Больше всего потерь бывает у тех, кто ходит по земле. Те, чья стихия воздух, тоже теряют не мало, но они любят свои потери. А те, чьи дороги лежат на воде и на пламени, пьют чай в одиночестве
Было это со мной, когда я в армии служил. Вернее, дослуживал. Отобрал ротный шесть дембелей. Одного из шестерых – меня – назначил старшим и отправил на соседнюю пограничную танковую «точку» их танковые башни до ума доводить. «Сделаете башни как игрушки, - говорит, - чтобы ни один генерал не докопался – поедете домой с первой отправкой». «Дембельский аккорд», одним словом.
Ну, пошли мы со своей «точки» на соседнюю. Работаем, отдыхаем, гуляем по прибрежным зарослям.
Во время одной из прогулок я и увидел на большом лугу меж сопок коров: у пограничников там целое стадо было. Стою я, разглядываю коров, жую шиповник. И вдруг вижу – одна корова меня тоже разглядывает. Ну, я хоть и городской житель, а все ж по той штуковине, что у нее вместо вымени болталась, догадался, что она вовсе не «она», а он – бык. Продолжаю я тогда этого быка разглядывать. Смотрю я ему в глаза и вдруг вижу, как они кровью наливаются.
Короче, когда я вспомнил, что глядеть в глаза самцу в присутствии самок, это вызывать его на поединок, бык уже шел на меня. Конечно же, его «девушки» мне были явно ни к чему, но я и не подумал убегать: я – дембель! – и вдруг побегу!
Но бык понял ситуацию по-своему. Метров за тридцать до меня он перешел на бег. Когда нас разделяли двадцать метров, я сделал шаг назад. Еще через пару секунд я шел спортивной ходьбой, а еще через мгновение – побежал.
От дембельской спеси не осталось и следа: за спиной пыхтел и топал самец принявший вызов.
На одном дыхании я вспорхнул на ближайшую сопку. Бык взлетел за мной. Впереди был обрыв: половина сопки когда-то и почему-то обрушилась, обнажив песчаное нутро. Не раздумывая, я сиганул с кручи и запылил вниз. Было весело и страшно: я отслужил два года и собираюсь домой, а это безмозглое животное сейчас рухнет следом и накроет, уроет, втопчет…
Но животное оказалось не таким уж и безмозглым. Когда я взобрался на другую сопку и оглянулся назад, то увидел быка над обрывом в раздумье: как бы спуститься, не переломав ноги. Не найдя подходящего спуска, он поднял свою рогатую голову и посмотрел на меня. В его взгляде не было злости. Там была досада: «Ну что же ты? На всю округу один мужик, и тот дерьмом оказался… Возвращайся – пободаемся».
Конечно же я понял взгляд рогатого мужика, но разве мог я – царь природы и высокоразвитое существо – опустить себя до поединка со скотом?!
И все же мне стало стыдно, когда бык, вернувшись в стадо, еще раз взглянул на меня и протяжно замычал. Замычал, поднимая голову над обступающими его телками.
Мне и теперь как-то стыдно драться за девушку, отстаивать свои права на нее. Если между мной и девушкой встает кто-то третий, а девушка желает стать собственностью победителя, мне начинает казаться, что стань такая девушка моей, я стану зоофилом.
ВАШИ КОММЕНТАРИИ
Колонка редактора