РЕШЕТО - независимый литературный портал
LanaGrig / Проза

Материнские узы

464 просмотра

Тамара устроилась в кресле возле иллюминатора и стала настраивать себя на долгий, изнурительный перелет через океан. Не любила она самолеты: боялась лететь над водой. Над сушей, пусть и самолетом,как-то спокойней, хотя в случае чего(тьфу-тьфу-тьфу) итог один. Лучше не думать, не напрягать и без того натянутые нервы. Надо как-то отвлечься, чем-то занять голову. Легче всего окунуться в воспоминания.Вспоминать — это как бы снова переживать происходившее с тобой, те же испытывать чувства, только с меньшей радостью или болью. Все зависит от поступков: своих по отношению к другим и наоборот. И в них – мера добра и зла, верности и предательства, искренности и лицемерия. Чего больше и чего меньше—попробуй разберись. Но и доброе, и злое ранит, каждое по-своему, с одинаковой силой положительного или отрицательного заряда. Тамара — человек прямой, даже бескомпромиссный. Воспламенялась и теряла голову, жила больше чувствами, эмоциями, нежели здравым рассудком. Но это никак не отражалось на ее уме и талантах. Хотя зачем женщине быть умной? Умные женщины редко бывают счастливыми. Все у Тамары было высшей пробы: золотая медаль в школе,лучшая ученица музыкальной школы, диплом с отличием в институте иностранных языков, работа в первом в республике иностранном банке, преподаватель университета на престижном факультете… Не было только практического, житейского ума. Один неверный, продиктованный чувством шаг — и все летело кувырком. Женщина благоразумной должна быть всегда — это не про нее. После университета работать Тамара стала учителем иностранного языка в небольшом городке. Надо признать, работу свою она не просто не любила — терпеть не могла. На осенних каникулах поехала в Ленинград навестить брата-курсанта военного училища и познакомилась в кафе с кавказцем–ювелиром. Тамара и сама внешне больше походила на женщину гор-гордой осанкой и роскошными черными волосами. Первое замужество было спонтанным и без любви. Просто стоял выбор: учитель английского в патриархальном городке или замуж в Ленинград. Решение было в пользу столицы на Неве. Муж-ювелир дарил ей золотые и серебряные(с камешками и без) украшения, но права голоса Тамара не имела, сидела в золотой клетке, готовила еду и ждала мужа как верная жена. Но верность не всегда достоинство и часто остается неоцененным. Про измены мужа (что, наверно, вполне естественно для горячих кавказских мужчин)узнала не сразу. Имея натуру гордую и характер решительный, Тамара оставила мужа с его золотом и серебром и вернулась домой налегке, даже без камней(драгоценных и за пазухой). О разрыве с мужем не жалела: как говорится, «была без радости любовь—разлука будет без печали». Главное—вольная, как птица, только в ушах и на шее — впопыхах забытая серебряная память о замужестве. В школах родного райцентра вакансии учителя английского не было(середина года!), поэтому пришлось согласиться на работу в сельской школе, что в двенадцати километрах от городского поселка. Там и свела Тамару судьба с молоденькой замужней учительницей русского языка Катей. Свела, потом на долгие годы развела, а после выхода на пенсию опять столкнула—пути Господни неисповедимы. Есть такие понятия, как знакомая, приятельница, подруга… Отношения с Катей не подходили ни к одному из них. Это были не типичные женские отношения, при которых хочется посплетничать или просто поболтать ни о чем. Это было нечто более глубокое, содержательное, весомое. Родные души не по крови, а по мировосприятию. Между женщинами такое редко бывает, но все-таки бывает. Долго в деревне Тамара не задержалась, уехала в столицу и устроилась учительницей начальных классов в одну из столичных школ. Нелюбимая работа толкала на поиски другого места под солнцем, и судьба неожиданно улыбнулась ей: чудом нашлось место в иностранном банке. Работа была в удовольствие, что называется, на работу - как на праздник. И вдруг опять резкий крен, и кони, так лихо рванувшие,-на дыбы. Судьба, улыбаясь, дразнила и заигрывала — только и всего. Дразня, оставила за Тамарой право выбора жизненного пути: первый — с мужем - дипломатом, второй — с военным. Первый — по расчету, второй — по страсти. Не будучи по натуре расчетливой и корыстной, выбрала страсть, приняв ее за любовь. А как понять, если опыта — ноль? И мудрость приходит только с годами, когда понимаешь: любви без страсти не бывает, а вот страсти без любви — сколько угодно. Но живем-то мы реальным «сейчас», а не призрачным «потом». Обоюдная страсть обернулась росписью. А когда мужа распределили в его родной Смоленск, встал вопрос: как быть? Тамара рванула к матери за советом, а та ей домостроевской поговоркой: «Куда иголка, туда и нитка».Пришлось оставить престижную и прибыльную во всех отношениях работу в банке и ниткой переться за мужем в Богом забытый Смоленск. Кто же мог знать, что муж ее из маменькиных сынков? А мамочке невестка с первой встречи пришлась не по душе: во-первых, старше сына; во-вторых, была уже один раз замужем; в-третьих, далеко не покладистая и не молчаливая(где сядешь, там и слезешь); и, наконец, просто не приглянулась — хоть убей! Доводила она Тамару своими придирками бесконечно, даже рождение внучки не изменило ровным счетом ничего. Пришлось уйти на съемную квартиру. Муж разрывался между женой с дочкой и мамочкой. Неустроенный быт, забота о малышке, поиски работы, метания мужа все чаще приводили к нервным срывам. Точку в отношениях с мужем поставила бутылка дорогого вина, которой Тамара целилась в мужа, но, благодаря отличной реакции тренированного бойца, заехала в стену. Решение пришло само собой. С чемоданом в одной руке и с маленькой дочуркой на другой вернулась Тамара в столицу. Ни жилья, ни работы, ни денег. Морально и материально(в смысле одолжить денег) поначалу помогли родные тетки и племянницы, жившие в столице. Судьба-проказница сжалилась на этот раз не столько над Тамарой, сколько над малюткой Машей и подбросила счастливый случай – место преподавателя в университете и комнату в общежитии. Тамара вздохнула наконец полной грудью. Замуж больше не хотелось, хотя случаи подворачивались. Все силы бросила она на воспитание Маши. Вкалывала на трех работах с утра до ночи, еле волочилась домой и, пустая и обессиленная, валилась на кровать. Доча выросла умницей и красавицей, окончила факультет международных экономических отношений и улетела за океан, в Америку. Тамара осталась одна. Город начинал ее давить, хотелось на волю, в тихий, спокойный рай. Да и люди все больше раздражали, потянуло в одиночество. Местечко такое нашла — небольшая опустевшая деревенька недалеко от райцентра, в котором родилась. Купила небольшой домик и стала переделывать его в дачу. Помогли братья: один –лесоматериалами, другой –строительством. Дача вышла — любо-дорого посмотреть. На пенсию ушла добровольно и уединилась в райском — так ей казалось — уголке. Изредка наведывалась в райцентр, пока мать с отцом были еще живы. И случайно встретилась на улице с Катей. Искренне обрадовались: для родственных душ не существует ни времени, ни расстояния. С тех пор в редкие свои приезды в поселок Тамара приходила к Кате пообщаться. Беседы затягивались до глубокой ночи, и, облегченные разговорами, они засыпали. На многое обе смотрели одними глазами, но кое-что их разнило: Катя не представляла себе одиночества на краю света, в домике без телевизора, без общения с людьми, без элементарной связи с цивилизацией. А Тамара сбежала от этой самой цивилизации в тьмутаракань и обходилась без чьей-либо помощи. Талантливый человек талантлив во всем — вещь известная. Еще преподавая в университете и зарабатывая не бог знает какие деньги, она умудрялась шить себе пальто и куртки, на зависть всем преподавательницам университета. Здесь, в деревне, Тамара соорудила весьма приличную баньку с парилкой, не по-черному, а самую что ни на есть современную. Сама на даче чинила крышу, выкладывала успевшую развалиться печную трубу, вскапывала лопатой огород, в котором было всего понемножку. Но гордостью ее были цветы: розы , ромашки, тюльпаны, маки, лилии — все сортовое, первоклассное. Вечерами сидела на открытой верандочке и любовалась этой красотой. На цветы за нектаром опускались пчелки, а в душе наступало умиротворение. Вот тут и пришла Тамаре дерзкая мысль заняться пчеловодством. С помощью знакомого пчеловода приобрела два домика-улья и две пчелиных семьи. Стала учиться пчеловодческому делу, но это увлечение засохло на корню: одна семья вдруг сорвалась с места и улетела почему-то, а вторая вымерзла вследствие ранних заморозков. Тамара этому дала филисофское оправдание: чему не должно быть — того не будет. От одиночества завела себе кота и собаку — умную овчарку Грейс. Кота, правда, не столько от одиночества, сколько по причине беспардонной наглости мышей, которые вылезали изо всех щелей и гипнотизировали хозяйку голодными глазами, не опасаясь последствий. Да и что могла Тамара сделать с ними — она же не кошка.Присутствие кота сразу установило статус-кво. Грейс была одновременно сторожем и другом, сочетая в себе приятное для души и полезное для жизни. Приятельниц-подружек Тамара не заводила. -НЕ люблю я людей,- признавалась она Кате. —За это и не любит меня Бог, ведь он хочет, чтобы люди любили друг друга. Понимаю,а душой не принимаю. Все живое и неживое вокруг люблю, а людей — нет. Катя знала: это от обиды на людей, которая камнем лежала у Тамары на сердце. Лет через пять после отлета дочери в Америку подвернулась Тамаре возможность слетать в Штаты в командировку. И дернул же ее черт соврать в посольстве, что за границей у нее никого из родственников нет. Но нашлась какая-то сволочь и , видимо, из зависти донесла в посольство. В Америке ложь не просто не принята — она там преступление. И занесли Тамару в черный список врагов Америки едва ли не наравне с Бен-Ладеном. Что ожидало ее впереди? Одинокая старость без надежды хотя бы изредка видеться с родной дочерью. Вот тогда и появилась мысль об отрешении себя от общения с людьми , об уединении в глуши, подальше от людских глаз. А тем временем Маша вышла замуж за неамериканца. За ювелира, как и Томка. Вот и не верь народным приметам. Только муж у дочери оказался каким-то неправильным ювелиром: то ли обманывал жену, то ли действительно зарабатывал мало, но семейный бюджет лег в основном на плечи Маши. Квартиру они снимали в многонациональном районе Нью-Йорка. Вскоре у Тамары появилась внучка Рита. Душа рвалась в Америку, к дочке и внучке. Невозможность увидеть их делала жизнь бессмысленной и ненужной. От уныния и депрессии спасала дача, с цветами, яблоками, речкой и любимым уголком на приречном лугу, названным Тамарой первозданным местом. Ковер из разнотравья и разноцветья по пояс — благоухал до головокружения, рядом — река, вокруг — пение птиц, легкий шелест травы – и никаких ненужных звуков. И Грейс, обезумевшая от счастья и свободы, носится как угорелая. На даче Тамара не только отходила душой, но и экономила. Магазина в деревне не было, один раз в неделю машина привозила продукты первой необходимости. Тома брала по минимуму, и ее меню ничем не отличалось от меню кота и Грейс.А как не ограничивать себя и не экономить, если к детям с пустыми карманами лететь унизительно (Тамара еще не теряла надежды, надеясь на чудо - на вылет в Америку). Хлопоты зятя и дочки неожиданно дали результат: Тамара получила – таки визу! Есть Бог на свете! А то каких только планов не строила она ,чтобы увидеть родных людей. Чуть было не согласилась выйти замуж за одинокого австралийского фермера, только бы попасть в Америку. Понимала авантюрность замысла и риск, причем риск огромный, поэтому и не решилась на такой шаг. И вдруг такое счастье! Тамаре казалось, что она не в самолете летит, а на собственных крыльях. Когда эйфория от встречи прошла, началась обычная жизнь, с готовкой, уборкой, занятиями с Риткой(она как раз пошла в первый класс). -Работаю поваром, уборщицей, няней,-иронизировала по телефону Тамара. В Америке ведь тоже готовят и едят, сорят и убирают, растят и воспитывают детей. И много работают, без халявы. Все вроде бы как на далекой родине. И все-таки не так, особенно воспитывают как-то не по-русски. От такого воспитания Тамара приходила в ужас: наказывать — преступление, повышать голос—ни в коем случае, запрещать — ни под каким видом. Отдав лучшие годы педагогическому труду, Тамара до появления своего здесь думала, что она далеко не баран в вопросах воспитания. И вдруг накопленный воспитательный опыт лопнул, как мыльный пузырь. От него не осталось камня на камне, как от Помпеи. Сначала Тамара не вмешивалась, наблюдала со стороны и, сцепив зубы, терпела. Но терпение однажды подошло к точке кипения и вылилось через край. При очередных капризах внучки, превратившей сборы в школу в подготовку к выходу на подиум, Тамара вышвырнула Машу из комнаты и, сделав зверское лицо, командирским голосом приказала внучке: -А сейчас ты будешь делать то, что скажу тебе я. Марго онемела, но, слабо понимая русскую речь, все-таки тихонько собралась в школу. Сначала Рита не проявляла никакого интереса к бабушке, даже игнорировала ее. Как-то, полагая, что Тамара не понимает английского языка, заявила Маше: -Почему я должна любить и уважать ее? Она даже не знает, как сказать правильно карандаш». На что Тамара на правильном английском выдала название.Больше Марго проверок не устраивала. Что-то изменилось у нее в отношении к белорусской бабушке. Это было еще не уважение, а признание бабушкиной значимости. Вместе с воспитанием внучки Тома взялась за питание своих чад. Вместо вредной, как она выражалась, «химии и синтетики», в рационе появились борщи, супы, каши, блины. Чада пытались было устроить молчаливый протест, но, после того как однажды весь обед улетел в унитаз, причем сопутствуемый бесстрастным Томкиным лицом, все прготовленное ею съедалось подчистую. А любимым блюдом Риты стал борщ. Труднее всего Тамаре давалось обучение внучки. Учиться та не хотела напрочь и этим была похожа на всех детей мира. Но надо не знать упрямства и целеустремленности Томки, чтобы усомниться в результатах педагогического труда. Все предметы у внучки пошли великолепно, за исключением математики. Но это тоже было делом времени. Зато обнаружилась способность к рисованию и сочинительству. Первые пробы пера доверялись бабушке. А через три месяца, когда Тамара засобиралась на родину, Рита обхватила ее шею руками и прошептала:«Я люблю тебя и буду по тебе скучать». От этих слов в груди у Тамары стало так тепло… И с этим внутренним теплом она прилетела домой. Так Томка стала жить на два дома. На родину она возвращалась отдыхать физически и морально, В Америке истощались ее силы, и дома она восстанавливала свой энергетический потенциал. Район Нью-Йорка, где жила дочка, был шумный(совсем рядом-наземное метро). Разноликий и ветрено-сырой, потому что в двух шагах океан. Тамара практическине высыпалась и не отдыхала по-настоящему: все заботы о доме и внучке в большей степени лежали на ней. Видя, как тяжело дочери, Томара не роптала и тянула на себе этот воз, как старая кляча нагруженную телегу. А перелеты туда и обратно становились все труднее. Да и не все безоблачно было в ее отношениях с Машей , возможно, особенной доверительности у них обеих не было никогда. Мало доверия — мало душевности. Когда одна растила дочку, на душевные тонкости элементарно не хватало времени. И они, сидя глубоко внутри, сгорали и оседали на дно души холодным пеплом. Нерастраченная душевная энергия леденит душу, а вместе с ней и сердце. А потом появилось расстояние, которое суммировалось с годами, и в результате рождалось отвыкание и отчуждение. Тамара поняла, что ничего не дала дочери, кроме самой жизни и образования. Видимо, этого недостаточно, раз она терзает себя,испытывая вину перед Машей. А что еще могла дать своему ребенку одинокая среднестатистическая (по всем показателям) советская женщина? Пусть даже умная и талантливая… Не все благополучно складывалось и у дочери с мужем. Тамара видела, но не вмешивалась. Мудрости на это у нее хватало. Да и дочка никогда не жаловалась и не обсуждала с ней эту тему. Одним словом, не было покоя в душе, не было в ней мира. С этим грузом она возвращалась на дачу, звонила Кате и поведывала ей все, что копила месяцами в Америке. Доверить надежному другу тайну — это словно разделить тяжелую ношу на двоих: сразу становится легче. На природе Тамара умиротворяла свою душу, восстанавливала энергетический дисбаланс. И запоем читала философские и просто умные книги,пытаясь найти у их авторов ответ на мучивший ее вопрос, копалась в собственных мыслях и чувствах, но не находила выхода, а значит, и успокоения. А вопрос был один: как быть дальше? Быть — это значит жить. Не сегодня, не сейчас, а завтра, то есть в будущем. Хотя завтра может и не наступить. Но пока человек не утратил способность мыслить, он не может не думать о своем будущем. В Томке боролось материнское и человеческое. Это не одно и то же. Материнское идет от самой природы, человеческое – от опыта и знаний. Первое неподвластно логике — второе без логики немыслимо. В голове у Тамары – рой дум, в душе – полная сумятица. Так она довела себя сначала до бессонницы, а потом и до сердечного приступа. Впервые в жизни она испугалась и удивилась своему страху. Ей казалось, что она не боится смерти, даже была уверена в этом. Но ночью на даче, в совершенном одиночестве, Тамару охватил ужас. Кроме страха смерти, она сделала для себя великое открытие: одиночество, к которому она стремилась всей душой, которое казалось ей спасением от людей и ненужной суеты, стало ей в тягость. Оно стало давить, как давил когда-то город. Кувшин переполнился – и вода хлынула неудержимо и беспрепятственно. Вместе с мыслями и чувствами полились слова. -Запуталась я, Катя. Стою, как Гамлет, перед выбором: лететь или не лететь? С одной стороны, дала дочери все, что могла. А дальше ее жизнь — это ее выбор. А я хочу дожить свою оставшуюся так, как хочу. Я ведь имею на это право? -Имеешь, конечно. Но ты нужна им там, понимаешь? Вспомни, как Рита тебя провожала… Им без тебя плохо. -Рита еще ребенок: сегодня любит, а завтра? А вдруг я там заболею? Кто за мной станет ухаживать? У них нет таких денег, чтобы меня лечить. Стану для всех обузой вместо помощницы. -А здесь что? Что тебя ожидает здесь? Кто здесь за тобой присмотрит? Я такая же больная стареющая женщина… Одним словом, тупик, пятый угол, как говорила Катина мама. Действительно,здесь родина и одиночество — там чужая страна и родные люди. Им без нее плохо, она им нужна. Пусть пока сейчас, но нужна. Тем более, что Маша наконец рассталась с мужем, и у нее теперь там только Рита. Как когда-то у Тамары. Сердце разрывалось, а окончательного решения не было. Жертвовать собой, своим здоровьем, своей свободой всегда непросто. Не любила Тамара это слово,но не оно ли в основе материнского чувства? А как преодолеть данное тебе природой? Или Богом? Тамара смотрит в иллюминатор. Красота необыкновенная. Такая же первозданная, как там, на моем лугу»,-удивляется она. И вдруг вспомнила, как пристраивала своих животных к хорошим людям, зная, что расстается навсегда. Кота—соседям. С Грейс было труднее: она была другом. Грейс все поняла. Она молча, низко опустив голову, тупо глядя перед собой, поплелась обреченно за новым хозяином. Слезы капля за каплей стекали в песок — собаки тоже умеют плакать. Она не обернулась, чтобы в последний раз посмотреть на Ту, которую любила всем своим собачьим сердцем преданно и верно. Зачем Ей видеть ее слезы? Зачем расстраивать Ее? Да и стеснялась Грейс своих слез, потому что никогда в жизни не плакала. А Тамара стояла и смотрела ей вслед с перехваченным болью горлом, со сжавшимся от страдания сердцем. «Прости меня, Грейс»,-шептала она. На другом конце земли Тамару ждали те, кто не может обойтись без ее помощи. Им, наверно, труднее, чем Грейс. Это было оправданием ее предательства — предательства во имя и во благо тех, кого предать она не имеет права по всем существующим в мире понятиям. «Я уже лечу, я скоро буду»,-шепчет Тамара тем, кто ждет ее по ту сторону океана…
01 February 2016

Немного об авторе:

Приветствую Вас на своей странице. Спасибо! Мне очень нравится писать, вернее, нравилось всегда, сколько себя помню. Неожиданно потянуло к стихосложению. Мне кажется, что слово в поэзии значит больше, чем в прозе.Стихи создаются не то чтобы легче, но быстрее. Сразу видишь результат. Рада любому отзыву, любому комментарию, любой рецензии. Все прин... Подробнее

Ещё произведения этого автора:

Если бы...
Пью из чаши...
Сочинение на свободную тему

 Комментарии

Комментариев нет