Тюремный звон. Пристанище с замками.
Полуподвальный, избранный загон.
Здесь умирать с открытыми лазами.
Вошедший по - старинке обречен.

Один из них знакомым показался.
Средь ночи двое под руки вели.
Его талантом каждый восторгался.
Хвалили, возносили, берегли.

Теперь иначе. Поздние допросы.
Лицо измучано с оттенками крови.
Шепот в себя – ответ на все вопросы.
Нет о пощаде плачущей мольбы.

Мерцает лампа тусклыми огнями.
Пропитан воздух едким табаком.
Здесь никогда молчание не прощали.
Здесь забывали о достоинстве своем.

Приятель мой, воспитанный увечьями.
От кашля задыхается в дыму.
Он утомлен, он сыт такими встречами.
Сколько осталось мучатся ему?

За что? Зачем? Неделями страдает.
В каком деянии он виновен злом?
Его жену отныне объявляют.
Народным (образованным!) врагом.

И потому бессонными ночами.
Играет в добродетеля палач.
Пытается красивыми речами.
О будущем его растолковать.

Есть два пути: свобода, процветание.
Забвение. Одиночество и мрак.
Ему вернут народное признание.
За незначительный и маленький пустяк.

Должно быть так: без сырости, сомнений.
Он изольет на белые листы.
Потоки глубочайших сожалений.
Откажется от нынешней жены.

Раскается. Посетует о прошлом.
Был глуп и слеп. Ее не разглядел.
Врагу не месте в свете благородном.
Он лишь сегодня полностью прозрел.

Каскад бумаг. Ухмылка оппонента.
Забыт ли им достойной славы вкус?
Иного не последует ответа:
«Я от своей жены не откажусь».

Время иссякло лестных уговоров.
Раздумий не было, а все же почему?
Он вместо длинны и ненужных монологов.
Шепнул три слова: «Я ее любою!»

На том окончат. Вечное изгнание.
Ждет узника. Подписан приговор.
Он сам избрал такое наказание.
Себя на одиночество обрек.

Который раз бессильными шагами.
Передо мной он движется вперед.
В холодных стенах с мерзкими цвета.
Остаток дней на сущих проведет.

И по-другому не могло сложиться.
Ведь сердцу дорогому не солгать.
С ней никакая слава не сравнится.
ЛЮБИТЬ КОГО-ТО – ЗНАЧИТ НЕ ПРЕДАТЬ!