Дождь прохожих и деревья косит.
 До чего ж он в ноябре жесток!
 В неприятною бейт-шемешскую осень
 подвожу я «болдинский» итог.
 
Знаю, я – не Александр Сергеич,
 шариковая ручка – не перо,
 и камина нет, ничто не греет
 ни колени, ни моё нутро.
 
Но чтоб как-то чем-то мне согреться
 и озноб души преодолеть,
 начинаю над листом вертеться
 и лучиной отсыревшей тлеть.
 
Чёрным угольком вожу по строчкам,
 зная я – не гений. Ну, и пусть!
 Вдохновенья тягою приточной
 пробую огонь в себя вдохнуть.
 
Безотвально, за пластом пласт плугом
 поднимаю подсознанья целину.
 И ложатся строки друг за другом
 тысячами в песнь мою одну.