ПЕСНЯ, ПОЛНАЯ СНА
Выше великого флага,
глубже глухого оврага,
шире всеобщего блага
шалая трель соловья,
но памятна песня моя.

Тише бесшумного блика,
чище несмутного лика,
тоньше, чем там повилика,
льёшься вот, песня моя,
несмотря на трель соловья.

* * *
Бычка и тёлочки в хлеву
бок о бок рты жуют траву.

ЛИЗЕ
Души своей ужасный образ
я в сладкий облик обряжал...
А ныне – посмотри на зло в нас! –
покров я тонкий мой прорвал.
Гляди же, Лиза! Дюже сладок
был усыпляющий пример
любви заморской. Груб я, хваток,
матёр – и всё на свой манер!

ДЕФЕКАЦИЯ НА СУДНЕ
Из гальюна к вам, мои культурные друзья,
выходя рывком и пряча гениталии,
не вскричу: «Просрался!» – возглашу: «Пэр анус я
проанализировал фекалии!»

ТЁМНЫЕ МИЛАНСКИЕ СОВЕТЫ
ЛОВЕЛАСА ИВАНА ОКОЛЁСНИКОВА
Ночь отдайте милой даме
Полежине Надиванте,
полежите на диване
с ней весь тайм и в новом тайме
в соблазнительном Милане
с возмечтавшей об аманте
Полежиной Надиванте
полежите на диване –
снова с милой, да не с тою
местной дамой, а с иною.

ОПРОСТИЛСЯ
Так! После зол совсем
отпав от всех мифологем,
философем,
чéм возвышаюсь я над тем,
что пью, что ем?..
Да, непонятно чем.

РОЖДЕНЬЕ ПРЕДЛОЖЕНЬЯ
а о о а
а р о б о л а
н а р о б о л а л
н а р о д б о л т а л

ОДИН ОТВЕТ ДАН
Мотив играет ли на мне Святая Сила,
негордо выясню, а демон мною не играет:
«То ясно из того, – мне ведьма сообщила, –
что дьявольский род ýмного игрушкой избирает».

ПОКОЙ
Бескостной мысли переливы
колеблются при мне –
цветной змеи юлят извивы
на постоялом пне.
Змея по срезанному месту
вплавь шарит чешуёй
зря: пень недвижимый к джентльменству
не склонен со змеёй.

ТОЛЬКО ЕДОК
Трезвость – яство. За плечами –
пьянство лишними речами.
Поедаю, да не пью.

СУЖДЕНЬЕ ЗВЕЗДОЧЁТА
Заявил астролóг Сунь Вынь Жо,
по стезе проходящий раскованно:
– Замуж выйти – всегда хорошо,
но жениться – всегда нам рискованно.

РОМАНТИК И ПРАГМАТИК
«Устав от пира, сверху покрывал
лежал он, отошедший.» «Ктó лежал?»
«Халдей Степаныч. Он на койке спал.»

МИР И КЛИР
Ваше ли сиятельство,
Ваша ль эминенция?
Первомирца ль ячество
иль первосвященция?

ВПРОК
Мой Павел, муромский десантник,
упал, как будто на врага,
в субботу с кровли в палисадник.
У Павла хрустнула нога,
треснула впрок кость.
Осень. Во поле стога,
поле – как погост.

ОБУМЕ
– Любословы глуповаты, –
утверждали технократы;
сами ж были туповаты,
как и все недемократы.

ДОМАШНЯЯ ДОЛЯ
Папаня шьёт кальсоны. Матушка-столяр
большим рубанком доски бреет (видно стружку
повсюду на полу). Таков семьи футляр,
в котором я хранюсь – и жду в плену подружку.

* * *
– Кто непоседлива? Кто лукава?
Кто изменчива? Нет, сосед!
Неправда! Не верю, что Муза вертлява.
Нет, она не вертлява. Нет!

МИФЫ
1
Емельян Торсонагиев на голове
еле держит сиянье: в нём аж тонны две.
2
Модерна нимб Емеля Торсонагиев,
создав балет «Инвазия Контагиев»,
за ту борьбу за мир удвоен был
гуманитарной Гильдией кондитеров.


НАРКОТИЧЕСКИЕ СТРОЧКИ
Хмуро принял аспирин –
мгла прояснена:
много спусков и глубин,
мрачных бездн и злых пучин,
много всходов и вершин,
только твердь одна.

ДУМА О ТРУДЕ
Лепка дров во имя рва –
не парадоксальная
тема, не игра в слова,
нет, но гениальная
стройка подвига в стране,
недопонятой вовне.

ПОЙДЁШЬ ПО ТРОПКЕ –
НАЙДЁШЬ ПОДДУБОВИК
Где тропа, там и дубы
притроповики –
где дубы, там и грибы
поддубовики.

ПОЭТ
1
Обаятелен обман,
как Эллада.
Говорят, я графоман.
Это правда.
2
Носился летом ветерок
и травку теребил.
Был у меня в руке сачок,
я бабочек ловил.

Неволит сетью стайки строк
теперь мой ловчий пыл.
Я народился, дурачок,
и буду, каким был.
3
Лью песнь, от литража и стажа не завишу,
пью сразу, как пою, всё то, что кстати вижу.


ЗЛОЕ ПОСЛАНИЕ
СКУЛЬПТОРУ МЕЛОЧАЮ
Лепи, сном сому подкрепляй,
желудок ей грузи
тугой, числом дам измеряй
длину пути, ползи,
лепи, обрюзглый Мелочай,
меж юбок и в грязи,
долепишь – имя лепке дай
своей: «Стрела стези.»

ТУМАННЫЕ ДАЯНИЯ
Кого бы молодцý любить, ну, хоть немного,
хотя б не целиком? – кусок один хотя бы
хоть чей-то мне б любить – тогда бы, глядь, масштабы
даяний моей песни проступили строго!

ИЗ НОВЫХ ЭКЗЕРСИСОВ
Тема «Утка и утюг»
завлекла в туман Спинозу,
но мудрец нашёл не вдруг
ключ и к этому вопросу.

ЛИСА И САМВЕЛ
Лиса на полке лежала шапкой,
до носа дальней доставши лапкой.
Впотьмах купе покидавший Самвел
лисичку спавшую чуть не надел.

АПОЛЛОН БЕЗ ЛУКА
Потому что музыканты, чую, скисли,
лямку полоумной музыкальной мысли
тянут физики, что в Дельфах тьмой нависли –
надо мной, безлучным вялым Аполлоном, –
с их любимым термоядерным Пифоном
да с компьютером, мобильным телефоном.

ИЗ КНИГИ «ЛОЗУНГИ»
Славься, горе сольного внешнего попутчика,
песня, поступь Горького, Пешкова, не Пушкина!

ИЗЯЩНЫЕ СТАНСЫ
Спросонья мило с днём рожденья
лишь поздравил я себя,
взглянув, не вижу в день рожденья
ни супруги вкруг себя.
Глядь, на одной, другой тернистой
был женат и рвусь ещё
в мужья какой-нибудь тернистой
иль кому-либо ещё.

РЕКЛАМА ЧАЯ «ЛИПТОН»
Блудный Клинтон
пьёт чай «Липтон».
Пей чай «Липтон» –
будешь Клинтон!

РЕКЛАМА ЧАЯ «ПОЛЁТ»
Ваня чая пил немало,
да теперь поменьше пьёт.
Всё весьма подорожало.
Пейте чай спитой «Полёт»!

ОБРАЩЕНИЕ К ТОВАРИЩАМ
Братцы, в нашем общем стане
так же ныне, как и ране,
в ресторане
сидящие да едят,
стоящие доедят.

ПАТЕФОН
(Сентиментальные стансы
для приятельницы)
Меня, графомана, под мотив патефона,
хотя не в Египте, хоть не дочь фараона,
ты только что вновь нашла.
Мне столько прочла ты – скажу к месту, коль это
не в пику размеру, – в позапрошлое лето,
в котором ко мне пришла!
Ты всё то огласить – точно Древним Египтом,
словно дщерь фараона к жрецу – с манускриптом
ко мне ль, метроману, шла?
Ты прочла, что несла... Бесконтрольные позы,
то безбрежие тем, где ни капельки прозы...
Господи, как ты мила!

ШКАФ И ПАЛЬМА
Пальма шкафу тень послала,
шкаф на пальму тень послал.
Пальма шкафу пеняла,
шкаф на пальму пенял.

Пальма шкафу зло кричала,
шкаф на пальму зло кричал.
Пальма шкафу смолчала,
шкаф на пальму смолчал.

ВЫБОР
Ведать? – или принуждать
и обжуливаться?
Бредить? – иль воспринимать
и додумываться?

РУКОДЕЛИЕ БЕЛОГО КИРПИЧА
Ком белой сдобы огранили.
Прямоугольный сыр кулич.
Но глину в печке подсушили.
Впрямь вышел пламенный кирпич!

ГОЛОВОЛОМКА ПОЛА
Кто же, кто больше –
большевички или большевички?

ВОПЛОЩЕНИЕ КЛАССИКА
Сочинитель Большаков
сочинил и был таков.
С Сочи Нил свёл – был таков
небожитель Большаков!

ДОЛЬНЕЕ РЕШЕНЬЕ:
Двойка делится на восемь.
Получается четыре
под могильной единицей.
Слава сгинувшей четвёрке!

СТРАХ ЛИНГВИСТИКИ
Друзья, в языковеденья кружке
оружие – во-ручие – в руке.

ВЕРНЫЕ ПЕСНИ
Хоть нам пиррихий да спондей
в ямб оба входят и в хорей,
мы в песнях верных не имеем
подмен пиррихия спондеем.


НАДИНА ЛЕПКА
Снохою став, ваяет Надя.
Лепниновед, на глину глядя,
скажет: это не свекровь,
пусть и чумоватая,
нет, воистину свихровь,
умом покатая.

НЮ
Лепить ея пред наготой наглядной,
ой, труд-но...
О, талия богини благодатной!
О, грудь! О,..!

НЕБРИТЫЙ БРАТ ПАНТЕЛЕЙ
Бородой своей любимый
сводный брат мой, нелюдимый
в скорби – мол, меж нас, людей,
каждый втайне брадобрей, –
как бы в сейф периферии
скрылся от психиатрии,
клятв, убийц, войны, резни,
драк, девиц, обуз, родни;
да! вдвоём он там с одною
всей несбритой бородою
залегает до сих пор,
гол, как йог... Какой позор!

ИЗЭЗОПА, ИЛИ
ПОЛНЕЙШИЙ НЕ-ЭЙНШТЕЙН
Шустрой сплошной относительности
рой... Ни шута не понять!
Стóлп я, пращур умом. И презрительности
мне не занимать.

ЗАПИСКА ДАМЕ
У меня сегодня кризис:
денег нет на колбасу.
Бесколбасья завтра, миссис
Инвестьер, я не снесу.

ТРИПТИХ НОЧИ
1) ЗАКАТ ИНТЕЛЛИГЕНТНОСТИ
Вечерком он телевиз-
ор включает аккуратно,
смотрит видеостриптиз
да бодрит себя приятно.
2) РАССВЕТ ИНТЕЛЛИГЕНТНОСТИ
Утречком он телевиз-
ор, зевнувши, выключает
и под видеостриптиз
эвфемизмом не страдает.
3) ВЕРТЛЯВОЕ РУСЛО БЕГА
Можно влево бежать,
можно кинуться вправо,
можно всяко петлять,
ибо русло вертляво.

РАЙСКИЕ МЕСТА
Ню славных выставка – эдем эстетов узких,
а баня с хлябями – земной рай «новых русских».

ПРЯМО КАК ОМАР ХАЙЯМ
Я над луной полýночной над нами,
над солнцем полдня с пылкими лучами,
над путеводною звездой моей вхожу
в надзвёздные врата прекрасными речами.

ФРАГМЕНТ ИЗ ГИМНА
«СЕРП И МОЛОТ»
Бой воспоём мы смолоду,
на бой поднимем толпу.
Вдарим серпом по молоту,
а молотом – по серпу!

ОДИН НЕ ПОПАЛ
Из завода в новизну
он задорно на Луну
полетел, но пролетарий
потерпел тот пролетарий
и куда-то за Луну
канул в доли новизну.

НУ И АУРА!
– Полный мира Первомай
принесла весна.
Пролетарий, наливай
света, пей сполна.
– Ур... аура... ура!

ПЕРЕДЕЛКА РОДА
Лукапная палука – не
фантом фанатика, зане
гремит успехом та наука.

Берутся гены паука,
зло прибавляется ген лука.
Родится вредная палука,
притом лукапная слегка.
Тому генетика порука.

* * *
За ужином объелся...
Пушкин
1) ПЕРЕЕДАНИЕ С ИСХОДОМ
За ужином объелся Пушкин.
Был заперт он слугой в читальне.
Там вылил удобренье пальме,
склонясь за край большой кадушки.
2) ПЕРЕЕДАНИЕ БЕЗ ИСХОДА
За ужином объелся Пушкин.
Его слуга не запирал.
Там Кюхельбекер, зол и скучен,
опорожниться помешал.

ВЕРНИСЬ, НЕВЕРНАЯ
Ты с Менгиром, а со мной
скука, ступор, тупостой.
Чтобы мне жилось полегче,
брось Менгира: он покрепче.

В ТИСКАХ РИФМЫ
Скоро год, как уж длится мгновенье...
Повторить, что ль?.. Ну да! Скоро год...
Эх, досадное рифмоплетенье!
Мы, пииты, страдаем рифм от.

СУТОЧНОЕ ТУРНЕ
От утра днём дотемна
свет, простор, белострана;
оттемна в ночь до утра
бред, провал, чернодыра.

К НАМ, КОГДА-ТО ЮНЫМ
Тогда придумки про луну
докучным не считали вздором,
во мгле в мирскую вышину
волнующе взмывали взором
мы с ненаглядною моей
в тот чудный час, гуляя вволю
по саду, полному теней,
по лунному седому полю.

ОТПАВШЕМУ ПОКЛОННИКУ,
ЛЮБИВШЕМУ ДОМА НА ДОСКЕ
ВОСПРОИЗВОДИТЬ ЧУДО-ПАРТИИ
ЧЕМПИОНА
О, как он пешками играл!
Он пешкам был их генерал.
Играл он ими так мобильно
и так усидчиво играл!
Умножив ход его, субтильно
ты пред доскою обмирал.
Как йог нирванский, непосильно
ты обмер – и в тот мир отпал.
Аминь.

ЭПИГРАММА
Как Пушкин, ты решил не выезжать отсюда.
Не выезжать решил. Как Пушкин – то причуда.

СНОВА, СНОВА...
Бредово рвенье, сударь, ваше.
У вас, конечно, башка в каше.

ВИНОВАТА ЛИ РОДНЯ?
Активно химию не смог я воспринять,
из-за чего в дурном увяз, почти как тать,
и на суде могу лишь вирши показать, –
ах, в этом обвинять ли мне отца и мать
или не обвинять?

Ю
... и сердечно рисую Ю
одесную, ошуюю...
(сё – удел колдуна
Вани Околёсникова).

ДВЕ ДУРАЦКИЕ ТРИАДЫ
– Значит, у власти дураки.
– У власти – дураки, значит?
– Дураки – значит, у власти!

– Значит – дураки у власти?
– У власти – значит, дураки!
– Дураки у власти, значит.

* * *
Не люблю автомобилей
и смотрю на телевизор
или слышу телефон мой
не с любовью бытовою,
но с разумным уваженьем
к этим косвенным подаркам
длани Главного Прогресса.

МУЖЧИНЫ
В ИХ ЧУДЕСНОМ ДЕТСТВЕ
На горе великой в ряд
на горшках орлы сидят
по-над бездной – так порой
барышни по-над рекой
на скамье сидят, молчат.
С виду каждый из орлят
только птенчик небольшой,
да вполне орёл душой.

КРАСНОЕ СЛОВЦО ДРУГУ
Говорю для красоты –
тку горлянду слов, как ты.

В КРЕСЛЕ НА СКЛОНЕ ЛЕТ
Годами дрёма дотемна.
Нирвана где? Да вот она.

БАСУРМАН И БАСУРМАНКА
Я дик и кроток на аркане
у девы Рая в Тегеране;
я дивом, гурия, твоим
хвалим, ругаем, ободрим,
хулим, рождён, обижен,
низвышен и вознижен.

ГЛАС КОГИТАЦИИ
Не молчат мои сомненья:
как Единство душ и сил
Бог для нас – не Бог деленья;
Нострадамус откровенья,
вероятно, получил
от того, кто самомненья
путь Евреям начертил.

ХУДАЯ ИНДУКЦИЯ
Взял книгу, зевнул я, прочёл: «... ergo sum» –
и causa всуе пришла мне на ум.

БАБУИН
И длю себя в себе невинном
я малодумным бабуином,
и мне казавшееся важным
уж оказалося миражным,
а что неважным мне казалось,
уже в миражном затерялось.

ДВЕ ПОЛОВИНЫ
Страстью сектантства бледны
себялюбцы, внутри сверхнарядные.
Страстью столпленья красны
полулюди другие, наглядные.

СПЕЛОМУ СЛУШАТЕЛЮ,
ПРОСВЕЩЁННОМУ РАДИОВЕЩАНИЕМ
Явление такое было
тому сто лет. Сегодня вновь
метеориты падать будут.
Кастрюли приготовь.

ПАДЕЖИ
(Советская фантазия)
Вскочил на кафедру философ Лампоторт...
... и тут явилась сущность Лампоторту.
Прозревший в суть явлений Лампоторт,
рождённый от еврея Лампоторта,
общеизвестным ставший Лампотортом,
отрадой был для папы Лампоторта.
Таков рассказ о младшем Лампоторте,
душеспасителе, советском мудреце.

НЕ ВЫШЛО
Необыкновенен юноша Рембо!..
Вторы нет. Кончаю рифмою «ребро».

СВОЁ СУЖДЕНО КАЖДОМУ
В объятиях лорда млеет милая леди,
а девочка Шизи бьёт мальчика Крези.
Ясно. Тыква – на грядке, семечко – в тыкве,
грядущее – в семечке. Suum – cuique.

НАЧАЛО
Метко числя себя как бы чем-то в овале, –
то не во сне ли? –
Ираида робела в игре на рояле,
играя на домбре, на виолончели
и на свирели
в самом начале.
НЕВЫДАННАЯ ДЕВА
Не Иродиада, но Ираида!
Я не замужем, я за мужем
возможным чую такое, какое
таково лишь, как чую. Злачно
замужество моим чувствам заветным.

* * *
Хочется многим высокого:
тому – достижения в спорте,
тому – положения в обществе,
тому – потолка в квартире,
тому – неба над головою.

ХВОРЬ
1
Самое время для песен невнятных,
когда у певца в груди – малоприятных
тридцать девять и девять десятых.
2
Дура Бяка двояка,
но две Бяки – не Буки.
Гада Бука трояка,
те три Буки – гадюки.
3
Смотрит он на восток,
на восток, но мысленно;
на столе пред ним – листок,
на том листке написано:
«Посмотри на восток,
воспари, но мысленно –
где-то там парит листок,
где «Посмотри...» написано.»

В ПРЕДДВЕРИИ ПЕСНИ
Внушает Муза мне пропеть Анастасию,
воспеть ея чело, уста, зеницы, выю,
ланиты, перси, мозг и члены остальные,
включая только их, тем исключив иные.
2007

КРАТКОСТЬ,
ИЛИ ТОЛЬКО СЕСТРА ТАЛАНТА
Пикассо покатил колесо.
Вот и всё.

КНИГА
Я глядел на реку – на другом берегу
мягкой летней порой на прибрежном лугу
та читала Гомера.
К ней уплыл, ей сказал: вам дозвольте прочесть
то, что вы не прочли в мудрой книге, что есть
дале в томе Гомера.
Мне шепнула она: дочитала б одна,
кабы так не была мудрена глубина
эпопеи Гомера.
С того дня каждый год мы спокойно вдвоём –
я и Настя – читаем подчас о своём
мире в книжке Гомера.

ОБОБЩЕНИЕ
Этот всё воображает
о себе чёрт знает что –
тот, напротив, усвояет
басни правящих, зато
у двоих среда едина:
в говне оба господина.

РЕЗЮМЕ
Чмо – трясина для купанья
(к чему спор?) есть и в болоте,
но в себе для окунанья
вы быстрей её найдёте.

СТОЙ! «НЕ ОСПОРИВАЙ ГЛУПЦА»
(Самоустановка)
Всё. Довольно в души лазить.
С дурачьём пора бы ладить,
словом дурь не возбуждать.
Полно, брат поэт, болтать.

ДРАМА ЖЕНИНОГО ПРИХОДА
(Ремарка: между тем босоногая голубка сбегает)
– Что милашка! Ты мне подарок подлинный!
Грядка, где не нужно прополки!
Гений солнечный! Луч мой огненный!..
– Попался, паяц. Умолкни.

К АНАСТАСИИ
Ты – королева певчей пьесы,
которой не слагал Шекспир.
Мои же, Настя, к ней примесы
пустячны, как пустой гарнир.
Ты – гордый звук, я – только призвук.
Ты – горний дух, я – плоти признак.
Мал я, признателен судьбе.
Не мы, но ты! Я – при тебе.

НА УЛИЦЕ
Даму не смущай, зевака,
взглядом бегемота.
Долу тужится собака –
значит, ей охота.

СЧЁТ 0 : 1
Как я, болгарин, к расизму пришёл?
Чёрные белым, чиня произвол,
в стычке размашисто втюкнули гол.
Негры болгар обыграли в футбол!

О ПОЛЕ ГОГЕНЕ
(Галльская пословица)
Пол-Гогена – не Гоген.

ЭХ
Появляется во плоти
или как воспоминанье.
Навязался дух упрямый,
мелкий, с вездесущей рожей.
Эх, на что-нибудь покраше
мне направить бы вниманье.

ПЕРВЫЕ СТРОКИ
АВТОБИОГРАФИИ
С пяти лет до семи лечился
от люэса. Жил дома. Помню
наклейки винные. В дальнейшем
несколько дней трудился. Боле
сил не было на труд...

* * *
Собою слепое свершенье
влечёт без конца повторенья,
в душе ведь имеем хотенье
в избытке, но без разуменья.

БЕДА
Неверен Насте был с Авдотьей.
Угас, поник. Постельный бред
меня сгубил. Как с этой гостьей
мог есть я дома тот обед?!

С ней повидал про Джеймса Бонда
бодрящий фильм – так вот... Как жаль!
Ему амурная свобода
сродни. Во мне сильна мораль.

* * *
Мы вычислять, отметьте,
должны, томясь на свете,
не только ради смысла –
башка чтоб не раскисла.
Проставлен нуль в ответе
пустой – прощайте, числа.

НЕ-БРИЛЛИАНТ ПИЕТА
Случился давеча куплет.
Черкнув, отделался пиет.
Был сей алмаз не огранён,
но граней без алмаз был он.

КОЗЛИНАЯ ПЕСНЯ
Во сне лишь Муза Ваню призвала,
по-грекорусски мысль ко мне пришла:
любовь-то зла, но в пагубе не злы
трагически поющие козлы.

НЕ БЛУЖДАЯ В ДУШЕГУБКЕ
Кто знает ясно, тот невнятно излагает,
когда светилу скудоумие внимает;
и кто отверг успех, тот и преуспевает,
а не к геенне привыкает.

МОЯ МИЛАЯ
Взор – как весть в этот раз, как невесты наказ,
как венчальный луч сердца недальнего,
у неё, льющей свет, у владычицы лет,
полных новью, лишённых печального.

Речь – как пенье ручья, как игра соловья
на свирели душевности благостной,
у голубки моей, у подруженьки дней
моих лучших – у Настеньки радостной.

ЗВУКИ-КОРРЕЛЯТЫ
П – заболевший б,
б – зазвеневший п.

ДНИ В РИМЕ ДРЕВНЕМ
Нимало не или немало
меня то племя понимало,
покуда в Риме – в такой дали! –
труд жизни прошлой мы знавали?

КРУГ ИВАНА ИЛЬИЧА
Какая скука та же проза!
Порокам тупо жизнь верна.
Всё дольше взглядом из навоза
глядит вовне душа – мутна,
как чувство, что храм морализма –
точь-в-точь фаланстер коммунизма.

К НАСТЕ КУКЛИНОЙ
Вина случайно выпил лишний кубок.
Терпел с утра похмелье. Было худо.
На пиво мне вручила пять эскудо
моя голубка: нрав её так чуток.
Мы жили в Португалии на вилле,
построенной в каком-то райском стиле.

Приятные стихи в беспечном стиле
мы сочиняли на приморской вилле.
Был общий гений стансов наших чуток.
Кончалися голубкины эскудо.
Поник я, взвесив, как без денег худо.
Вина случайно выпил лишний кубок.

КАИК
Старина, строка Языкова
«обуянный дурью волн»,
и зло мчит судьба каикова
днесь такой же, скажем, чёлн.

В КУЗНИЦЕ
Прочно куют. Кучно поют.
Личики прячут.
Ружья не жрут. Пушки не пьют.
Танки не плачут.

СВОДНАЯ СЕСТРА
Изо дня в день дева Ираида,
Настенькина сводная сестрица,
так бледна, как если б из аида
выбыла на свет сия девица.
Спиритизм и впрямь её призванье.
Духи обступают Ираиду.
Хмельно стол, усилив обаянье,
мертвецы кружат, не кажут виду.

Загорается вода при взгляде.
Полоумным оком Ираида
не спалит ли Настеньку в наряде,
коль возьмётся мстить та Немезида?

Нет, пустяк! Я твёрд – и я колдунье
противостою при полнолунье.

ИЗ ПАМЯТКИ ДЖЕНТЛЬМЕНА
... Входи не здороваясь – по-ирландски,
ешь и пей не общаясь – по-шотландски,
исчезай не прощаясь – по-британски.

ПЕНЕЛЕСЬЕ
В центре леса вертикально пень сидел.
Пня вокруг организован, лес редел.
Мудро пни зияли в нём, он опенел.

МИЛАЯ СУММА
Голубливая пара. Псевдосиятельство.
Государство плюс обывательство.

СУММА В ДИАГНОЗЕ
У вас грипп и вовсе омуденция –
олигофрения плюс деменция.

НАСТОЯЩЕМУ ПОЭТУ
Блаженно строчи, не болтай с нами вовсе, дорогой:
ты думаешь лучше стихами, нежели головой.

ЧУКЧА ИЗ АНЕКДОТА
– Подайте чукче бедному, подайте, господа.
Писателем, читателем он был, да вот беда:
погнившим добывателем он не был никогда.

ПРИЗРАК-ОТПРЫСК ПАНТЕИСТА
Один вблизи долин и гор
витал Робинзонат Тагор.

ЭВРИКА
И с моим неполным мозгом
о глобальном ярко мнить
выйдет, если раздобыть
генеральный взгляд в аптеке!
Азиатский трудно ль опий
у провизора купить?!

ДАРИЛ
ДО ПОСЛЕДНЕГО ШЁПОТА
Вскричу: «Дарил пéсни я, други!»
Вы ж ляпнете: «Песни? Всего-то?»
Вот люди!.. На персях подруги
шепну я последнее что-то.

К РЕВЕККЕ
Ивана издали видала
ты раз на днях. Ещё, Ревекка,
взгляни: уже черт идеала
нет у другого человека.

ГНОМА ИЗ КНИГИ
«РАЗУМНЫЕ ТРЮИЗМЫ»
Кто ничего тут не ломает и ничего не полагает,
как никому тот не мешает, так никому не помогает.

ИСПОЛНИТЕЛЬ
О, Настя Куклина! Простёрт я перед нею
послушным женихом. Мне, должнику, моею
невестой дан совет: умерив мыслей прыть,
Александрийский стих искусно применить.
И что же то за стих? Откуда же я знаю,
каким уже стихом, как надо, сочиняю?..

К ЗАВИДНОМУ ВЗГЛЯДУ
Славься, миленькое мнение,
мысли ласковой явление!
Сей любое одобряющий
взгляд, иных не оскорбляющий,
не касается критерия,
не затрагивает сущности,
не развит, как ум научности,
не заумен, как мистерия.

НЕВЕСТА У ЖЕНИХА
Стряхнувши сон гимнастикой,
полдня играли в жмурки.
Теперь играю с Настенькой
в доступные фигурки.

Конём иду, но милая
лошадку бьёт ладьёю.
Мне сладостно, любимая,
с тобою жить семьёю.

ЭПИГРАММА
НА ЗНАКОМОГО ГЕРМАНЦА
Du – старец в общем не святой,
самолюбив и жаден du,
но смелой старческой рукой
меч правосудия тупой
du чуть не опустил в чаду
на длань, взимающую мзду.

СВОБОДНЫЙ
ПЕРЕВОД ИЗ ГЕЙНЕ
– Заметь, она – мука и скука.
– Другим она – опыт, наука.
– Опомнись, облезлая сука!
– Отпряньте, блатная гадюка!

ВСТАВОЧКА ДЛЯ ПОСВЯЩЁННЫХ
Взлётная поэзия,
мутноземная кровь.
Эх, палингенéзия!..
Круг кармы вновь и вновь.

АПРИОРИ
Тут миг – и мелькнула продолженно
смерть на пригожем лице, –
да, подчас вот так расположено
последнее не в конце.

НАВЯЗЧИВОЕ СЛОВО
Глядь и глядь, и глядь опять...
Победить бы славно глядь,
повторённую раз пять, –
слова б узел развязать!

ЭПИГРАММА
Подле Бога нет «объекта» –
стало быть, и нет «субъекта».
Просто всё: ты здесь не Бог,
тут тебе везде острог.

АПОЛОГИЯ ПОДРУГИ
Ласке рук доступная
Настя – не блудливая.
Ветру гибко спутная
Настя – не гулливая.
Чувству лишь послушная,
Настя, ты – пытливая.

НАПАРНИК ВИННИ-ПУХА
У Вжизни-Пука от усилья
из пожы в нос развиты крылья.

НЕТ ОСТАТЫХ
Зачаты зачатки,
початы початки,
остаты остатки,
нет,
остатни останки.

СМЕРТНЫХ УДЕЛ – МНЕНИЕ
Скажут: «Истинных нет суждений.
Сколько людей, столько и мнений.
Человек – мера всех вещей.
Жизнь – софистка; жемчуг воззрений –
больший, чем истина, друг ей.» –
А ты, брат, слушай, да не дурей.

* * *
... на ярый бой со всеми...
Брюсов был слегка дубоват.
То ли дело Брюс Ли! –
бил по телу всегда впопад.
А Вэ Брюсов бил ли?

СЛОВО ФИЛОЛОГА
Вирши должные выше
господского шпиля на крыше,
но виршонки с оглядкой ниже
брани в плебейской нише.

ЛЁГКИЕ
Не слишком ли мы, Настенька,
с тобою ближе к тоненькому
плетенью, сну ажурному,
чем к окруженью топкому?

Не чересчур ли выспренний
рай слов у нашей песенной
игры, легко витающей
сверх пошлости вещественной?

Ни мы, ни песни-спутницы
никем тут не продолжены:
мы запредельно, Настенька,
возвышенны, восторженны!

НАУКА ЛОГИКИ
Стихи скучнее не-стихов,
а не-стихи скучнее вас,
а вы скучнее чудаков,
писавших те стихи подчас.
Ретив, нескучный самый люд
наискучнейший дал вам труд.
Таков житья-бытья курбет.
Без меры тьма – и сразу свет,
и в лоне света – тьмы барьер.
О, битва Сил, витанье Сфер!..

НА РУСИ
Жизнь тут больно холуёва.
Знать, бескрыл вершок души.
Правда, Жени Киселёва
передачи хороши.

Подтверждал в эфире сто раз
Женин перст и вид лица,
что заложены в нас образ
и подобие Творца.

ЛОГИКА
(Неразумно используется
«материальная импликация»)
Коли – Егор и Лена,
то – переделка гена;
после – дети науки,
плоские люди скуки.

НЕРАЗЛУЧНЫЕ
Борьбой нас хочет разлучить, Анастасия,
нам чуждой злобы разделяющей стихия,
но мы, душа моя, незыблемы в любви,
как нерушимы в дружбе, как верны чудесной
нас обуявшей песне, подлинно небесной,
такой, что молкнут в умиленьи соловьи.


* * *
Где удачна хирургия,
ни к чему там литургия.
В мудрой туше рукодел
на столе ножом вертел,
ай, вместо почки
отхватил почки.

МАШЕНЬКА
Коль деньжонок нет у Мани,
милочка трудна.
Лишь возьмёт деньжат у Вани,
вновь резва, нежна.

РАНДЕВУ
Амурно даровитый
мужчина половитый,
деньжат добывши, к даме
прибег, бренча деньгами.

ВСЕ МЫ НЕМНОЖКО МЫШИ
Пугливо злятся, возятся,
копаются, кичатся,
бегут иных: им хочется
с такими же слюбляться –
как мы, как мышки, злобиться,
кусаяся, лобзаться.

СОЛО ЖИЗНИ РЕЖИССЁРА
Не знаю, каков у него театр:
я не знаток театров –
но дух его ярок, как дивен кадр
один не в ряду кадров.

ЕДИНЕНИЕ СЕРДЕЦ
Анастасия, чаровница,
наставница речей моих,
моя Сафо! тигрица! львица!
оригинальней всех иных.
О Настенька! Оригинален
я ль, кто – смотри – на всех похож,
уступчив, ко всему лоялен?
Умильна ты, я непригож.
Не чудо ль, Настя, что мы рядом
в усладной мастерской сидим
и что ковать одним отрядом
стихи чеканные хотим!

Мы, стансами настоль родные,
насколько разные на взгляд,
составили, передовые,
наш горний певческий отряд.

ИВАНОВЫ ЛАВРЫ
(Из юного Околёсникова)
А вдруг я стану известным? –
тогда и нагряньте ко мне,
ровесники да ровесницы,
через сколько, не ведаю, лет –
те, кто слушали неизвестного
разошедшегося паренька,
судили – да редкая реплика лестная
планировала в виде венка...

МЫСЛЕНЕПРОБИВАЕМЫЙ
Моя невеста меня поумней,
учёней, чувствительней, глубже;
я глуповатостью речи пред ней
страдаю, болтая всё глуше.

Даёт она справочники, словари,
энциклопедию вслух читала,
но туп я твёрдо – видно, внутри
у меня против мысли – заслон из металла.

К МАМАНЕ
Денег нет, обновки тоже.
Мёрзну в ветхом. Ноет зуб.
Вновь не сбрита шерсть на роже.
Не растёт, редеет чуб.

Меня дхарма ежедневно
дважды кормит на гроши,
повторяя задушевно:
– Думы, думы запиши.

ВИНА
Неосознанно ты греховен,
пьян и долгу в страстях супостат;
подсознательно ты виновен,
а сознательно – не виноват,
ибо сам о себе ты знаешь
нечто мельком, а книг избегаешь,
если ты неглубок, мелковат,
но спасительно туповат.
ТВОРИЦА ПЕСНИ
Временнее времени,
пространнее пространства
у Насти на темени
бремя протуберанца
так неярко прекрасного!
Это яснее ясного.

ПРАЗДНИК ПЕРЕД ИЗДАНИЕМ
Мысль нашла себя в стишках –
их бы вам читать;
как же изловчиться, как
их для вас издать?


Иль к издателю ступай
и божку плати,
иль бесплатно издавай,
иль восплаты жди.

Путь к изданью проясняй,
строчек наплодив, –
думай в праздничек, лентяй,
думай, пока жив.

ГНОМЫ О ЛЮДСКОМ ДИКТАТЕ
Ложноречивы грешные глупцы в диктате страстном
пред эхом Истины в укладе стихогласном.
Кому не надо власти над укладом Неподвластным,
тому не помирать уж кесарьком несчастным.

* * *
Верховатые зады,
задоватые верхи.
2007

* * *
Адресуется Насте Куклиной
Случайно ли рожденье короля?
Необходим сей царь или случаен?
И, кстати, был мой данный стих нечаян
иль ожидался, цель небес тая?
Случайно ли рождение кота?
Необходим сей зверь или случаен?
Не так же ль, как мой стих был высью чаем,
назрел мышепротивник неспроста?


Вниманию читателя, терпеливому и снисходительному, предлагаются дополняющие данную антологию несколько стихотворений Насти Куклиной, невесты Ивана Околёсникова.

I. ТАМ НЕТ МЕНЯ
Не блеющая козочка
с бубенчиком на ленточке,
нет, я Сапфо! и с пафосом
запела тут, на Лесбосе.
Вот жизни полночувствие
на ложе песнопения.
Как резвы струны лирные!
Каков экстаз волнения!..
Но где народ торгующий
берёт бумажки смятые;
где днём толпой нерадостной
пестреют люди всякие;
где солнце чередуется
с луною флегматической;
где льют во тьму стожарища
Дня свет астрологический,
там нет меня.


II. ПОБЕГ ИЗ АННАЛОВ
Во время славное Декарт или Паскаль,
а то и Ньютон (ведать нам ли правду!)
решил жениться на пугливой деве;
от роду шёл ей двадцать первый год
(или семнадцатый, по новому счисленью).
Решил, да не женился, ибо дева,
благ мудрости чужда, в испуге странном
от жениха, предвидя речи мужа,
сбежала дальше, чем нам можно проследить.
Она бежала из анналов, грешным бегством
урезав летопись и повесть эту.


III. ДВОЕ
В лад от воли опьянев,
мы – сподвижники.
Я же – львица, ты – лев,
мы – хищники.
Я – тигрица же, ты – тигр,
мы – клыкастые.
Мы – жрецы плотских игр,
ох, опасные!
Беспокойтесь, бойтесь нас.

IV. СТРАСТНЫЕ
(Стихотворения не отредактированы)
1
Куда уходишь ты, любимый!
Постой! Уходишь от меня
к ней – гадости мужелюбивой,
к ней – ждущей твоего огня.
Скажи! она ль тебя ласкала,
когда ты мрачен был и слаб?
Молчишь? Она ль тебя таскала
через ухабы? Чтó ухаб!
Когда ты немощно в постели
хрипел, распластанный, в жару –
не я ль, безумец мой, недели
вблизи одра, впрямь на полу
сидела, не спала, рыдала,
компресс меняла на груди –
слепцу! Тебе на лоб я клала
лёд... И молилась... Уходи!

2
Кирилл, ответь! не то, не скрою,
тебя не буду вызволять.
Тогда придётся головою
тебе за Гришу отвечать.
Он хоть и подлый, но приятный
хотя б лишь тем одним, что груб.
А ты, такой же беспощадный,
вдруг бац! – и вышиб ему зуб.
Из-за чего бил? Я с тобою
горела вся... Тут он возник.
Вы – рядом! Помнишь? От запою
был хилым он – а ты был дик.
Кирилл! ответь, дай знать, покуда
не распрощался с головой.
Где ж неразбитая посуда?
Уж не унёс ли ты с собой?


V. (АДАПТИРОВАННЫЙ ПЕРЕВОД
ИЗ АНТИЧНОЙ ПОЭЗИИ)
Тень Афродиты! Дочь Андрея!
Верни, пылающая дрянь,
мне ловкого гиперборея.
Верни любовника мне! Глянь
уж на себя, тварь. Ты кривая,

как лук; пузата же, как был
пузат твой тятька. Вошь нагая!
Мышь голая! Смири свой пыл.
Отдай полярника! Помчится,
быть может, он стрелой во льды,
вот только не с тобой простится
на ложе! Девка, жди беды.


VI. (ГЕНЕРАЛЬНЫЙ СОНЕТ,
ИСТОРГНУТЫЙ АНАСТАСИЕЙ КУКЛИНОЙ)
Как из ведра, так из нутра
всю душу изолью.
Всё нынче ль, завтра ли, вчера
пою! Но чтó пою?

Потёмки пенье мне моё.
К чему иль почему
ничто иль нечто ли своё
лью к чувству ли? к уму?

Ни рядом, ни внутри, вдали
не видя, – в сне благом
пою! Так тонут корабли
пустые, но с гудком.

О, тайна звука! – В ней земли
так мало, как ни в ком.


Следующее необъяснимое пятистишие внушено Анастасии Куклиной, бывшей в тот миг единой с Иваном Околёсниковым.

В ЯПОНИИ
Спаяны веки
заснувшего – я не слеп,
коли вижу сон.
Очи проснувшегося
незорки – я словно сплю.
2007