06.07.2007
Гавальда в Москве
Пути славы неисповедимы. Уже первый сборник новелл француженки Анны Гавальда, который вначале отказались печатать несколько издательств, снискал необычайный успех у читателей и критиков и был переведен на 30 языков. Следующие два ее романа по сей день занимают первые строчки бестселлеров, в том числе и в России. Только что вышел на экраны фильм Клода Бери по ее роману «Просто вместе». Слава ее подобна нарастающей лавине. 36-летняя писательница приезжала на несколько дней в Москву вослед герою нового романа, который по издательским планам должен появиться на парижских прилавках в начале осени.
— Анна, что чувствует автор, который каждой следующей книгой должен подтверждать свой успех?
— Моя проблема в том, что я вообще никогда в нем не уверена. Успех вызывает у меня тревогу: а ну как я не смогу его повторить и читатель отвернется от меня? С другой стороны, сомневающиеся люди мне ближе, чем уверенные в себе и ни в чем не сомневающиеся. В общем, каждую книгу я начинаю с нуля, как дебютантка. Когда я жалуюсь на это, то, поскольку бабушка у меня русского происхождения, мне говорят: «А ты не расчесывай свою славянскую душу!» Но проблема и в другом. Предыдущий роман был полон оптимизма и поэтому имел феноменальный успех — только во Франции продали более двух миллионов экземпляров. На его фоне книга, которую я пишу сейчас, серьезнее и печальнее. Ее герой — архитектор, приближающийся к 50-летнему рубежу, к тому моменту, когда надо ответить на вопрос: «Почему в жизни сложилось все не так, как хотелось?» Я высказала свои сомнения издателю, но он ответил, что если продаст всего два экземпляра, то не будет меня меньше любить. Я подумала, что один экземпляр наверняка купит мой папа, а другой — мама.
— А о чем ваш новый роман?
— Ну, тема, конечно, революционная: история мужчины, влюбившегося в женщину. В Париже у него архитектурное агентство, по делам службы он приезжает в Москву, чтобы следить за ходом строительства большого торгового центра в одном из новых районов. Здесь у него возникают проблемы, например, со стройплощадки бесследно исчезают техника, строительные краны. Я все придумала и приехала сюда, чтобы посмотреть на месте, не много ли глупостей присочинила.
— Вы думаете, что Москва — это то место, где по ночам исчезает строительная техника?
— Нет, конечно, это может происходить всюду. Просто я хотела побывать в Москве и отправила на разведку своего героя. Во время работы над романом я интересовалась темой строительства. Могу вас утешить: коррупция в этой сфере универсальна и происходит во всем мире. Во Франции крупнейшие строительные корпорации процветают, несмотря на скандалы. У моего героя действительно здесь проблемы, но Россия — такая страна, где тут же находится и утешение
— Издатель не пытается «не в службу, а в дружбу» заказать вам нужный финал романа?
— Да я сама не знаю финала. Я и пишу для того, чтобы узнать, чем дело кончилось. Когда я слышала такое от других, была уверена, что это кокетство. Теперь поняла, что так и есть. Если персонаж живой, то он сильнее автора. Я не всегда знаю, что будет с ними завтра. Иногда мне не нравится то, что они делают. Но если бы они были безвольными, мне бы это нравилось еще меньше. Может, герой романа останется в России до конца своих дней, кто его знает.
— Наверное, русская бабушка привила вам любовь и к русской литературе?
— Ну это только так говорится babushka. На самом деле — прабабушка. Это одна из ветвей нашей семьи — по фамилии Фульда, они были ювелирами в Москве и в Петербурге и даже упоминаются в «Анне Карениной» в сцене свадьбы Левина и Кити. Поэтому что касается русской литературы, то я только ее и читаю. Сейчас в изголовье у меня толстый том чеховских рассказов. Читать его по вечерам для меня так же естественно, как чаевничать. Сейчас Чехов, потом кто-то другой. Я думаю, что русским повезло, если таких писателей вы читаете со школы. Они и забавнее, и душевно щедрее, чем Жан-Жак Руссо.
— Вас часто называют «новой Франсуазой Саган», вам это не претит?
— Для меня подобное сравнение — большая честь. Я люблю ее элегантные, легкие книги, в которых скрыта большая глубина. И еще она мне нравится как человек, никогда не воспринимавший себя всерьез. Когда она умерла, журнал Elle заказал мне статью. А потом позвонил ее сын и попросил зачитать этот текст в церкви, где было ее поминовение. Это в церкви святого Роха, где прощаются со всеми людьми искусства. Там были ее близкие, друзья, родственники, то есть, по сути, герои ее книг. Я так переволновалась, что скомкала куски текста, потом, спускаясь с кафедры, налетела сослепу на священника. На другой день я получила письмо от ее лучшей подруги, в котором та написала, что я очень похожа на Франсуазу, такая же раздолбайка. Для меня это было как орден Почетного легиона. Издатель, я думаю, недоволен, что я не такая транжира, как она, и поэтому у меня нет необходимости выпускать, как она, каждый год по роману. И, конечно, он мог бы только мечтать, чтобы я играла в казино, как Франсуаза Саган.
— Так, может, в вас есть коммерческая жилка?
— Отнюдь. В бизнесе я даже не ноль, а три ноля. С деньгами у меня сложные отношения. Я заработала на книгах немалые деньги, но не хочу никуда их помещать, чтобы те приносили новые деньги. Я считаю, что в этом какая-то социальная несправедливость.
— Возвращаясь к вашим героям: есть ли у них прототипы и вообще насколько они реальны?
— Удовольствие, получаемое мной от писательства, заключается в выдумывании. У меня в парижской квартире три комнаты. В одной я пишу, в другой дочка с утра до вечера играет в Playmobil, в третьей сын играет на компьютере в The sims. Однажды сын сказал: ты не думаешь, что мы занимаемся одним делом, — каждый играет в свои игры? Что до прототипов, то их нет. Конечно, меня вдохновляют какие-то люди и события, но потом я смешиваю все до неузнаваемости. А выдумав персонажей, вдруг замечаю, что это именно те люди, которых я хотела бы встретить в своей жизни, но, увы, их нет.
— Ваши книги переводят на три с лишним десятка языков. Вы общаетесь со своими переводчиками?
— Общаюсь, даю им свой электронный адрес. Сейчас предложу им две версии нового романа — адаптированную и обычную. Не для того, чтобы облегчить работу, а чтобы сотрудничать по ходу дела. Однажды общалась со своей японской переводчицей. В начале романа было посвящение моей сестре Марианне. Переводчица спросила: это старшая сестра или младшая? Дело в том, что по-японски это тогда будут два разных текста. Ого, подумала я, кажется, нам предстоит большая совместная работа.
— Вас еще любят называть «нежным Уэльбеком», как вы это воспринимаете?
— Что вы, Уэльбек — гораздо более серьезный писатель, чем я. Я по сравнению с ним легковесна. Уэльбек получил известность как ярый борец с капитализмом. Тем не менее он живет в Ирландии, чтобы платить меньше налогов. Я — писательница поверхностная, блондиночка, одним словом, но все же налоги плачу, как полагается. Конечно, ему, прекрасному писателю, плевать на мою легкую иронию. Думаю, что через полвека вспоминать будут не Анну Гавальда, а Уэльбека. Но на это наплевать уже мне.
— Ваша небольшая повесть «35 кило надежды» сразу возглавила списки бестселлеров, в том числе и в России, где ее, как и остальные ваши книги, выпустило издательство «Флюид». О чем она?
— Когда я была учительницей французского языка, у меня был жуткий ученик. И я к нему относилась соответствующе. Однажды он явился в школу с потрясающим макетом знаменитого «Титаника». Чтобы сделать такое, надо было трудиться сотни часов. Впервые я видела его с горящими глазами. Я попросила его принести все свои модели, и мы устроили в школе выставку. Самый плохой ученик стал самым популярным. Книгу я написала в честь его и всех тех, чьих талантов в школе не замечают.
— Как вы оценили недавние президентские выборы во Франции?
— К счастью, я далека от политики. Я строю воздушные замки, а не реальность. Николя Саркози использовал в своей кампании заглавие моей книги «Вместе — это всё». У него слоган был «Вместе — всё возможно». От людей в его предвыборном штабе я знаю, что они взяли именно мою книгу. И тут же ко мне обратились представители штаба Сеголен Руаяль, чтобы я приняла участие и в ее кампании. Забавно, что два совершенно разных политика и человека пытались меня использовать. Я достаточно спокойно отношусь к обоим. Когда вышел мой первый сборник рассказов, в правой «Фигаро» появилась статья, что вот наконец есть автор, который пишет о буржуазии всерьез и не издеваясь. В тот же день в левой «Юманите» вышла рецензия, что вот наконец появился автор, так искренне говорящий о маленьком человеке. Я понимала, что такое трогательное согласие не может длиться долго, — нельзя быть писателем, который устраивает всех. Но на какой-то момент возгордилась. Не за себя, конечно, за своих персонажей.
— Как вы думаете, кто эти миллионы ваших читателей?
— Во-первых, конечно, читательниц. Хотя лучшие письма я получала от мужчин. Когда вышла книга «Я его любила», пришло анонимное письмо, там было только имя, мужчина писал: «Спасибо вам, завтра моя жизнь изменится». Может, его жена благодарности ко мне не испытывала. Что до возраста, то он — от 15 до 75. Очень часто, когда я надписываю книги, ко мне подходят дочка, мама и бабушка. И благодарят, что прочли книгу вместе, потом обсуждали ее, и это их сблизило. Конечно, приятно.
— Чем накатила на вас Москва?
— Для первого раза я была здесь очень мало. Меня взяла под крыло мой редактор Татьяна. Она сводила меня к Ленину. Это потрясающе, можно писать рассказ. В Кремль мы так и не попали. Три раза обошли вокруг, но внутрь не проникли. Придется приезжать специально.
(Цитируется по тексту интервью в «Московских новостях» №26 за 06.07.2007)
Автор: Игорь ШЕВЕЛЁВ
Источник: Московские новости
Комментарии
23.12.2021 10:48| hspgahdv1А§Аў%2527%2522
23.12.2021 10:48| hspgahdv
р''р""
Колонка редактора