РЕШЕТО - независимый литературный портал
Владимир Монахов / Проза

Александр Ефремов поразил музыкальный мир, а в родной стране считался бомжем!

327 просмотров

28 ФЕВРАЛЯ - ДЕНЬ ПАМЯТИ МУЗЫКАНТА ИЗ БРАТСКА АЛЕКСАНДРА ЕФРЕМОВА

 




-…Победа сына в конкурсе, в далеком Рио, не заинтересовала никого в России,  все сделали вид, что это их не касается, даже педагоги не прореагировали никак, не подарив ни цветочка, не поговорив с ним, не поздравив его,- с горечью вспоминает мать Александра Вера Николаевна. – Сын вынужден был искать лучшей доли за границей…

 

Александр преподавал  и выступал в США. Потом вернулся в Европу, где работал в знаменитых оркестрах известных театров Австрии, Норвегии, Швейцарии, Испании. Список его творческих достижений обширен. В 1993 -1995 гг. Александр стал  Лауреатом музыкальных  конкурсов в США и в Европе. В 1996 году  отмечен как лучший концертмейстер на конкурсе вокалистов - и, как следствие,  награда - исполнение произведений Грига в домике-музее композитора, где он играл в течение 3-х лет и остался непревзойденным мастером. Два года подряд на Всемирном музыкальном фестивале его признавали лучшим  исполнителем произведений Гершвина. В его опере «Порги и Бесс» он играл пианиста.

- Я знаю Александра Ефремова с 1996 года, когда он аккомпанировал мне в концерте в честь 80-летнего юбилея Георгия Свиридова в концертном доме в Вене,- вспоминал о пианисте знаменитый русский бас  Евгений Нестеренко.-  Меня поразили  его необыкновенные виртуозные возможности. Чрезвычайно трудное сопровождение цикла на стихи Бёрнса он провел блестяще и с удивительной лёгкостью. Его музыкальность от этого только выигрывала, палитра окраски, звучания внешне многообразна. В старинных русских романсах, где, по  неправильно бытующему мнению, при сопровождении нечего играть, каждая нота звучала значительно, рояль говорил своим собственным голосом, а «печальные моменты», присущие этой музыке, он провёл с сердцем, из которого исходила романтическая тоска. Всё это делает его соло-пианистом с настоящим концертным опытом, хотя он также выдающийся концертмейстер. Мы прекрасно понимали друг друга,  будь то работа или сцена. Я уверен в том,что этот пианист имеет огромное будущее.



Увы, будущего осталось на несколько лет. В феврале 2001года он участвовал в конкурсе  в театре Ла-Скала... А через три дня жизнь его трагически оборвалась.  Он был человек мира, хотя всегда помнил свои истоки, родителей, учителей. В свои редкие приезды в Братск не забывал дать концерт в родном музыкальном училище. Хотя, если быть честным, родина тех лет была неласкова к русскому дарованию. Даже став лауреатом престижного музыкального конкурса, он, по сути, был бомжем в родной стране. И потому  лучшей доли талантливый музыкант начал искать в ином месте. Помощь пришла из Америки,  оказавшейся более отзывчивой на русский талант, чем разрушенная очередными реформами Россия, который было не до музыки. Но он не терял оптимизма. «Гениально, божественно» - эти слова были любимыми у Александра на протяжениивсей его жизни, когда он встречался с прекрасным и талантливым.  Надо было видеть его в момент. Он весь сиял от счастья, глаза его светились лучисто и радостно. Саша стремился каждому доставить  радость и благодарил даже за небольшое дело, сделанное для него с любовью. Таким и запомнила его мать.



«Не волнуйся, мама, всё будет хорошо!». Это были последние слова Александра Ефремова, которые он сказал матери, провожая её домой в Россию. Больше она с ним не увидится. Он  крепко прижал мать к своей груди - и всё! И это объятие Вера Николаевна теперь несёт через всю жизнь как память о своём великом сыне-музыканте, который стал гражданином мира. Теперь навсегда!



После смерти Александра Вера Ефремова   написала книгу о сыне, которую пытается вот уже несколько лет безуспешно издать. Но в родном Братске нашлось мало желающих помочь ей в этом. Так и лежит рукопись в местной типографии без движения  несколько лет. А эту книгу нельзя читать без слез...И чем больше людей её прочитает, тем твёрже память о Саше Ефремове будет в этом мире, который он любил, украшал своей музыкой. Но белый свет талантливого музыканта не удержал... Поэтому друзья пошли другим путём,  выставив текст материнского дневника в Сети. И сегодня у него уже немало читателей, которые находят слова поддержки делу Веры Николаевны.

Когда-то у меня состоялось телефонное знакомство с комсомольцем Сашей,я приглашал его написать статью для "Восточно-Сибирской правды",но юнкор местной прессы отказался.Состоялся какой-то вязкий разговор,из которого я вышел с чувством раздражения,но постарался этот эпизод забыть.И лишь со временем память вернула мне этот случай из журналисткой практики,еще раз подтвердив,как тесен наш мир... 
___________________________________________________

Мировая пресса и знаменитости о таланте А.Ефремова

«Александр Ефремов поистине талантливый музыкант. Его игра, которая базируется на высоком уровне музыкальной и общей культуры, приковывает к себе своей правильностью и пластичностью и его романтическим духом. К
тому же он обладает прекрасной музыкальной памятью и может мастерски играть с листа. Во время обучения в моем классе (Школа мастеров) А. Ефремов проявил себя не только как отличный музыкант, умеющий играть в ансамбле, но
и как талантливый солист, он играл мастерски оркестровые партии в фортепианных концертах и также играл в моём классе в открытых представлениях-«концертах».

Профессор Дмитрий Башкиров.




«Мистер Александр Ефремов хорошо известен мне с тех пор, как он начал работать хормейстером в оперном театре в Цюрихе. Я была поражена его музыкальностью и прекрасной техникой и звуком.
Он играл в моем доме 19 ноября 1993 года, давал концерт в честь дня рождения моего мужа. Он был горячо принят публикой. Мне бы хотелось порекомендовать мистера Ефремова как талантливого пианиста и очень очаровательное
и чувственное лицо».

Декабрь 16, 1994. Цюрих, Швейцария.
Геза Анда (меццо-сопрано, лучшая певица Швейцарии).


«От всего сердца мне хотелось бы порекомендовать господина Сашу Ефремова для работы в Венскую консерваторию(главный предмет фортепиано). Я имела счастье однажды услышать его как концертмейстера и как соло-пианиста,
я могла восхищаться его неслыханными возможностями и талантом, и также он сможет заниматься педагогической деятельностью. Я уверена, что его возможности, энтузиазм, всегда будут доставлять всем огромную радость».

Камерная певица (меццо-сопрано)
Австрия, 
Криста Людвиг.


«Солист г. Ефремов нам чрезвычайно понравился, и я лично надеюсь, что для этого пианиста представится ещё несколько возможностей сыграть с нами.
Благодаря его техническим возможностям и живой, полной фантазии интерпретации заядлые скептики становятся его колеблющимися слушателями. Необходимо, разумеется, заметить у гос. Ефремова то, что его звук и его возможности играть в романтическом стиле склоняются до современного направления, и я надеюсь, что мы в будущем сможем сыграть с ним как Рахманинова (фортепианный концерт), так и Чайковского».

Владимир Симонович
1.11.1995 г. Линц
Музыкант оркестра Брукнера

«Александр Ефремов – бриллиант, к тому же уникальный талант. Его концерты напоминают гламурный стиль мастерской игры романтической музыки.
Его игра включает в себя фигурально-благородное звучание исключительного союза тона и к тому же едва уловимой тонкой страсти, она исполнена в абсолютной внутренней напряженности и постоянном союзе формы.
Его явная бесконечно внутренняя сила, его страсть к фантазии, совершенная игра, неоткрытая до конца окраска его игры, его чувства, образы создают экстраординарную атмосферу высочайшего артистического уровня».

Журнал «Музыкальная жизнь», Россия, 1986г.

«Русский пианист Александр Ефремов дал экстраординарный концерт с отличной интерпретацией джазовых ритмов. Он играл с исключительным чувством для синкопирования на высочайшем возможном уровне совершенства».

Обозрение г. Штецер, 1996.

«Александр Ефремов… своим техническим превосходством достиг вершины всего возможного в музыке и высочайшей её субстанции».

Новый народный листок, 1997.
Швейцария.

ЧИТАТЕЛИ О КНИГЕ



«Очень личное. Я бы назвала это дневником матери. Я рада, что прочла и узнала об этом человеке. Тем более что встретились знакомые мне имена людей, которых я знала. И оттого чувствуется  сопричастность к описанным событиям.
И оттого, что мой сын Александр тоже далеко от меня, многое мне так близко и понятно, что, кажется, могла бы подписаться под некоторыми словами... Невольно вспоминались слова Свияша о том, что в этой жизни, как правило, нас лишают прежде всего того, к чему мы безмерно привязаны.С этим можно спорить, не соглашаться, но почему-то это часто оказывается правдой...»

Галина Кравец 




Прекрасная и трагическая повесть о талантливом человеке.. так может творить только сама жизнь…»

Гера Фотич


«Матери не стоит себя журить за ошибки в воспитании сына. Ей должно радоваться тому, что он ушёл из этой жизни, так мне думается, просветлённым (реализованным) как Иисус Христос, Будда, Махавира, Ошо…
От меня нижайший поклон.»

С уважением Е. Мартынов

Это  исповедь (или реквием), написанная на одном выдохе и прочитанная мной на одном вдохе. Я пришла, наверное, часов в восемь вечера, открыла её - и даже забыла переодеться, настолько она меня потрясла. Положа руку на сердце, не хотела бы я оказаться на месте этой матери...


Галина Миронова








ОТРЫВОК ИЗ КНИГИ

Концерт в зале Брукнера (Австрия)





К каждому концерту Александр готовился ответственно, трепет-

но, с большой душой, перед каждым концертом страшно

волновался, ничего не ел, много времени проводил в ванне

в тот день, когда должен состояться концерт, вода его успо-

каивала. Всё происходило так же и перед концертом, ко-

торый я опишу, но мне казалось, перед этим концертом он

волновался ещё больше.

Давал он концерт Брукнера для фортепьяно с оркестром,

в зале Брукнера, а я уже писала, что Брукнер для Австрии,

как Бог в музыке, австрийцы его любили, хорошо знали его

произведения. Сыграть плохо или фальшиво недопустимо,

преступно. Необходимо было выучить каждую нотку, фра-

зочку. Саша очень старался. От этого концерта зависело

многое. Его волнение передалось и мне, я тоже страшно

переживала за него, почти не спала ночами, боялась, что не

все билеты будут проданы, ведь он русский, да и не очень

известный, а Брукнера до него играли многие, будет с чем

и с кем сравнивать. Я всё время думала: «Придут ли люди,

заполнится ли зал, ведь у нас не было столько денег, чтобы

подкупить людей и клакёрами заполнить зал, как это дела-

ют сплошь и рядом сейчас в России».

Волнений было много: чужая страна, чужие люди, дома-

то и стены помогают, а здесь нет родных стен, разве что дру-

зья помогут, поддержат, да я буду переживать, но играть-то

придётся ему, а мы – только маленькая группка поддержки.

Но как же я плохо знала своего сына и даже не представля-

ла, насколько же он талантлив!

Послушать его приехали из Швейцарии, Германии и даже

из Америки, но перед концертом я этого ещё не знала.

И вот наступил день концерта, день его выступления.

Кажется, всё было сделано: развешаны афиши по всей

Австрии и не только, наиболее почетным гостям посланы

билеты, отточена каждая нотка. Но страх за сына меня не

покидал, он засел глубоко во мне, в каждом моём органе, в

каждой мышце и не отпускал ни на минуту, казалось, что он

парализовал даже мозг и припечатал язык к нёбу, перехва-

тил дыхание. Такого волнения я ещё не испытывала никог-

да в своей жизни. Вообще-то я всегда волновалась, и когда

сдавала в школе или институте экзамены, и перед каждым

значительным явлением в моей жизни, но это было за себя,

а теперь – за сына, которого я любила гораздо больше себя,

больше жизни, и поэтому волнение было другим.

Саша с утра в этот день умчался на репетицию, и до кон-

церта я его не видела. А я осталась одна дома, слонялась из

угла в угол, бегая от окна к окну, прислушиваясь к моему

бедному материнскому сердцу, которое не хотело сидеть в

груди и билось так, что, казалось, скоро выскочит оттуда на

свободу.

Подходя к концертному залу, я увидела множество машин.

В Австрии большая проблема с парковкой, и поэтому люди

приехали за час до концерта, чтобы припарковать машину

недалеко от зала.

С волнением вошла в пустой зал, до концерта оставал-

ся ещё целый час, и начала наблюдать. Зал начал медлен-

но заполняться. Сначала приехало телевидение со своими

принадлежностями, и бурно начали размещаться. Оркестр

в яме, как всегда перед концертом, оттачивал в последний

раз трудные нотки. Я неплохо понимаю немецкий язык и

начала прислушиваться к разговорам рядом сидящих.

– Вы не знаете, кто такой этот Александр Ефремов? Что

он за пианист? Неужели он может сыграть Брукнера? – ска-

зала одна дама.

– Нет, не имею представления, - ответила вторая.

– Он же лауреат, стал им где-то в Бразилии, - вмешалась

в разговор третья.

– Да, кажется, он жил в Америке и там давал сольные

концерты, - снова сказала первая.

– Я тоже об этом слышала. Приехал он из Швейцарии,

там играл в оперном театре Сант-Галлена, - вновь встряла

вторая.

– Посмотрим, как сыграет сегодня. Молодой, а биогра-

фия уже стоящая, - вмешалась третья.

Зал продолжал жужжать и заполняться. Но как-то уж

очень торжественно, никто не говорил громко, все чинно

рассаживались по местам, тихонько беседуя друг с другом,

и я повсюду слышала: «Александр Ефремов!», но уже ниче-

го разобрать не могла, то ли от шума в зале, то ли от волне-

ния. Я просто умирала от страха, вертела головой то вправо,

то влево, то оглядывалась зачем-то назад и страшно волно-

валась, перестала даже соображать и не могла вымолвить

ни слова. А уже когда зал совсем затих и объявили о начале

концерта, мне показалось, что я умерла.

Тишина, она тянется долго и, наконец, на сцене появил-

ся мой сын, как всегда с улыбкой, обаятельный, стройный,

высокий, в черном длинном фраке и ослепительно белой

рубашке, фрак ему очень к лицу и делал его ещё более

стройным и оттенил его ржаную копну на голове. Он был

так красив и обаятелен, что было трудно от него оторвать

глаза. Своей улыбкой, поклоном, который делал только он

(так как он умел кланяться, не мог никто), зал покорился

ему сразу и разразился бурными аплодисментами. Таки-

ми, что, казалось, вот-вот рухнет крыша. И те дамы, кото-

рые сомневались в нём, улыбались от удовольствия только

встрече с ним и громко хлопали. Саша был очень артистич-

ным и умел покорить зал мгновенно, как будто он родился

великим артистом, ему не нужно было учиться поведению

на сцене.

Снова тишина, Саша быстро идет к белому роялю, удобно

усаживается, откидывает фрак, на минутку замирает перед

институтом, как бы что-то обдумывая, вскидывает голову

вверх, взмах руками над инструментом и… - первый аккорд,

а за ним льётся божественная очаровательная музыка. Вот

он – Брукнер, живой Брукнер перед публикой, зал замира-

ет, все взоры устремились на сына, кажется, что зал боится

дышать, а сын – кудесник, приковал весь зал к своему инс-

трументу. Как будто в зале нет никого, никто не кашляет, не

шелестит бумажками, и, кажется, не дышит.

В зале много маленьких детей, но и они точно застыли, а

концерт длится полтора часа – первое отделение и столь-

ко же – второе, а между ними 15 минут паузы. Дети выдер-

живают, они по-настоящему любят музыку, с малых лет их

воспитывают в любви к музыке.

Концерт продолжается. Смотрю на божественные руки

сына, что же они творят? То вверх летят и замирают в выси,

то снова касаются инструмента и издают такие звуки, от

которых мороз идёт по коже. И льётся, льётся музыка в зал,

которая заворожила всех сидящих и, кажется, что играет

не один человек, а целый огромный оркестр с различны-

ми инструментами, поют скрипки, виолончели, флейты,

а всего-то рояль сына. Сын сумел обворожить всех. Он

чувствует музыку душой, руками, всем своим существом за

инструментом. Думаю, что если бы Брукнер был жив, он

остался бы доволен таким исполнением и пониманием его

великого творения.

И вот – последний аккорд, руки быстро летят вверх, в

сторону и, наконец, замирают над клавишами, голова скло-

нилась над инструментом, как будто пианист отдает дань

великому композитору, а потом руки падают вдоль тулови-

ща, и пианист медленно встаёт из-за инструмента и идёт

на середину сцены, низко раскланивается, улыбаясь снова

своей очаровательной улыбкой, и только я понимала, как

он устал. Он отдал всего себя музыке, публике, не оставив

ни капельки сил себе.

На секунду зал от неожиданности такого исполнения за-

мирает. Висит мертвая тишина, а потом…Боже, что было

потом. Шквал аплодисментов, зал встает, раздаются крики:

«Браво, Александр!». Так продолжалось несколько минут.

Он ушёл за кулисы, а зал снова и снова требовал пианис-

та, и он выходит снова, улыбается, низко раскланивается,

умиротворенный, красивый, светлый и страшно усталый.

Сердце мое замирает, и кажется, остановилось от умиле-

ния, радости, гордости, ведь на сцене мой единственный

сын. Не могу в это поверить, мой бедный сынок и взлетел

так высоко, и слёзы умиления текут и текут по щекам, вы-

тирать их совсем не хочется, пусть катятся.

Смотрю на сцену и реву, реву, реву. Неужели это не сон, и

всё происходит наяву, не сплю ли я? И это мой сын, кото-

рому выпало столько препятствий и трудностей на пути, а

он всё преодолел сам, без помощи других, вот уж, действи-

тельно, настоящий талант всегда пробьёт себе дорогу.

Долго публика не отпускала сына, держала его своими

бурными аплодисментами, подарками, благодарила за лю-

бимого Брукнера, а он еле держался на ногах, кланялся и

улыбался. И только я знала, что стоило сыграть ему этот

концерт.

Таких концертов у него было множество. Европа его по-

любила по-настоящему. Труд пианиста очень тяжёлый, он

приравнивается к труду лесоруба. И поэтому пианистами

чаще всего становятся мужчины, так как у женщин не хва-

тает физических сил, чтобы выжать нужную ноту. Ведь час-

то летят даже сальные струны, что не раз случалось и у сына.

За сольный концерт он менял 3 рубашки, все они бывали

мокры от пота. Нагрузки нечеловеческие. Труд каторжный,

чтобы быть всегда в форме, необходимо ежедневно играть

по 10-12 часов в сутки. Это я пишу для тех, кто решил отдать

себя музыке. Сын всё отдал музыке, у него не было семьи,

детей. Рояль он называл любовницей, женой, ребёнком и

не мог без этого жить.

Закончился этот день обычно. После концерта устра-

ивается фуршет в ресторане или кафе, куда приглашают-

ся только самые близкие люди, иногда допускаются туда

и поклонники, но только чтобы они не мешали отдыхать

главному герою. Всё было так и в тот вечер, Сашу поздрав-

ляли в кафе, но никто не пил спиртного. Каждый заказал

по рюмочки вина и сидел до конца вечер. Все только об-

суждали концерт, и всё внимание было приковано к глав-

ному герою, моему сыну.



Полностью книгу Веры Ефремовой можно прочитать здесь

Ты прерванной песней вознесся к безмолвью 

Теги:
28 February 2018

Немного об авторе:

Владимир МОНАХОВ автор более десяти сборников стихов и прозы. Активно публикуется в журналах и альманахах. Его тексты вошли в антологии "Русский верлибр", "Сквозь тишину. Антология русских хайку, сенрю и трехстиший.", "Приют неизвестных поэтов. Дикоросы.", "Антология ПО под редакцией К.Кедрова". "Нестоли... Подробнее

 Комментарии

Комментариев нет