Мне сегодня повезло. Мой первый клиент хорошо знает русский язык. Пока я заполняю электронную форму для отправления перевода, он задумчиво комментирует:
- Худайкул - это божий раб с тюркского. Айзигул - означает цветок мечты. Айзи - мечта, гул - цветок. Так зовут мою жену. Она работает учительницей в колледже.
- У вас одна жена?
- Пока да, а там время покажет.
- А что преподает?
Узбеки и таджики редко рассказывают о себе, особенно по утрам. Поэтому я хватаюсь за возможность узнать получше этот многочисленный, рабочий люд, сползающийся с грандиозной стройки, расположенной вокруг нашего отделения банка, для отправления переводов в Среднюю Азию по американской системе  Вестерн Юнион.
- Русский язык преподает. Она хорошо знает русский язык. Мы с ней вместе учились в Саратове в Педагогическом институте. У нас в семье все хорошо знают русский язык.
- А что обозначает имя Тулкун?
- Тулкун - это волна.
- Морская?
- Нет, у нас нет моря. Есть Азов. Он меньше вашей Ладоги.
- Но он соленый?
- Соленый...
- Ваш контрольный номер. Через десять минут перевод можно получать.
Первый клиент уходит, и фантазия уносит меня с дождливого Северо-запада России в далекие теплые страны, где много фруктов, женщины ходят в вышитых подштанниках, правда, только снизу - до колена, а под халатом - серое полотно. Там старики в транспорте уступают место маленьким детям, а младшая невестка с шести утра метет улицу, чтобы поддерживать в селе образцовую чистоту. А еще там наверно есть хлопок.
- Ирина Петровна! - зову коллегу, прожившую пятнадцать лет в Ташкенте, - А хлопок там еще остался, как вы думаете?
- Нет там никакого хлопка! Больше нет. Или совсем мало. Раньше было несметное количество. Его опыляли с самолетов химикатами, и у меня от них развилась аллергия. А осенью все население Ташкента свозили на уборку. Всех: школьников, студентов, рабочих.
- А вас?
- Нет, что ты. Мы жили в закрытом военном городке, за высоким забором. И там была круглосуточная охрана. У нас все было свое, ведомственное - детский сад, школа.
- Жили на территории союзной республики как оккупанты? Неправильно как-то...
Петровна не спорит.
- Зато у нас был хороший садик, и никаких узбеков.
- А потом Союз распался. Они русских выгнали, - подсказываю продолжение.
- Ну, да... В аэропорту вытряхивали сумки, чемоданы. Ничего нового нельзя увозить! Только старое. Новое должно остаться узбекам. Даже калоши эти их блестящие с острыми носами запрещали вывозить! Они за этими калошами в восьмидесятых километровые очереди стояли.
- Выставили русских и приехали следом, - мне становится грустно.
Можно сказать, что за окнами банка рассветает, но туман такой густой, что утренние сумерки тянутся бесконечно. Атмосферная вата плотно укутывает строения. Из дымки материализуются две мужские фигуры. Сперва - одна, через полминуты - вторая. Таджики. Они заходят по очереди в банк, заполняют бланки заявлений на перевод и расходятся к разным операционистам. Останокул, советский военный пенсионер с седыми висками и суровым выражением лица, идет ко мне. Фарид, диковатый моджахед из афганского лагеря подготовки боевиков, - к моей напарнице Жене. Они наши постоянные клиенты. И, кажется, не знают друг друга. У Останокула из паспорта выпадает удостоверение ветерана-интернационалиста, у Фарида  ...фотографии дочек. Много-много маленьких девочек с косичками-червячками и в смешных тюбетейках.
- Одни девочки! - вырывается у Жени, когда она поспешно собирает фотографии и вкладывает обратно в паспорт.
- Да, девочки, - клиент выбирает фотографию самого маленького пупса с хомячьими щечками и узенькими щелочками глаз, - Вот эту уже полтора года не видел. Младшая. Выросла, наверно.
И он улыбается. Странный такой, дикий, чужой и непонятный, и - улыбается. Ветеран бросает в его сторону любопытный взгляд. "Это хорошо, что девочки", - моя иррациональная мысль, - "Значит, войны не будет".
Пока клиенты идут в кассу, чтобы потом вернуться для отправления перевода, мы с Женей делимся новостями. Я рассказываю, как вчера меня встречал с работы один из клиентов-мигрантов - с ведром мороженого и цветком в горшке, пришлось убегать через запасной выход в сопровождении охранника из соседней организации. А Женя своевременно вспоминает, как летом возвращалась с пляжа, мокрая, в купальнике, в сопровождении друзей-подружек, и бригада таджиков, попавшаяся на встречу, радостно замахала ей руками. Пришлось поздороваться. "Кто это?" - подружки были в шоке. И ответ такой неудобный... "Клиенты!"
После отправления перевода мы сообщаем посетителям контрольный номер и данные, необходимые для получения. А еще повторяем дежурную реплику, которую подсказывает нам программа Вестерн Юнион: "Спасибо, что воспользовались нашей услугой! Приходите к нам еще!" И вот на последнем предложении почти все клиенты ломаются. Они теряются, растерянно улыбаются и повторяют очень похожий текст с небольшими нюансами:
- Обязательно, на следующей неделе. Но в последний раз. Я домой уезжаю. Очень соскучился. Лучше вы к нам приезжайте в гости! У нас хорошо. Тепло, солнечно, персики...