Поэту суждено
прожить лишь тридцать семь.
Мне это не дано –
я не поэт совсем.

Я не стихи пишу,
а чёрт-те что едва.
Похожи на паршу
все рифмы и слова.

И ими свой портрет
рисую на смех всем
седьмой десяток лет.
А, собственно, зачем?

Да, собственно, зачем
я каждый день пишу,
разнообразьем тем
я душу ворошу?

Покоя не давал
ей в жизни ни на час.
Устроить бы привал
ей в старости сейчас…

Но не спокоен мир!
Ужасно всё вокруг! –
Царит кровавый пир,
угрозы и испуг.

Не Бог, а Сатана –
владыка на земле.
Исламская чума
пирует с ним во зле.

И нечисти другой
вовек не извести.
Какой же здесь покой
душе моей найти?

Да и велит она,
чтобы в строке моей
была отражена
печаль вселенной всей
и боль людских тревог,
и гнусности идей,
и что покинул Бог
давно уже людей.

Её такой наказ
исполнить – силы нет.
К тому же каждый раз
твержу: «Я не поэт!»

Но всё же вопреки
протесту моему
пишу, пишу стихи…
Зачем и почему?