Солнце снова льётся из небесной топки
раскалённой лавой вниз который день.
Боль высверливает мысли, как заклёпки,
оставляя заусениц дребедень.
Издеваться, Боже, так – довольно пошло.
Думы, память – пожирает всё хамсин.
У меня нет опыта, я в жизни прошлой
шахту знал, а не дыхание пустынь.
Пыль кварцитную и газ вдыхал я вволю,
в робе я краснее краснокожих был.
Если честно, то не клял я долю,
шахту и работу искренне любил.
Потешаться можно над самим собою
мне теперь, но всё же молодость моя
не блатною шла дорогой, а тропою,
мной проложенной по кряжу бытия.
Было страшновато мне порой на кручах,
но высотной я болезнью не болел.
И спасибо, шахта, – я тобой научен
мужеству, с которым жизнь преодолел.
Но закалки прошлой для хамсина мало.
Мужество на солнце плавится как воск.
Хочется как в детстве разрыдаться: «Мама!» –
Может боль попустит. Верю я в «авось».