Первая часть симфонии, которая является олицетворением, отстаиванием художником своего жизненного права на свободу творчества, обозначается вначале широким хмурым вступлением, которое как бы возвращает его сознание в прошедшие непростые, исполненные переживаний, моменты жизни.
Мелодия кларнета, распевная и мелодичная, навевает чувства, близкие к патриотизму, что-то связанное с любовью и переживанием за судьбу страны и её людей, каждого и сразу всех. Именно такие чувства и конкретизирует весь оркестр в разработке этой темы. Тихая задушевная партия, продолжающая эту расширенную тему, говорит о том личном, что близко каждому конкретному человеку. Далее следует тривожный мотив, который можно было-бы охарактеризовать как воспоминание о тех событиях массовых арестов и всеобщей подозрительности в обществе. Далее она будет глубже раскрыта, через метасимволы в других частях данного произведения.
Основная тема первой части снова предстаёт перед слушателями, но теперь в некотором философском осмыслении, которое напоминает о трагических моментах периода, в котором жил сам художник (война, послевоенные мытарства, постановление ЦК КПСС 1948 года «Об опере В.Мурадели «Великая дружба»», где вся музыка Шостаковича и других гениальных композиторов страны Советов признавалась «чуждой советскому народу» и то, как это тяжело и больно отражается на его личности).
Постепенно художник переносится на события сегодняшнего дня, как надежду на очищение власти и общества от ошибок и грехов прошлого, надежда теплится в душе автора и она (душа) успокаивается.
Но снова звучит тревожно-вопрошающий мотив, как бы спрашивающий самого себя голос «А не повторится былое лихое?», но теплится всё же слабая надежда на лучшие и спокойные дни, которая развивается и через отголоски тревожного вступления смешанные с отрывком основной темы. Но для того, чтобы прийти к лучшему и свободному будущему, нужно заново пропустить через себя, переосмыслить свою прошлую жизнь.

Вторая часть и является резким таким осознаванием и проявляется как противостояние в душе художника самого со своими чувствами, так и человека с реальными событиями (Отечественная война, лишения, триумф победы и оглушительная тяжесть личностного поражения). Звучит вопрос: «А почему всё это произошло?» Ответ жестче вопроса: «А потому что мы сами это допустили и разрешили.» Отсюда следует, что надо самим себя побороть, и эта борьба видна в раскатах вперемешку с адскими, издевающимися вступлениями струнных и духовых. Новая волна осмысления верности такой борьбы приводит к чёткому пониманию, что победа близка и человек с чистой душой победит в этой неравной схватке.

Начало третьей части разворачивает тему фальши, неискренности, если хотите, то и чиновничего лизоблюдства, жизни людей под этим «навесом» - в этом глубокий смысловой подтекст данной темы. Широкое звучание валторны ознаменует движущуюся по всей длине части тему, или точнее символический водораздел между жизнью простых людей и партийного аппарата того времени, той пропастью между новыми дворянами и их холопами.
Мотивность валторны напоминает те длинные ночные «обеды» на даче у вождя, где неприглашение на такой обед было равно смертному приговору, а тем временем спала Москва под «недремлющим оком» НКВД и МГБ, но на кунцевской даче пир и веселье, танцы перед председательствующим столом прислуги и нанятых судьбою танцоров и певцов, ночные разъезды гостей, доленосные решения Хозяина и его приспешников на головы отрешённых и простой челяди... Потом наступает утро, рассвет, покой, а на даче вождь ложится спать и охрана, уже не охраняя его, вскоре узнает про то, что всё кончено и охранять больше некого...

Глуше, но всё же смягчённо, распев струнных и духовых в начале четвёртой части, показывает то самое продолжение надежды на лучшую и спокойную жизнь художника, что была заложена в самом начале. Но остаются ещё нерешённые моменты, связанные скорее с личными психологическими причинами творящего.
Зиждется рассвет, и страна вскоре узнает тяжкую новость, а в окне художника уже плещется солнце, с первыми тёплыми лучиками свободы и душевного тепла, которые пока ещё перемешиваются с остатками зимней прохлады, которая на время отгоняет их. Но они снова хотят вернуться на облюбованный подоконник... Резкие и динамичные формы раскрывают попытки отторжения автора от прошлых тяжелых воспоминаний. Желание перевернуть страницу, забыть их. И снова тяжёлая борьба за свою свободную от таких мыслей совесть, звучащие мотивы из скерцо второй части конкретизируют такие жизненно-потребностные желания.
Возвращение к начальной теме, как новый, другой день после прошедшей весенней грозы, настраивает нас на качественное весеннее пробуждение, и не только природы, но и человеков. И этот непобедимый процесс уже ничто не сдержит, никакие остатки старых мыслей тогда, когда художник сам отстоял себя и своё право на творчество, и именно это и слышно в финальных аккордах симфонии, которая была написана в непростой для автора и страны 1953 год, год окончания борьбы и победы над системой, которая была уже занята не тобой, и ты был ей уже не интересен. Шла жестокая борьба за власть среди партийного аппарата, а простой, и гениальный художник получил глоток бесконтрольной свободы, которую уж если смог взять, то полностью свою, без остатка!