Сейчас, когда прошло более двадцати лет с момента смерти музыканта и поэта Джона Леннона, у нас появилась возможность нарушить молчание и открыть тайну его гибели, а также предоставить, до этого момента тайные, сведения о путешествии его сознания после смерти тела. Некоторые изложенные ниже факты и утверждения на первый взгляд могут показаться недостоверными и подложными, но первое впечатление обманчиво, не стоит забывать об увлечении (хотя и поверхностном) Ленноном различными религиями и состояниями измененного сознания. При чтении данного очерка это стоит учитывать и иметь в виду при появлении сомнений в правдивости моего рассказа. До начала повествования также стоит упомянуть об изысканиях его жены, Йоко Оно, в области черной магии и об интересе ее к разным методикам гипноза и внушения, о чем подробно написано в книге Альберта Голдмана «Джон Леннон». На почве ее внимания к эзотерическим и мистическим знаниям и увлечения Ленноном исследованием скрытых сторон сознания, произошло знакомство, последствием которого, в 1980 году, стала возможность проникновения в умирающее сознание великого музыканта и запись колебательных импульсов его затухающей мозговой деятельности. Но об этом мы расскажем вам позднее, а пока будем следовать естественному ходу событий.

* * *
В 1977 году, после получения статуса постоянного резидента в Соединенных Штатах Америки, Леннон на продолжительное время прекратил свою музыкальную деятельность, посвятив себя отдыху, и занимаясь, вместе с Йоко Оно, скупкой домов в разных частях Америки. Приобретя также несколько квартир в Дакоте и проживая в них между путешествиями в Японию, на родину своей жены, он познакомился там с начинающим изобретателем Алексом N. Алекс в то время разрабатывал в V-ском университете, совершенно фантастическую технологию перевода печатных диаграмм фиксирующих изменения и неравномерные колебания мозговой активности, в язык знаков и определений, то есть пытался найти в умственной деятельности общие закономерности, которые позволили бы ему разработать «алфавит ощущений». Он обратился к семье Леннонов с просьбой о финансовой помощи, так как университет не соглашался на покупку очень важного для его исследования оборудования. Естественно, в виду специфической темы его работы, эти аппараты стоили в то время очень дорого. Но, тем не менее, Алекс N заразив Джона Леннона своим энтузиазмом и предоставив ему, результаты некоторых проведенных им экспериментов, убедил его в необходимости спонсирования этого безумного проекта. Леннон согласился. Нужные опыты были произведены, опробованы на разных людях, (в том числе и на Джоне Ленноне, что потом упростило процесс и ускорило получение нужных результатов, при расшифровке «карты сознания» Джона в декабре 1980 года) Алекс разобрался с некоторыми неясностями в своей работе и опубликовал в одном научном ежемесячнике большую статью. Статья называлась «Общие основания развития и функционирования человеческого сознания. Структура и анализ чувства». Впрочем, его публичный выход остался незамеченным и он, разочарованный, удалился вглубь лабораторий, где продолжил свои изыскания. И до рокового вечера 8 декабря 1980 года, он не встречался с четой Леннонов.
Но после пяти (?) выстрелов Марка Чепмена, Йоко Оно сразу позвонила Алексу. И он, находившийся в то время дома, предупредил Йоко, о том, что зафиксировать карту мыслей и образов умирающего возможно только у него в лаборатории, так как в обычной больнице отсутствует необходимое оборудование. Вопрос был решен за считанные секунды, они ехали в университет к Алексу, но в то же время к ним выезжала машина «Скорой помощи» из больницы имени Рузвельта. Все произошло очень быстро. Как и подозревала Йоко Оно, попытки врачей были напрасны, зато с тем, что требовалось от Алекса, он справился успешно.
И в 2006 году, события, описанные мною, стали достоянием общественности. Через некоторое время, Йоко Оно сначала отрицавшая всё вышесказанное, под давлением журналистов и поклонников легендарного музыканта, предоставила им адаптированный текст, основу которого составляли предсмертные видения ее мужа. И теперь мы представляем вам небольшой художественно - публицистический очерк на основе расшифрованных «карт сознания» умирающего Джона Леннона, вышедший в Англии под названием:

Last Trip of John Lennon.

В ХХ веке, под влиянием идей авторитетных психологов, все больше распространялось убеждение о том что, управляющее нашей обыденной жизнью бессознательное, определяет наши сны, различные видения и другие более или менее явные визуальные переживания. Изучение структур похожих друг на друга снов, а так же наблюдения за развитием и протеканием душевных болезней у пациентов сумасшедшего дома, позволяет говорить о повторяемости сюжетов этих видений и о похожем их устройстве. Так же и люди, пережившие клиническую смерть, рассказывают об одних и тех же образах, сопровождающих их при умирании, только с небольшими расхождениями в описании деталей. Все это заставляет задуматься о единой основе человеческой психики. Но тут встает вопрос. Либо эти сходства являются врожденными, либо они приобретаются через обучение языку, то есть через усваивание общих правил жизни и норм поведения? В решении этой проблемы нет согласия, и каждый трактует ее по-своему. Ясно лишь одно, все эти обобщения имеют место быть, что мы можем наблюдать, на примере предсмертного «путешествия» Леннона.
* * *
Прозвучали пять (?) неожиданных выстрела и все что находилось вокруг, такое обычное и близкое, неизменное и равномерное, начало стремительно удалятся, вынося удивленного Джона из вечерних сумерек на встречу яркому, слепящему свету, чье солнечное происхождение не вызывало сомнений. Ему почудилось, что не сами пули виной тому, что случилось с ним, а лишь звуки выстрелов, мучительным эхом отозвавшихся в его голове, и буквально разрывающих его тело. Обрывки фраз, испуганные крики, превратились в подобие восклицательных знаков и теперь, крупным, плакатным шрифтом шагали в его сознании, волоча за собой невыносимо яркий занавес его улетающей земной жизни. Свет поглощал все, и звуки и мысли, и даже не успевавшие появится, сразу же растворяющиеся в нем, зрительные образы. Если попытаться точно описать то, о чем думал Леннон, встретившись с чистым сиянием, придется использовать язык, изобилующий прилагательными и разными уточнениями. Мы же постараемся этого избежать. Поэтому скажем одно. В самом начале смерти, Леннон и был светом, он в нем растворился. Позже, когда его поднимали и несли к машине, он вновь ощутил дыхание, уже было покинувшей его жизни, встрепенулся и вышел из этого абсолютного спокойствия, из этого первородного, предшествующего всему состояния. Он стал хвататься за края уже недоступной ему жизни, потеряв только что обретенное единение со своим внутренним Я. Он был испуган. Забыв про земные привязанности, он не смог остаться наедине со своей смертью, у него её забрали, так же как только что отнял у него жизнь Марк Чепмен, человек стрелявший в него.

* * *
Если говорить о природе жизни и смерти, то кроме научной теории, мы располагаем так же и религиозно-мистической теорией. Она отвергается современным рационалистическим знанием как не выдерживающая критики. Но хочу вам сказать, что при встрече лицом к лицу со смертью, человек склонен испытывать страх и объяснять свои предсмертные галлюцинации как религиозное прозрение, а его необъяснимая вера в загробную жизнь в свою очередь ставит под сомнение все научные домыслы, так как перед лицом смерти они выглядят надуманными. Вариантов много, но в нашем повествовании факт остается фактом, Леннон со всей горячностью фанатика поверил в Бога. И сложно не поверить, когда ты его видишь…

* * *
Перед ним, в облаках света, на месте пересечения тысяч невидимых лучей, вырисовывался силуэт, напоминающий своими очертаниями все что угодно, только не человеческое существо. Он постоянно изменялся и с каждой секундой становился все четче. Джон отметил про себя, что форма силуэта напрямую зависит от направленности его мыслей. Пока он был растерян и испуган этим грандиозным зрелищем, все было неопределенно. Вместе с возникающими у него образами трансформировался и силуэт, то это был автомобиль, то очертания человека. С каждой минутой бесконечных преображений это удивительное явление обретало все более конкретный облик. Сейчас, отбросив все сомнения, с уверенностью можно сказать, что перед ним была его мать. «Значит, единственный бог - это Мать!» - озарило Леннона. Состоящее из концентрированного света существо приблизилось настолько близко, что к нему можно было прикоснуться. «Это шанс обрести бессмертие» - уверенно произнес знакомый голос в его голове. Голос напомнил ему своего отца. И тут же, та, которая несла ему освобождение и вечную жизнь, издав беззвучный крик, растворилась в зеленом свете появившегося отцовского изображения. Отец, в отличие от матери, выглядел одномерно и неубедительно. Страх усиливался. Теперь лучи ядовито зеленого света жгли Джона, мешали ему видеть, окутывали его густым туманом, сковывали его сознание. Ощущение безысходности, необратимости смерти подавляло чувства. Безмятежность сменилась ужасом. Ужас стал безграничным. Все быстрее и быстрее надвигались волны страха и отчаяния, смывая покой и заменяя его приливами боязни смерти, ада. Чем дольше это длилось, тем чернее становилось зеленое сияние, закрывая собой все, проникая в самые отдаленные уголки воображения, окрашивая собой все добрые намерения и светлые чувства. И, наконец, оно растворило в себе сопротивляющегося Леннона, заставило его сжаться, подчиниться воле мрака.
Утонув в темных водах, он преобразился, превратился в пустое помещение, с четырьмя дверьми, по одной с каждой стороны света. Он не мог действовать. Его несло течение смерти, управляя его желаниями и постоянно вливаясь в него, пресекая все попытки самоидентификации. Потеряв себя, он стал одной из мельчайших деталей, на которых держится все самое ужасное и дикое, что есть в человеческом обществе. Каждый умерший человек, не сумевший слиться со светом, сливается с тьмой, и с этого момента служит ее черному делу. Множит зло, и уничтожает добро. Чистота, и прозрачность макрокосма человеческих дел и поступков напрямую зависит от личного выбора каждого человека…
Комната дышала. То она расширялась, втягивая в себя густую субстанцию темно - зеленого воздуха, то сжималась, судорожно выдыхая отравленную массу. Этот процесс позволял ей равномерно передвигаться, все ближе приближаясь к корню своего же страдания.

* * *
Страдание имеет форму равнобедренного замкнутого треугольника. В верхнем, остром углу находиться тупик, предел и критическая вершина возможных мучений. Внизу, на прямом основании его, лежит повседневное, рутинное существование, без особых радостей и потрясений. Но нижняя точка это иллюзия спокойствия, потому что из треугольника нет выхода, а значит, нет свободы от привязанностей, и бесконечны человеческие заблуждения, которые порождают физическую боль и душевные муки. Находясь в ограде из вещей и связей между ними, очень легко запутаться в тонких нитях, связывающих одно с другим. В жизни, человек существует на плоскости, видит только на уровне своих глаз и слышит только то, что может слышать. Все линейно и заранее предсказано. Но переход между жизнью и смертью дает возможность вырваться из окружения прямых линий жизни, и перейти к иным геометрическим фигурам. Так в ситуации, в которую попал Джон Леннон, была возможность попасть в глубь круга, именуемого жизнью. Правда, для начала нужно понять суть треугольного страдания.

* * *
Движимая своим дыханием, комната продвигалась вниз. В океане ужаса, за гранью смерти, она, направляемая неизвестными силами, приближалась к черте, разделяющей, да и нет, черное и белое, добро и зло. Направлялась, не для того чтобы перейти её, а чтобы слиться с ней. Джон чувствовал это. Совершенно бессознательно, но чувствовал. Даже в самом глубоком бреду, в забытьи, во власти галлюцинаций, сохраняется внутренняя логика развития событий, она, хоть подчас и абсурдна внешне, всегда движется последовательно, в ней действует причинно-следственная связь. Как и везде.
Стоило нам упомянуть о пробуждении чувств в Ленноне, как он стал развивать и усложнять свои ощущения. Он проходил эволюцию от одинокой клетки, кирпичика огромного организма, до самостоятельного, осознающего самого себя существа. Его быстрые и молодые мысли играли друг с другом, одновременно выстраиваясь во все более четкую структуру. Вместе со всем этим возникали все более яркие и реалистичные видения. Вот он стоит в маленькой темной комнатке на стуле, на шее у него петля, у стула две ножки. Все сложнее удерживать равновесие, и это его веселит, он не может себя сдержать, оглушительно смеется, срываясь со стула. Все заливается ярким светом. Но разум против. «Смерть уже была!» - ревет он. Теперь Джон видит себя со стороны, лежащим на полу, на шее петля. Его труп медленно встает и покачиваясь подвешивает себя на крюк. «И Жизнь уже была!» - отзывается с ума сошедшее сознание. «Тогда ВВЕРХ!!» - бешено кричит Леннон. Потоки ветра подхватывают его и несут в высь, в океан несуществующего неба. Он пуля и у него есть только направление и скорость. Но и это не принадлежит ему, оружие задало ему скорость, а человек направление. Его цель Ничто. Его краткий направленный полет Всё. А что может сделать Ничто, против Всего? Ничего. И он просто летит. Это продолжается, до тех пор, пока он не начинает терять скорость, и уже совсем скоро сила притяжения становиться сильнее его воли и влечет его к земле. Теперь он птица, и медленно планирует над поверхностью суши, наслаждаясь открывающимся с высоты видом.
Разделенная на небольшие отрезки Земля, выглядит пестро. По середине проведена широкая белая черта, от нее в разные стороны идут подобно солнечным лучам, более тонкие линии, которые в свою очередь, поделены еще более замысловатым образом. Среди всего этого, выделяется большой треугольник, составленный из множества мелких фигур, которые образовывают между собой сложный калейдоскопический узор.
Всё тяжелее и медленнее опускается Леннон, он давно отметил, что не управляет своими крыльями, ветер задает направление его полета. Это неторопливое снижение действует как снотворное, создает особую, «равномерную атмосферу». Сознание уходит в себя и скрытое там от побуждений и желаний, успокаивается, превращаясь в ромб с исходящими из его центра разветвлениями электрических потоков. Все замирает, сворачиваясь и замыкаясь до бесконечности.

* * *
Здесь стоит сделать небольшое отступление и выявить слабые места нашей работы, в которой одним из ключевых недостатков является сложность в описании неизвестных нам явлений, известными нам словами. Рассказывая о предсмертном путешествии Джона Леннона, мы пользуемся ограниченным набором слов, которые применяются в повседневной жизни для сбора, классификации и обмена информацией. Эти слова, как правило, складываются в выстроенные по определенному образцу предложения, за которыми стоят понятные нам значения и смыслы. Слов, и вариантов их употребления много, но чувств, ощущений, неясных намерений и неопределенных высказываний, еще больше. Если и при жизни, мы не можем найти для всего определение, то в промежуточных состояниях (состояниях перехода), задача усложняется в несколько раз. В этих состояниях противоположности сглаживаются, исчезает присущая нам субъективность в оценках, перестает действовать формальная логика, а также упраздняются фундаментальные физические законы. Все это, делает наши попытки достичь правдоподобного описания, не бесполезными, но трудновыполнимыми. Потому как сделать с нашим бессилием мы ничего не можем, придется продолжать без изменений.

* * *
Ромб, повинуясь несущим его потокам воздуха, кружил над поверхностью занимающего всю видимую часть суши, треугольника, в середине которого располагалось, как теперь было заметно, небольшое озеро. Оно было таким маленьким, что сверху казалось всего лишь каплей воды. Вероятность попадания именно в это место была ничтожно мала, но чувствовалось, что расположение его, в самом центре земли, имеет значение. Потоки электричества внутри Джона Леннона, взволнованно дрожали, предвещая, уже было прекратившиеся метаморфозы. Поверхность планеты неумолимо приближалась. Все быстрее и быстрее. Что-то более мощное, чем сила притяжения, влекло его к земле. Теперь он не скользил по потокам воздуха, а с огромной скоростью, по четкой, вертикальной траектории тянулся к суше, к озеру.
Через некоторое время земля ослабила силу своего притяжения. И в этот момент внизу все начало двигаться, двигаться так быстро, что только от взгляда на землю делалось дурно. Все это в глазах Леннона, сливалось в одну мутную, неразборчивую картину. Но, остановившись где-то между небом и землей, он получил возможность внимательно разглядеть происходившие внизу процессы.
На поверхности суши, под геометрическими конструкциями из неизвестного белого материала, находилась текучая густая жидкость, испещренная множеством водоворотов. Все это бурлило и переливалось, стремясь к середине, к тому, что сверху Джону показалось озером. Это место являлось средоточием всех процессов, ничто не могло устоять перед его втягивающей силой, оно заставляло двигаться неподвижное, разрывало цельное и уничтожало бессмертное, противиться этому водовороту было бесполезно. Вот и недолгий покой Леннона, (или того, что осталось от его личности) прерывался, тяга к земле увеличивалась, он, постепенно удлиняясь, закручивался и становился все более тонким. Странное ощущение в области головы не покидало его. Как будто кто-то закрепил верхнюю часть его тела в небе, да так прочно, что он, вытянувшись по диагонали, через все воздушное пространство, низом своим погрузился в «озеро», а верхом застыл в облаках. Все тоньше и тоньше становился он, все сильнее становилось натяжение, вот уже исчезли чувства и мысли, он почти слился с воздухом, врезался в него тончайшей медной проволокой.… Все замерло. Движение остановилось. Жизнь погрузилась в безмолвие…. Всплеск! Вспыхнув на небосводе яркой звездой, он медленно потух, как, блеснув, погружается в темноту выключенный телевизор.
«Кто выключил, чертов ящик» - закричал Леннон, просыпаясь. Но никто не ответил ему. Все спали.