В городок к нам                                                                                             

свалилась на выселки

с города на Неве,

а за какие такие «подвиги» -

про ЭТО знали все.

Подруги, те,                                                                                                                  что тащились

за ней из-за шмутья,

и мужички –                                                                                                     любители                                                                                                                выпить на ширмочка

звали Лялю - солнышко,                                                                                                     потрафливая ей всегда.

Цвет глаз по ночам–                                                                                           не запомненный,

но жёлтый её прикид,

да волос соломы                                                                                                          под горшок стриженный

на круглой башке – то вид!

Конечно в ночи - солнышко,

вот только б не ржало оно

у водокачки                                                                                                                    на площади Революции

после танцев, когда темно.

Но так, как, то                                                                   ржанье поддерживало

ещё с десяток девиц,

то стала она Лялей-лошадью

у всех остальных                                                                                                               спать любящих лиц.

Для меня она не была солнышко,

и лошадью не была -

сам был в то время развязно

разнузданным, как никогда.

Жёлтая капустница -

бабочка                                                                                обыкновенная, фуфло -      

на ниве проституции

в большом городе                                                                                                            не дали ей грызть бабло.

Называли её по-разному,

но никто не сказал тпру,

не помог исправить заразную

расхристанную судьбу.

Ведь наверно не вмёрзла б в лужу,

посадили бы если в тюрьму,

а так окончила путь не бабочкой –

кокон свой не свила –

с золотою копною соломенной

тёмной ночью в осенней лужице

замёрзла она, как свинья.