Случайно вспомнил один эпизод своей жизни. Не знаю, так просто, настроение было, хотя, может быть, на оборот – не было.
На лавочке у подъезда сидит мальчик лет 10. Идет дождь. Улица пуста. Пасмурный летний день заканчивается. К мальчику подходит женщина, ей коло 30. Он знает ее. Знает, что у нее был муж и ребенок, который при разводе остался с отцом. Знает, что она очень красива и всегда заставляет обращать на себя внимание мужчин. Знает, что у нее грустные, потерянные глаза, и это, не смотря на то, что все она делает уверено, весело и целенаправленно.
Женщина просит мальчика посидеть у нее дома: она переносит вещи после ремонта, и не хочет закрывать дверь на замок.
Потом она делает ему кофе. Говорит, что живет одна и, по этому, позволила себе отключить телефон. Дальше, ставит мальчику какой-то фантастический фильм. Радости ребенка нет предела – видеомагнитофоны по тем временам большая редкость. Потом, к ней приходит местная любительница спиртного. Нет! Не в коем случае не алкоголичка, а именно любительница. Они разговаривают и пьют водку из рюмок, а мальчик кофе из большой чашки, и, кажется, ест конфеты, хотя, может быть, это я уже придумал потом. И на всем отпечаток тоски, отчужденности. Такое впечатление, что мы здесь есть, но каждый по отдельности. Картина одна, но в разных оттенка серого. Именно серого, другие цвета здесь просто потерялись. Я тоже начал теряться в этой картине. Ничего не поняв тогда, сейчас вижу как ее дом медленно умирал. Некогда яркие краски тускнели, а время стирало контуры вещей. И жизнь тут уже не идет, каждый предмет говорит о том, что она остановилась на пике своего свечения. И теперь тот свет, который излучают предметы, – это все лишь свет прошлого, постепенно уходящего в небытие. Скоро не останется и его. Что будет тогда? Куда уйдет красивая женщина с потерянными глазами? Я об этом не думал и не могу думать. Для меня она останется такой, какой я ее видел в тот дождливый день. Последний раз в своей жизни.
Ни когда не вспоминал об этом, а сейчас вспомнил. И такая тоска на сердце и боль. И ни кто этого не видит и не слышит. Да не нужно, наверно. Но ведь в ней было что-то… что-то такое близкое. Не родное, а именно близкое, как сестра по несчастью. Сейчас могу предположить – одиночество. Но ни тогда, когда оно развивается поглощая наше сознание, а именно тогда когда оно уже допущено в душу смирением. После этого человек превращается в черно-белый снимок. Там вовсе исчезает. Но нет. Я так не хочу. Так тяжело. Пусть лучше она останется вечно молодой, вечно потерянной.