СОИТИЕ.

Свадьба. «Первая» брачная ночь.

КОИТУС, с латыни «СОИТИЕ». Соитие двух тел, двух душ, двух пространств. Ну, или трех, четырех. По мере распущенности.

Начинаем. Мысль. Взгляд. Нерв. Желание. Плюс это. Плюс то. Плюс штучки-дрючки. И… пик: как вариант, вагинальный секс, либо оральный, или анальный, анилингус, фингеринг, фистинг, пестинг, петтинг, жакинг, мастурбация, доггинг. Или всё вместе. А это уже полный ФУКИНГ. В общем, КОИТУС – ЭТО ЦЕЛЬ И ВЕРШИНА ЛЮБВИ.

Так вот. О чем это я? Да. Коитус. Хотя нет. Прежде начнем с регистрации.

Женился я еще в институте… Хотя… Не. Не с этого нужно начинать.

С самого начала. С залёта, блин.

КОМУ НЕ СПИТСЯ В НОЧЬ ГЛУХУЮ?

Однажды я в доску пьяный. Время было позднее. Ночь с 6 на 7 января. Все ангелы божьи спали. Один я, яки демон, болтался, чуть жив, по второму этажу общаги. В коридоре темнотища, хоть глаз коли. Иду я на ощупь от одной стены к другой. Ищу, где бы догнаться. Закир – друг мой восточный – уже спит давным-давно в дугаря пьяный. А мне не спится. Не дошел до кондиции.

- Кому не спится в ночь глухую? – бросаю я слова в кромешную тьму коридора.

И сам себе эхом вторю:
- Хую… хую… хую!

Вдруг открывается дверь, электрический свет слепит меня. Слышится бас:

- Чё орешь, балбес?!

Выходит мент, охранник наш, с вахты общежития. Длиннющий, как верста. Широченный в плечах. Туполобый бывший десантник. Чё он тут забыл, на втором-то этаже? Я, прижав уши, развел руками, криво улыбнулся и тихо сказал:

- Всё. Уже… никто не орет.

Длинный мент для профилактики взял меня за грудки, слегка приподнял, молча, посмотрел в глаза, подержал чуть-чуть и отпустил, слава Богу.

- Дергай! – показал он пальцем в темноту коридора.

И я дернул. Быстро дернул. Как мог, быстро. Длинный закрыл за собой дверь, и коридор снова погрузился в темноту.

Я выдохнул, перекрестился и шепотом еще раз продекламировал:

- Кому не спится в ночь глухую?

Не успел закончить. Прямо передо мной открывается другая дверь. Свет снова залил мои глаза. Передо мной возникла моя первая жена. Спустя несколько месяцев это станет свершившимся фактом. А пока это была просто Даша, моя соседка за стенкой, студентка музыкального факультета. Я часто с похмелья просыпался под звуки ее аккордеона и громкий красивый голос: «Остыли реки и земля остыла… Чуть-чуть нахохлились дома…»

Я протирал глаза, кидал в стену тапком, громко матерился, закрывал ухо подушкой. А через подушку пробивалось: «И уносит меня… И уносит меня…»

Этот песняк – еще полбеды. А вот если затянет фугу Шостаковича или какую-нибудь партиту Михельсона, которые им задают на кафедре, тогда вообще, мама не горюй. Полный ФУКИНГ.

Так вот. Стоит она – Даша. Улыбается. Халатик на ней эротичный. Я сразу обратил внимание.

- Ну чё? – спрашивает она.
- Чё? - не понимаю я.
- Чё бродишь?

Я набираю воздуха в грудь и говорю:

- Да так… как-то… Ищу пристанище, - хихикнул почему-то по-дурацки.
- Заходи, - многозначительно говорит Даша.

И я зашел. Мама дорогая! А там красота, чистота. Обои желтенькие. Шторы в тон. Надо признаться, положа руку на сердце, у девочек в общаге всегда и всё гораздо чище, опрятнее, лучше, чем у мальчиков. Мою комнату можно смело называть свинарником. На обеденном столе почти всегда немытая посуда, зеленая от плесени корочка хлеба, крышка от вчерашнего пива, пара-тройка окурков и… иногда, в особых случаях, использованный презерватив. Про пол я вообще молчу. Десять слоев краски, плюс пять слоев грязи, плюс два слоя пыли. А к девочкам заходишь!.. Домом материнским пахнет, уютом, а главное, вареной жратвой. Все постели заправлены, книги-тетради по полочкам расставлены, посуда вымыта и стоит на месте. А в кастрюльке… В кастрюльке стынет домашний борщ. А в холодильнике сметанка и кусочек вареной колбаски. Епонский Бог! Чтоб я так жил!

- Садись, - сказала она.

И я послушно сел.

Она угостила меня вином, накормила борщом, сыграла на аккордеоне «Остыли реки…». И, в конце концов, сказала:

- Я хочу тебя.

Я спросил:

- В смысле?

Она ответила:

- В прямом.
- Блин! – почему-то сказал я.

И мы занялись сексом.

ЗАЛЁТ

Так себе секс был, надо признаться. Коитус – с маленькой буквы «к». Да и я еще чуток поспешил, - с перепугу перевозбудился.

Дальше сессия. Все студенты бросают пить. Практика. Каникулы. Разъезжаются по домам. Приезжают снова. Опять начинают пить аккурат до следующей сессии.

Я по традиции ночами болтаюсь по коридорам. Открывается знакомая дверь и… Снова наша Даша:

- Зайди, пожалуйста, - многозначительно говорит она.

Я думаю: Классно! Снова домашний борщец, стакан вина, аккордеон, «Остыли реки, и земля остыла…», а на сладкое – коитус!

Захожу. Она усаживает меня на стул и говорит:

- Я могу воспитывать ребенка одна…

Я растерялся. А мужчина, если чуть-чуть растерялся, то бери его, пока тепленький.

- Не понял?
- Я беременна, - накрыла она меня.
- Блин!
- Я беременна, но могу воспитывать ребёнка одна.
- Ну что ж теперь делать. Давай поженимся.

ОФИЦИАЛЬНАЯ РЕГИСТРАЦИЯ

Друзья-сокурсники Серёга с Диманом не особо оценили мой поступок. Серёга многозначительно сказал:

- Нехорошо как-то получилось.

Диман вторил:

- Согласен, Мишка, не хорошо.

Серёга почему-то покраснел, почесал нос и сказал:

- Твое дело, конечно.
- Согласен, Мишка, твое дело, - сказал Диман.

И мы с Дашей поженились. Но перед этим я ей сказал, чтобы никакой свадебной шелухи, просто расписаться и баста. Ни свадебного платья. Ни родителей, ни гостей. Ни тостов. Ни дурацких выкупов, конкурсов, стишков. Узким кругом. Без выебонов. Просто распишемся, бухнем и по постелям.

- И всё? – нахмурилась она.

Я улыбнулся:

- Конечно, ну зачем эти спектакли?
- Ок, - сказала она.

С утра перед регистрацией я надеваю вышедший из моды серый двубортный пиджак.

Ко мне приходят Серёга и Диман. Оба при параде. Серёга согласился быть свидетелем.

Мы заходим втроем в комнату Даши. И вдруг видим – в коридоре повязаны цветные ленты, на потолке воздушные шарики с записками. Девочки придумали выкуп. Я зло выдаю:

- Я же просил без выебонов!

Серёга краснеет почему-то. Диман опускает глаза.

Хорошо. Доходим до невесты. И блин! Вдруг я вижу еще один фокус. Вот она, бля! Сидит в свадебном платье. Я чернею от злости:

- Я же просил без выебонов!!! Чё ты вырядилась в это дурацкое платье!?

Хорошо. Мы сходили, расписались. Я равнодушно чиркнул в бумажке. На вопрос –согласен ли я стать мужем… Я, искривившись в улыбке, сказал:

- Без проблем.

Хорошо. Пришли обратно в общагу, к ней в комнату. Отмечать узким, так сказать, кругом. А там шалман гостей – девичник с музыкального факультета. Сплошь пианистки, баянистки и вокалистки. Ну, это уже переходит все границы!

Серёга стал меня успокаивать:

- Да ладно, Миха! Давай уже вмажем.

И мы вмазали. Вдруг пианистки, баянистки, а громче прочих вокалистки закричали:

- Горько! Го-орь-ка! Го-орь-ка!

Даша покраснела. Я почернел и сказал:

- Вы ибанулись совсем.

А Диман, уже два раза замахнув, сказал:

- Да, нормально, Миха! Ты чё! - и в такт со всеми закричал, - Горько!

Когда свадьба закончилась, я ушёл в загул. Но потом выяснилось, что это только репетиция свадьбы. Дашина мама пренепременно хочет, чтобы гуляние прошло в их родном городе. С родными, близкими, друзьями.

Мы с Серёгой и Диманом через неделю после официальной регистрации поехали на продолжение банкета. Даша уехала чуть раньше.

ВЕСЕЛАЯ ДОРОГА

Мы ехали на автобусе. Семь часов на колесах – это с ума сойти. Но если с собой в путь взять три бутылочки коньячка, по одной на рыло, то путешествие покажется очень даже сносным. Если не считать облеванного сидения и бормотания старой бабки, то всё более чем хорошо.

- Мы на свадьбу едем, - с радостью объяснял другим пассажирам цель нашей поездки Серёга, - вот! К нему на свадьбу! – хлопал он меня по плечу.

- Это мой друг – Мишка!

Мне казалось, совершенно лишним, представлять меня другим пассажирам, но, как не странно, это сработало на некоторое время. Бурчание поутихло.

За окном показались междуреченские горы. Серёга приводил в себя лишившегося чувств Димана. Коньяк сделал свое чёрное дело. А Серёга держался, и я держался. Мы с Серёгой, обнявшись, тихо, как нам казалось, пели: «Мы с ним росли в одном дворе, и я открою вам секрет…»

А на остановке в селе Тьмуево-Уево мы с Серёгой сбегали в привокзальный ларек и купили добавки – поллитра водки. Диману не наливали. Но он стал возмущаться, потребовал справедливости. Мы не стали возражать. Он выпил сто грамм, и упал прямо на пол. В салоне автобуса стояла жуткая помесь запахов коньяка, перегара и блевотины. Пассажиры снова стали возмущаться. Через какое-то время мы с Серёгой уснули тоже.

ВСТРЕЧА

Мы долго приходили в себя. Нас будил недовольный шофер, тряс за плечи, открывал веки, проверял зрачки.

- Живы хоть?

Мы мало-помалу поднялись, растряслись.

- Во рту как будто кошки насрали, - сказал Серёга.
- Такая же хуйня, - поддержал Диман.

А я промолчал. Мне было так херово, что даже говорить я не мог.

Мы вышли из автобуса. Оказывается, нас встречал двоюродный дядя, или брат Даши. Он волновался. Он не мог понять, кого он встречает. Знал только, что приедут трое молодых людей. Два блондина и один брюнет. А я, как раз, прямо перед свадебными гуляниями побрился наголо. И теперь выглядел, как пьяный зэк, откинувшийся со строгача.

Брат, или дядя, видит, что нас трое. Обращает внимание – двое блондинов, один лысый. Решается всё-таки подойти и спросить:

- Вы на с-с-с-с-с-с-свадьбу? – заикается он.

Серёга внимательно смотрит на дядю или брата и говорит:

- Да. Мы на свадьбу.

Дядя или брат, глядя с улыбкой на Серёгу, делает попытку задать другой вопрос:

- А вы ж-ж-ж-ж-ж…
- Нет, я друг, - ответил Серёга, и больно ткнул меня в ребро, - вот жених.

По лицу было ясно, что я ему не очень понравился. По ходу к машине он всё время обращался к Серёге, разговаривал только с ним, как будто нас с Диманом вообще не было.

Я чувствовал, как горькая желчь шевелится в моем желудке. И весь Мир мне казался Блядским. И небо давило на меня своей мощью. И междуреченские горы пронзали меня в самое сердце. И нервы мои были накалены до предела. И дурная кровь бежала по жилам. И прямо в затылке пульсировал источник, мутный источник Интоксикации. И ужасно хотелось ссать, блевать и спать. Потом опять, ссать, блевать и спать. Блядский Мир! Блядская жизнь!

ГОРЬКО!

Приехали на торжество. У подъезда согласно дурацкой традиции нас встретили глупыми вопросами, пестрыми ленточками, нелепыми конкурсами и бесполезными выкупами. Я на полном серьезе сказал:

- А чего выкупать? Печать стоит. Я вообще сейчас развернусь и уйду.

Все гости рассмеялись. Никого мое заявление не напугало. Они восприняли это как шутку, и продолжили конкурсы. Серёга подошёл, хлопнул меня по плечу и сказал:

- Да ладно, Миха! Хуйня-война!

И мы приняли участие в этом спектакле, название которому Выкуп. Потом нас завели в дом, познакомили с родителями, родными, близкими, друзьями. Я, конечно, моментально забыл всех, забыл кто есть кто. Много лиц. Много. Все улыбаются. Все счастливы, бодры, веселы. А мне плохо. Моим друзьям, судя по лицам, тоже не очень.

Голова закружилась от поздравлений.

Пока добрались до стола, я чуть не заблевал платье невесте.

- Привет, Даша! – сказал я.

Сели за стол. Шум-гам не прекращается. Бородатый баянист поставленным голосом стал произносить праздничную речь. Мне стало хуже, я побледнел, позеленел, у меня поднялась температура, и Даша спросила:

- Что с тобой, Миша?
- Плохо, - коротко ответил я.

К этому времени бородатый баянист читал стишки:

«Пусть солнце, мир, любовь и дети
Вам будут радостью большой!
До вашей свадьбы золотой!..»

Потом нам позволили выпить. Мне предложили шампанского, но я замахал руками:

- Водки.

Налили водки. Я выпил. Снова чуть не облевался. Сдержался. Вдруг – по венам пошла волна. Волна. Волна. Не мешайте моей волне, дорогие гости. А старый бородатый баянист голосил:

«Пyсть не помеpкнет никогда
Счастливой жизни-зоpька
Hy, а сегодня:"Горько!"

Все хором заорали: «Го-орь-ка! Го-орь-ка! Го-орь-ка!»

Даша с улыбкой посмотрела на меня.

Я тихо спросил ее: «Может по второй?»

Она не поняла вопроса, потянулась ко мне губами. Блин! Ну что ж…

- Раз! Два! Три! Четыре! Пять! Шесть! Семь! Восемь! Девять!

Я расслабил губы, и отстранился от Даши.

- Еще! Еще! – слышались голоса.

- Десять! Одиннадцать!

А у меня по венам шла волна наслаждения. Такая своеобразная эйфория, высшего порядка.

ТРЫН-ТРАВА!

И мне стало всё похую! Я выпил еще одну рюмочку. Потом еще одну. И целовал уже Дашу без прежнего раздражения. Уже с удовольствием.

Дух Вакха витал в пространстве. Кровь бунтовала в жилах. Печень работала на пределе. И Мир уже не казался таким засранцем. И горы уже не давили на мозг. И Ты уже согласен ЛЮБИТЬ этот СВЕТ. Ты уже согласен совершать с ХОЛОДНОЙ ЗЕМЛЕЙ коитус. Настоящий, глубокий, анальный. Полный ФУКИНГ.

Я потом мы под бурные аплодисменты играли на гитарах. Сначала я, потом Серёга, потом Диман. Потом мы пошли танцевать.

ЗЕМЛЯ уходила у меня из-под ног и тянула к себе.

Еще через рюмочку я стал ненавидеть. Всех. Гостей. Папу невесты. Заику-дядю. Вислозадую Дашину маму. Саму Дашу. Да-да. Саму Дашу. Даже мои друзья – Серёга и Диман мне стали противны.

Я вышел на улицу покурить. Стою, смотрю на голую Луну. Думаю: «Ведь круглая дура! А как Ты красива! Боже, как красива!»

- Хочешь, я Тебя изнасилую! – крикнул я в чистое вечернее небо и показал «факью».
- Кого? Меня? – посмеялась надо мной Луна и показала мне в ответ: «факью».
- Тебя!
- Не получится.
- А спорим, получится! Вот сейчас прыгну, достану Тебя, ухвачусь обеими руками и выебу! По самые не балуйся выебу!

И оттолкнулся.
И полетел.
И дотянулся.
И трахнул Луну в самую задницу.
Аминь.

Я не рекомендую вступать с Луной в вагинальный секс. Там у нее слишком горячо и влажно. Очень горячо. Можно обжечься. А вот в Жопе. В Жопе у неё СУПЕР!

Потом я делал ей анилингус. И она кричала как сумасшедшая. Она кричала: Да! Трахай меня! Трахай! Войди в меня весь!

И я входил в нее весь. О боже! Вы никогда не были у Луны в Жопе? Это лучшая Жопа во Вселенной.

Потом я поехал в ресторан. На свадьбе меня, конечно, потеряли. Запаниковали. Устроили поиски. Но мне было глубоко насрать на всех. А какое им дело? Моя свадьба! Что хочу, то и ворочу. У нас в стране Демократия.

РЕСТОРАН

Грузин стоял перед столиком, играл на аккордеоне и красиво пел на грузинском «Сулико». Я заказывал эту песню в третий раз.

Да, кстати, забыл сказать. На свадебном торжестве нам с Дашей надарили много денег. Некоторая часть, по случаю, оказалась у меня в кармане. Это же нам надарили? Я же имею право распоряжаться деньгами? Я же жених.

Вот и сижу в ресторане. По обе руки от меня по проститутке. Одну зовут Лиля, другую, по-моему, Галя. Выпиваем, закусываем. А грузин для нас играет и поет. Рай. Кайф. Блаженство. Мечта идиота. О такой свадьбе я мечтал всю жизнь.

- Ты такой классный! – с наигранной нежностью говорила Лиля и трогала меня в паху, - Зая, а не заказать ли нам еще шампаского?

Я без промедления щелкал пальцами, звал официантку и просил шампанского.

- Теперь всем танцевать! – кричал я. И мы с блядьми вываливались из-за стола и танцевали.

Вдруг во время безумного танца в ресторан вваливает папа Даши, за ним толи дядя, толи брат. Потом Серёга, Диман и… И, наконец, Даша. Вся в слезах. Я почувствовал неладное, сел за столик. Музыка затихла. Даша закричала:

- Ты подонок!!!

Папа Даши – широкоплечий крепыш подошел к столику. Я криво улыбнулся, глядя на него, пожал плечами, поднял над собой рюмку водки и сказал:

- Папа, выпьем.

А он так сильно мне двинул по морде, что я тут же лишился чувств.

«ПЕРВАЯ» БРАЧНАЯ НОЧЬ

Очнулся я дома. У Даши дома, в смысле. Лежу. Темень кромешная. Луны не видно.

Брачное ложе, думаю. Лежу на брачном ложе. Ну ладно.

Нужно же исполнять супружеские обязанности, в конце концов. Но где моя жена? Где Даша? Вот она. Лежит рядом. Вот она! Моя радость! Моя ненаглядная! Я целую её. Долго. Нежно. По-настоящему. Она отвечает мне на поцелуй. Мы сливаемся в засосе. Я схожу с ума от страсти. Я глажу её по рукам, плечам, ищу грудь. Коснулся подмышек. Блин! А там волосы! Не бреет. Ну да Бог с ней. Жена же. Какая уж досталась. Чё теперь делать? Я дохожу до грудей, ласкаю их. Такие маленькие! Не повезло мне! Ну да Бог с ней! Жена же. Какая уж досталась. Я переворачиваю ее на спину, стягиваю с нее плавочки. Хочу поставить её раком и трахнуть. Она раком, не стоит. Падает. Не хочет. Ну да Бог с ней. Не хочешь, как хочешь. Я глажу её по бедрам. Касаюсь между ног…

- Бля! Даша! Что это у тебя?!

Натыкаюсь на большой стоячий ХУЙ!

Боже мой! БОЖЕ! Что это?!

Я вскакиваю с постели. В момент трезвею. Включаю свет. Вижу. На кровати лежит Диман. С торчащим членом.

- Ты чё?!... Чё ты тут делаешь? – бью я его по плечу.

- Где Даша? Где моя жена?

Наконец-то мой пьяный друг приходит в себя, очухивается от пьяного угара.

Я ему кричу:

- Ты охуел! Я чуть не трахнул тебя!

Диман ничего не понимает:

- Кого?
- Тебя!
- Когда?
- Сейчас! – я еще раз бью его по плечу, - Убирайся с моего брачного ложа.

Диман, не понимает, почему он без трусов, трогает себя за член:

- Чё это я голый? А? – потом показывает пальцем на меня, - А ты чё голый?
- Дебил! Бля! – я ревел как зверь, - Какова хуя!?.. О, Боже!..

НАУТРО

Утром я ни с кем, кроме Серёги, не разговаривал. Да и со мной никто не желал говорить. Праздник был испорчен. Диман, оказывается, ни хрена помнил. Серёга валялся со смеху, когда я ему рассказывал о ночном происшествии. Папа Даши бросил мне на пол деньги:

- На дорогу.

И отправил восвояси.

Так закончилась моя первая свадьба. Полный КОИТУС. Полный ФУКИНГ.

С уважением, Ваш СР.