Рубль - вход, два - выход. | | Вот оно как поворачивается... | Приключенческий рассказ.
* - русская версия американизированной английской присказки: " One dollar - is entrance, two dollars - is exit".
1.
Сообщение прошло по первым полосам утренних газет.
"В Гималаях потерпел крушение самолет ведомства НАСА. На его борту находились два члена экипажа и четыре пассажира. Подробности не известны, ведутся поиски".
Вечером уточнение по телевидению.
"В 10 - 35 по местному времени турбореактивный самолет поднялся с военного аэродрома в Дели. Цель полёта - Н-ская часть. Последнее сообщение поступило с борта в 11 – 24, в это время самолет находился в районе северных склонов Эвереста. Все шестеро - сотрудники космического агентства НАСА. Их поиски результатов не дали".
2.
Шумело в ушах. Эванс потряс головой, не проходило. Через секунду до него дошло - он висит в кресле вниз головой. Покрутил шеей, ощущалась прежняя степень свободы, руки представлялись целыми. Вот только ступня… Ага, она зажата спинкой кресла. Дыхание затруднено, хотя грудь цела…
Отстегнувшись, он упал на то, что прежде считалось верхом салона. Огляделся, это ему практически ничего не дало, хотя слегка отсвечивали иллюминаторы. Рассвет? Интересно, какой он по счету?
Где-то у него была зажигалка… Вот что значит военный китель, все на пуговицах, ничего не выпадает. Нашлась и бумага, блокнот.
Листок сгорел мгновенно, но Эванс увидел то, что нужно. Он и без того помнил кто - где сидел: впереди Кевин, у окна Лео, по другую сторону прохода Стивен.
Он добрался до соседнего кресла, ощупал висящих коллег. Кто-то застонал, шевельнулся. Лео. Уже хорошо. Тронул сонную артерию Кевина. Жив. Теперь бы ещё освободить их.
На это ушло четверть часа. Приятели стеная, ползали по полу - потолку. Майор сорвал наголовники с кресел, приспособил им под головы.
- Эванс? – раздался в темноте слабый голос Кевина.
- Я.
- А рядом кто?
- Лео.
- А Стив?
- Иду искать.
Два шага в сторону, и вот он, копошится. Эванс отстегнул его, подтащил к приятелям.
- Ну что, пришли в себя?
- Хорошо вчера погуляли! - опять Кевин.
Шутит, будет жить.
- Пройдусь до кабины, как там у них…, - придерживаясь за спинки кресел, Эванс отправился в путь.
- Прихвати спиртного, если у парней еще осталось. Голова трещит, - подал голос Лео.
Тоже тело не безнадежное.
Дверь пилотской кабины открылась до половины, по-видимому, её выгнуло при падении. Пахнуло холодом. Эванс пошарил впереди себя рукой, она по локоть утонула в снегу. Пальцы наткнулись на безжизненное лицо штурмана, тот был ближе к входу. Пульс у него не прослушивался. Майор приложил ухо к его ледяным губам, на что-то ещё надеясь. Тщетно, штурман был уже далеко.
Добраться до пилота мешал снег. После десяти минут утомительной работы, Эванс уверился еще в одном грустном факте, мертв и капитан.
Кабина была полна снега, разбит фонарь. Судя по всему, они глубоко зарылись в склон, перевернувшись вверх брюхом. Эванс вернулся к приятелям, прикрыв дверь кабины, не так несло холодом.
- Давайте сводить баланс, - взял на себя инициативу.
Добровольно взвалил на плечи крест, который Бог даст, вынесет, пытаясь остаться на высоте положения. Выложив за это на стойку монеты из своего кармана.
- Сколько у нас всего зажигалок? У меня две, у кого больше?
Кевин и Стивен протянули ему свои. Лео не курил, но вклад в общее дело внес.
- У штурмана и пилота видел.
- В кабину мы еще вернемся. На моих часах, - Эванс щелкнул никелированной штучкой, - 12-20. Лео вспомни, твои швейцарские, кроме прочего еще и альтиметр, мы можем узнать свою высоту. А ну-ка...
Лео ошеломил.
- Пять тысяч триста сорок метров!
- Вот это, да! - только и сказал Эванс.
- Будет, о чем внукам рассказывать, - Стивен.
- Говорила мне мама, слушайся старших…, - начал было Кевин.
- Это очень плохо, мы к такой высоте не готовы, нас ждут проблемы, - всерьез расстроился Эванс. - Главные: высота, холод, отсутствие снаряжения, еда. Я в этом мало что соображаю, но будь у нас куча веревок и разных железных штучек, сообразил бы, что с ними делать.
Лео Кармайтер не волновался.
- У меня спутниковый телефон. Во-первых, мы можем связаться с нашими, во-вторых, у него есть функция GPS - навигация. Не вижу особых проблем, - в его голосе уверенность и спокойствие.
- Проблем с координатами нет в любом случае, - заметил Эванс. - Диспетчеры вели борт до последнего, место, где он исчез с экрана помечено крестиком. Крестиком…, - повторил задумчиво.
- Есть нюанс, - Лео уставил палец в темноту. - Одно дело: локатор и летящий борт, другое точнейшая навигация неподвижного объекта. Разница в три порядка.
- Соглашусь отчасти, - упорствовал Эванс. - Предположим, у поисковиков есть наши координаты. Сверху они увидят изрезанный и неприступный горный рельеф. Вертолету в эти места не пробиться, большая высота и отдаленность. Остается спасательный отряд.
В Гималаях расстояния приличные, счет идет на недели. В лучшем случае, до нас доберутся дней через пять. При условии, отряд десантируют в пределах вертолетной досягаемости. Высокие горы, что хотите.
Наша задача - минимум, продержаться столько же. И идти вниз. На борту нас ждет смерть. Какие у кого контрдоводы?
Никто не проронил ни слова.
- Лео прав, надо заявить о себе, - продолжил. - Звони, пусть отрабатывают своё жалование.
- Все в порядке! - прозвучал из темноты голос полковника. - Томсон фуражку топтал от радости. Аккумулятор у трубки подсаживается, - добавил с досадой.
- Кевин, - позвал Эванс.
- Здесь я.
- Сходи со Стивеном к пилотам. Нужна теплая одежда, унты, меховые куртки.
- Ты хочешь сказать…, - Кевин не верил своим ушам.
- Да, да, живым теплая одежда нужнее, чем мертвым. Разыщите медикаменты, еду, инструмент. И парашюты. Лео помоги. Купол возьмем один, в другой закутайте пилотов. Обрежьте стропы, нам нужна веревка, в горах без нее делать нечего.
Лео похлопочи насчет емкостей с керосином. А получится - антиобледенителя.
- А ты? - полковнику Кармайтеру непривычно поступать в распоряжение майора Дэвидсона.
- Займусь выходом, надо же определиться где мы.
Люк открылся быстро. За ним холод, вездесущий и непреодолимый. Эванс продавил телом снег, захлопнул люк.
Их присыпало лавиной. Снег пропускал слегка свет, голубой, рассеянный. Пробиваться следовало в одном месте, там его слой казался тоньше, Эванс сосредоточился на этом направлении. Рыть руками над головой мало того неудобно, чертовски холодно. Он вернулся, согревая окоченевшие кисти в промежности, традиционный прием эскимосов.
- Сэр! – из темноты голос Лео.
Наверняка, он имел в виду Эванса. Чтобы потрафить полковнику, тот отозвался.
- Я тут саперную лопату отыскал. Нужна?
- Еще как, – возрадовался майор, - давай ее сюда. Рукавицы бы еще… - посетовал, ни на что не рассчитывая.
И как ангельское пение голос Кевина.
- Видел в кабине.
Раздались его неуверенные шаги, в руки Эванса ткнулось что-то пушистое, теплое.
- Надень куртку, рукавицы, шлем. Чего доброго, не досчитаемся. Куда мы без тебя.
Слышать такое всегда приятно. Согревшись, Эванс быстро вылез наверх. Осмотрелся, и то, что увидел, вселило в его душу не тревогу - страх. Такое не могло присниться и в страшном сне.
На небе ни облачка, словно в аэродинамической трубе, дует до сердца пробирающий космическим холодом ветер. Не меньше семидесяти по Фаренгейту. Вокруг, насколько хватает глаз, холодное отчужденное царство скал, снега и льда. Упорядоченный хаос. Кругом, снежно - ледовые склоны с переменной крутизной. Кое-где они проткнуты скальными выростами: то сглаженными и невысокими, то заостренными в фиолетовую синь неба. Бездонные отвесы пропастей. Гладкие, как биллиардный стол фирновые поля, заканчивались жутким нагромождением ледяных торосов. Преодолеть такое, человеку не дано. Перспективы нет, оттолкнуться не от чего, самый маленький ледяной обломок, судя по всему, с трехэтажный дом. Картина нереальная, и человеку здесь не место. Как выжить в таких условиях?
Самолет лежал поперек склона скально - ледовой горы, в месте, где она выполаживалась. Выше, сверкал на солнце её предвершинный купол, огромный и неприветливый. Рядом насупился своими пугающими скальными вертикалями, устрашающего вида пик.
По-видимому, они врезались в него, видны свежие скальные обломки на ледовой перемычке. Звук удара, скорее всего и породил сухую лавину, накрывшую самолет. Впрочем, на этих высотах других не бывает.
Путь вниз не просматривался. Эванс не был альпинистом, знания о горах, он черпал из Ти - Ви, редких книг. Знал одно, оказавшись в таких обстоятельствах, надо мобилизоваться, и без устали делать шаги к спасению. Не будет их, накопленная гора нерешенных проблем обрушится, и погребет под собой слабовольного и нерешительного.
Вспомнилась книга известного австрийского альпиниста Рейнгольда Месснера о восхождении на Сагарматху, Эверест. Не с группой поддержки - соло. Брала дрожь от мистического совпадения, катастрофа тоже в этом районе. Те же самые условия, та же борьба за выживание, все как у Маэстро. Помоги Бог!
Вернувшись, Эванс рассказал что видел.
На борту остро стоял продовольственный вопрос. Дело шло к четырем пополудни, никто же и маковой росинки во рту не держал. Ввиду чрезвычайных обстоятельств, содержимое личных сумок, переставало быть личным. У входа посветлело, перешли туда.
- Лео, позвонил бы Томсону. Как там у них? - предложил Дэвидсон.
Того не надо просить дважды.
- Нас засекли, изучают вероятные пути подходов спасателей, вертолетные возможности. Сбрасывать с самолетов одежду, продукты питания не собираются, считают это бесполезной тратой времени и средств. Все, дескать, уйдет в молоко.
- Совсем не хотят ловить мышей, - бурчал Стивен. - Как в том анекдоте…
- А ты думал спасатели на подходе, и вот-вот стукнут в окошко?- поддел его Кевин.
- Разберемся с едой парни, - Эванс приступил к тоскливой процедуре. – Тут радоваться нечему, её мало и она не та. Кевин, возьми на себя продовольствие.
Итак, у нас: три банки кальмаров, восемь паштетов по 250 граммов, две палки копченой колбасы, банка меда, четыре пачки печенья, четыре сухих пайка. Замечу - пилотских, так что помянем парней, когда до их НЗ очередь дойдет. Лео, как у нас со спиртным и горючим?
- Пять полуторагаллоных фляг с керосином. И две - чтобы не обледенеть.
- Последняя новость, самая хорошая новость, - обрадовался Эванс. - Предлагаю выпить, первый этап пройден, мы живы. Стивен, стаканчики, рюмочки, что-нибудь этакое…
Потерпевшие удовлетворились двумя паштетами, двумя листиками печений.
- Холодно! - констатировал очевидность Кармайтер. - Как-то ночь переживем?
- Будем у Кевина спирт клянчить, третьего не дано, - пытался острить Стивен.
- Градусов сорок, не больше, - Эванса тоже пугала ночевка.
И это в пять вечера, что же будет в три ночи.
Заканчивались сигареты, но никто из коллектива и не пикнул. Понимали… Ночью потянуло в сон, холод ему не способствовал, обкладывались спинками кресел. Куртки и унты пошли по рукам: согрелся, дай согреться другому. Туфли пиджаки и плащи, в этих, более чем походных условиях, выглядели неуместно.
Такой была первая ночевка в Гималаях. Не "холодная", по классической терминологии, но все-таки…
3.
Утром, при тщательном обследовании пилотской кабины, Стивен, обнаружил две пачки чая, чем заслужил глоток "обледенителя". Разожгли костерок из кресел, из-за этого салон был сильно задымлен. Что бы там ни было, огонь и горячая вода делали свое дело, потерпевшие немного ожили.
Следовало готовиться к спуску. Обращение к телефону оказалось тщетным, окончательно сел аккумулятор.
Выломанные подголовники, если напрячь фантазию, могли служить айсбайлями. Стивен свое дело знал, оплавил концы строп на костре, связал их. С трудом вспоминались узлы для хозяйственных нужд. Объявили конкурс идей.
Победил Кевин, его узел признали самым надежным. Позже, он будет идентифицирован как альпинистский "прямой", в отличие от "бабьего" - Лео.
Обувь проблема номер один. Впрочем, под этот номер можно подвести и нехватку теплой одежды, рукавиц. Наличие отсутствия солнцезащитных очков обещало проблемы в будущем.
В Гималаях в ходу гималайская тактика, даже если это спуск: челночная, поэтапная потеря высоты. Планировалось, один из связки (разумеется Эванс) спускается на всю длину веревки, и вырубает в склоне снежную пещеру. После этого поднимается наверх, и стравливает по перилам всех желающих.
Казалось бы, разумнее принимать их внизу у пещеры. Ничуть не бывало! Взрослые, самодостаточные, уверенные в себе люди, в горах становятся хуже малых детей. За ними нужен обязательный присмотр: ни обвязаться самостоятельно, ни правильно стать на спуске…
После того как взвод "ссыплется" вниз, Эванс, экипированный лучше остальных, спускается уже без страховки. Надеясь только на Господа Бога.
Такая тактика пришлась всем по душе, никто не предложил свою, не пожелал делить ответственность с Эвансом.
Начались недомогания у Стивена и Лео. Мигрень – шутили здоровые. Первого совсем не слышно, изредка раздавался его глубокий и разочарованный вздох. По нему определяли, жив капитан. Он мало двигался, выглядел неважно, до него трудно доходил смысл сказанного. У парня начиналась горная болезнь во всей ее красе.
- Не вздумай курить, - предостерег его Эванс. - Хуже будет.
У Лео все проходило иначе, его тянуло на мемуары. Насмешки и подначки Эванса он воспринимал болезненно.
- Помнится, мы с братом сели на мотоцикл, и хотя нас обоих еще покачивало, сразу набрали, не поверите, сто сорок миль.
Еще бы поверить!
Впереди предстояла работа, неведомая, опасная, утомительная.
Майор выпил горячего, без сахара чая, съел свою порцию паштета, открыл люк. Привязал веревку к самолету, сбросил петлю на склон. Другим ее концом он обвязался еще на борту.
На "улице" все так же холодно, но ветер ослаб. Эванс начал спускаться, делая саперной лопатой в снегу глубокие выемки для тех, кто пойдет следом. Спустившись на всю длину веревки, стал искать место для пещеры. Не нашел, поднялся выше.
Через полчаса он зарылся в склон, через два - вырыл пещеру. Просторной ее было не назвать, но расшириться можно позже, используя свежие человеческие ресурсы.
Эванс не замерз, устал от холодной ледяной отстраненности рельефа, от одиночества, однообразия, безмерной тоски и ответственности. Он почувствовал ее груз, как только вышел из перевернутого самолета.
Возвращение его несказанно радовало, не столько от сознания сделанного, сколько от обретения теплой приятельской атмосферы. Кевин выдал ему наградную порцию паштета, меда, чая, обледенителя.
У Стивена без перемен. Лео, утомленный своими воспоминаниями, сидел обложенный креслами, укутанный парашютом, оцепенело молчал. Кевин периодически разжигал костер. Когда от дыма становилось невмоготу, гасил. Толку от огня было чуть, зато у них имелся пополняемый запас теплой, а при желании и горячей воды.
Эванс видел, рассчитывать приходится только на себя, приятели охотно делегировали ему свои полномочия. У него просто нет другого выхода. Он поделился своими соображениями с Кевином, требовался критически настроенный оппонент, тому здесь нет равных.
- Пещера на каждой длине веревки, скажу я тебе, дорогое удовольствие. Тяжело достается. Не тот путь. Надо искать другое. Сам посуди, одна пещера - одна ночевка. За день - триста футов. Далеко же мы уйдем за неделю, - устало ронял майор.
- Не забывай, у нас два комплекта одежды, - оппонировал ему Кевин. - Рыть пещеру могут двое одновременно.
- Лопата одна, рукавиц пара.
- Меняться. Так построить работу. Подобие лопаты на борту найдем. Рукавицы? Обмотаем руки парашютом, какой - никакой, выход.
- Не о том Кевин думаешь. Как за световой день максимально потерять высоту, вот о чем должна голова болеть.
- Эванс! - словно из преисподней болезненный голос Лео. - Ты бы лопату к поясу привязал. Ведь потеряешь.
- Дельное предложение. Не премину.
- Солнца надо бояться парни, - подал голос Стивен. – Ослепнем. Я хоть и не высовывался наружу, знаю – пропадем.
- А что предлагаешь? - спросил Кевин. - Ты же не просто посоветовал?
- Как феллахи поступают? Обматывают голову тряпкой, оставляя узкие щели, и вперед.
- Они не от солнца спасаются, от песка, самума.
- Все равно.
-Тебе и карты в руки, - предложил, а значит дал указание Эванс. - Кто владеет информацией, тот владеет миром. Сделай нам четыре паранджи.
- Ну, вот, - недовольно бурчал советчик, принимая рекомендации к исполнению. – Опять я.
Ничего не попишешь, армейская субординация.
4.
Группу обнаружили на шестой день: летчик увидел оранжевое пятно на скальном гребне. Оно двигалось.
Он снизился, и к своей неописуемой своей радости увидел потерянную в горах четверку. Эванс и Кевин, заслышав гул самолета, привязали парашют к веревке, и перебирали ее руками.
Живы чертяки!
По координатам отправили вертолет, сбросили продукты питания, теплую одежду, радиостанцию. Определили потерпевшим направление движения.
Через шесть часов группа вышла на плато, через двадцать минут там сел вертолет. Еще через полтора часа, терпящие бедствие, живые и невредимые грелись в делийском госпитале.
5.
Осунувшийся Эванс сидел в кабинете генерала Томсона, своего начальника.
Тот разглядывал его с живым интересом.
-Как погуляли? – он посчитал такой юмор уместным в данных обстоятельствах.
-Да уж! - Эванс вынужден хоть что-то ответить на "остроту".
Начальство. Вспомнил такую же безыскусную присказку Кевина. С кем поведешься…
-Ладно, это потом, приватно. Жалобы на здоровье есть?
-Нет.
-По-прежнему, хочешь на орбиту?
-По-прежнему. Ничего же не изменилось.
-Это тебе так кажется. Ты может быть умом тронулся от той суровой действительности. Я хоть и чиновник, а представляю те условия. Уму непостижимо как ты с этим справился. Ты ведь там считался ведущим, не так ли? От слова вести, вывести…
Что мог ответить майор? Отмолчался.
-Завтра пройдешь тест №72.
-Опять?
-Да дорогой. То было ещё когда… До катастрофы. А сейчас у тебя психология изменилась, ты другой. Не считаешь так? Что же, посмотрим результаты теста.
6.
И опять Томсон.
-Ничем не могу тебя порадовать Эванс, - хозяин кабинета развел руками, - ты не прошел теста. Из 267 позиций, 196 - дали отрицательную реакцию. Такого, никогда и ни у кого не было, ты остаешься за скобками.
Что тут скажешь… И, тем не менее, он попытался.
-Эти позиции… Если их рассмотреть отдельно, составить приоритетный ряд, выявить малозначащие…
Широкое лицо шефа наливалось кровью. Ему советовали, перечили...
-Дорогой, ты плохо представляешь себе работу на орбите. Люди по два года не видят Земли, четырнадцать человек варятся в собственном соку. Это даже не зимовка в Антарктике, там другое. Узкая специализация, железная дисциплина. Ты уверен, что впишешься в коллектив? Я нет. Пояснить мысль?
В механизме куча шестеренок. Каждая крутится в свою сторону, что бы ни случилось. Только тогда механизм исправен. С этим ты не станешь спорить, это очевидно.
Что предлагаешь ты. Вставить тебя, своевольную, себе на уме шестеренку в отлаженный механизм. Предположим вставили. И что? Ты ведь станешь думать не о машине в целом, о своей роли в коллективе, ты озаботишься соседом.
В ту ли сторону он вращается. А не помочь ли ему ускориться, замедлиться. Хорошо ли он смазан, и тем ли машинным маслом.
Пойми, для контроля есть другие люди, пружинки, батарейки. Ты - шестеренка в механизме, и только. Тест показал,ты себя зубчатым колесиком не считаешь, и в зацепление ни с кем вступать не собираешься.
Нет Эванс, об орбите не может быть и речи. Больше того, я окинул взглядом свое хозяйство, пытаясь найти для тебя вакансию… Зайди недельки через три.
Когда Эванс уже направился к двери, генерал окликнул его.
-Напоследок тест? Какого цвета карандаш? - вытянул руку.
-Сине - зеленого, скорее сине - сине - зеленого.
-Ты уверен?
-Совершенно.
-Видишь, я был прав, ты и этот тест не прошел. Тебя к орбите и на пушечный выстрел подпускать нельзя. Впрочем, не только к ней.
Как ты должен был ответить на этот вопрос? Учитывая нашу должностную иерархию, думая о своем будущем.
Ты. - А как считаете?
Я. - Кажется оранжевый.
Ты. - Теперь вижу, оранжевый, только не разберу оттенка?
Я. - С желтизной.
Ты. - Точно, с яичной желтизной.
Максимум, что ты мог себе позволить, теша самолюбие, не согласиться с оттенками. Иди гордец.
Через два дня, майор Эванс Дэвидсон подал в отставку. Заплатив по счёту много больше того, что получил на руки.
9 августа 2006 г | |
ВАШИ КОММЕНТАРИИ
Колонка редактора