Ко всему привыкаешь: к жаре, к малярии, к неточностям
И к проселку, что взлетной послужит тебе полосой…
Небо Африки стало привычным для русского летчика –
По контракту с ООН, по желанью судьбины косой.
Бегемот здесь – речная угроза, и все. Ноль экзотики,
Крокодилы – всего лишь опасная крупная дичь.
Раскаленное небо кромсают вверху самолетики –
В них ООНовский груз голодающих должен достичь.
Сорок девять в тени… Все невольно становятся жалкими:
Это людям – природы больной изощренная месть.
Смотришь в оба: и воздух кишит вороватыми шайками:
Обезьяны ли, дети – и тем, и другим нужно есть.
Шея струйками пота, как шрамами, втайне помечена,
И на пальцах мозоли – натерты о потный штурвал;
Темнокожей наяде – подруге случайного вечера
Ляпнул «Машка» спросонья – а вроде бы днем не скучал.
На губах – лихорадка и фиников злая оскомина,
Посерел от самума рубашки седой воротник.
Как хотелось бы спелого яблока – свежести – Родины…
От которой за годы контракта, пожалуй, отвык