1

В областной газете намечался конкурс. Предстояла круглая дата города, событие следовало отметить достойно, в понимании ее редактора – выпустить альманах.

Артемий Талызин, сам человек не бедный, привлек к этому своих приятелей, спонсоров, ему не хотелось ударить в грязь лицом перед общественностью города. Его усилиями на редакционном счету, осела некоторые средства.

С самого начала определили шесть призовых мест, жанр произведения не навязывался: простой или приключенческий рассказ, очерк, новелла, или даже небольшая повесть. Главное, что бы речь шла о городе, его людях.

В редакции не было цензуры по умолчанию, хватало внутреннего редактора Талызина. Тот, надо сказать, часто спасал его от громов небесных. Интуиция, практический расчет - вот тот перечень качеств, которыми Артем небезуспешно руководствовался в своей, по сути - фронтовой деятельности.

На конкурс пришло без малого сорок произведений: семнадцать в прозе, остальные - в стихах. Поэтические изыски оставили за скобками: специфика, не всем понятная. Из прозы, внимания заслуживали восемь работ: в них была видна грамота, наличествовала канва.

Одно же произведение путало Талызину все карты.

- Понимаешь, – провоцировал он коллегу на разговор, - не могу ухватить суть вещи, цель, с которой она написана.

Все-то он понимал, просто хотел лишний раз убедиться в своей правоте.

- Автор пишет об экологии региона. Излагает грамотно, но… много мусора. Да-да, мусора! Чтобы обозначить проблему хватило бы два, три штриха. Он же… Вот послушай.

"…на пустыре между двумя микрорайонами, Ипполит отмерил квадрат двести на двести метров. Вбил по углам колышки, и занялся непонятным, на взгляд посторонних делом - очисткой территории.

Каждое утро он приезжал туда с тележкой и граблями. На штык перепахивал почву, собирал мусор, куда-то отвозил. И так раз за разом, до шести рейсов в день.

Что это? Пунктик немолодого уже человека? Упорство, с которым он выполнял работу, наводила на размышления. Жители окрестных домов подсылали к нему детей, сами подходить опасались. Дети - существа безобидные, он их не тронет.

- А что вы тут делаете? – по простоте душевной задавали те вопрос.

- Не видите, землю просеиваю.

- А зачем?

- Для чистоты первозданной. Хочу сделать ее такой, какой она была тысячу лет назад. При крещении Руси.

- Вы будете здесь строиться?

- Нет, сейчас об этом и речи нет. Парк здесь хотят разбить.

- Тогда зачем суетитесь?

- Опять двадцать пять! Что бы дышалось легко и ходилось без опаски.

И так далее…

-Что на это скажешь, Вадим Сергеевич? – Артемий лукаво поглядывал на заместителя.

-А ничего! – поводил тот плечами.

Они много лет работали вместе, кому как не ему знать приемчики шефа.

- Ты до самого главного не дошел. Так ведь? Неспроста, ты этот разговор затеял, что-то тебя тронуло.

-Что есть, то есть! - кивнул Артемий. - Слушай дальше. Ипполит привозил мусор домой, сортировал, взвешивал, и отвозил на ближнюю свалку.

- Не понимаю. Зачем?

-Не поверишь, о потомках думал, о собственном колене душа болела. И причиной тому - вещий сон.

Приснилось ему: кто-то из его родственников, через шестьдесят лет в этом месте усадьбу заложит. Ну и…начал он борьбу за экологию. Дети мол, будут бегать по лужайке, не боясь пораниться о бутылочные осколки.

Любопытным пояснял: на очистку территории у него сейчас уйдет четыре месяца, и никаких финансовых трат. Через несколько десятков лет, на это потребуются уже совсем другие средства.

-Это уже из области фантастики!

-Фантастика и есть, он в этом жанре пишет. Я вот только думаю, - Артемий задумчиво почесывал свою козлиную бородку, - уместен ли такой опус к юбилею? Все-таки критика властей, экологические проблемы… Материал не праздничный, как на это отреагируют там!

И показывал в потолок пальцем.

-А ты хочешь эту выдумку сделать гвоздем?

-Не сказать что выдумка. Ты почитай Вадим, тут не все просто. С одной стороны элементы фантастики. В стиле Ефремова. С другой - очерк на природоохранную тему. С серьезным фактическим материалом.

-С каким еще материалом?

-Мусором. Герой рассказа сортировал его. На стекло, бумагу, пластик, одежду, обувь. Все взвешивал, регистрировал.

-И что в итоге?

-Очистил он этот злополучный квадрат. На тридцать сантиметров вглубь перепахал. Просеивал землю через сито, с магнитом работал умелец доморощенный. Слушай дальше.

"…Спустя пять с половиной месяцев работа закончена. Ипполит свел данные воедино и ужаснулся. Стекло – сорок три килограмма. Одежда и обувь – восемьдесят шесть, бумага – тридцать два, полиэтилен – четырнадцать килограммов. Металл – сто шесть. Всё это ошеломляло!"

-А меня нет! - стукнул заместитель по столу кулаком. - Художественное произведение допускает вымысел. Это право автора, вот конкурсант и завернул для аффектации.

-Тут ты Вадим просчитался! - радостно потер руки Артемий. - Ты был бы прав, если бы не одна деталь…, - протянул коллеге письмо претендента.

-Это в корне меняет дело! – прочитав, собрат по цеху развел руками. - Кто бы мог подумать! Надеюсь, ты уже назначил встречу автору, как там его… Ипполиту, сиречь - Михаилу Федоровичу?

-Конечно! Хочу посмотреть на него. Да и тебе он будет интересен.

-Еще бы, таких надо на выставках показывать!

2

- Как он тебе глянулся? – Артемий хотел слышать оценку приятеля. Согласись, личность не из простых?

- Что есть, то есть! – Вадим не спорил. – Не из болтливых, если говорить округло. По-простому - слова не вытянешь!

-Тому есть причина: за кузнечным молотом не поговоришь. Тридцать лет, как одна копеечка в кузнечном цехе, это серьезно.

-Считается, такие люди интеллектом не обременены. Как правило. Но вот оно - исключение! Какой сюжетик в своем рассказе завернул, а?

Артемий молчал.

-Ты не о нем – о тексте думаешь.

И через минуту.

- Я так понимаю, ты решил…

- Правильно Вадик понимаешь!

- По совокупности: сюжет плюс экология?

- По совокупности! Или ты против?

-Артемий, как можно? – притворно возмутился Вадим. Я толерантный, конформный, покладистый сотрудник. Много лет я безропотно влачу…

-Короче, Склифасовский!

- Если серьезно, Михаил Федорович первое место заслужил. Учитывая все его фуэте землепроходца. Компьютеру не знаю, а плазменной панели он обрадуется.

- Думаю, его рассказ, без редакционного комментария, смотрится не лучше других, - старший развивал тему. Только - послесловие, или даже цитирование его письма, сделает его забойным. Как считаешь?

- В том нет сомнений!

- Вот и хорошо, будем считать - проголосовали единогласно!

- Все это Артемий, мирное развитие событий, - заместитель опускал начальника на землю. - Что скажешь про грозовые тучи, которые немедля, вслед за этим затянут небо? После чего, грянет гром, и сверкнет молния! Где ты будешь в это время? Скажу где: в чистом поле, над пропастью во ржи.

Невзначай, ты падешь навзничь, как небезызвестный Рихман, современник и собутыльник Михайлы Ломоносова. Где здесь любовь к ближнему, к себе? Где, я тебя спрашиваю?

Главный редактор и сам думал об этом. Сжав губы, он постукивал карандашом по столешнице. Секунду спустя встрепенулся, прогнал оцепенение, во взгляде появилась осмысленность.

-Ты верно Вадик подметил: Рудый такого не потерпит.

Рудый – городской мэр.

-Он книг не читает, ему альманах подсунут, даже знаю – кто!

-И что? – пытливо смотрел в его сторону зам.

Втайне надеясь: у коллеги сработает инстинкт самосохранения.

Тщетно! Артемий, перебирая бумаги напевал:

"- Здесь вам не равнина, здесь климат иной –

Идут лавины одна за одной,

И здесь за камнепадом ревет камнепад, -

И можно свернуть, обрыв обогнуть, -

Но мы выбираем… ".

С Талызиным все ясно!

3

Рудый появился в редакции вскоре, после выхода альманаха.

- Ваша работа? – швырнул он на стол главреда толстый, богато иллюстрированный журнал.

Пришел практически один, если не считать секретаря и референта. Людям такого ранга не подобало передвигаться без свиты. Это неприлично, это моветон, могут возникнуть сомнения в божественной природе VIPа. Нет, этого делать нельзя!

Талызин из вежливости встал, Вадим – тем более!

- Что вы этим хотели сказать? – гость, по хозяйски, выдвинув на середину помещения стул, уселся на него верхом.

Обвиняющий палец владыки указывал на альманах. Талызин тоже сел. Рудый, какое-то время молчал, сверля его взглядом.

- Что вы этим имеете в виду? – дурачился Артемий. – Тираж? На него не потрачено ни копейки муниципальных денег. Это частные пожертвования, город не имеет к альманаху никакого отношения. Те, пятьдесят тысяч экземпляров…

-А вы имеете отношение? – перебил его Рудый. - К городу, муниципалитету? Собственно, я о другом, о пасквильной статье! – повернулся к секретарю.

Девушка вскинулась, мгновенно оказалась у стола, раскрыла журнал на закладке. Артемий вытянул голову. Так и есть, рассказ Михаила Родимцева - "Грязь – имя существительное!" Внешне суровый, он в душе веселился. Стало быть проняло!

-Это не статья, – поправил он главу города, - рассказ. – На наш взгляд, один из лучших.

Горячность и убежденность Талызина сыграли свою роль, Рудый сбавил тон.

- Само творение мне "до лампочки", я про комментарии к нему, - Рудый, рассержен и слегка растерян. - У его автора есть право на вымысел, но нет права на клевету. Там же все в одной куче: где кончается ложь, где начинается действительность, не разобрать.

Мэр чувствовал: зря он прошел в редакцию, зря стоит сейчас перед главным редактором. Этим визитом, он косвенно признался в своей недоработке. Виноватым можно считаться как по действию, так и бездействию. Как говорится - по умолчанию!

Назад же пути нет! Пусть он проигрывает по очкам эту игру, хорошую мину надо в любом случае состроить. Чтобы не думали о себе много!

Артемия голыми руками не взять!

-"Я от дедушки ушел, я от бабушки ушел, от тебя Саня, и подавно уйду!” – вполголоса напевал он, извлекая из стола пакет с вещдоками.

Протянул их Александру Васильевичу. Тот и не подумал их брать, повел головой в сторону референта. Молодой человек не замедлил выполнить волю хозяина, сунул конверт в дорогой кожаный портфель.

Талызин комментировал.

- В конверте фотографии участка, о котором речь. Там же, письмо исполнителя этого проекта. Вы можете связаться с ним, убедиться - участок существует в реальности.

В том, что он подвергся тщательной, не побоюсь сказать - любовной обработке, нет сомнений. Мы были там, ничто не мешает и вам съездить. И совсем некстати добавил.

- Эта история многому учит, не так ли Александр Васильевич? Я бы на вашем месте…

Рудый не дослушал, что бы сделал на его месте Талызин, пошел к двери, бросив на ходу.

-Развели тут графоманов, проходу нет! Куда конь с копытом, туда и рак с клешней! Будем зачищать!

-Смотри ты, начитанный! – размышлял вслух после его организованного отступления Артемий. - Интересно, кого он имел в виду, говоря о лошади? Может быть Лошарика… На большее Саня не тянет!

4

Через два дня, главного редактора областной газеты "За правду", сняли. Он написал заявление по собственному желанию. Правда, это выглядело несколько противоречиво: намерения уходить у него не было. Но… чего не сделаешь для хорошего человека!

На его место сел Вадим. Так положено! Через две недели, он пригласил в заместители - Артемия. Так выходило!