СБОРНИК



* * *
Все по роже, да по роже
Башмаком, да кулаком.
Отыграться бы на ком,
Но, а это что — поможет?
От хорошей ли судьбы
С болью рвутся крики чаек?..
Ну, заедут раза три -
Через сутки полегчает.

* * *
Вышел утром, дороги не зная,
Сам себе надежду вручил.
Отпылало рассвета пламя,
Солнце высыпало лучи.
С неудачей знакомы многие,
Дань даёт ей подлунный народ...
Утром вышел не зная дороги —
Бог на место меня приведёт.

* * *
Хочешь многого добиться,
Вечное перо в руке,
Собираешь по крупицам,
Размещаешь в черепке.
Но скажу я, между прочим,
Торопиться ты погодь.
Ты, конечно, много хочешь,
Но допустит ли Господь?

* * *
Переплыть бы эту речку,
Побороть бы свой недуг,
Да к сосновому крылечку,
Подойти ни как-нибудь.
А в каком предстану виде?
Явно не желанный дар…
И увидит да не выйдет –
Это по сердцу удар.

* * *
И снова элегия. С крыши
Потоки воды. И темно.
Никто тебя вовсе не слышит,
И времени мало дано.
Ночь лодкой плывет утлой,
Шагов звук дождем приглушен...
И серое будет утро,
Как вечер, который прошел.

* * *
Всем дается ветер,
Небо всем дается,
Листья, травы, ветки
И большое солнце,
И тумана зыбка,
Волоконца дыма.
Всем дана улыбка
На губах любимых.

* * *
Ничего нет в том великого
(Осуждай — и не робей), -
Да, мне нравится — чирикаю,
Как весенний воробей.
Ничего в той песне сложного:
Чик-чирик да чик-чирик;
У кого-то лучше сложится,
Я же к этому привык.
И не надо пальцем тыкать
В зад мой тощий посему.
Я не целюсь на великое,
Как покажется кому.


* * *
«Мы чушь прекрасную несли».
Продать. Ведь мы не жмотики.
Как выяснилось опосли –
В пакетиках наркотики.

* * *
На время это дыхание?
На время эти слова?
На этой земле охаянной
Несправедливость права?
К Небу вскидывай руки,
К Небу — мольбы слова.
На этой земле хрупкой
Хрупкость лишь и права?

* * *
Давно известно нАм то,
И это, блин, не сон:
Питается талантом
Пегас, а не овсом.

ВСТРЕЧА

Посреди полумрака
(Мне на холод везет)
Вижу, что-то собака
У дороги грызет.
«Что грызешь ты, родная?
С виду вроде тулуп…»
А собака больная,
А мороз сильно крут.
Время дикой простуды,
Всё отмёрзнет, поди…
Вон оскалила зубы:
Не подходи.
Я и сам голоднющий,
Рваный, словно прохарь,
И последний расплющил
Накануне сухарь;
Ночевать мне в подъезде,
Углубленным в тоску.
Лучше б я и не ездил
В этот город-Москву.
Вот болтаюсь, как падла,
Меж дворов, на виду.
Больше сотни раз падал,
И ещё упаду…
«Что ты рвёшь с потрохами
Этот гнусный тулуп?..»
Лезу я со стихами,
Отовсюду отлуп.
Здесь своих стиходеев
Хоть лопатой греби.
Все равно я надеюсь
Миг восторга срубить,
Мол, «Малец образцовый. —
Строки есть — ничего…»
Повезло же Рубцову —
Оценили его, —
Очень поздно, однако,
Раньше б на полчаса...
Что там грызла собака?
Да замёрзшего пса.

ЛЮБОВЬ
«Я сам себе целую руки,
Сам на себя не нагляжусь...»
( Вл. Ходасевич. К Психее )

Я сам себе целую уши,
Когда до губ их дотяну,
При этом радость дико душит,
А кто-то скажет: «Ну и ну!»
Я сам себе целую пятки
Со вдохновением бодро;
Коленей чашечки, лопатки,
И, разумеется, бедро;
Ключицы обе — слева, справа,
И копчика родного дно...
И рассуждаю очень здраво:
Люблю себя, люблю давно.
В чем я не прав? — скажите, люди.
Я человек или доска?
А нынче кто себя не любит? —
Такого надо поискать.

* * *
Швырял налево и направо,
А денег все не убывало –
Финансовый «Девятый вал»…
Ну, молодец — наворовал!

* * *
Бедность — спутница поэта.
Разве вы не знали это?


Я ХОРОШИЙ

«И вот живу,
чудесный образ мой
скрываю под личиной
низкой и ехидной...»
(Вл. Ходасевич. Про себя)

А я-то знаю: я — хороший,
Мой образ хоть под образа,
Хоть морда у меня калошей,
И брови лезут на глаза.
Шарахается всяк прохожий,
Хватается за пистолет;
И он понять никак не может —
Во мне и доли зверя нет.
Во мне сам Авель, а не Каин,
Во мне кларнет и звук свирелей...
Ну, внешность у меня такая,
Ну, что поделаю я с нею?

* * *
Козлов мы разных супротив:
У нас ослиный коллектив.

* * *
Твердил он много раз про это:
«Того – не существует - света».
Однако же, на всякий случай,
Местечко ищет там получше.

* * *
Скатиться в бедность богачу
Всегда бывает по плечу,
А бедному — стать богачом
Труднее в сотни раз, причём.

* * *
А на размеренной тропе,
Бросаться в сторону не надо,
Земного коль не хочешь ада,
Всегда сытнее в тесноте.
Да, такова у жизни сцена —
Понять сумеет и тупой.
И даже рядышком с тропой
В снегу увязнешь по колено.

* * *
Я на тебя не обижаюсь —
Такого права не дано,
Я пью какое-то вино,
С химерами страстей сражаюсь.
Сражаюсь — и бываю бит,
И до конца такой спектакль.
Мечты подсказывали так ли?..
Резон мечту опередит.

* * *
Несется табун времени —
Вперед и только вперед;
Это такое зрелище —
Неукротимый полет.
Всеми он будет испытан,
Каждой коснется души,
Всех втопчут эти копыта —
Маленьких и больших.

* * *
Да, конечно, жизнь — не мед,
И мечта куда объемней,
И безжалостливы волны,
И ветров не вял полет.
Все имеет право быть,
Все нужно, что в мире значится.
Человек, напрасно плачешься,
Богом ты не позабыт.
*
* * *
Птицы поют по-разному,
Много у них ладов.
Птицы поют от праздности,
Не от великих трудов.
Не от большого усердия,
Мелодия вышла мелодия чтоб.
Для песни нужно сердце,
А не высокий лоб.

* * *
Это, кажется — все повторяется —
Вероятность иного мала,
Повторить, как разжать пальцы
И собрать их снова в кулак,
Словно буквы без смысла размножить —
Пусть ложатся тебе под стило.
Это с виду дни так похожи,
Только с виду, но так ли оно?

РАБОТАЙ

Денежки любит столица,
Милая, как дорога!
С деньгами, ты вольная птица
Без денег – в бочину рога.
Работай — не запрещается,
Вечно в почете труд.
Только не надо печалиться —
Денежки быстро текут.
Много тебе не заплатят,
Ты же не коренной,
На прожитуху хватит...
«Мало? Вали домой.
Другие найдутся, их много,
Их тоже толкает жизнь.
У нас здесь, сам знаешь, строго:
Завыступал — катись».
До отупения, до рвоты,
До заворота в кишке, —
Работай, работай, работай,
Как молотком по башке.

* * *
Большего мне не вдули,
Дали мне только это,
Рвался зачем-то дурень
К славе большой поэта.
Менял города большие.
На станциях стертых, стареньких,
Порою глаза расширив
Видел — какой я маленький.
Желания липли липко,
Смывалась последняя ретушь.
Пилил на изношенной скрипке,
Струн на которой нету.

ДОМОЙ

В задницу захолустье,
Где каждый друг другу знаком;
Костяшками пальцев хрустнуть,
И — за леса, с ветерком...
И вот ты в столице славной,
С которой тебе по пути.
Ходят трамваи исправно,
Денежки только плати.
Накормят в Москве, напоят,
Зрелищ напустят туман,
Только при этом «подоят»,
Лихо облегчат карман.
Быстро исчезнут бабосы,
И не заметишь ты.
Смотрят менты косо,
Подозревают менты.
Не трепыхайся только,
Хоть обожгут кнутом.
«Пожалуйте, к нам на стройку!
Прописка? Прописка потом».
И потянулись будни
(Ты даже не лимита),
Лупят в тебя, как в бубен,
Помалкивай, простота...
Поэт — Да, звучит гордо.
Это вам не ха-ха.
За трудовые полгода
Ни одного стиха.
Будь несгибаемо стойким,
Даже пусть сердце на слом —
Все поглотила стройка,
Оставив лопату, лом.
Москва хорошо лечит —
Кто любит известности яд.
«Издаться в провинции легче», —
Столичные говорят.
К мечте полинял, выцвел,
Зачем только пятки марал?..
Поезд везёт из столицы
Снова тебя на Урал.
Общий вагон — не спальный,
Рельсы назад бегут.
«Ты же — провинциальный», —
Читаешь на собственном лбу.

* * *
Куда уйдем? — куда отправят,
Откуда мы — знать не дано;
Из семечка взлетают травы,
Мы, вроде б, тоже из него.
Вопросов много без ответа:
Туда — темно, туда — темно.
Ну не должны мы знать про это:
«Куда?» — «Откуда?» — «Как оно?»

* * *
О, Господи, пришли мне смерть!
Красивую смерть, смерть подарок,
Чтобы пришла она во сне,
И... догорел свечи огарок.
Старуху видят в ней с клюкой,
Я ангела в ней вижу верного...
Но только смерти-то такой
Достоин праведник, наверное.
*
* * *
И ничего не изменилось,
Ничто не повернуло вспять.
Еще морщинка появилась,
Четыре было, стало пять.
Придут успехи и утехи,
Застолье, доброе вино.
Но лучшее уже проехал,
Туда вернуться не дано.
Встать молодые могут травы,
Немолодые — иногда.
Морщины можно и расправить,
Но не года. Но не года.

* * *
Глаз видит звезды, много звезд,
Рассудок выше звезд стремится —
Как бешеная колесница,
Но усмиряет все погост.
Не зря же небо ночи масти
(Так эфемерна бирюза)...
Рассудок слеп, как и глаза,
Воображать он только мастер.

* * *
Ветер сегодня простужен:
Сыплет крупу — мелкий град,
Он никому не нужен,
Кто ему будет рад.
Тот, кто презрен, как водится, —
Любит обиженных стон.
Злобится, злобится, злобится,
Хлещет прохожих он.

* * *
Виснут хмурые скалы,
Смотрят в кромешную мглу,
Монстром зловещим кажутся,
Чёрный их остов согнут.
Мчится река в пади,
Каменный точит редут…
Если они не упали,
Но все равно упадут.

* * *
Жизнь не отпускает,
Смерть хочет забрать;
Вот от того и бывает
Боли земной огнепад.
Будет за смертью победа,
Трубам ей славу петь.
А человек бедный
Все это должен терпеть.

* * *
У каждого своя дорога,
Свой (каждый) оставляет след.
Жестокого на свете много,
Наверно, так задуман свет.
Но не игрой слепого рока
Дается эта «благодать».
Зачем она нужна — жестокость? —
Нам остается лишь гадать.

* * *
Идет ли путник, след роняя,
Торопится, клубится пыль,
Несется ль ветер, обгоняя
Куда-то вдаль автомобиль.
Вода спешит, свое бормочет
На каждом камешке реки,
И ветер затихать не хочет,
Его запросы велики.
В лазурь небес взлетают птицы
Выписывая виражи...
Увы, все заперты в темницу,
Название которой — жизнь.

* * *
Кто хочет поднебесной славы,
Тот гонит в бой полки людей,
Каких-то ради там идей
Возвышенных, но все ж кровавых;
Большой он принимает грех,
Ответ ему держать нелёгкий...
Цветов склоняются головки -
И я за скромный их успех.

* * *
Очень хочется правды
И ненавидеть кривь.
Прямо растут травы,
Только потом извив.
Курица может кочетом
Песню свою спеть…
Правды кому не хочется? —
Только мало — хотеть.

ДОВЕЛ

Опять жене вожжа под хвост,
Опять ей хочется ругаться;
Я в одеяло прячу нос...
А что мне остаётся, братцы? -
«У всех приличные мужья,
А мой шуршит зимой и летом...»
Заело... Лучше б из ружья,
В упор, из двух стволов, дуплетом.
Не подхожу вчистую ей,
Буквально создан весь для пытки…
«От писанины от твоей
Нет пользы, лишь одни убытки!..»
Мужик, конечно, я — не ржа,
Мог бы деньгу ломать плечисто,
Но вот подался в сторожа —
Где платят лишь на зубочистки…
«С работы возит Вальку муж,
Духами вся с утра воняет,
В червонном золоте к тому ж,
И кофты каждый день меняет.
А Сонька с хахалем на юг...
Халат китайский «Три дракона»»…
Еще три слова, и каюк —
Кидаюсь на асфальт с балкона.
Но вот заплакала она,
С досады или от отчаяния.
И мне понятно чья вина:
Довёл её своим молчанием.

* * *
Когда живётся беззаботно,
Тогда и жизнь спешит охотно.

ЖИВОТНЫЙ МИР

О, как жесток животный мир,
Здесь когти и клыки в чести лишь,
И нет ни ада, ни чистилищ,
Но только — голод, мясо, жир;
И надо выжить, надо есть,
Врага быстрее уничтожить,
Иначе он тебя низложит,
И отходную не прочесть.
Животный мир — он так жесток,
Чужой здесь боли не сочувствуют,
Слезам сочувствие отсутствует,
Не вспоминают слово — Бог.
*
* * *
Начат день, обещает он много:
Мол, осилим, увидим, найдем;
Только вот не по нраву дорога,
Не по мне этот пыльный подъем.
Не хочу больше падать я в топкость,
Обрезаться осокой излук.
Мне достаточно узенькой тропки,
Что прорезала пойменный луг.

* * *
Мне мало уже надо,
Достаточно переболел.
Осталась одна отрада
Для личных размножится дел.
Разбил «Жигулёнок» я белый
О столб. Месть на сердце горит.
Вот главное, личное дело –
Столб этот под корень спилить.

* * *
Вмажем три литра отравы,
Посох тяжёлый возьмём.
Утром в дорогу отправимся,
Чтоб замолчал неуём.
Выцветут уши и брови
В полдень под солнцем огнём.
Если не остановят
Всё что нам надо найдём.

* * *
Не вините меня, не корите,
Сам того я вчера не хотел, -
Был на околоземной орбите,
Но с катушек внезапно слетел.
Ну, конечно, нет в том креатива,
Но уместен обычный провал.
Помешал я вчера водку с пивом
И всё это вином запивал.

* * *
Путаем часто и много,
Лезем в гнилой водоём.
Все ли дороги от Бога? –
Многие мы создаём.
Глупые мы непоседы,
Нам всё ха-ха да хи-хи…
От своеволия беды,
От самомненья грехи.


ГОРДЫЙ

Вот хожу я по базару,
И ни с кем я не базарю.
Наволочено здесь дара,
Только продают, не дарят.
Здесь арбузы и селедка,
Всяких фруктов канонада,
Из тефаля сковородки
(Из тефаля мне не надо).
Мельтешит в глазах от яблок,
Балычка приятный вырез;
Ну, с подгузниками ясно, —
Из подгузников я вырос.
С надписями много маек,
Зелень прямо с огорода,
И бутылки принимают,
Пива я не пил сегодня.
И цыганки ходят кучей,
К Машке пристают и к Дашке:
Покупать они отучат —
Сунут чертика в бумажке.
Я же выступаю гордо —
В сапогах и телогрейке.
Без покупки я сегодня —
Купишь что на три копейки?


* * *
Кричат грачи апрельские,
А солнце для воды,
Деревьев занавески
Ужасно молоды.
Откуда радость эта,
Что крик стоит таков? —
От солнечного света,
От снежных ручейков.

* * *
Мы здесь ненавидим и любим,
Скрываемся, жмём на редут...
Куда ни посмотришь — люди,
Куда ни посмотришь — идут.
И цвет снова ласковый выткан —
Небесный, такой голубой.
Любая ликует травинка
И камешек под ногой.

* * *
Идешь ты медленно и тихо,
Большой тревогою прошит;
По где-то должен здесь быть выход…
Осока, мох и камыши.
И небо вроде б голубое,
И солнце светит до поры,
Хлябь шевелитсят под тобою
И наседают комары.
А ты идешь — совсем измотан,
Потерянную ищешь гать.
И где он выход из болота —
Никак не можешь угадать.

* * *
Ягоды красные горькие,
Много простора ветрам,
Стволики тонкие сгорбленные,
Изморозь по утрам.
Скоро снега лягут,
Вьюги свое запоют…
Горьких хватает ягод
В нашем суровом краю.

* * *
Быстро памятники ветшают,
Их положено чистить и мыть…
Это кажется жизнь большая,
Нет — короткая - тонкая нить.
Жизнь пушинка — лишь ветру дунуть.
Годы памятник в пыль изотрут…
Я не стану о завтрашнем думать,
Лучше в прошлое посмотрю.

* * *
Снова мрак накрыл ложбину,
Не растает до утра;
Снова из обоймы вынут,
Снова лодка протекла,
Снова крик тревожит чаек,
Снова ветра хлещет плеть...
Что-то часто, очень часто
Стал за облака глядеть.

БРОДЯЖКА

Мать пьяная, мать злая,
Меняет мужей часто.
А Петька на улице занят
По воровской части:
Плохая это работа,
Кончается очень скверно,
Но все-таки жрать охота,
Раз в день все едят, наверно.
Работа эта плохая,
Она дураков не любит,
А если тебя поймают —
Наставят на лбу зарубин.
А дома одни окурки,
А дома пустые бутылки,
Из дома на улицу выкурят,
Чтобы чего не стырил.
Залез он в карман хахалю
Мамкиному — неудачно,
Крепко его отбздахали,
Башку в трех местах закосячил;
Много кругом было крови —
Лестница вся умыта,
Да — поработал здорова
Хахаль ейный Никита.
Ходил забинтованным Петька,
Как раненный пехотинец,
Прицеливаясь метко —
Где бы срубить гостинец.
Сегодня стянул три морковки
У бабки из сумки тучной.
Вышло не очень ловко,
Ну, ничего — научится.

* * *
Река спешит за повороты,
Под мутной толщей камыши…
Моё стремление промотано,
Мне вовсе некуда спешить.
Я отведу глаза усталые,
Восторг, увы, не их клише…
Весна, бушуют воды талые.
Грусть, тишина царит в душе.

* * *
Вечною тишиною
Будущее грозит?
Что же там, за стеною?
Спрятан какой реквизит?
Мучаемся, гадаем
Не уходя от тропы.
И не подскажут года нам:
Ибо как мы слепы.

ЖИЗНЬ

Наверно, загубил свою я жизнь,
А даст ли Бог другую мне — не знаю.
Вот так ее остаток промотаю,
Но сердцем не скажу ей: «Отвяжись!»
Не утомлен несказанно я ею,
Хоть и шваряло крепко бытие,
Ее я хаять, просто, не посмею,
Мне мало показалось зорь ее.
И будь она несноснее сто крат
(А может это лишь воображение), —
Не прекратил бы с нею я сближения,
Был жаден до нее, как сам Сократ.
Всевышним жизнь зачем-то создана,
А это значит — Им она любима,
И мне ее любить необходимо,
Какой бы не казалась мне она.

* * *
А звезды нА небе искрятся,
Нас звёздный восхищает блеск…
Как хочется не подчиняться,
И в сеть условностей не лезть.
Вода течёт — не остановишь,
И облака — куда хотят;
Свобода — вот для них одно лишь:
Блестеть, вовсю спешить, журчать.
На ткань гляжу я небосвода,
И вывод просится таков:
Ведь это мнимая свобода —
Звезд, вод речных и облаков.

* * *
Узор морозный на стекле
Загадочен и нереален,
Но он зовет в такие дали,
Он забирает душу в плен.
И это пусть игра воды,
Игра дыхания мороза,
Пусть видимость одна, и что же...
Прекрасны на стекле сады.

* * *
Жива береза за окном,
Жива роса на травах свежих,
И взгляд небесная синь нежит,
И то, таскуется о ком.
Все это есть, все это здесь,
Все ощутимо, все телесно.
Но как все это — неизвестно,
Взять — в нереальность перенесть?

* * *
Зачем солнце светит?
Гор грозен гранит?
Волна спорит с ветром?
Набег туч гремит?
Ночь свету преграда
И к страху стезя?..
Наверно, так надо,
Иначе нельзя.

* * *
Легко зовется пустотой,
Что спрятано от наших взглядов,
А нам везде проникнуть надо,
Таков характер наш крутой.
Но мы не видим под плитой,
Не видим, что за звездной шторой.
Нам не доступен мир, который
Мы называем пустотой.

* * *
Зачем ловить неуловимое?
Глуха гранитная стена.
Зачем делить неразделимое
И пудрить серого слона?
Все это — окружение странности,
Не от земного мудреца.
Неуловимое останется
Неразделенным до конца.

* * *
Только что солнце светило,
Неба лазурив виссон;
С запада прикатило
Темное колесо, —
Все перебутило,
Пыль подняло на дыбы,
С фронта ударило, с тыла,
Эти порывы грубы…
Тишь дарят каждой ветке,
Спит паутинка-нить…

Что там о человеке,
О женщине говорить?

* * *
Что сильнее — мрак иль свет?
Твердого ответа нет.
Но, а может мрак быть светом?
Тоже спор идет об этом.

* * *
Люблю журавлиную стаю
В высокой небесной красе.
Один из них не отстанет,
Но скорость убавят все.
Кричали-кричали и замерли
Их скрыл горизонт-медь...
А с ними и я за море
Согласен немедля лететь.

* * *
Ждали хорошей погоды,
Утренний плес был тих;
Планы свои у природы —
Не посвящает нас в них.
В полдень собрались тучи,
Молот громов вознесен...
Всесилен любой случай,
Закономерно все.

* * *
Всё куда-то мчаться,
Всё чего-то ждать;
Вот такой печатью
И отмечен я.
Годен и не годен,
Жить или не жить…
И не могут годы
Это изменить.

* * *
Зачем в такую непогоду
На берегу унылом стыть?
Вон как подбрасывает воду
И клонит до земли кусты.
По лесу гул и по распадкам,
И так идет за часом час.
Порою и кустам не сладко,
А что же говорить про нас?

* * *
И трава живет не просто так —
Только травоядных кормит…
Пусть зима расстелет простыни —
У травы живые корни.
И она знать чем-то движима,
Пустотой, отнюдь, не выстлана.
А растений разве ниже мы,
Чтобы прозябать бессмысленно?

ВОЛНА

Поднята ветром неуемным,
Она блестит как острый нож.
Не от безветрия же волны,
Их ветер порождает все ж.
Спешит — сама неукротимость
(По крайней... кажется так ей),
Травы подводной катит мимо
Пугая лодки рыбарей…
И ей покой, однако, соткан
За переметом летних ив, —
Там гасит бег ее осока —
Что окружила свой залив.

ВЕТЕР

Не вечен ветер,
Как все не вечно;
Листву сдул с веток,
Свой встретил вечер.
Темнеют своды,
Гул замер в улье,
Зеркальны воды,
И ветер умер.

* * *
Качнулось что-то в полумраке —
Совсем не воздуха полет;
Не тайные ли это знаки
«Невидимый» кто подает? —
Не объяснит, печать не снимет...
И вот что шепчет вывод мне:
Такое здесь «необъяснимо»,
А что в кромешной глубине?»

* * *
На опадь упала птица,
Птица на опадь упала,
Ей больше ничто не приснится,
Отпела своё, отлетала.
Птица своё отлетала,
Жизненный плод вызрел,
Она о смерти не знала,
Знала она о жизни.
Но ведает каждый наш атом
О смерти, и этим измотан...
Господь благосклонен к пернатым,
Крылатую смерть даёт им.

* * *
Люблю я звездное небо,
Им восхищаюсь всегда.
Сегодня ты — быль, завтра — небыль,
Но такова ли звезда?
Звезда — далеко не петарда —
Огня полусферой струя...
Звезда светит миллиарды
Лет, но, а сколько я?

* * *
Кто живёт на свете честно,
Без корысти и без лжи? —
Нет таких, давно известно.
Здесь такой ещё не жил
Да, удача — это лестно:
Лег, и на тебе — к утру.
Но успеху любо место:
Где напор, расчет и труд.

* * *
Она нисколько не грустит,
Она своё уж отгрустила,
Его и всех других простила.
Должно быть, Бог её простит.
Несправедлив был часто к ней,
И называл так редко милой.
Звезда над свежею могилой —
Сегодня чище и крупней.

* * *
Когда-нибудь и я устану,
Устану, как не уставал.
Не верю я в души провал,
Что чёрных сил добычей стану
А верю я — Господь велик,
Все сотворенное им — мудро.
Что завтра снова будет утро,
Что миг — другой сменяет миг.
*
* * *
Неслышимой песни намеки,
Какие-то странные сны...
Вот так и рождаются строки,
Что тоже пока не ясны, —
Поётся, конечно, поётся,
Высокое что-то верша.
И на душе остаётся,
То, что не бывало в ушах.

* * *
Жадная тревога
Мой сминает день,
Непрестанно трогает,
Гонит за предел,
Восполяет нервы,
Требует оброк.
Власть её безмерна,
До последних строк.

* * *
Бежать, бежать, там будет лучше, —
Иные вызреют слова,
А здесь погас последний лучик,
Совсем пожухлая трава.
Здесь даже небо в платье драном,
Вороны жадные сидят...
И сколько раз большим обманом
Пытались потчевать тебя.

* * *
А мне уже не надо бурь,
От этих бурь душа устала,
Восторгов улетела стая,
Рассудок блеск свечи задул.
Со странною сродни рекой
Наш путь от самого начала,
Вдаль убегающий сначала,
И неизменнейший покой.

* * *
А быстрая смерть —
Желанная смерть,
Могу ли о ней
Жаль покинуть мне свет,
Где я повиражил.
Моментальная смерть -
Не заслужил.

* * *
Луны остаток в небесах,
Отколотый так грубо.
Час ночи на моих часах.
Все движется по кругу.
Рассвет надвинется стеной
Жар полдня предваряя.
Но мы умчимся по прямой,
Луны не повторяя.

* * *
Нам не дано воли,
Видимость воли — обманна;
Небо о хлебе молим
И о тепле постоянно.
Часто о выгоде стелем,
В нашем житейском стиле.
Воля и хлеб, и стены —
Это несовместимо.

* * *
Сюда мы не придём опять,
Чтоб радоваться и страдать.
Останемся мы где-то там,
Куда не долететь мечтам.
Кружиться будем в мире тайн,
Закончив жизненный свой тайм.

* * *
Душа в животных тоже есть,
Душа в деревьях есть и травах;
Кто говорит, что нет — не прав он,
Всем нелегко боль перенесть.
Свой важен каждый волосок,
От боли вскрикнешь ты невольно;
Под топором деревьям больно,
А кровь их — капающий сок.

* * *
Нынче грустный июнь, ненастный,
Серость давит, томит глаза,
Словно жмёшь на гравийную насыпь,
И все скатываешься назад.
Ах, погодушка ты, погода! —
Взять махнуть на тебя рукой.
Даже снег пролетал сегодня,
Торопливый, ненастный такой.

* * *
Все, наверно, забываются -
И хороший, и плохой,
Речь любая обрывается,
Крепь становится трухой.
Всё подобным заменяется,
Сильно не меняя быт.
Этим жизнь и продолжается
Чтобы многое забыть.


* * *
Наслаждаюсь мелодией вечера,
Мне легко, словно птице, сейчас;
Светом, радостью обеспечен я,
И, наверно не только, на час.
Вот оно воцарение поэтово,
Вот она его даль так же близь.
Если б не было в жизни этого,
Не полна была радостью жизнь.

* * *
Там, где стояла деревня,
Больно трава высока,
Очень густые деревья,
Гуще, чем те облака.
Травы никто не косит,
Так же с едой узелков
Здесь на могилки не носят,
Чтоб помянуть стариков.

* * *
Брильянты кругом — поверь,
Не просто роса под солнцем,
Не просто воды социум.
В радость открыта дверь.
Роса — водяная сыпь?
Солнце — огромная лампа?
Знаете, бриллианты
Учились блистать у росы.

* * *
Много кругом лунной пыли —
Лунного серебра,
Поросьем ходили-ходили,
Добра-то повсюду, добра!
Ноябрь - березки нагие,
Болотный туман, как дым.
Ходят теперь другие,
А мы у окошка сидим.

* * *
И почему мне так тревожно
Хотя предчувствие весны?
Все объяснить, конечно, можно,
Но как мне это объяснить?
Все мирно кажется на свете,
В чащобе спрятана беда...
А может это просто ветер
Опять тревожит провода?

* * *
Этот тяжелый вечер,
Этот чугунный свод,
Кажется, будет вечен,
Или на целый год.
Верить удаче — напрасно,
С грохотом пролетишь...
Утром уже стало ясно —
Это казалось лишь.

* * *
Сначала, конечно, утро,
Огненная полоса,
Травы полны перламутра,
После заблещет роса.
День наступает покато,
Солнцу лист каждый рад..
Утром не жди заката,
Нету дороги назад.

* * *
Не спорь о вечности души,
Об этом наши лишь догадки,
Не оттого ль морщины-складки
Нам бороздят лицо в тиши?
Душа — она не травка-сныть,
И не простая речь сквозная.
О ней один Господь и знает,
Но не спешит нам пояснить.
*
* * *
Рифмы легки как снежинки —
Нежно вливаются в стих,
Нет не зима, а подзимки —
Воздух и мягок и тих.
Ветер качнуться не хочет
Веток и глади реки...
Будут морозные ночи,
Будут снежинки редки.

* * *
Редко думаем мы о замети,
Так не четок, туманен предел;
Мы делами земными заняты,
Очень много земных дел.
То бурливо течение, то плавное,
Не так долог звук тонкой струны.
И внезапно приходит главное,
То, чего сторонились мы.

* * *
Зачем идти за этот лес?
Там те же ели, те же топи.
Ну, вымокнешь, коль не утопит.
Близь, даль — один и тот же вес.

* * *
Не рваться под быстрые крылья,
В глубины - как батискаф.
Довольно дорог исходил я,
А нужную не отыскав.
Недалеко от порога
Уйдёшь ты, и только всего.
Без дозволения Бога
Добьёшься едва ли чего.

* * *
Опять куда-то мчатся вдаль
По небу облака,
Вручая непокою дань,
И так — века-века.
И эту не порвать нам нить,
Что крепче всех оков.
И ничего не изменить
В полете облаков.

* * *
Мы сами собой обижены,
И, прежде всего тем:
К персоне своей приближены,
Иных не желая тем.
И нам не хватает мудрости —
В чужие не лезть слои,
Амбициями не напудриваться,
Не видеть обиды свои.

* * *
Эти ссоры, эти ссоры
Заползающие в быт;
От чего они? — от сора,
От желания выше быть.
От желания быть правее;
Вот уже и шум столбом,
Вот уже и холод веет,
И дороги подо льдом.

* * *
Это сколько уже промотано!
Это сколько на ветер брошено!
По болоту протопано ботами,
Ну не ботами, так калошами.
Ни почтения, ни уважения,
Ни приличных денег, ни хаты;
А уж всякого унижения —
На четыре эпохи хватит.
Не хочу наводить следствие,
Не последовательно, не стремительно.
Да, наверное, так и следует —
В этой жизни такой удивительной.

* * *
Что-то много мрёт народу,
Тоже — выдумали моду!

УВОКЗАЛЬНИК

Опять я выдворен с вокзала,
Билета нет — вали покуда...
Я не ворочал долго задом,
Покинул лавку оборудованную.
Пальто облезлого покроя —
Реглан, таких теперь не носят,
Мента вслух ласково не крою,
А то еще на нары бросят.
Дрожу замурзанным листочком
В осеннем сквере привокзальном,
А ветер утренний — по почкам,
По почкам бедным не базаря.
И вроде б сон уже отпрянул,
Век пухлых приоткрылись ставни.
Гляжу — на лавке кто-то пряник
Чуть-чуть надкусанный оставил.
Ещё живут на свете люди,
Не только тигры и шакалы,
С такими в коммунизме будем... —
Ворочать рельсы, двигать шпалы.
Мы переменим этот выгон,
Мы в пустошь вытурим уродин,
А мент, меня который выгнал,
Для коммунизма непригоден...
Я этот пряник — сходу, залпом,
Теперь водицы бы напиться...
Совковые супервокзалы
И на том свете будут сниться.

* * *
Деньги ты не будешь тратить,
Значит, их надолго хватит.

* * *
Здесь не тепло как на Крите,
Вьюг и метелей рать.
В зону определите,
Там хоть дадут пожрать.

* * *
Некогда глядеть под ноги, -
Ноги вечно вскачь.
И дано совсем немногим
Варево удач.
На кого-то да наступишь,
Благо истребя,
Но зато под носом кукиш
Будет у тебя.
Ради выгод и оваций
Создан индивид.
Надо только добиваться, -
Наша жизнь велит.

* * *
Ходит с багровым носом,
Год как не видел котлет.
Сытый поэт – это нонсенс,
Или вообще не поэт.

* * *
«Стали жить вы неплохо», - трубят.
Мы и верим бесхвостыми читами.
Да, лопата прокормит тебя,
«А на большее ты не рассчитывай».

ЛИЧНОСТЬ

Какая мощь, гляди, в ней скрыта,
Она не просто так снует;
Везде и всюду знаменита,
Большие вещи создает!
Большие города вздымает!
Всевышний, срок Ты ей продли.
И в нана мире понимает,
Швыряет в космос корабли!
Хотя, по сути так ничтожна,
Глаза, два уха, пара рук.
Ее иглой проткнуть несложно,
И ей хана — исчезла вдруг.

* * *
Ближе всех всегда жена,
Хоть «недалека» она.

* * *
«Я, — твердит Брынцалов Вова, —
Плаваю в деньгах. Чест слово!»
Да, заманчиво вполне,
Но зато народ — в дерьме.

* * *
Бедность – это чертовщина,
Подлой неудачи крэк.
Если у тебя – машина,
Ты хороший человек.

* * *
Языка плоскостопие,
Желание плотское,
Мысли истоптаны,
Заколочен взгляд досками.
Ничего — не печалится;
Доит сам, его доят.
Решено изначально —
Он - пустою бадьёю.

* * *
Да, брошу я писать стихи,
Как многие писать бросали,
И стану помышлять о сале,
Для ненасытной требухи.
И никогда я не был в ссоре
С подлунностью; зачем чесать...
Да, брошу я стихи писать...
Когда придет она — с косою.

* * *
Дороги наши хороши,
Мы только их не ценим.
Столбы не ставят для машин,
У них другие цели.

* * *
Аптеке – благодарство.
Вы против? Ну, а чё?
А спирт уже лекарство,
Пусть даже и с мочой.

* * *
Вот весьма короткий текст –
За него в ответе:
Спорт и всевозможный секс –
Главное на свете.

* * *
Не пустые вздорни
Наша жизнь, Кондрат…
Любовный треугольник
Лучше чем квадрат.

* * *
Вовсе нелегко, однако,
Нам живётся нонеча…
Ты согласен быть собакой
Пана Абрамовича?

* * *
За что наказания эти,
Кручусь словно белка в кругу:
Люблю я всех женщин на свете
И выбрать одну не могу.

* * *
« Это что ты за мужик! —
Снова пилит Маша. —
В доме, как колун ножи,
И утюг не пашет,
Выключатель подзавис,
Шандарахнет скоро.
Головой с балкона вниз
Мужика такого!»
Понимаю и молчу,
Да — мужик не очень,
Я не этого хочу
В жизни, между прочим.
Заношу в тетрадь стихи,
На фиг с Машей спор мне.
А стихи для требухи
Слабое подспорье.

* * *
Коррупция? Её не будет,
Когда совсем исчезнут люди.

* * *
Скоро она жахнет,
Не надо ломов и зубил.
Наверно, в Пизанскую башню
Врезался пьяный дебил.

* * *
Да, такие вот они
Эти черти пегие.
Олигарх у сатаны
Купит привилегии.

* * *
А куда ты правду денешь.
Правда вечно молода.
Нищий проживёт без денег,
Олигархи – никогда.

* * *
Поднялась оплаты квота.
Приодет со всех сторон
Наш любимый дядя Стёпа
Перешёл служить в ОМОН.

* * *
Ах, какая благодать
На прогулке с мужем…
Демонстрантов разгонять
«Тополь М» не нужен.

* * *
Весна. Потихоньку тает.
Похоже на позднюю осень.
А дятел не улетает –
Всю зиму деревья долбосил.

* * *
А ты, приятель, не разиня –
Купи кобылу на бензине.
Купила бабка порося…
Нормально, и недолга вся.

* * *
Три на восемь – кабинет.
Вот ведро – для слива.
Табуретки тоже нет –
Ящик из-под пива.

* * *
Все живут себе в угоду –
Молчуны и трепачи.
Если получил свободу,
То о жрачке помолчи.

* * *
Хватает повёрнытух разных.
Правда, есть и кроме.
«Безумство храбрых» – это праздник
Нынче в «Жёлтом доме».

* * *
Давным-давно вошло в предание:
У всякой женщины желание -
Немалой суммой пахнет –
И Абрамович ахнет.

* * *
Нищему – что выборы,
Что все разом выбыли.

* * *
По снежку, по свежему
Пьяный шёл Алёха…
Если сон не про жену –
Это очень плохо.

* * *
Пусть знание – не коврижка,
Храм книги – не с морсом бак…
Цените, товарищи, книжку,
С которою ходят в банк.

* * *
Хорошо жить беззаботно –
Чудное мгновение…
Если много безработных –
Много населения.

* * *
Вот тебе совет мой, Пров,
Может и не сладкий:
Если нету рукавов,
То занюхай пяткой.

* * *
Весь мир театр – согласен с вами –
Где радость, серость, смех и боль.
А мы в театре том – ослами,
И бессловесна наша роль.

* * *
Ведут к наживе биотоки.
Была грызня и будет впредь.
Белеет парус одинокий,
Но видя бытия заскоки
Решил пасть духом, покраснеть.

* * *
С культурой и я помириться готов.
Быть грамотным разве не мило?
А был бы я негром преклонных готов –
Пошёл бы стрелять крокодилов.

* * *
Как сказал один поэт,
Кажется, остяцкий,
Что без секса жизни нет,
Даже холостяцкой.

* * *
До хрена начальников –
Видишь и дичай.
Не было бы «чайников» -
Хрен вам, а не чай.

* * *
Нет печальней повести:
Кур нет, есть помёт:
Человек без совести
Хорошо живёт.

* * *
К новому это не числи,
Это известно давно:
Даже в глубокомыслимых
Тоже отыщется дно.

* * *
Гладят ножки, гладят спинку,
Даже и без просьбы.
Если б не было инстинкта –
Выдумать пришлось бы.

* * *
Так что знайте, малыши,
Бабушки и мамы,
Что нас кормят торгаши
Тухлою рекламой.

* * *
Вот что я скажу, милок,
Накопитель тары:
Печень – это оселок
Качества водяры.

* * *
Будем славить прелесть мира,
Дев любить и пить вино….
Здесь - зачем тебе квартира,
На том свете их полно.

* * *
Так мне сказал Ашот,
Бывший спортсмен бейсбольник:
Два сапога – хорошо.
Три сапога – треугольник.

* * *
Ну и что ты рот раззявил,
Дурачок разявила.
Государство - не хозяин,-
Жирные – хозяева.

* * *
Отчего так лошадь ржёт
Посреди паркета?
Нас ОМОН убережёт.
Лол ему за это.

* * *
Мой дядя самых честных ПРАВИЛ,
Не признавал при этом правил.
Он возле их вертелся тел,
На этом и разбогател.

* * *
Что с нами ссориться – чревато –
Уверен даже Енисей…
А в области крутого мата
Мы впереди планеты всей.

* * *
Трудности потоком прут,
Денежки – не очень.
Олигархи любят труд…
Собственных рабочих.