You perfect world
Has been upset
And this is the best is gonna get.
(Celldweller, "The best is gonna get")
 

 Она поняла всё и сразу. И эту невысказанную боль о невозможности показать свои чувства, которые, словно угасавший уголёк, попадают в сухую листву: начинают тлеть, потом занимается пламя, а потом... Всепоглощающий пожар. И эту тихую заботу, которая выливалась всегда и везде в спасение её, как я уже говорил, пятой точки из аховых ситуаций... И то, что я в последнее время не хочу «заряжаться», по крайней мере, при ней, а уж видеть, как это делает она, стало невыносимо трудно.

- Постой... - её голос, казалось готов был сорваться на крик, - Ты ведь не хочешь сказать, что... - я с укоризной посмотрел на неё. - О Боже...

- Да, Света. Именно так. Я знаю, это плохо и всё такое. Но так уж случилось

   Она отвернулась излишне резко; так я успел заметить как брызнули слёзы из её глаз. Бедняга, как я ей сейчас понимаю. Возможно, все эти пять лет она жила в страхе, как бы мы не сорвались. Лелеяла надежду, что этого не будет. И вот, случилось.

    Почему нам нельзя завязывать отношения? Трудный вопрос. Чисто этически: если пара вампиров начнёт близко общаться, создаст семью, она стопроцентно отдалится от остальных, возгордиться и всё это приведёт к краху. Не говоря уж о том, что во время секса они могут просто убить друг друга, случайно выпив энергии друг друга до конца. А это — абсолютная смерть.

    Мы смотрели друг на друга молча и в полной тишине. Слышно было, как скрипят шестерёнки у каждого в голове, обдумывая и обмозговывая происходящее. Мы оба искали выход.

Почему выход, спросите вы? Потому что было ясно одно точно: наши чувства взаимны до безобразия. За прошедшие годы они стали крепче железобетона. Их уже ничто не сможет сломать.

- Слушай... - я прохрипел, прочистил горло. - Может, хотя бы пойдём куда-нибудь? Чтоб хоть не замёрзнуть.

- Да... Пожалуй.

  Мы пошли.

   Молчание длилось долго, мы успели пройтись до центральной улицы, пошли по ней. И когда у каждого пришло в голову решение, мы резко повернулись друг к другу и остановились.

В окружавшей нас тишине было слышно жужжание фонарей. Людей не было на километр вокруг, мы стояли одни посреди улицы. Снег, похоже взбесившись, начал падать с удвоенной силой, завихряясь и возмущаясь. Бледное свечение фонарей не было безжизненным, оно просто погружало всё и нас в сумерки, тёплые, рыжие сумерки.

- Я... Мы не можем, понимаешь? - в её глазах стояла мольба. - Это убьёт нас. Может убить, - поправилась она, глядя на меня.

- Свет... Может убить, то есть только возможен летальный исход.

- Прекрати. Прекрати говорить так сухо! - она топнула ногой. Я понял, что наша страсть накалена уже до предела. Я просто подошёл к ней вплотную и немного навис над ней.

- Остановись... Не надо... - её голос уже дрожал.

- Надо. Хотя бы попробовать. - я взял ей за руки, она не сопротивлялась — Света, - я привлёк её к себе. - будь со мной. Навсегда.

   Ещё до того, как мои губы коснулись её, я понял, что будет что-то ужасное. Мой Свет, ну по аналогии как светина Тьма начал выстреливать из меня стручками зеленоватого и голубого сияния. Стало невыносимо жарко. А потом...

    Потом мы поцеловались.

    Наши ментальные «шупальца» переплелись вместе. Я вздрогнул, равно как и она. Свет, тепло, нежность, уют, доброта все эти чувства нахлынули разом, поглощая нас и утягивая вглубь себя. И тут мы оба почувствовали, как пьём друг друга. Пьём взахлёб, так, как после долгой жажды пьют из кувшина молоко, а оно течёт по подбородку, фыркает на лице... Это было божественно.

    Я обнял её крепче, когда поцелуй закончился. Она сделала то же самое Мы всё ещё стояли, полные пульсирующей живой энергией, с расправленными крыльями (и когда это они успели появиться и так светиться) и переплетением тёмных и зелёных игл, в которые превратилось наша сила. Воздух вокруг нас гудел, наливаясь предчувствием.

    Она оторвалась от меня, подняла голову и сказала только одно.

- Я буду с тобой.

  Если вы никогда не были в эпицентре взрыва гранаты — вам не понять что тогда произошло. Сила, наполнявшая нас, взорвалась с дьявольской мощью, обдав нас обжигающим потоком пламени. Наши щупы полетели в разные стороны, врезаясь и переворачивая всё, что не было закреплено; первыми пострадали несколько чугунных лавок, потом витрины бутиков, вырубилось электричество, земля пропотела и очистилась от снега на полквартала.

   А мы стояли и смеялись от счастья, ибо знали, что теперь всё будет хорошо. Больше мне не придётся сидеть и смотреть, как она танцует с амбалами, больше мне не придётся летать до утра, больше она не будет без меня сидеть грустить дома. Всё будет, им будет хорошо. Даже милиция, несущаяся на машинах к нам по улице, ничего нам не сделает; я хохотнул, расправив крылья.

Да, ночь будет яркой.

   Мы взмыли в небо резко, смяв асфальт в месте старта. Мягкий ветер подхватил нас и понёс, понёс за собой. Как две пылинки, мы отдались ему и просто любили друг друга.

  Дерево, которое росло рядом с тем местом, где мы стояли, к утру неожиданно позеленело, на нём даже распустились цветки. Аномальное чудо было списано на редкую мутацию и перепады температур.

   Ну вот почему мы так любим фильмы, книги и игры про нежить? Этим вопросом я задавался давно. И ответ таков: потому что они любят ярко и до дна. Как мы. Мы вот счастливы уже 3 месяца. Кроме друг друга, нам ничего не надо.

    И нам плевать на нормы и стереотипы. Эти рамки — лишь для идиотов, боящихся сказать жизни «да!» или сделать важный шаг.

    Мы — его сделали.

Мы — счастливы.

  Мы — два вампира над вашими головами.

  Не спите.

  Мы есть.