РЕШЕТО - независимый литературный портал
w.nolletow / Проза

Дедушка Сидоров

94 просмотра

 

            Три солдата последнего призыва сидели на табуретках возле коек и полировали пряжки. Новое пополнение прибыло в роту неделю назад.

            – Матюхин, за что тебя каптерщик ударил? – спросил одного из них ротный писарь, ища что-то в тумбочке.

            – В строй опоздал,– уныло ответил тот и часто заморгал белесыми ресницами.

            – Так шевелиться надо! Ходите как сонные мухи. Тебя, Мирославлев, тоже касается.

            – Он к Матюхину с первого дня придирается, – вступил в разговор другой солдат, с мужественным и решительным лицом. Он говорил с кавказским акцентом.– А командир молчит.

            – Зачем же Улыбин будет соваться? – удивился писарь. – Да он и служит только полгода, мы с ним вместе призывались. Хоть и младший сержант, а для стариков – нуль. – Он захлопнул дверцу и выпрямился. – А ты что, Амиров, учителем был?

            – Да. Я в военкомат сам пришел, – угрюмо усмехнулся кавказец. – Считал, что мужчина должен армию  пройти…

            – Сюда идет, гад, – встревожился вдруг Матюхин, встал и зашел за ряд двухъярусных коек.

            Размахивая гимнастеркой, к ним приблизился маленький полный каптерщик, поискал кого-то глазами, очевидно, Матюхина, потом кинул ее на колени Амирову.

– Постираешь, педагог! – И уходя, бросил через плечо: – Чтоб через десять минут как новенькая была!

Кавказец швырнул гимнастерку на подоконник.

– Вы еще Сидорова не видели, – сказал писарь. – Сейчас на гауптвахте сидит. Зверь! Когда заведется – покалечить может.

И словно в подтверждение его слов кто-то крикнул в другом конце казармы:

– Все, молодежь, кончилась ваша райская жизнь! Сидоров с губы возвращается!

          ***

            Он появился четверть часа спустя, высокий, могучий, красивый. «Старики» оживились.

            – С освобождением, Витек! Ну, рассказывай про свои подвиги.

            – Да какие там подвиги, – отмахнулся Сидоров. – С лейтенантиком из обоза немного подискутировали.

            – Оживленная, видать, дискуссия была, раз ты десять суток схлопотал,– засмеялся каптерщик. Внезапно лицо его стало серьезным: он заметил свою гимнастерку на подоконнике. – Не хочет стирать, салаженок, – мотнул он головой в сторону Амирова.

            – Этот лезгин оборзел вконец, – заворчали старики. – Всю дорогу возникает.

            Глаза у Сидорова загорелись.

            – Который? Вон тот? – Пружинистой походкой он подошел к Амирову и вроде бы лениво поинтересовался: – Говорят, выступаешь много?

            Лезгин горделиво откинул голову назад.

            – Я чужие гимнастерки стирать не…

            От мощного молниеносного удара он вместе с табуреткой полетел на пол. Но тотчас же вскочил и бросился на Сидорова. Второй удар снова свалил его с ног. Из носа потекла кровь. Амиров поднялся, зажал нос рукой и вышел в коридор.

                                                                                 ***    

            После отбоя раздалось:

            – Мирославлев, ну-ка, сообщи, сколько дней дедушке Савчуку до приказа осталось!

            Наступило молчание.         

            – Пусть кто-нибудь другой, – негромко сказал младший сержант Улыбин и возвысил  голос:

 – Матюхин! Сколько дней дедушке Савчуку до приказа?

            – Только смотри, чтобы с чувством, – добавил Савчук.

            – Дедушке Савчуку до приказа осталось девяносто восемь дней! – истово прокричал Матюхин.

            – Вот молодец, сынок.

            – Как этого лезгина фамилия? Амиров? – спросил Сидоров. – Амиров, сколько дедушке Сидорову осталось до приказа? – В казарме стало тихо. – Амиров! – В его голосе зазвучала та властность, которая не терпит неподчинения.

            – Дедушке Сидорову до приказа девяносто восемь дней! – зло выкрикнул лезгин.

                                                                                 ***

            На следующее утро Сидоров был не в духе. Все, кроме стариков, старались не попадаться ему на глаза. Лишь Мирославлев, бледный, хилый солдат в своей всегдашней задумчивости наткнулся на него.

            – Куда прешь? – гаркнул тот. – Глаза еще не продрал что ли? Постель мне заправишь! – И пошел умываться.

            Несколько секунд  Мирославлев стоял как вкопанный, затем отправился следом. В «умывалке» он подошел к чистившему зубы Сидорову и, борясь с волнением, выпалил:

            – Во-первых, не обращайся больше ко мне с подобными просьбами, во-вторых, не разговаривай со мной таким тоном. – И тут же вышел.

            – Первое отделение второго взвода, строиться! – послышался голос Улыбина.

            Мирославлев уже стоял в строю, младший сержант уже командовал: «Отделение…», когда показался Сидоров.

            – Подожди, командир, – раздраженно заговорил он. – Ну, деды, совсем вы молодняк распустили. Придется мне их воспитанием заняться.– Он посмотрел на Амирова (тот твердо выдержал его взгляд) и вдруг закричал, надвинувшись на Мирославлева: – А ты, салага, будешь мне каждое утро постель заправлять! И попробуй только, пикни у меня еще!

            – Отделение, напра-во! – скомандовал Улыбин. – На выход ша-агом марш!

                                                                                 ***

            Вечером в комнате отдыха Сидоров, самодовольно смеясь, рассказывал ефрейтору Савчуку:

            – Я ему говорю: «Думаешь, если звездочки нацепил, так гавкать на меня можешь?»

            По коридору рота шла строем в столовую. Они ужинать не пошли. Неожиданно дверь распахнулась. На пороге стоял Мирославлев. Глядя в глаза Сидорову, он произнес:

            – Ты что, сволочь, не понял? Еще раз будешь со мной так говорить – у-ни-что-жу! – Потом повернулся и догнал свое отделение.

                                                                                 ***

            Мирославлев мучился весь этот день. Вновь и вновь вспоминал он с отвращением утреннюю сцену: Сидоров рявкает на него, а он по команде поворачивается и марширует… Невыносимее всего была мысль, что Сидоров пребывает в уверенности, что может безнаказанно вот так кричать на него. Теперь он чувствовал огромное облегчение.

            После ужина он минут пять ходил взад и вперед между столовой и забором. «Что будет дальше?» – думал он. Вспомнил Амирова, отбой. Он, Мирославлев, ни за что не стал бы объявлять, сколько дней осталось. В карантине Улыбин начал было покрикивать на него, но встретив отпор, стал относиться к нему не только с уважением, но даже, пожалуй, с симпатией. С Сидоровым такое, конечно, не произойдет. Мирославлев совершенно не представлял, как он собирается «уничтожать» Сидорова, но одно  знал точно: так разговаривать с собой он ему не позволит. Ни ему, ни любому другом человеку на земле.

            Он пошел в казарму.

            Еще идя по коридору, услышал он знакомый голос.

            – …Нет, так легко он не отделается. Он у меня пожалеет, что на свет божий появился!

            Сидоров стоял в окружении старослужащих и, когда Мирославлев проходил мимо, процедил сквозь зубы:

            – Эй ты, ко мне!

            Не замедляя и не ускоряя шаг, Мирославлев прошел к своей койке и принялся ее зачем-то поправлять. Наступила напряженная тишина.

            И тут раздался дикий рев:

            – Ко мне, салага!

            Он медленно обернулся. Его враг стоял, подавшись вперед, и налитыми кровью глазами смотрел на него. Так прошло несколько секунд. Вдруг Сидоров сжал огромные кулаки и стал приближаться.

            Улыбин шагнул вперед и хотел что-то сказать.

            – Отставить, младший сержант! Не дергайся! – остановил его старшина срочной службы Мустафин. Засопел Амиров.

            Мирославлев приготовился драться. Драться до тех пор, пока способен будет стоять на ногах. Так бы, наверное, все и происходило, если бы Сидоров не начал, подходя, ругаться. Он ругался виртуозно, подбирая самые оскорбительные слова.

            Мирославлева охватил гнев. Слепой, безудержный. Ощутив прилив беспредельных, казалось, сил, он схватил табуретку и с размаху опустил ее на голову Сидорова. В тот же миг гнев погас. Он с ужасом глядел на распростертое у его ног безжизненное тело.

 

 

Теги:
31 August 2020

Немного об авторе:

... Подробнее

 Комментарии

Комментариев нет