Жизнь знаменитостей, конечно же, отличается от бытия простых смертных. Но медные трубы у каждого из них свои: кто купается в лучах славы, а кто ведёт себя весьма скромно. Несколько наблюдений. В начале восьмидесятых мы летом частенько отдыхали семьёй на рижском взморье. Дзинтари, Майори, Дубулты – эти курортные места были доступны для любого советского человека. И проживание и питание было вовсе не дорогим. Мы даже приноровились обедать в ресторане, расположенном на первом этаже гостиницы в Дзинтари. Уж не помню её название. Нам там очень нравилось: и публика солидная, и сервис отменный, и цены не крутые. Мы с женой позволяли себе, кроме обеда,  пивка, а сыну – мороженое.

      Однажды мы сидели в этом ресторане, недалеко от входа. Табличка на соседнем столике свидетельствовала, что он зарезервирован. Спустя какое-то время из двери, ведущей непосредственно в гостиницу, появилась небольшая компания. И среди них – Людмила Чурсина.  Молодая, бесподобно красивая – её обожал, наверное, весь Советский Союз. Я не то, чтобы её фанат, но она мне очень нравилась: и как актриса, и как женщина. Мы с женой, конечно же, не тыкали пальцами, но по скромной улыбке Чурсиной было понятно – видела, что её узнали. Компания заняла этот столик. Чурсина попросила официанта принести бутылку красного вина и буквально пригубила наполненный фужер. Видимо, компания заказала только лёгкую закуску, поскольку посидели они всего минут пятнадцать и ушли, не допив вина. Как-то запомнились её скромность, манера поведения: и раскованность и одновременно сдержанность, умение слушать собеседника. Словом, женщина, приятная во всех отношениях.

     Мы уже заканчивали обед, как из дальнего от нас угла приподнялся и пошёл через весь зал импозантный мужчина. Да это же Олег Басилашвили! Он прикурил у мужичка, одетого в форму швейцара, и медленно  вернулся обратно. Мне показалось, что он специально прогулялся по залу, чтобы его все узнали. Ведь прикурить можно было и поближе. Как артист, мне он очень нравится до сих пор, а тогда немного покоробило. И вид у него был такой: смотрите – вот он я! Хотя я могу и ошибаться, ведь всё было так мимолётно.

      Пару лет спустя был в командировке в Москве. На белорусском вокзале увидел интересную картинку. Двое парней в вызывающей одежде встречали девушку. Одеты они были в стиле начала девятнадцатого века: высокие хромовые сапоги, красные штанишки, какие-то кафтаны, полушубки, а на головах – картузы, из-под которых торчали роскошные вьющиеся чубы. Они не обращали ни на кого внимания, хотя публика их рассматривала с откровенным любопытством. В одном из них, когда поравнялся, я признал Бориса Моисеева. По-моему, он тогда танцевал в трио “Экспрессия”. Ну, важный весь из себя, величавый такой. В этот момент он напоминал мне индюка на скотном дворе. Но тогда Боря был ещё стройный, молодой.

      И ещё одна встреча. На выставке в Индии в 2004 г. к нам на стенд заглянул сам Михаил Тимофеевич Калашников. Человек – легенда. Приятно было с ним пообщаться. Несмотря на преклонный возраст, хорошо поставленная, грамотная  речь. И что ещё удивило – любознательность, сродни молодёжному, любопытство. Очень подробно расспрашивал про наши приборы и как нам в Беларуси живётся. Мы подарили ему книгу, в одном из разделов которой описана наша продукция. Остался очень доволен. По нашей просьбе сфотографировался вместе с нами. Эта фотография до сих пор у меня дома. На видном месте, как память о встрече с великим конструктором и человеком.