Свет  уже  потушен, 
подперты  ворота.
И  кому  я  нужен, 
чтоб  стучался  кто-то?

Но,  однако,  к  ночи 
всё  я  запираю: 
не  хочу  я  очень 
раньше  срока  к  раю, 
ну  и  пуще,  к  аду.
Что  мне  торопиться,
хоть  дышу  на  ладан 
да  почти  не  спится?

Тянут,  тянут  жилы 
шорохи  чужие.
Были  б  дети  живы, 
разве  так  бы  жил  я?!

Нету  их  родимых!
И  старухи  нету.
Квёлой  сиротиной 
я  брожу  по  свету.
Он  теперь  в  три  хаты 
дохлой  деревеньки.                                                                                                                                                                                     Всё  ушло  куда-то, 
стало  серой  тенью.

Я  да  две  старухи –
населенье  наше.
Звук,  незнамый  слуху,
стал  нам  ныне  страшен.

Нет  ни  пса,  ни  кошки.
Жизнь  подобна  стону.
Я  из  трёх  окошек 
два  забил  картоном  .

Край  наш  очень  древний 
стал  теперь  не  нужен.
Умерли  деревни 
все  во  всём  окружье.

Вот  и  наша  скоро 
отойдёт  туда  же.
Никакой  опоры   
и  надежды  даже.

Вам  за  хлеб  спасибо: 
будем  смачно  лопать.
У  самих  нет  силы 
до  райцентра  топать.

И  сидим  без  силы 
на  одной  картошке 
мы  твои,  Россия, 
ножки  да  и  рожки.

70-е годы