Какое же это счастье – быть твоей женщиной…

Всегда.

Помолчи, плиз, не перебивай, а! Всё-то он знает, расселся тут Знайка из себя… Откуда тебе знать, какое, если только мне одной в нашей вселенной известно, КАКОЕ.

И зимой, на у-хоженных (многочисленными ногами) старых бульварах, когда на земле как родной расположился этот мерзкий хлюпающий снежок вперемежку с грязью, а на улице стандартный ноль.

И осенью. Нет, осенью – даже особенно. Осенью тепло. И с тобой тепло тоже. Получается целых два раза – тепло! И потом, «влюблённым ярко-рыж ковёр седой Москвы»… Ну вот, себя ещё вслух только осталось декламировать – эвон что такое запасливость. Уж чем-чем, а скромностью я запасалась впрок почитай всю жизнь!

И весной… Нет! Только вот об этом – молчок! Ни слова! «Ничего не вижу, ничего не слышу, ничего никому не скажу»! Не могу, не хочу, не будуууу о таком говорить! «О любви не говори – о ней всё сказано»… Что-то на цитаты попёрло. Тьфу, чушь какая, честное слово.

Ну, летом тоже себе ничего себе чего. Ничего смешного, между прочим! – всё б тебе поржать и обхохотать. Мне иногда кажется, что ты вообще в самые ответственные моменты… то есть… ну, ты понимаешь… как сказать… Ну вот опять!

Однако, мне страшно… Каждый раз в эти моменты счастья, огромного, категорически не умещающегося внутри меня и явно желающего вырваться побыстрей наружу… меня со страшной силой выбрасывает в сороковой.

Да… какие-то лет пять назад я просилась именно туда, суля высшим силам всё самое ценное, что у меня есть. Пусть забирают всё, ВСЁ – только пусть я окажусь там. Тогда, возможно, кто-то очень-очень счастливый своей вот такой огромной любовью, кто-то очень-очень настоящий – он заменит здесь меня и хоть по одному человеку не будет лить слёз его половинка. Так я думала. Так я хотела.

Кажется, ты тоже. И не раз.

Вот теперь… поднимаю лицо к небу, сидя у тебя на коленях – мелкие снежинки – щекотно и даже смешно, и… некоторые превращаются в бомбы, продолжая так же равнодушно и неспешно падать… Получается тогда… что же, мы с тобой здесь, на этой скамеечке, уже целый год сидим? Два? Силюсь вспомнить, когда они дошли до Москвы (город будто вымер)… Резко передумываю: как можно вспомнить то, чего не знаешь по причине принципиального незапоминания всевозможных дат. И вообще: как могут бомбить самый центр – бульварное кольцо – думаю. А нас почему не задевает – думаю. И как мы сюда попали – думаю. Ерунда какая-то. И почему – думаю – мы продолжаем сидеть и обниматься как ни в чём не бывало, два идиота. Как можно – думаю – так тупо сидеть, когда сейчас каааак жахнет. Попадёт ведь, без сомнений попадёт.

Чушь. Во сне что ли снится…

Ты спрашиваешь, чего же мне страшно. Я говорю, что страшно… а вот и не знаю. Вдруг она ТАК попадёт, что одного из нас обратно откинет, в наше время, а второй тут останется. Ну, погибнет. А может, даже и нет. Но тогда ведь обоим будет казаться, что мы друг другу приснились? И мы совсем запутаемся, в каком времени мы жили. И жили ли вообще. И никогда-никогда-никогда не встретимся? И будем блуждать и заблуждаться насовсем в мирах, временах и событиях, упорно искать-искать-искать... И не находить. А нам надо встретиться, непременно надо. Чтоб всегда.

В самом деле чушь какая-то. Может, мне УЖЕ всё это снится…

примерное время написания - декабрь 2012