ч.8

Последние богословские разногласия

Вот с Божьей помощью мы уважаемый читатель подошли к завершению этой главы. В этой последней части мы рассмотрим, два, казалось бы, чисто богословские споры.

Лично у меня, в процессе работы сложилось мнение, что в данное время суть этих давних споров, уже не понимает ни кто в той же Константинопольской православной церкви.

Вот пример. Предпоследний пункт обвинения в адрес Константинопольского патриарха Михаила был сформулирован так:

"Подобно северианам, злословят закон Моисеев".

А поскольку, нам неизвестно кто такие "северяне" и почему они так не любили иудеев и отвергали Пятикнижие Моисея (Тору) то давайте откроем энциклопедический справочник.

А там имеется вот такая информация:

"Севериане - наиболее близкое к халкидонизму течение в миафизитстве, последователи и почитатели антиохийского патриарха Севира.

Северианство, как позднее направление среди сторонников христологии Александрийской богословской школы, принято в Коптской православной церкви.

Сформировалось в 519 г. после низложения миафизитских иерархов прохалкидонскими императорами Византии.

Распространено ошибочное мнение, что севериане на фоне других миафизитов являются наиболее заблуждающимися и близкими к монофизитству еретиками. Однако все обстоит совсем наоборот.
 

Север никогда не выступал против исповедания двух природ на Халкидонском соборе, но говорил: "Никто не выставляет против него такого бессмысленного обвинения, и сами мы признаем во Христе две природы – сотворенную и несотворенную", однако отвергал халкидонизм за то, что он отверг христологическую формулу святого Кирилла.

По сути, северианство является промежуточной формой между классическим миафизитством и халкидонизмом.

Миафизитская доктрина севериан учит не только о различии свойств божеских и человечески во Христе при единой природе, но и, как и халкидонское диофизитство учит о тленности Тела Христова.

Подобное воззрение возникло вследствие полемики Севира с миафизитским епископом Юлианом Галикарнасским, так же как и Севир низложенным с кафедры имперской властью и укрывавшегося в Египте.

Юлиан Галикарнасский и его последователи, придерживаясь крайних, близких к реальному монофизитству воззрений, учили об изначальной природной нетленности Тела Христова, что подводило к мысли об иносущии его людям, почему севериане называли юлианистов "автардокетами".

Справка: Юлиан Галикарнасский (умер после 518 года) – церковный деятель и писатель.

О жизни и личности его до нас дошли лишь скудные сведения. Как епископ Галикарнаса в Карии он принимал участие в интригах, приведших в 511 году к падению константинопольского патриарха Македония. При великом антимонофизитском движении начала царствования Юстина I, Юлиан в 518 году лишился епископского престола и бежал в Александрию, где нашёл приют в одном из монастырей. Здесь он встретил патриарха Севера, изгнанного из Антиохии.

С последним у него произошло разногласие по вопросу о том, было ли тело Христа во время пребывания на земле нетленно или тленно, что являлось дальнейшей стадией в развитии монофизитства. Севир выступил за вторую альтернативу, Юлиан – за первую, и приобрёл в Александрии массу сторонников своего взгляда.

Этот спор привёл к расколу, выразившемуся в избрании двух александрийских патриархов, Феодосия и Гайана. Обе партии – феодосиане и гайанисты – горячо боролись друг с другом и просуществовали до VII века.

После того как Иоанн Ефесский рассказал защитникам Юлиана об учении последнего, они избрали себе собственного епископа, Прокопия, и постарались распространить учение Юлиана в Армении и Аравии.

Позднейшая судьба Юлиана неизвестна. Наверняка только можно сказать, что он не вернулся более в Галикарнасс. Феофан Исповедник упоминает его имя ещё раз в связи с Константинопольским собором 536 года, где против него была провозглашена анафема. Сочинения Юлиана до нас не дошли. От всей его литературной деятельности сохранилось лишь несколько писем, частью в сирийском, частью в латинском переводе.

Юлианисты же, в свою очередь, обзывали, севериан "фтартолатрами" (тленнопоклонниками), почитая нелепостью поклоняться тленному веществу.

Такими образом, северианство и юлианизм представляют собой две противоположные партии внутри миафизитства и равно анафематствуются как ереси Армянской апостольской церковью, сохранившей дохалкидонское классическое миафизитство, согласно которому Тело Христово тленно по природе, однако нетленно по соединению с Божеством".

А теперь уважаемый читатель хочу задать вопрос:

"Вы что ни будь поняли из вышеприведённой информации?"

Я лично сразу не понял, и поэтому пришлось разбираться с самого истока – антиохийского патриарха Севира.

Севир Антиохийский (Северий) (456 год, Созополь Писидийский – 538 год, Ксоис Египетский) – антиохийский патриарх (512-518 годы), основатель ереси северианства. Почитается некоторыми дохалкидонскими церквями как святой.

Севир обучался в литературной школе в Александрии и в юридической в Вирите (современный Бейрут). Крещение принял в Триполи в 488 году.

Монашеский постриг Севир принял в Майюме (недалеко от Газы) в монастыре акефалов, где прожил некоторое время в строгой аскезе. Позже он основал собственный монастырь и был рукоположен в иереи монофизитским епископом Епифанием, лишённым кафедры за свои убеждения.

Справка: Монофизи́тство (от греч.- "один, единственный" + греч. – "природа, естество") – христологическая доктрина в христианстве, возникшая в V веке и постулирующая наличие только одной Божественной природы (естества) в Иисусе Христе и отвергающая Его совершенное человечество.

То есть, вопреки православному учению, монофизитство исповедует, что Христос – Бог, но не человек (Его человеческий вид якобы только призрачный, обманчивый). Однако, сам термин "монофизитство" встречается в литературе лишь с конца VII века.

Но есть еще одно определение:

Миафизи́тство (от греч. – "единая" + – "природа, естество") – с точки зрения дохалкидонских миафизитских церквей, православная христологическая доктрина Александрийской богословской школы, утверждающая единство Богочеловеческой природы Иисуса Христа.

Возникла в V веке вследствие богословской полемики святого Кирилла Александрийского против Нестория Константинопольского, согласно Антиохийскому богословию проповедовавшего природное разделение во Христе.

С помощью данной формулы, святой Кирилл опровергал диофизитство Нестория (две природы, две ипостаси, одно лицо), утверждая, что для исповедания Единого лица воплощенного Сына Божьего, две совершенные природы Бога и человека должны быть в единстве и образовывать единую ипостась.

В отличие от монофизитства, миафизитство не учит о смешении двух природ во Христе или о поглощении одной в другой, но говорит лишь об их нерасторжимом единстве с полным сохранением своих свойств.

Возвращаясь же к нашему главному герою надо сказать, что впервые Севир приехал в Константинополь, когда иерусалимский патриарх Илия начал притеснять майюмских монахов за их монофизитские убеждения.

Прожив в столице империи три года, он и 200 его монахов сконцентрировали вокруг себя всех монофизитов Константинополя.

В этот период, Севир, как учёный-богослов, писал труды против евтихиевцев и мессалиан, развивая при этом монофизитские аргументы против Нестория и Халкидонского собора.

Его монахи, получив доступ в придворную церковь, ввели там пение "Трисвятого" с монофизитской прибавкой "распныйся за ны".

О влиянии Севира на религиозную жизнь столицы свидетельствует тот факт, что после того как император Анастасий I сместил в 511 году константинопольского патриарха Македония кандидатура Севира рассматривалась для замещения константинопольской кафедры.

В итоге константинопольским патриархом был избран монофизит Тимофей и Севиру в 512 году досталась антихойская кафедра, где он проявил себя как однин из самых ревностных противников Халкидонского собора

За свою деятельность Севир был проклят иерусалимским патриархом Иоанном, а император Юстин I 29 сентября 518 года лишил его епископской кафедры и отправил в ссылку.

Несмотря на это, благодаря влиянию жены Юстиана I Феодоры, Севир был участником поместного Константинопольского собора 536 года, лишившего сана патриарха-монофизита Анфима, где представлял монофизитов.

Приехав в Константинополь, он был размещён в дворцовых зданиях и к началу собора смог сформировать вокруг себя монофизитское ядро оппозиции.

Однако на соборе выдвинутые против него обвинения были подтверждены и он был осуждён как еретик (осуждение Севира было подтверждено отдельным императорским указом) и был вынужден удалиться в египетский монастырь Эннатон где скончался в 538 году.

Севир был сторонником монофизитской ереси, но не придерживался крайних её позиций.

Учение Севира было очень похоже на халкидонское.

Он и его последователи хотя и признавали только одну природу в Иисусе Христе – божественную, но допускали в ней наличие различных сущностей божественных и человеческих, то есть "составную природу".

Севирианская идея состояла в сохранении различия двух природ внутри "единой природы Бога-Слова воплощенной" то есть была очень близка к халкидонскому вероисповеданию.

Также севериане утверждали, что плоть Христова до Воскресения была тленной подобно человеческой.

Севир отрицал иконопочитание, причём не только иконы Христа, Богородицы, святых, но даже и изображение Святого Духа в виде голубя.

Несмотря на отношение современников, есть мнение, что Севир не может быть назван монофизитом в прямом смысле слова и от православия его отделяет, прежде всего, решительное нежелание принять Халкидонский собор.

Он порицал его не за то, что Собор говорит о двух природах:

"Никто не выставляет против него такого бессмысленного обвинения, и сами мы признаем во Христе две природы – сотворенную и несотворенную", а за то, что он не последовал учению Кирилла Александрийского.

Кстати о Кирилле. Имя его не забыто и о нем итальянцы даже сняли фильм! Желающие могут перейти сюда: (http://www.foma.ru/article/index.php?news=4216)
 

Но, как и во всякой детективной истории, а наш рассказ о Севире это тоже своего рода детектив, когда монах – одиночка пытается противостоять мощи всей Константинопольской православной церкви? не обошлось без женщины!

И такая женщина у нас есть. Это знаменитая тогда и сейчас сейчас совершено забытая красавица, императрица Феодора!

А чтобы понять историю Федоровы и взаимоотношения ее с монахом Севиром мы для расширения общей эрудиции откроем книгу. "Биографии. История жизни великих людей" (Источник: www.tonnel.ru) и читаем:
 

"Будущая императрица родилась в 501 году на Кипре, подарившем мифологии Афродиту, чьей жрицей Феодора и была, пока не взошла на престол.

 

Ее отец, простолюдин Акациус, имел еще двоих дочерей, Комиту и Анастасию.

Затем семья перебралась в Византию, где отец получил место сторожа при зверинце на ипподроме. Акациус умер приблизительно около 511 года, а его вдова, сойдясь с помощником сторожа, занялась почтенным в то время и выгодным ремеслом: она сводила всех желающих со своими дочерями, продавая ласки юных дев за несколько оболов.

Вскоре сторожу было отказано в месте, и он вместе с сожительницей оказался на улице.

Бедной женщине удалось разжалобить на одном из представлений публику.

В антракте девочки, облаченные в жертвенные одежды, протягивали руки, умоляя о помощи. Отчима определили на место сторожа цирка.

Старшая сестра Феодоры, красавица Комита, начала карьеру танцовщицы, появляясь в обольстительных позах в пантомимах и живых картинах.

Феодора же носила табурет, на котором сестра отдыхала во время антрактов.

Уже тогда Феодора ловила на себе страстные взгляды ценителей женской красоты.

Вечером она прислуживала дома гостям Комиты, развивая свои порочные инстинкты в компании развратной византийской молодежи.

Через некоторое время на публичных представлениях начала выступать и юная Феодора. Она была очень ловкой акробаткой и мимом, к тому же отличалась остроумием и находчивостью.
 

В 15 лет Феодора расцвела греческой красотой. Ее пышные белокурые волосы вились локонами, рот с сочными пурпурными губами на матовом лице казался пламенной магнолией, а большие глаза цвета морской волны манили к себе точно волшебное пение сирены.

Обладая совершенным телом, Феодора появлялась на арене только в шелковом шарфе, наподобие пояса, завязанном спереди. Феодора сожалела, что ей запрещают появляться перед публикой нагой, ведь во время репетиций она не стеснялась появляться совершенно обнаженной.
 

К профессии акробатки Феодора еще до достижения брачного возраста добавила ремесло куртизанки. Сначала она занималась любовью только с коллегами, затем с рабами, ожидавшими своих господ у ворот амфитеатра.

Постепенно она стала необходимой приправой роскошных ужинов, где отдавалась с удивительной легкостью и с одинаковой страстностью патрициям, акробатам, рабам, носильщикам, матросам...

Количество ее любовников исчислялось сотнями. Несколькими годами позднее весь город только и говорил о роскошном пире, где красавица, побывав в объятиях десяти молодых византийцев, отдалась в ту же ночь тридцати их рабам. Молодая куртизанка сделалась притчей во языцех; она расточала ласки всем желающим.

При встречах с ней на улицах прохожие отворачивались или переходили на другую сторону, чтобы не осквернить себя прикосновением к ее одежде. Встреча с ней утром считалась дурным знаком. Однако вскоре случилось то, что должно было случиться: ее шикарное тело в результате чудовищного разврата истощилось. Красавица вернулась на Кипр и там собиралась принести себя в жертву вечно юной Афродите.

Но тут счастливый случай свел Феодору с префектом провинции Эсеболом, человеком вовсе не суеверным и равнодушным к общественному мнению, который, увлекшись чарующей красотой знаменитой куртизанки, увез ее к себе домой.

Феодора утопала в роскоши, богатстве и удовольствиях.

Эсебол, обезумевший от ее ласк, забыл все свои обязанности, из-за чего очень скоро лишился должности. Он выгнал любовницу, поскольку уже не имел средств на ее содержание.

Пробыв несколько месяцев фавориткой префекта провинции, Феодора, падая все ниже и ниже, стала дешевой проституткой.

Она вернулась в Византию, торгуя по дороге своим усталым телом. Феодора была близка к отчаянию: ей было уже 24 года, впереди – никаких перспектив.

Она поселилась в предместье у старухи-ворожеи, которая предсказала ей блестящую судьбу, но несчастная уже ни на что не надеялась. Однажды ночью ей приснилось, что она выходит замуж за самого "князя тьмы" и становится обладательницей несметных сокровищ.

Сон как бы подтверждал предсказания ворожеи, которая, толкуя его, утверждала, что счастье рядом, но советовала Феодоре честным трудом искупить ошибки порочной жизни. Красавица послушно принялась ткать холст, ожидая появления "князя тьмы".

Им оказался Юстиниан (483-565), впоследствии прозванный Великим, племянник императора Юстина I. В то время, когда судьба готовила ему византийский престол, фортуна поставила на его пути бывшую куртизанку.
 

Однажды, когда Феодора сидела за ткацким станком, перед нею, точно в сказке, появился прекрасный Юстиниан. Очарованный ее красотой, он тут же признался ей в любви. И, что самое удивительное, женщина, встреча с которой сулила несчастья, оказалась для него добрым гением.

В первый год связи с Феодорой Юстиниан получил консульство, а два года спустя его провозгласили наследником престола.

Обретая все большую и большую власть, будущий император выхлопотал для своей любовницы звание патрицианки. Она была допущена к императорскому двору, сенаторы и знать преклонялись перед могуществом ее молодости и красоты. Однако Феодора по-прежнему была только любовницей Юстиниана.

Суровая императрица Евфимия, сохранившая воспоминание о скандальном прошлом акробатки, и мать будущего императора, простая крестьянка, предостерегали его от этого рискованного шага.

Кроме того, законы империи тогда запрещали гражданам, заседавшим в сенате, вступать в брак с комедиантками, их дочерями и вообще женщинами низшего класса.
 

Но судьба покровительствовала Феодоре. Императрица Евфимия скончалась в 523 году, и Юстин I на следующий же год отменил неугодный племяннику закон.

Юстиниан, несмотря на слезы матери, по некоторым свидетельствам, умершей от горя, женился на Феодоре.

Три года спустя, в Великий четверг 527 года, император, чувствуя приближение смерти, призвал супругов к своему ложу и в присутствии сената торжественно пожаловал Юстиниану и Феодоре титул "августейших".

В день Святой Пасхи патриарх Епифан короновал в базилике Святой Софии иллирийского крестьянина с бывшей проституткой, призванных на императорский трон. Духовенство, войска, народ не возмутились этой комедией и на своих плечах внесли будущих правителей Византии во дворец.

Через несколько месяцев скончался Юстин I.

Юстиниан и Феодора фактически заняли престол. Феодору сразу окружили льстецы, восхвалявшие ее добродетели. Она завладела всеобщими симпатиями, став символом красоты и гармонии, будучи раньше олицетворением распутства и скандала.

Теперь Византия принадлежала ей, а ведь еще вчера она принадлежала Византии.
 

Феодора была безумной вакханкой, помешанной на поцелуях, любви и наслаждениях в силу своего слишком страстного темперамента, но, став женою Юстиниана, она старалась быть достойной высокого положения, которое ей уготовила судьба.

Обладая огромным честолюбием и пользуясь добродушием мужа, Феодора быстро взяла бразды правления в свои прекрасные руки.

Четыре года прошли спокойно, но на пятый в Византии начались беспорядки, угрожавшие не только трону, но и жизни монархов.

Весь город был охвачен мятежом. Юстиниан вел себя непоследовательно: то шел на уступки мятежникам, то грозил им судебной карой и тут же обещал им полное прощение... В конце концов, напуганный масштабами волнений, Юстиниан собрался бежать. Три дня корабль, нагруженный сокровищами, стоял на якоре около императорского сада.
 

Вот тут-то проявились хладнокровие, сила воли и авторитет Феодоры.

Возмущенная трусостью мужа и нерешительностью властей, она произнесла перед сановниками пламенную речь:

"Беги, самодержец, корабль готов, море свободно, но бойся, чтобы это бегство, в котором ты ищешь спасения, не превратилось в изгнание, а жизнь, которой ты так дорожишь, не окончилась бы позорной смертью!... Мне же императорский пурпур нравится больше холщового савана!..."

Красноречие Феодоры воодушевило окружающих, воспламенило их сердца. Велизарий снова обрел в себе гений полководца.

В это время бунтовщики заняли ипподром, где решали судьбу императора.

Велизарий с войсками окружил ипподром и устроил кровавую расправу. Из заговорщиков никто не ушел. Спокойствие вскоре было восстановлено.

Юстиниан не скрывал, что во всех делах он всегда советовался с Феодорой, а в манифестах называл ее не иначе, как "благочестивейшей супругой, ниспосланной нам Господом Богом".

Императрица охотно вмешивалась в супружеские дела, стараясь помирить супругов, любила устраивать браки, но не проявляла ни малейшего послабления к мужчинам, словно памятуя все зло, которое они ей когда-то причинили. И в то же время питала жалость и сострадание к женщинам.

Испытав мытарства куртизанки, Феодора убедила Юстиниана издать множество законов в пользу женщин: закон о разводе, закон об усыновлении незаконнорожденных, закон о наказании за похищение монахинь, закон о надзоре за своднями, закон об освобождении комедианток от рабства...

Она восстановила разрушенную мятежом и пожаром столицу, строила крепости, церкви, приюты, ясли, больницы и знаменитый босфорский монастырь для раскаявшихся грешниц...

Феодора вела дипломатическую переписку с иностранными владыками и во многом определяла политику страны, объявляя войны и заключая мир. Это она уговорила Юстиниана начать кампанию против готтов и вандалов, прославившую царствование Юстиниана и храбрость его войск, присоединивших к империи все территории, когда-то принадлежавшие Риму.

Феодора была честолюбива, жадна к богатству, как и многие люди, вышедшие из нищеты, мстительна, благодаря наветам дурной наперсницы Антонины и слишком рабской любви мужа, потакавшего всем ее желаниям.

Приск Пафлогонийский, личный секретарь императора, пользовавшийся его полным доверием, позволил себе относиться к августейшей Феодоре только как к супруге Юстиниана.

Тогда она приказала ночью захватить чересчур запальчивого служаку и отправить его в Африку. Юстиниан сделал вид, что ничего не произошло.

Феодора пренебрегала честными людьми, бескорыстно предлагавшими ей свои услуги, и одобряла подлости.

Тем не менее она была больше главою государства, чем император, лучше понимала политику, необходимую империи".

Прочитали? А теперь давайте посмотри, как монаху Севиру удалось оказать влияние на императрицу Феодору и устроится в Константинополе?

С императрицей Феодорой Севир познакомился в Александрии.

Он, любивший в своих проповедях обращаться к женщинам, возможно способствовал произошедшим изменениям в её образе жизни.

Позже Феодора покровительствовала ему, считая что "монофизиты круга Севира были весьма близки к православию и что если к ним относиться с терпимостью и уважением, они не смогут не понять и не принять Халкидонский Собор".

Севир со своей стороны также хорошо относился к Феодоре и называл её "царицей, которая чтит Христа".

А зная всю эту историю, Папа Лев IX и не упростил прекрасную возможность обосновано бросить большой булыжник в патриарха Михаила!

Закончив с монахом Севиром, мы, наконец, можем перейти к последнему пункту богословского обвинения выдвинутого в адрес Константинопольского патриарха Михаила.

А он сформулирован следующим образом:

"Подобно назореям, наблюдают телесные очищения иудейские, новорождённых детей не крестят ранее восьми дней по рождении, родительниц не удостаивают причащения, и, если они язычницы, отказывают им в крещении".

По этому поводу можно сказать.

А чего другого можно было ожидать от первых апостолов Иисуса Христа?

Ведь они ведь сами до явления Христа были мирными, законопослушными иудеями.

Поэтому и в свою новою "церковь" уже после отхода от дел Иисуса по всем хорошо известным причинам, ими были перенесены им привычные традиции и обычаи иудейского народа с которыми они родились и выросли!

Теперь давайте посмотрим: Кого в истории считают "назореями"?

Назорей (ивр. – "посвящённый Богу") – в иудаизме, человек, принявший обет (на определённое время или навсегда) воздерживаться от употребления винограда и произведённых из него продуктов (в первую очередь, вина), не стричь волос и не прикасаться к умершим (Чис.6:1-21).

Степень святости назорея приближается к святости коэна и даже первосвященника.

В случае нарушения обета назорей должен остричь голову, принести искупительную жертву в Храме и начать свой обет сначала.

О назореях упоминают иудейский историк Иосиф Флавий и Талмуд.

Термин используется также иногда в значении "назарянин" (житель города

В Ветхом Завете упоминание о назореях содержится в отдельных частях Ветхого Завета.

Так Самсон называется "назореем Божим от лона матери" (Суд.13:5), пророк Самуил был посвящён Богу на всю жизнь "на все дни жизни" (1Цар.1:11).

Назореи сами по себе, подобно пророкам, служили примером самоотвержения и святой жизни (Амос.2:11,12).

В "Новом Завете" о назореях тоже есть сведения. Наиболее известным из назореев был Иоанн Креститель (Лук.1:15), который не пил вина и вёл крайне аскетический образ жизни в пустыне.

Лица, произнесшие обет назорейства вне Иудеи и не имевшие возможности явиться в Иерусалимский храм по окончании своего обета, довольствовались хранением воздержания, требуемого законом, и обрезанием своих волос у себя дома в той местности, в которой проживали.

Приношения и жертвы, которые по предписанию закона Моисеева они должны были лично приносить в Храме, откладывались ими тогда до более удобного случая, то есть до времени посещения Иерусалима.

По сему-то апостол Павел, произнесший обет, подобный назорейскому, бывши в Коринфе остриг себе волосы в Кенкреях, но отложил полное исполнение своего обета до времени своего прибытия в Иерусалим.

  Ну,  а  если уж сам апостол Павел был назореем,то и византийским,  православным  иерархам это было  незазорным делом....

(конец ч.5)