Р. Д.

Я с восхищением читаю
пометки ваши, замечанья,
ведь в них, во всех, я отмечаю
душевность чуткого вниманья,
интеллигентность, беспристрастность
при колоссальном интеллекте,
читательскую принципиальность,
коль есть намёк на пошлость в тексте.

А у меня её хватает,
и говорю я без бравады.
Причина? – Стих не убегает
от той, что вижу в жизни, правды.
В нём отраженье окруженья,
и бытия его, и речи.
Поэтому в стихотвореньях
не вижу я противоречий.

Как и в себе самом, конечно.
Хотя, увы, неоднозначен:
то вою от тоски сердечной,
то дрянным шутовством охвачен –
куражусь над самим собою,
над окружением, тем паче.
И то, что все зовут судьбою,
моей персоне мало значит.

Но отражаю, как умею,
всё, что проходит через сердце.
Стараюсь, даже пламенею,
а стих, как жизнь, сплошная серость.
И пошлость в нём, там есть и пьянки,
и аллилуйя коммунизму,
и предсказание цыганки,
и дань еврея сионизму,
и что не стался я поэтом
я с детства знал, что нету дара).

Но начал я ведь не об этом,
а о другом, что благодарен
за доброту пометок ваших,
ни капли в них нравоученья,
хоть к зарифмованной мной каше
я отношусь без восхищенья:
мне на ходу не рвать подмёток,
и я, как курица, летаю.
Как стихотворные ошмётки
свои писанья почитаю.