Я не был в рабстве у своих желаний,
но слово «надо!» очень твёрдо знал.
Не ведал я иллюзий и шатаний
и очень редко Бога вспоминал.

Людьми, и только ими! Восторгался.
И им всего себя я отдавал.
Поэтому, возможно, и взобрался
на многолетней жизни пьедестал.

Но, чувствуя на нём себя прилично,
идёт во мне какая-то борьба,
ведь я смотрю довольно иронично
на всё вокруг и даже на себя.

А, главное, я изведён вопросом:
«Неужто «надо!» всё ж важней «хочу!»?

Ответ клубится дымом папиросы.
На пьедестале сидя, я молчу.

Что делалось и мною и другими,
народом всем в небытие ушло.
Была страна, осталось только имя,
да и оно полынью заросло