Восхождение на Тубкаль, высшую точку Атласских гор в Марокко, было для Олега Васильева первым, в его жизни, покорением горной вершины. В путешествие «своим ходом» по Марокко его пригласили друзья, Женя Шаров и Лена Кириллова, которые в 2008 г. взяли одну из высот Саянских гор, а в 2009 г. – несколько вулканов на Камчатке. Проведение отпуска, таким образом, было не в духе Олега. Он привык отдыхать, превращаясь в «тюленя» на пляже, как он сам себя называл, одного из курортов юга России. Но 2010 г. стал для него переломным, как в личном, так и в деловом плане. Когда жизнь нанесла, сначала «удар в сердце», а затем один прямой «в грудь», бескрайняя матушка Россия оказалась слишком мала для крика его души. И вот он здесь, с небольшим рюкзаком за плечами и мокрой спиной, шаг за шагом идет к вершине, ругая себя за то, что все-таки не стал «тюленем», нежащимся на солнце.

В целом, конечно, все оказалось здорово. Шаров и Кириллова, привыкшие к автостопу по Европе и «пешке» по горам, организовали отдых на высшем уровне. Если бы не они, то кроме дома, работы и маленьких тюленьих радостей, он бы так ничего и не увидел в жизни. Делая очередной шаг по узкой тропе крутого подъема, он вспомнил марокканский чай, который им подавали в медине (традиционном арабском квартале, окруженном стенами) Маракеша, и «типа» марокканский чай, который он пробовал в одном из ресторанов Питера. В маленькой чашке по немалой цене за марокканский на Гороховой, среди внушительного числа чайных компонентов, видимо, чтобы оправдать цену, он все-таки находил несколько листиков мяты. В Маракеше, как в прочем и в любом другом городе Марокко, марокканский чай делали «на раз-два». В стакан кидали ветку мяты, сахар и заливали все это кипятком. А если к этому делу еще и медовые булочки, то … «кхм-кхм», – Олег чуть не захлебнулся слюной. «Приеду домой, покажу им, как надо готовить, а то мяту банчат только в путь, – говорил, про себя, Олег, – таким только чайников поить».

Но это, лишь маленькие радости марокканского отдыха. А сейчас, не понятно зачем и для чего, они второй день карабкаются по горе. В любом деле, в том числе и в отдыхе, Олег привык видеть цель, причину достижения которой он мог объяснить легко и непринужденно. В любом, но только не в этом. «Зачем ходить в горы, – думал он, – зачем люди вообще ходят в горы?» «А Шаров и Кириллова…, блин, совсем ненормальные, постоянно лезут на них. Там же ничего нет, на вершине-то ничего НЕТ, ни мешка с деньгами, ни билета в жизнь», – со злостью думал Олег.

Каждый новый шаг давался все труднее и труднее. Вчера они поднялись до перевала, где и заночевали, а сегодня с утра бросились штурмовать пик Тубкаля. Несмотря на прохладу на этой высоте (4150 метров над уровнем моря по данным GPS-навигатора), спина и футболка были мокрые от пота, дыхание становилось все тяжелее. Под ногами мелкие камни ссыпались вниз по круче, мешая идти вперед и, как бы давая повод оправдать самого себя, подстегивали к тому, чтобы бросить дело и развернуться. Но, впереди спина Шарова, который, как одержимый, бежал по сыпучей гальке, позади – дыхание Кирилловой, перед которой не хотелось выглядеть «тюленем».

Оглянувшись и посмотрев на Лену, Олег вспомнил о Наташе – своей жене. Она была такая же неугомонная, всегда куда-то спешила, неслась, но, в отличие от Лены мало что успевала. Первый удар, удар в сердце, ему нанесла она, ЕГО жена, в марте 2010 г. Наташа «разбила ему сердце», после того как он узнал об ее измене. Если быть точнее, то об изменах, которые начались через год после свадьбы (в ходе скандала она сама это заявила). С чувством подавленности и стыда он жил до второго удара. Именно стыда. Ему казалось, что все их знакомые знают о том, что Наташа, с блаженством и радостью, подарила ему пару отменных рогов. Он даже представил себе картину – тюлень с рогами мирно лежит на пляже Адлера, а его жена прыгает от счастья в Питере. Понятно, почему она всегда так скептически относилась к совместному проведению отпуска. Но после того как он встретил второй удар, подавленность и стыд сменились все поглощающими ненавистью и злобой.

Они медленно сжирали его изнутри, как червь яблоко. Конечно, он мог избить Наташу (стало бы легче), но этого он не сделал. Весь гнев, который предназначался для нее, Олег оставлял в себе. В своих мыслях он постоянно прокручивал сцены того, как бы он поступил с женой. Они были ужасны. Но здесь на горе, все зародыши подобных картин ярости сгорали в потоке усталости и физического напряжения. Воспоминания о жене прервала Лена, крикнув ему, чтобы он остановился для небольшого отдыха. Олег поблагодарил ее в душе за это и крикнул Шарову, что необходима передышка. Обернувшись, Женя кивнул, выбрал камень и присел на него.

Олег дошел до Шарова и сел рядом с ним. Через минуту к ним присоединилась Кириллова. Все сидели молча, тяжело дыша. Подъем действительно был крутым. Сегодня утром Шаров сказал, что на вершину можно подняться либо по более-менее пологой тропинке, либо по крутому треку. Все согласились на первый вариант, но в процессе подъема проглядели его среди камней и пошли строго вверх, невольно выбрав, таким образом, второй. Просмотреть его было проще простого. Подъем представлял собой как преодоление огромных валунов, так и бег по «сыпучке». Последняя была самой коварной на пути к пику, уходя из-под ног всякий раз, когда приходилось идти по ней.

Женя расстегнул свой рюкзак и достал бутылку воды. Сделав несколько глотков, он передал бутылку Лене. Олег достал свою бутылку и от души опрокинул часть ее содержимого в себя. Нет ничего лучше, чем холодная вода во время такого подъема, подумал он. Закрыв глаза, он явно осознал свое желание. Он больше не хочет и не может идти вверх. Сил практически не было (спасибо второму варианту подъема). Открыв глаза, он промолчал, как, впрочем, и остальные. Он понимал, что так же тяжело и Шарову, и Кирилловой. Оба прерывисто и тяжело дышали. Лена лежала на камнях с закрытыми глазами.

Восстанавливая дыхание, Олег окинул взглядом гряду Атласских гор, раскинувшихся вокруг Тубкаля. На поверхности серых камней, покрытых желтой пылью и кое-где, незначительной растительность, проплывали тени облаков. Легкий ветер, приятно холодил вспотевшую спину. Вокруг была идеальная тишина. «Все-таки красиво, ничего не скажешь», – подумал он. Его мысли озвучил Женя.

- Ага, но уж как-то больно тяжко на этот раз, – вставила Лена.

- Да, маршрут, в общем-то, доступен всем, но подъем уж очень крутой, – согласился с ней Шаров.

- А у меня начальник, представляете, в этом году на Эльбрус собрался, – добавила Лена.

- Да, он у тебя еще тот перец. То на лыжах, то в горы – красавчик, – с уважением сказал Женя.

-Ему сколько лет, Лен? – спросил Олег, вспомнив своего начальника.

- Тридцать девять. В октябре юбилей будет отмечать, – ответила она.

- Круто. А вот мой шеф, только в Египет летает. В отель, чтобы все включено было и больше ничего не надо. Да я, в общем-то, так же отдыхал до этого, – сказал Олег.

- Сколько ему? – заинтересовалась Лена.

- Пятьдесят восемь. Додемократическое ископаемое, – с иронией начал Олег, – бывший госработник, привык только пить, рулить везде и всюду, и воровать.

- У меня такой же, – подтвердил Женя, – мало того, что в отдельных вопросах вообще не сечет, при этом еще и руководитель никакой. Если можете представить, такой истеричный мешок картошки с запахом перегара и в кожаном кресле.

Лена и Олег от души рассмеялись.

- Мне кажется, их тогда всех по образцу штамповали, как на подбор, – все еще смеясь, продолжил Олег, – вот где клонирование-то зародилось.

Все замолкли. Тишина гор завораживала. Посидев еще немного, Женя убрал воду в рюкзак и встал.

- Ну что ребят, по данным навигатора надо еще подняться на 8 метров по высоте и все. Совсем чуть-чуть осталось. Рванули?! – спросил он.

- Ага, – ответила Лена.

Выдохнув, Олег встал и вновь набрал полную грудь свежего горного воздуха. Он устал, но силы еще были, и надо было идти.

Воспоминания о начальниках напомнили Олегу о втором ударе. Ударе, который задел его гордость и уязвил самолюбие. Олег надеялся в апреле-мае получить должность руководителя отдела в НИИ, где он работал. Его начальник был не против и пообещал, что к концу весны вопрос решится. А решался он с февраля. Но после майских праздников, на эту должность его начальник назначил своего знакомого, которому пришлось уйти с прежнего места работы, и с которым он работал в госаппарате, еще существовавшего Советского Союза. «Планы планами, а как они привыкли решать вопросы, так до сих пор и решают», – подумал тогда Олег. Но самое обидное было в том, что Олегу предлагали аналогичную должность в другом институте, и он отказался потому, что его начальник гарантировал решение вопроса в его пользу. Свое значение сыграл еще и тот фактор, что работать в своем коллективе все-таки привычнее и лучше. А теперь, коллектив тот же, должность та же и никаких перспектив на ближайшие годы. Обидно.

Вновь же испеченный руководитель показал себя уже в первые месяцы. Отчитываясь на общем собрании в конце июня, он, запинаясь, по одному из вопросов невнятно сказал, что на все компутеры поставлен «Виндоус 200». Услышав это, системный администратор побледнел и вжался в кресло, а программисты стали нервно переглядываться, глазами спрашивая друг у друга, что это за зверь «Виндоус 200». И это только незначительные огрехи того бардака и самодурства, который затем начался. Этот факт подтвердил еще раз то, что большая часть руководителей старого поколения не может принять новую систему, но отойти от руководства не желает. Олег понимал, что исходя из его опыта и знаний, он должен был занять место руководителя, и это задевало его самолюбие.

Размышляя об этом, Олег с каждым шагом приближался к вершине. Чем ближе он становился к ней, тем больше в нем просыпалось чувство, доселе незнакомое ему. Он захотел дойти до нее. Захотел взобраться на гору и посмотреть на мир у его ног. Так же, как и раньше, он не мог объяснить, зачем ему это надо, и что это даст ему. Он просто хотел дойти. Чувство было настолько иррационально, что не давало ему покоя и гнало, гнало его наверх, как безумного. Ему становилось хорошо оттого, что он идет с друзьями в гору.

Посмотрев на Женю и Лену, он увидел, что они уже остановились и смотрят вдаль. «Ну все, еще чуть-чуть и дошел, – подумал Олег, – наконец-то». Предвкушая минуты физического и эмоционального расслабления, Олег почувствовал облегчение. Сердце его, при этом, затрепетало от предчувствия того, что предстанет его взору. Он не ожидал этого волнения. Оно пришло само с окончанием тяжелого пути (завершающие метры до пика горы сыграли свою роль). Последние секунды до друзей он шел с волнением и замиранием сердца. Подойдя к ним и посмотрев с вершины горы, взору Олега открылось…

Олег не мог поверить тому, что он увидел. Там, далеко внизу, под его ногами лежал мир, который расстилался до самого горизонта. Монументальность и величие гор открылись его взору. И он, песчинка в этом горном массиве, стоял на самом его пике. Одна лишь мысль об этом взорвала его сознание, как бомба. Он начинал смотреть на горы по-новому. Он наслаждался тем видом, который предстал перед ним, он наслаждался горами. Впервые Олег чувствовал умиротворение и спокойствие.

Снизу по тропинке вверх поднимались еще люди, желавшие покорить Тубкаль. «Как же, все-таки, мелочна и незначительна вся наша обыденная суета», – подумал Олег. «Эти горы стояли здесь за миллионы лет до нас и простоят еще столько же после нас», – продолжал рассуждать он. Теперь его мысли неслись как ветер, свободно и легко. «Сколько видели эти горы? А мы все суетимся и, как правило, по пустякам. Вот она идиллия – ты и горы! Вот ради чего можно жить!», – думал он с восторгом. Вспомнив жену и начальника, Олег усмехнулся. Победителем был он. Именно он, а не жена, которая «скакала» по городу и была действительно несчастна, и не начальник, который боялся прихода каждого дня, потому что, кроме гонора и амбиций ничего не имел. Им в жизни не покорить вершины и не увидеть этой красоты. Гнев и гордыня отступили. Счастье и радость заняли их место.

Отдохнув и перекусив на вершине Тубкаля консервированной фасолью, шоколадом и водой, Олег, вместе с Женей и Леной, начал спуск в тот мир, который он покорил. Он шел в него к своей обычной жизни. Шел как победитель.