Расцветает жёлтою купавою

В чёрном  озере небес луна.

На беду себе иль на забаву я

Этой ночью сильно влюблена?

Он скрывал  свой образ за туманами,

Голос сладкий звал меня, красу,

И смущал   о  новой встрече  планами

В ночь святой Вальпургии в лесу,

У горы, что там, вдали за соснами.

И добавил, чтоб наверняка,

Мол, уйми своё мышленье косное,

И увидишь  милого дружка.

Шла к нему я, как заворожённая.

А  вокруг,  глядят ,остолбенев,

Лешие,  как  ведьмы обнажённые

Пролетают  в тёмной вышине.

До стриптизу нечисть  дюже  падкая.

Ну, да речь-то не о том, поди.

Я к горе, что, как коленка, гладкая,

Подошла:  Народу  - пруд пруди.

Тьфу ты, пропасть! Вот они , «шабашники»!

До срамного долго ли самой.

Обереги с ворота рубашки мне

Так и засигналили: «Домой!»

Но раздался сзади голос ангельский,

И вводил меня, младу, в искус.

Говорил мне что-то( То ль по аглицки?

Я переводить-то не берусь).

Повернулась я к нему почтительно,

С суженым негоже со спины,

К ласкам уж готова предварительным.

Стали тут  черты его видны.

Ох, ты ж горе! Вижу чёрта лысого!

Ах, поганец! Стала я строга:

«Сколько, старче, лет тебе по выслуге?

Кто понаставлял  уже рога?»

Разошлися. Я с улыбкой кроткою,

Он с фингалом (Это я в сердцах).

Жаль была любовь у нас короткою.

Видно, в этом замысел Творца.

И хотя я нежное создание

С сердцем страстным, трепетным в груди,

Ежли  ты   с рогами, на  свидание

Лучше уж совсем не приходи!