Прозрачная ткань теней медленно сворачивается, отступая перед лучами полуденного солнца. Бледно-голубое, выцветающее небо, небольшое, повисшее на горизонте облако. Широкая, почти пустая улица: пыльный асфальт, старые, сросшиеся стеной дома. Их выкрашенные в светлые оттенки фасады, словно нарисованные на листах картона: волнистые, неровно проведённые границы, отделяющие одно здание от другого; призрачные, покрытые брызгами окна.

Играющая вдали музыка, многократно отражённая, потерявшая первоначальную форму: тихие, пробуждающие воспоминания переливы, его смеющееся загоревшее лицо. Как бы отвечая, девочка тоже начинает улыбаться. Декоративные, с подстриженными кронами яблони чуть слышно шелестят своими мелкими листочками, роняя округлые белые лепестки на покрытый трещинками тротуар… Редкие, рассекающие пространство машины, яркие и сияющие в своём почти беззвучном полёте.

Подождав, пока не загорит зелёный, девочка переходит узкую, пересекающую главную дорогу улицу: мягкий, расплавленный от жары асфальт слегка подаётся под затянутыми в кеды ступнями. Остановившись, она осматривается: странный, похожий на стрекотание кузнечика звук доносится из сточных отверстий. Какое-то время она не двигается, её глаза устремляются к горизонту: покрытые стеклянной чешуёй, геометрические тела высоток выпукло вырисовываются на светло-голубом фоне.

Нервный холодок, пробежавший по позвоночнику, заставляет девочку вздрогнуть: пепельно-жёлтая, подсвеченная солнцем туча медленно скрывается за зеркальным цилиндром небоскрёба. Хихикнув от восхищения, девочка провожает взглядом пламенисто-лазоревую машину, почти сразу исчезнувшую в дали. Плотный, пропитанный выхлопами воздух, струящийся, размывающий очертания улицы.

Чуть дальше, ближе к следующему перекрёстку стоит фруктовый ларёк: вздувающийся и вновь опадающий, словно дышащий, обтянутый грязновато-красным брезентом куб. Пирамиды ярких, выставленных на солнце фруктов, их сливающийся приторный аромат. Девочке около пятнадцати лет: длинные, заколотые сзади волосы, лёгкое шёлковое платье. Подойдя к прилавку, она разглядывает крупные, нежно розовеющие плоды персика: кончики её тонких пальцев осторожно скользят по их кожице, бархатистой и тёплой, скрывающей влажную, сочащуюся сладостью мякоть.

На несколько мгновений её взгляд, не замечая застывшую в ожидании продавщицу, проникает сквозь полумрак ларька, сквозь его тихо хлопающее полотно и устремляется к ярким, но бесплотным образам прошлого: жаркое, проведённое за городом лето… Несколько дырчатых косточек на иссохшей земле, изнемогшая от жажды, но всё ещё сочная трава. Налипшая на них пыль, муравей, припавший к остаткам сладких волокон… Их совсем юные тела лежат на синем, словно плывущем по поляне пледе: слабая рябь пробежавших по траве волн, чуть слышный шум сосен. Клейкие, ароматные губы, сладкий вкус его слюны, его смугло-золотистая, цвета гречишного мёда кожа. Её первый «солнечный» любовник.

Крупные капли дождя, ярко сияя, с плеском разбиваются об асфальт: тёмные, расцветающие в пыли пятна, льнущие к влажной поверхности лепестки. Заплатив, прижимая к груди бумажный, полный персиков пакет, девочка прячется под навес дома, но дождь, лишь чуть смочив улицу, почти сразу перестаёт.

Она идёт дальше, вдоль выстроившихся по обочине яблонь, и, замечтавшись, не замечает вспыхнувший красным светофор: скрип скользящей по мокрому асфальту резины, её худенькое, хрупкое тело, с хрустом ударившееся о лобовое стекло. Паутина серебристо-белых трещин, тёмная, брызнувшая изо рта кровь. Огненный всплеск солнца, множество разбежавшихся по глянцевым граням звёздочек, радужных, суетливых в своём мимолётном движении. Их ослепительные лучи, её подброшенное в воздух тело: широко раскинутые ноги, неестественно далеко завалившаяся голова. Девочка падает на дорогу позади скользящей дальше машины: резкий хлюпающий звук разорванных тканей, отчётливо различимый в тишине.

Перевернувшись на бок, внимательно смотря в серые с синими лучиками глаза, юноша проводит ладонью по её бедру, животу; его пальцы проникают под обтягивающий её маленькую грудь купальник: упругие, возбуждённые соски, прикрытые от удовольствия и яркого солнца веки. Беспрестанное стрекотание скрытых от глаз кузнечиков, её прерывистое дыхание… Короткое, неуклюжее совокупление, полное первобытного волшебства.

С глухим ударом, вылетев левым передним колесом на обочину, машина, вздрогнув, застыла: влажные округлые лепестки, прилипшие к чуть заметно вибрирующей панели капота, несколько выпуклых капелек крови. Задумавшись, юноша нервно барабанит пальцами по рулю: светлые, вьющиеся волосы, слипшиеся от высохшего пота, серо-голубые опустевшие глаза. Обтекаемый, розовый корпус, сияя множеством солнечных бликов, покачивается так, что левое заднее колесо и правое переднее поочерёдно приближаются к поверхности дороги: раскосые фары, небольшой, улыбающийся рот радиаторной решётки.

Натянув плавки, она с улыбкой смотрит на развалившегося на спине юношу: его закинутые за голову руки, прикрытые, сонливые глаза. Уменьшившийся, лишь чуть набухший член, дразнящий запах его нагого, тёмного от загара тела. «Ты же говорил, что знаешь, где озеро» - она слегка толкает его ногой, словно стараясь разбудить. «Мм? Мне казалось, оно должно было быть где-то здесь, совсем близко…». «Блин, я знала, что ты обманщик! Мама наверняка почувствует, что от меня пахнет мальчиком!» Хихикая, юноша начинает одеваться: «У неё, наверное, очень хороший нюх, да?»…

Хриплый, булькающий стон ещё живой девочки: сорванная с позвонков, повисшая на сухожилиях и ещё дрожащих мышцах голова, ловящий воздух рот, красноватая нить слюны, тянущаяся к асфальту. Нежные, сочные плоды разбегаются прочь от её изуродованного тела. Устремлённые вдаль, угасающие глаза: пустой, скользящий по дороге пакет, его чуть слышный шорох. Треугольные осколки зубов, прилипшие к её улыбающимся, испачканным кровью губам.

Меняя оттенок, туча продолжает свое неспешное движение.

Старая продавщица, скрытая полумраком ларька.