РЕШЕТО - независимый литературный портал
Леонид Олюнин / Гражданская лирика

Половодье

622 просмотра

* * *
Опять холодные дожди,
Опять размытые дороги,
Опять слова заката строги,
И создан ветер для вражды.
Берез не привлекает стройность,
Оборвалась с лугами связь.
И этот холод, эту грязь
Сносить мы призваны достойно.

* * *
Себе все реже доверяю,
Неведомая гонит склока,
Все кажется, не так ступаю,
Блин, неуклюже, кособоко.
Куда-то свежесть провалилась,
Естественность блуждает в штольнях.
Ну, как, скажите мне на милость,
Я быть могу собой доволен?

* * *
А я уже поверил Ночи,
И не влечет уже дорога;
Ты там живешь, как сердце хочет,
А сердце хочет очень много.
Сначала все кружится в вальсе,
Потом лавиною накатит.
Рабом кто сердца оставался,
Кончал рабом, как при Пилате.

* * *
Не грущу я по привычке.
Траву тревожа и кусты,
Спешат ночные электрички,
Спешат, хотя почти пусты.
Полупусты, но много света,
Зачем свет жечь, к чему нужда?
Тебя в той электричке нету,
Которую я очень ждал.

* * *
Зазвездный мир безмерно мой,
Не разделен пока ни с кем он,
Догматятся другие схемы,
Стоят бетонною стеной.
И никому не навяжу,
И никого я не заставлю,
Для птиц, для леса мир
прославлю,
«В нем Бог Единый!» —
я скажу.

* * *
А я иду по той тропе,
Которую избрал однажды;
Я без нее страдал от жажды б,
И растворился б в пустоте.

* * *
На небе луны половинка,
А где половинка другая?
Из сердца занозу вынь-ка.
А если не помогает?
В огромной толпе — безлюдно,
Город словно разрушен:
Это когда ты любишь —
Наталкиваясь на равнодушие.

* * *
Что-то стоит похвала
Пусть весьма-весьма мала,
А подарок-пустячок,
А ведь ловит на крючок.

* * *
Прочитал немало книг —
Получил по фазе сдвиг.

* * *
Твердит, что с честью
Труд знаком,
А сам привык работать
Только языком.
* * *
Воду в решете носил,
Вырубив себя из сил,
Вон что грязи намесил,
Кто носить его просил?
Или дурака валял,
Или волю проявлял.

* * *
Над дураком смеется тот,
Кого даже дурак поймет.

* * *
Жил я просто на этой земле,
Голубою звездой любовался,
И рассветом, когда он алел,
И закатом, когда он прощался,
И когда в небе чертят стрижи,
Жеребенок у плеса бродит.
Если б здесь, на земле, я ни жил,
Я б не знал про росу на восходе.

* * *
Когда-то ты была со мною,
И только мне принадлежала,
У ветра, что летит над морем,
Уже раздвоенное жало.
Теперь с другим, а может с третьим,
А может быть уже с тринадцатым.
Не одному луч солнца светит,
Себе его лишь не зацапать.

* * *
У любви избитые песни,
Исполнители старые, зрители,
Но а что ты поделаешь, если
В ней исчерпаны все открытия.
И по-прежнему бьют своим током,
Выбивая из сердца скованность.
У любви песни старые только,
Но звучат всякий раз по-новому.

* * *
— За что, приятель, ты сидишь?
— По пьянке наступил на мышь.

* * *
Тут очень круто, тут покато,
Через поля, через овраги,
То по тропе, то без дороги,
Ты все идешь, идешь куда-то
То осень, то зима, то лето.
То дикий жар, то вьюга злая.
Когда же кончится все это
Ни ты, ни я, никто не знает.

* * *
Стыдиться нищеты не надо,
Хотя и горькая стезя,
Телес совсем не грех — упадок,
От тлена оградить нельзя.
Пусть здесь не ждет тебя награда,
Но лишь насмешки, пустота.
Стыдиться пустоты не надо,
Если — не сердца пустота.

* * *
Однолюб. И не дебил.
Деньги только и любил.

* * *
Свеча сгорает в темноте,
Ее не хватит до рассвета,
Ей хочется сказать про лето,
Про птиц звенящих в высоте.
Душа чья не стремится к бою,
Хотя бы этот бой чуть-чуть?
И ты похожа на свечу,
Ты тоже жертвуешь собою.

* * *
Быть у огня, и не обжечься?
Быть у воды, и не напиться?
Страсть с рыком прыгает на плечи,
Как раненная кем-то львица.
Эти клыки опасней лезвия;
Какой еще хотел ты платы?
Конечно, будешь ты растерзан,
Растерзанности сам искал ты.

* * *
Он доказывает нам, бьется,
Что сметана страшнее Эреба.
Но, а сам до нее дорвется,
Наворачивает без хлеба.

* * *
Плохому книга не научит,
Не расстрига,
Но надо посмотреть еще —
Какая книга.

* * *
Для всех подходит судный час,
С любого спросится из нас,
Положат душу на весы —
Начнется с черной полосы.
И лишь на светлой полосе
Омоемся мы, как в росе:
И взвизгнет пулей у виска:
«О Боже! Как она узка!»

* * *
Меня твоя любовь спасти не сможет,
Она на темный фон
лишь светлый блик положит,
Она лишь краткий вздох,
Всего пролетный миг,
Я насладился им
И я его постиг.

* * *
Этот ласковый шепот
Станет когда-нибудь криком,
Это за поворотом,
в поле заброшенном
диком.
Эти прикосновения
Пришедшие плавно не круто,
Стать ядовитым растением
Могут в любую минуту.

* * *
Эти горящие глаза,
Они так много выражают,
Они усладу отражают,
Они обязаны связать.
Но их нельзя под образа,
Но под зовущий цвет акаций.
Они способны отрекаться —
Эти зовущие глаза.
* * *
Жив ты сегодня, а завтра — ку-ку,
Надо ль бояться того старику?
Надо ль бояться того молодому?
Надо ж когда-то идти и до дома.

* * *
Выше любви к Небу
Больше нет ничего,
И никогда не было.
Небо выше всего.
Смолкают призывы чаек,
Ветра смолкает свист;
Земное всегда иссякает,
Вянет любой лист.

* * *
Бокал янтарного вина,
Живые пузырьки со дна.
Красавицы лукавый взгляд,
В бокале растворенный яд.
Сейчас бокал осушишь ты,
И вспыхнут черные цветы.
Восторжествует гамадрил,
Что яд в бокале растворил,
Красавице подаст кулон,
На золотой цепочке он.

* * *
Мощь твоя исчезнет,
Все, чем жил, сметут;
Подойдешь ты к бездне,
Взглянешь в пустоту.
Без тоски и дрожи,
Стоя на скале,
Скажешь: «Да, я прожил
Плохо на земле».

* * *
Ах, природа! Не тупа ли? —
Крысы выжили, а мамонты
Пропали.

* * *
Мамонта нашли живого.
Говорил. Лишили слова.
Выбросили на мороз.
Неженка какой — замерз.

* * *
Волшебные эти руки
Дарят надежды топаз,
Чудесные эти звуки
Ее говорящих глаз.
Настежь открыты двери,
Сердца податлив сезам.
Ты обречен верить
Этим рукам и глазам.

* * *
Сердце стремится к сердцу,
Ищет дорогу в рай,
Сердце верит усердно
Надежде: «Прошу, не сгорай».
Сердце поверит в радость,
Любовь — вот госпожа.
Не надо грозить раной,
Которой не избежать.

* * *
Заледенелые стекла,
Нынче декабрь лих;
«Сколько осталось?
Сколько?» —
Думаю, глядя на них.
Конечно, ответ не выдан:
Пора или не пора.
Точно так же не видно
Заснеженного двора.

* * *
Луна под утро умирает
Или уходит за черту.
Она мне так напоминает
Недосягаемую ту,
Мной нареченною «Жестокой» —
Принадлежала, но не мне.
Осталась той же все далекой,
Такою яркой в вышине.

* * *
Потоки весенней сирени
(На это способна весна) —
На руки твои, на колени,
Но ты остаешься грустна.
И думается, что не зря ведь,
На сердце печали налет.
Зачем же тебя озаряет
Осенней листвы перелет.

* * *
И так на свете испокон:
Хороших губят, дрянь — потом.

* * *
Любовь и страсть — два разных слова,
Это как флейта и фагот;
Любовь пожертвовать готова,
А страсть на жертву не пойдет.
Важно для страсти овладение,
Чтоб побыстрее под рукой,
Это как выполнил задание
И удалился на покой.
Любовь достойная в тревоге,
Ей мало — только для себя,
Ее чужие боли трогают, —
На выручку скорей! — трубят.
Пусть даже ждет заряд свинца, —
Она срывается и мчится,
Как потревоженная птица
На зов любимого птенца.

* * *
И лежать тебе пластом
На дворе этом пустом.

* * *
Бежать в чащобу от людей —
Бежать кому-то удается,
Ему там солнца достается,
А хочешь — синевой владей.
Сидеть ночами у костра
И слушать комара зануду,
Песком надраивать посуду,
И отгонять все время страх;
Из этих не вылазить буден,
Не выходить из этих строк.
Нет, я бы точно, так не смог,
Пусть хуже, но пошел бы к людям.

* * *
Смотрю на звезды и на небо,
А много знаю ли о них?
У моря никогда я не был,
А рисовать был море лих.
Да, наши знания поверхностны,
Чуть дальше вскинутой руки,
И доживаючи до ветхости —
От обезьян недалеки.
Вот так глядишь и срок промотан,
Конец сражению трубят...
Как я могу учить кого-то,
Когда не знаю сам себя?

* * *
От получки до получки
Пусть хромают недоучки.
Кто нашел кривой канал,
Тот имеет лишний нал.

* * *
Не сморкайся принародно;
Безнародно — где угодно.

* * *
Позабыл с кем пил вчера,
Знать на пенсию пора.

ОТНОСИТЕЛЬНО ТОГО СВЕТА
Не надо голову ломать,
Что там нас будет донимать,
Но в вечности, уверен, братцы,
Жена не будет там ругаться.

* * *
Говорят, страны бюджет
Стал младенческим уже.
Жать вчистую с региона —
Доведем до эмбриона.

* * *
Каждому овощу время свое,
Иволга разве зимою поет?
Если старуха ждет ласки юнца,
Быть ей нелепой дано до конца.

* * *
Где сейчас Герасим? —
не пойму.
Привет ему, на всякий...
от Му-му.

* * *
Козел ты отпущения,
И нет тебе прощения.

* * *
Скоро аж за тыщу верст
Славянина не найдешь.
Ладно, был бы чернозем —
Папуасов привезем.

* * *
Пошлость всегда при улыбке,
Пошлость всегда на коне,
Хотя и ее зыбкость
Может свести на нет.
Сытость всегда довольна,
Поиск ей так претит.
Хотя и ее болью
Может до смерти скрутить.

* * *
Он не искал земных утех,
Прослыть Он не боялся нищим,
Стоял Он духом выше всех,
Хоть плотью и на пепелище.
Он был Царем, Царем души,
А Царь души насилия против,
Но злобы взгляд царя был плоти,
И страшное он завершил.
Неспешна времени рука,
Ничто ее не затеняет.
Прошли века-века-века —
Народ Царю не изменяет.
* * *
Легко на молодость глядеть
Через года с ухмылкой едкою,
Ее боль не грозит тебе,
И радость не коснется веткою.
Тебя несет потоком дней,
В тебе блуждание уничтожено.
Сочувствовать не надо ей,
Сочувствовать тебе положено.

* * *
Говорят, что надо стремиться,
Рыть руками в горячей золе,
Вот тогда можно что-то добиться
На расчетливой этой земле.
Напрягалась и воля и сила,
Все, казалось, идет хорошо,
Но кого-то смерть подкосила...
Кто от срока судьбы ушел?
Слава Богу коль есть ломоть хлеба,
Спишь в каморке, а не в тюрьме,
Да не надо рвать звезды с неба,
И не надо ползать в дерьме.

* * *
То ли бежать, то ли остаться,
Или пришлепнуть, как печать,
Сжать зубы, и в кулак сжать пальцы,
Закрыть глаза и замолчать.
Исчезнет свет подлунно-белый,
В запястье врежется металл.
О! Как я мало еще сделал!
Я только бешено мечтал.

* * *
Все мы гости здесь суетливые,
Суетливые, привередливые;
Эти бойкие, эти болтливые,
Те занудливые или въедливые.
Огрызаемся, как отхаркиваем,
Все стремимся пробраться в люди.
А гостей с дрянным характером
Даже козы в загоне не любят.
Вот поэтому жизни домком —
Должен нас отсюда — пинком.

* * *
Оно не спрашивает сердце:
Когда болеть, когда не стоит,
Оно работает усердно,
Труд восхищения достоин.
Оно грустить подолгу может,
Но только не переродиться;
С часами очень-очень схоже —
Внезапно перестанет биться.

* * *
Ветерок ягнят пасет
На речной протоке,
Желтое яйцо снесет
Утро на востоке.
Вечером столкнет за лес
Яйцо норушка-мышка.
В щелку-сказочку пролез,
Хоть и толстый слишком.

* * *
Гораций памятник себе воздвиг —
Превыше пирамид и звонче меди.
А я промчусь как искорка, как миг,
Когда мне по зубам «костлявая» заедет.
И все же, друг Гораций, счастлив я,
Что не поднял в пустыне пирамиду,
Что промелькнул на фоне бытия,
Как многие — потерян был из виду.
Мне памятником будет тишина
И звезды, что блестят над каждой крышей.
Ах эта медь! Да на фиг нам она,
Мы все равно ее там не услышим.

* * *
Как много часов разбито,
Как много размолото в пыль...
А у тропы понатыкан
Репейник и чернобыл, —
Торчать они будут и в стужу, —
Живого когда-то следы...
Как много пролито впустую
Капель живой воды.

О ЛЮБВИ
Не могу тебе польстить —
Ты не Беатриче,
Мне не плакать, не грустить,
Не взлетать по-птичьи.
За спиною тяжкий груз,
Разочарования,
В хандроманию погруз,
Как Пупыркин Ваня я.
У тебя есть личный муж,
Только он не в бане,
Покалеченный к тому ж:
Срок четвертый тянет.
Три ребенка у тебя,
Все по цвету разные,
А соседки теребят,
Видят безобразие.
Все равно к тебе приду,
Мышкой пробираясь;
Может что-то и смогу,
Если постараюсь.
Ты пельменей накрути,
Заваргань оладьи,
Не сидеть же взаперти
Такой мощной бабе.
В шесть, под утро, испарюсь,
Удалюсь не топая.
Ты не обижайся, Дусь, —
Набирайся опыта.

* * *
И я попал в поток толпы,
И мне совсем туда не надо,
И эта суета не в радость,
И все движения тупы.
Как будто в бункер я лечу,
Сопротивление напрасно.
И это есть дорога к счастью?
Такого счастья не хочу!

* * *
Не надо смерть считать воровкой,
Ворующей людей так ловко,
И у нее, мол, нет родни...
Вдруг к лучшему она наш проводник?

* * *
Не лезь туда, где свет творит Творец,
В Его из звезд построенный дворец,
И близко не приблизишься к ограде.
Ему ты не поможешь, а нагадишь.

ДВА ЦАРСТВА
Мы с тобой — два царства-государства,
Поглядеть бы нам чуть-чуть всерьез,
Подписаться честно на мытарства,
И тянуть семейный жизни воз;
В парк водить сопливых ребятишек,
Рядышком лежать плечо к плечу,
Удалять энергии излишек,
Как? Об этом лучше помолчу;
Изредка с соседями браниться
Из-за кошки, и ее дерьма,
Засыпать на первой же странице
Наугад открытого Дюма.
Знаешь, не по мне такое барство,
Лучше уж булыжником на дно...
Мы с тобой два царства-государства
Не сольемся, думаю, в одно.

* * *
Горят последние страницы,
Горят, и только-то всего...
Чему случиться, то случится,
Не переменишь ничего.
Валун большой с откоса выпал,
Как будто кто столкнул его,
Обвал селение засыпал, —
Не переменишь ничего.

* * *
Узел затянут туго,
Хлещет и хлещет плеть,
Надо уйти от недуга,
Надо, надо успеть.
Мрака все ближе тени,
Строчки пустой — ни одной;
Надо уйти от забвения,
Пока ни накрыло волной.
Нисколько не надо мешкать,
Минут очень мал запас;
Надо уйти от насмешки
Много видевших глаз.
Но за оградой ограда,
Торной дороги нет.
Надо, конечно, надо.
Только выключен свет.

* * *
Глаза пропитанные медом,
И щеки тоже на меду,
Из Лебезонии он родом,
Нет, я к нему не подойду.
Душа к такому не воспрянет,
Туда ее не понесет,
Пускай другой ест этот пряник,
От патоки теряя все.

ПРЕЕМСТВЕННОСТЬ
Мы тесно так соединимся,
На самом нижнем этаже,
С землею плотью не простимся:
Доказано наукой же.
Питать мы станем корни, травы
По мирному, не по вражде,
Естественно, не для забавы,
А по естественной нужде.
И будет труд наш очень емкий,
Его не просто побороть;
И незаметно перельемся
В другую жизнь, в другую плоть.
И будет все на должном месте,
И радуясь вдрызг, и стеня;
Во мне народа, штук так двести,
Когда-то живших до меня;
И зазвенят живые струны,
Покуда ни сойду ко сну.
Не оттого ль такой я умный,
Все, что желаешь, объясню?

* * *
Мы вышли, развернуться надо,
Маячит что-то вдалеке,
Несем с собой такую тяжесть,
Хотя и вышли налегке.
Дороги смело примеряем,
Порою лезем сквозь кусты.
В пути мы много растеряем,
И подойдем к черте пусты.

КОНФЕТНАЯ ОБЕРТКА
Ее назначение —
Блеснуть и привлечь.
А дальше куда?
Разумеется, в печь.

ТРУБА
Трубы истошный слыша крик
Замолкли флейты разом,
И даже контрабас старик
Слова нашел не сразу.
Но пробасил себе под нос:
«Останови, попробуй,
Коль глупость дернула
за хвост
Блестящую особу».
Не мне вам по мозгам стучать
Витиеватым слогом,
Но чтоб других перекричать
Ума не надо много.
КАРАНДАШ
«Послушай, ты мне волю дашь? —
Все время просит карандаш. —
Ты походи да покури,
я испишу листочка три».
Пока я с дымом тяжбу вел
Он всю бумагу перевел.

БУЛЫЖНИК
Попал булыжник в гравий
И очень возгордился...
Да, массою он славен,
Но нам не пригодился.

ВЕШКИ
Пихты в белых соболях,
На опушке — прутики,
Ходят-бродят по полям
Ветры — злые путники.
Плохо в груде темноты,
Жгучи вьюг насмешки...
Кто-то ставит у тропы
Бескорыстно вешки.

* * *
А я сверну с тропинки,
Раздвину веток вязь,
Из сердца напрочь выкину
Всех опасений власть.
Чем дальше, тем отчетливей
Упорство гибких крон.
Лезть в чащу — нерасчетливо,
А если ты влюблен?..

* * *
Тьма разлеглась у окон,
Ждет утреннюю зарю.
Лежу и читаю Блока,
Словно с живым говорю.
Где-то душа поэта
Светит, средь звезд мчась.
Только вот строчка эта —
Тоже ее часть.
Пусть даже книги исчезнут
И тьма все возьмет сполна, —
Душа не исчезнет в бездне,
Если из света она.

А БЕРЕЗКА ВСЕ РАССКАЖЕТ
К речке шел, попал в овраг,
Лез через шиповник.
У тебя есть, говорят,
При галстуке поклонник.
Носит он тебе цветы,
Шоколада плитки.
Говорят, что часто ты
С ним возле калитки.
Я проверить не могу
Через месяц даже,
Но березка на лугу
Обо всем расскажет.

* * *
Остуда — напролет свинец,
Теперь откуда ждать конец?
Неужто звездам не гореть
Ни в сентябре, ни в декабре?

ОРАНЖЕВЫЙ ДЕЛЬФИН
В море синяя, соленая вода,
Отдохнуть не хочет море никогда.
Вновь разбили в небе
солнечный графин,
И поплыл тогда оранжевый дельфин.
Ах! Оранжевый какой!
Помаши ему рукой.

* * *
Не гуляй по мостовой —
Для этого есть постовой.

* * *
Отпоэтил, не поется,
Как ведро пришит к колодцу.
И охота, не охота —
В чуждых плаваю заботах.
Ввысь душа моя не рвется, —
Не поется, не поется.

ОСОКА
Ох, ты, осока-осока!
О чем ты, осока, шумишь?
Зависть в тебе широкую
Посеял болотный камыш.
И размечталась (Что-то!)
Такою бы сочной стать,
В жирном сидеть болоте,
Чтобы косой не достать...
Ох, ты, осока-осока!
Ты не шумишь почему?
Увидев в пыли подорожник,
Даришь насмешку ему;
Топчут, его не жалея
Сотни людских ног.
Зноя над ним не развеет
Слабенький ветерок...

* * *
Снова тоской опутан.
Снова в груди свинец.
Если бы в эту минуту
Жизни пришел конец, —
Благом бы это было,
Лучше, пожалуй, стократ.
Видно душа разлюбили
Землю надежд и утрат.

* * *
Я как летний ветерок —
Никого не стужу.
Ни друзей, ни врагов
Не ищу, не нахожу.
Все во власти забот,
От забот я бегу,
Заночую в траве,
Заночую в стогу.
Я и зла не терплю,
И добра не творю.
А таким места нет
Ни в аду, ни в раю.

* * *
Очень много в мире окон,
Окон синих, золотых;
Но тропинка отчего-то
Оборвется у твоих.
Постою немного с краю,
Незаметно удаляюсь.
Ты, конечно, не узнаешь,
Чем с мечтой я поделюсь.
* * *
Появились комары,
Помаячив, как бывало,
До отпущенной поры,
Выпал холод, их не стало.
А чем лучше человек? —
С этим я опять вопросом.
Никому поблажки нет,
Ни простым, ни кровососам.

* * *
Майские слезы на листьях,
Цену я им знаю.
Грома не губит выстрел,
Разве что напугает.
И не нужно утешение,
Горе твое — не горе, —
Только лишь огорчение,
Растает которое вскоре.

* * *
Как это все просто:
Сердце когда взаперти.
Дорогу одну до погоста
С ней вместе хотел ты пройти.
Стала душить близость,
Нужней показалось — врозь...
Но вскоре зашепчешь: «Приди же,
Оставленный мною гость».
Ласки душа запросила,
Обычной земной теплоты.
И эта, как видно, сила
Шипы превращает в цветы.

* * *
Твердишь: «Не смогу влюбиться».
Какая наивная ложь!
Ах, глупенькая ты птица,
Зачем эту песню поешь!?
Никто без любви не остался,
Природа умнее нас;
Жучок тебе горький попался,
Вот и хандришь сейчас.
И ты окажешься в клетке,
В клетке довольно приличной.
Будешь обычной наседкой,
А может быть необычной.

КАРЬЕРЫ РАДИ
Ради собственной карьеры
Готов лететь он до Венеры,
Хоть в ракете, хоть на «КРАЗе»,
Хоть верхом на унитазе.

ИСТИНА В ВИНЕ
Все верно: «Истина в вине» —
Известно и хмельной свинье,
Ведь ежели свинья хмельна
Не мыслит иначе она.

ДОСТОИНСТВО
Одно достоинство имелось у козла:
Обидчив не был и не помнил зла.
Не помнил, хоть умри, сверх всяких сил
(Когда он зло другим преподносил).

ЛЮБОВЬ К ЖЕНЩИНЕ
«Чем меньше женщину мы любим...» —
Сказал М. Лермонтов в припадке
вдохновения.
И это правда, к сожалению.
Чем меньше любим мы ее и вот...
Тем больше валим на нее забот.

* * *
Быть главным шефом ВПК
Не зовут меня пока.

* * *
К столбу теленка привязали.
Светлее стало? Да едва ли.

* * *
Жизнь перебирает четки,
Взвешенно глядит и строго.
Жизнь отсчитывает четко —
Мало нам осталось, много.

* * *
Грозен, надменен, могуч океан
Как-то сказал морю:
«Что же ты есть против меня
Пятнышко голубое?
Люди всегда опасались меня,
Со мною не шутка тягаться,
А эти букашки лезут в тебя,
В прохладе твоей поплескаться».
«Да, ты огромен, — море в ответ, —
Размером зачем гордиться,
Будь подоступней, и это тебе
Когда-нибудь пригодится».

* * *
Глянешь — вроде б лежит человек,
Озабочен чем-то, печален;
Вот и лампа напрасно льющая свет,
Недовольная заворчала.
А в душе, как зажало пилу:
Завывание там и жжение,
Даже тапочки на полу
На него глядят с раздражением.
Время «утреннему молоку»,
Время дать наслаждение покою.
Человек потерял строку,
Потерял, вот несчастье какое.

ПЕТУШОК
Я петушок! Я петушок!
Я от земли-то на вершок.
Кричу я громко от души,
Чтоб не дремали вы в тиши.
Я не за проволокой рос,
Я знаю вкус дождя и рос.
И вот на бугорке стою,
Мне захотелось — и пою.
К нулю кричащих не свели
Хоть и будильник завели.
Перед металлом я не сник.
Вы слышите мой громкий крик?
Мне говорят: «Ты не ори,
А то ощиплем, чтоб сварить».
Не мне решать судьбу свою,
Мне хочется и я пою.

* * *
Стали возникать герои —
Кто-то хитрый яму роет.

* * *
Не против я лесных даров,
Но против мух и комаров.
Вообще люблю природу, но...
В кино.

* * *
Верблюд — плевачий индивид,
Вот потому и важный вид.

БАБЬЯ ЖИЗНЬ
Я мою пол, я мою пол,
Ведь все-таки я женский пол.
И оттого горю в огне я
Не сгорая.
Ах, до чего! Ах, до чего!
Приелась мне, приелась мне
Такая жизнь, такая жизнь,
Жизнь половая.
Варю обед, варю обед,
И никаких просветов нет,
А все вокруг твердят:
«Обед — большое дело!»
Осточертело это мне,
Горю на медленном огне,
Я от обедов, от обедов
Обеднела.
Белье стираю и сушу,
Детишек на руках ношу.
Скажи, судьба, за что даешь
Такую милость?
От этих стирок, детсадов,
От магазинов, от полов,
Душа моя, моя душа
Поизносилась.

МОЙ РОДНОЙ СТАРЫЙ САПОГ
Горжусь я старым сапогом
(Попробуй, запрети);
Он шагом мог, и мог бегом...
Поддашь и полетит,
Засунешь в печку — задымит,
А в воду — он на дно,
И пусть он неказист на вид —
Горжусь им все равно.
Он верен мне, хоть и убог;
Огонь, не требуй дар, —
Ведь это мой родной сапог,
Хотя и очень стар.

ПРО ЧАСТУШКУ
Птичка-невеличка где-то
Гнездышко себе совьет...
Очень часто врет газета,
А частушка редко врет.
Почему на нашем дубе
До сих пор не вянет лист?..
А частушку тот не любит,
Кто душой не очень чист.

На болоте, моя душка,
Выстелить решил я гать...
Коль взялась хвалить частушка,
Значит, начинает лгать.

На востоке, как котенок
Рыжий, солнышко встает...
А частушка, как ребенок,
Что увидит, то поет.

Мой миленок в путь пустился —
Мне подарочек купить...
Кто частушку устыдился —
Значит, хочет честным быть.

* * *
Жизнь ругать мы с тобой мастаки,
За бездушие казнить ближнего,
Только сами не простаки,
Чтоб пешком тащиться до «Нижнего».
И билета не отдадим —
Кому очень надо уехать,
Лишь участливо поглядим,
Вот обиженному и утеха.
Всепрощающее «се ля ви» —
Хоть какую вину снимает.
Понимаем — все сам лови,
А иначе другой поймает.

* * *
Я травинка полевая
Без названия,
Надо мною синь живая,
Первозданная.
Но а если же Всевышний
И не мешкая
Для меня карету вышлет
Как за грешником.
В черную карету сяду,
Полагается,
А сосед в мои тетради
Закопается.
Почитает, похохочет
Да с причмоканьем.
«Жизнь отдал за кучу строчек. —
Скажет — Чокнутый!»
Рожа у него как ящик,
Не покусана.
Он стихи мои утащит
В бак для мусора.
Я об этом не узнаю,
Не до сведений, —
Где-то буду там, в астрале,
Промежзвездии.

* * *
Да, хрупок человек, как тот бокал,
Конь проскакал, осколки разметал,
И те исчезли в мусоре, золе.
Все хрупкое прекрасно на земле.

* * *
Мы не умеем — без «хозяина».
«Хозяин» старый нам не нравится.
Ох, не спокойные глазами мы,
Нам приключений бы на задницу.
Что с нас возьмешь — интеллигенция,
Стремление наше не раздрищено,
Экстракт культуры мы, эссенция,
Причем, достаточно насыщенная.
За новое вперед рогами,
Даже булыжник запылит,
Политикам мы помогаем
Все застарелое свалить.
Но новое так быстро старится, —
Заторкан идеал забыт.
Вновь заставляет нас печалиться
Гармонии лишенный быт.
Мы сами наших бед достойны,
Терпение швырнув в промот.
Ломать не надо, надо строить,
А старое само уйдет.

* * *
Глупый ищет с кем подраться,
Умный — поскорей убраться.

* * *
Уж лучше полусытым быть,
Чем возле Гайн лес валить,
При этом чувствуя спиной,
Как за тобой следит конвой.

ЧАСТУШКА ЛЮБОВНАЯ
На опушке два цветочка:
Голубой да синенький...
Лучше негодяй с деньгами,
Чем без денег миленький.

Шла дорога через поле.
Дремлют елки в тишине...
Дали мужу десять суток,
Пить с другим придется мне.

Ах! Колечко распаялось
Потеряв свою красу.
Я млада не растерялась:
Завтра с мужа два стрясу.

Муженек мой милый помер,
В этом некого винить.
За другого выйду замуж —
Пусть поможет хоронить.

Он любил, и я любила,
Как меня он ублажал!
Я ребеночка родила,
Бросил все и убежал.

Я несчастна-разнесчастна,
И известно от чего:
Завела четыре сына,
Мужика — ни одного.

Часто мама упрекает.
Отвечаю: «Полно те!
Да, я мужа не имею,
Зато пальцы в золоте».

ЗАРИСОВКА
Бешеный ветер рыжий от пыли,
Словно собаку с цепи спустили.
В воздухе вертит обрывки бумаги,
Лицо успевай закрывать от бродяги.
Вот уж и тучи с дождем опрокинул.
Люди в подъезды, взорвался ливень.

* * *
Понатерпелись знать за зиму,
И пообшаркались дома,
Поиздевлась морозина,
Ветрюга посводил с ума.
Теперь они на солнце пялят
Свои блестящие глаза,
Все пройденное не печалит —
Четыре на руках туза.
Возможно, их побелят к маю,
А, собственно, не в этом суть,
Они свое еще сыграют,
Еще не то перенесут.

* * *
Вот тетрадки, а в них года —
Мотыльками на строчки эти,
И теперь они никуда,
И ничто уже им не светит.
Много буйной воды весной,
Кто весну осудит за это?
Сколько было красивых снов!
Сколько было цветущих веток!
Осень тоже не хочет молчать,
Не молчали и струны печали.
Лез в издательства и печать,
Толку много ли от печати.
Покатились в тетрадь слова,
Как по стеклам осенние капли.
Все цветет в этой жизни сперва,
Все пожухнет потом — не так ли?

НАБРОСОК
Расшита малиновым цветом заря,
Кто спит до обеда — до фонаря.
Бледненький серпик ущербной луны —
Не фурнитура совсем на штаны.
Над дремным лесом туман разлит,
Может куряка какой дымит?..
Все ярче и ярче пол-литра зари, —
Художнику неба восторг подари.
Вот уж с полнеба его мазки, —
Бездарь, завистник сгинь от тоски.

* * *
Береза рядом с тополем
Под солнцем и дождем,
Повязаны заботами,
А мы идиллий ждем.
Она роняет ветки,
Он крышу перерос.
Нелюбо сердцу бедному
Где царствует навоз.
ЗАРИСОВКА
Будто бы кошка за воробьем,
Туча бесшумно подкралась днем.
Ветер все громче, видней и слышней;
С ним все понятно — в сговоре с ней.
Вдруг как ошпарили — ярый бросок,
И закружились пыль и песок,
И воробьями всякая рвань
В небо взметнулась испуганно, глянь.

* * *
Выбрали мы бегемота,
Но не стало лучше что-то.

ЧАСТУШКИ
Ах, вы сени, мои сени...
До чего худая весть:
Рыжий пес лежит на сене,
А корова хочет есть.
Рыжий пес лежит на сене,
Почему такая честь?
Это так: дурная слава
Раньше доброй прилетит...
Кролик кушает удава,
Крепко кролику влетит.
Кролик кушает удава,
Где такой взял аппетит?
Вьюга крутит не на шутку,
Скоро заметет крыльцо...
Потрошат живую утку,
Чтоб достать ее яйцо.
Потрошат живую утку,
Явно глупость налицо.
Был муж и седой и старый,
И к тому ж заметный псих.
В гроб отправила Макара.
Ну и что? Полно других.
В гроб отправила Макара
Из намерений благих.
Вечно у тебя затейки,
Ну и странный ты Роман:
Правой даришь мне копейку,
Левою залез в карман.
Правой даришь мне копейку,
Любишь напускать туман.
Что-то теща отощала,
Видно много чаю пьешь?..
Спеть еще бы не мешало,
Разве все перепоешь?
Спеть еще бы не мешало,
Хватит тем, ядрена вошь.

* * *
Бледно-синие буренки,
Но, а может — облака,
В кучку собрались в сторонке,
Где — рассветная строка.
Воробьи встречают утро,
Как снежинки — зяблики.
Снова на востоке мутном —
Розовые яблоки.

* * *
Просыпается земля
И кусты, и тополя,
Перешептываясь тихо,
Свет-листами шевеля.
С ночью нам не по пути,
Ночи следует уйти.
Ты сегодня нам подольше,
Солнце, в небе посвети.

«БЬЮТ КОЗЛА»
Мужики во дворе, «бьют козла» на столе,
Словно гвозди в доски вбивают.
Он все терпит, молчит,
Лишь костями стучит,
Как на зоне свой срок отбывает.
Ах, он бедный какой! Терпеливый какой!
За идею, что ли страдает?
Но настанет пора —
Убежит со двора,
Иль «козлятников» перебодает.
* * *
Непонятен тебе мой сон,
И не нужен, как синий берег.
Вот поэтому я ушел,
Вот поэтому стукнул дверью.
Ни к чему разбирательств шум,
Только пошлости он навеет.
Сам я ношу свою понесу,
Но а ты прогнись под своею.

* * *
Эти пальцы не знают скрипки,
Только сердцу хочется петь,
Пой, никто тебя не услышит,
Было так и так будет впредь.
Пой, как можешь, о чем хочешь,
Пусть мелодия жизнь не продлит,
И не станут теплее ночи,
И длиннее декабрьские дни.
Завывание вьюги песье,
И у тучи с луною вражда.
У любого своя песня,
Для себя эта песня важна.
Теги:
29 September 2007

Немного об авторе:

Председатель городского поэтического объединения. Издал 152 малотиражных поэтических сборника. Около двух тысяч газетно-журнальных публикаций.... Подробнее

 Комментарии

Александр Мудрик88.16
29 September 2007 19:52
гы...
а Вы уверены, что это Гражданская Лирика? И что это вообще лирика?
Леонид Олюнин10.18
30 September 2007 20:32
Дорогой hm, спасибо - хоть вы заглядываете
на мою страницу. Конечно, это не лирика,
тем более не гражданская. Хотел бы в сатиру
попасть, - нет её в списке.

Леонид О.