До семнадцатого года
Был лишь праздник у народа:
Крепостные, дискотеки, жандармерия, стриптиз…
Царь катался в «мерседесе»,
А столичные повесы
Рассекали в «кадиллаках», что поставил им «ленд-лиз».

И фабричные девчонки
Обожали сэндвич тонкий,
«Кока-Колу», «Кама сутру» и родной капитализм.
Одевались от Кардена,
Рок любили и Шопена,
И уж просто обожали НЛО и спиритизм.

И в деревне богоданной
Каждый был себе хозяин,
Был у каждого участок, смокинг, видик, вертолет.
Крепостничество не в тягость,
Коль помещик-душка – сладость…
Но не знал народ счастливый, как всю жизнь перевернет.

Где-то в жуткой загранице,
Ковыряя в ухе спицей,
Обитал коварный Ленин (диверсант, шпион, масон).
Отличаясь гадким нравом,
Называться мог по праву
Кем-нибудь из той нечИсти, чье название – легион.

Он ходил с трубой подзорной
По проспектам и уборным.
Залезал он на соборы, скалы, шпили и столбы.
И оттуда взгляд коварный
Направлял на север дальний,
И мечтал страну Рассею грохнуть, вздернув на дыбы.

И ворвался год геенный
В Петроград, куда тот Ленин
В запечатанном вагоне (как в троянческом коне),
Наконец-то вперся нагло
(Вероломно, агрессивно),
Пролетев на БТРе, как в чужом кошмарном сне.

Был тот Ленин каратистом,
Кунгфуистом и штангистом
(А иначе б в одиночку всю страну не поборол).
С горсткой спутников плечистых
(Иудеев и буддистов),
Сам себя на трон российский, худо-бедно – произвел…

Как веревочке не виться,
Тут конец приходит быстрый:
Не прошло еще и века, но российский богатырь,
Демократ (не помню намэ),
Поднимает рашен знамя,
Энд немножечко свобода, энд чуть-чуть плюрулялизьм.

Хоть не царь, но в «мерседесе»
(Говорят, купил в Одессе),
Рассекает по столице дайджест-спонсор-менеджмент.
На военном хит-параде
Сам себе вручил награды:
Крест Мальтийский, орден Бау энд Почетный Легион.

И теперь-то наконец-то
Возрождается планета:
Вайсе-блау-роте фане нежно реет над штаат.
Ду ю спикаешь по-руссиш?
Это есть, конечно, плёхо,
Потому что весь Россия есть немножко возрождат!