Помнится, достал я с полки кружку,
Поискал глазами, где же квас...
Государь звонит: «Иван! Послужишь
В области культуры в этот раз.
Есть поэт, не просто так, а Пушкин,
Но при этом форменный бандит.
Ты с болотом не спеши, Ванюша,
В Болдино смутьяна отведи:
Как поэт, он, в целом, мне угоден,
Я хочу, в глуши его держа,
Чтоб писал стихи там о погоде
И тайком в столицу не сбежал.
Творчеству полезна, скажем смело,
Сельская, среди природы жизнь.
Ты следи, чтоб занялся он делом,
Сам же рядом с ним пообтешись».
Прибыли. Так тихо — уши сводит,
За версту услышишь комара.
Болдино, хоть не болото, вроде,
Но первостатейная дыра.
С толком коротать затеял Пушкин
Долгие вечерние часы:
Как напишет строчку — ищет кружку
И кричит, что он-де сукин сын.
Творческие люди — чисто дети,
Вольнодумцы хоть и бунтари.
«Выпьем, Ваня. Няня не заметит», -
Каждый раз он следом говорил".
Выпить для настроя — труд не пыльный -
Говорят в деревне мужики.
Мне хоть сукин сын, а собутыльник,
Пить-то в одиночку не с руки.
Пушкин, он не пьяница, а хроник:
Только добрый сделает глоток -
В рукописи голову уронит,
Бормоча под нос: «И я бы мог».
Да и я бы мог. Чем чёрт не шутит!
Не кончал лицеев я, увы,
Только по своей крестьянской сути
К черновой работе попривык.
Я, пока храпел мой друг курчавый,
Исписал бумаги пачки две,
А поскольку чуждо мне тщеславье,
Подписался Белкиным И.В.
Пушкин, после еженочных пьянок,
Чуть проспавшись, вёл на сеновал
В строгой очередности крестьянок.
Ну и я, был грех, не отставал.
Было между нами соглашенье:
Он, поскольку был я сиволап,
Наставлял меня в стихосложеньи,
Я в ответ — его по части баб.
Помню, Пушкин сильно сквернословил,
Видя, как примерный ученик
Взялся рифмовать любовь с морковью,
Сразу, только лишь азы постиг.
«Это не потехи с бабой голой
Где-нибудь в сарае при луне!
Не рифмуй, — он мне кричал, — глаголы,
Это допустимо только мне!»
И тогда во мне вскипело что-то:
«Я - душой и сердцем! Ты — ругать?!»
Так бы и завёл его в болото,
Только не поляк он ни фига.
Много виршей вместе натворив, мы
Возвратились. Выпив первача,
Сделал я доклад. Зачем-то в рифму.
Помню, царь изрядно осерчал.
Но, подумав малость, молвил тихо:
«Вижу, подковался ты в глуши.
С Пушкиным и впредь хвачу я лиха.
Ты его пои, а сам пиши.
Шутками меня сживут со света,
Из Европы пишут каждый день,
Что у всех поэты, как поэты
У меня — какой-то диссидент».
Перенял я Пушкина манеру,
Сам себя с ним путаю порой.
Коли я герой в различных сферах.
То и в стихотворчестве герой.
Комментарии