Свихнуться можно, думая о том,
как мы ничтожны перед всей Вселенной.
 Таких мыслишек селевой поток
меня застиг, когда я занят Леной
и примитивен в действиях своих,
повторенных людьми всех поколений.
 Прислушиваясь к ним, и дождь утих,
на мокрых стёклах веток тени.
 За вербой на столбе висит фонарь.
 А дальше – ночь и темнота Вселенной.
 
Неужто это так и было встарь –
со мной другим, с другою Леной?
 И будет продолжаться так всегда –
всё примитивно, всё обыкновенно?
 Без мыслей, без особого труда?
 И в этом смысл бытия Вселенной?

Салаги маршируют на плацу
и то, должно быть с большею охотой.
 Идут тысячелетьями к венцу,
 чтоб завершилось всё такой работой?
 
А я за так, но, право, не как вор.
 Ведь поначалу даже не хотели.
 Но – дождь, вино, сумбурный разговор –
и вот уже мы голые в постели.
 Не то, чтоб страсть, но, в общем, хорошо,
по крайней мере, Лена утверждает.
 Что неазартен я, что дождь прошёл,
Она, как будто, и не замечает.
А я тружусь и думаю о том,
как мы ничтожны перед всей Вселенной.
 И этих мыслей селевой поток
мне помогает… долго быть над Леной.