На  окраине Новгородской области,  в деревне Березка,  стоит  покосившийся бревенчатый  домик. А в нем живет бабуля восьмидесяти семи лет - бабка Фуся.  Бабуля сталинского режима, и имя Сталин для нее священно, так же как для христиан Иисус. Она не верила ни в Бога, ни в Дьявола.  Она верила в книгу «Капитал», которая пылилась на ее тумбочке возле кровати. Когда ей становилась очень скучно,  а вернее никто из окружающих ее  людей,  уже не прибегал на ее жалобные крики: «Я умираю» и «Вызовите скорую!» бабка Фуся бормоча проклятья, брала с тумбы толстенную книгу и  слюнявила указательный палец. Перелистывала пожелтевшие от времени страницы, пыталась найти нужный абзац. А когда находила, вдруг вспоминала, что ей нужны очки для чтения, и об этом  кричала на весь дом (что странно, ведь она жила одна). Вспомнив, что мужа она похоронила лет десять назад, а единственный сын женился и живет в другом городе, принималась плакать и жалеть себя, какая она бедная и несчастная.
Все это носило б определенный смысл, если  бабка Фуся не была совершенно здорова. От скуки она придумывала  болезни, и придумав симптомы – внушала себе, что она тяжело больна. И конечно, сила внушения  - огромна, она и вправду начала чувствовать боль то в сердце, то в колене, то в животе. И тогда бабка Фуся пугалась, и бежала к соседке в конец деревни, у которой единственной  еще работал и не отключен стационарный телефон. А расстояние это приличное, чуть больше пяти километров.
Когда бабка Фуся доходила до соседки, та ее спрашивала, как в таком состоянии, как сама описывает, вообще дошла? На что бабушка отвечала: «Держалась то за заборчик, то за деревце»
Алефтина Николаевна Симашкина была единственной подругой, которая с Фусей продолжала общаться не смотря на  ее противный характер. Но и сама Алефтина любила выпить  несмотря  на высокое давление, а потом вся деревня слушала песни  бабки Фуси и Алефтины.

Когда же «скорая» приезжала, бабка Фуся играла роль «умирающего лебедя». Она стонала, держалась за голову и тяжело дышала.
-Ой, Танюша, как же хорошо, что ты приехала… Я кажется, умираю…
- Что вы, Фуся Николаевна! Вы здоровы! Проживете еще долго. Вы опять придумываете, наверно?  - Татьяна, это врач скорой помощи. Нормального телосложения. Носит кольцо на правой руке, хотя давно овдовела. Очень внимательно выслушивала бабку Фусю, и всегда  ей сочувствовала. Делилась своими  проблемами.
- У меня все болит, деточка!  - стонала бабка Фуся.
- А какие лекарства сегодня принимали? -  рассматривая упаковки наваленные кучей на  прикроватной тумбе, поинтересовалась врач.  – Я смотрю вы выпили и от головы, и от давления, и от живота… У вас все это болело? Покажите, где болит сейчас?
- Везде болит, дочка. Везде.
- Когда вы выпили эти таблетки?
- Сегодня утром.
- А эти?  - и Татьяна подняла пустую упаковку цитромона
- Утром.
- Что, все утром выпили?
- Да.
- У вас, что,  все болело одновременно? – удивилась врач.
- Нет. Просто я пью все сразу. Заранее.
- За ранее? - недоумевала Татьяна.
- Да. Чтоб потом не болело. – довольно отвечала бабка Фуся.
- А сейчас, что больше всего беспокоит? – трогая  лоб бабушки, спросила врач.
- Живот. Понос замучил, совсем. Мне нужны эти таблетки! – и бабка Фуся подсунула под нос листок бумаги с названием  лекарства.
- Но это же от запора! – снова удивилась врач.
- Правильно. Мне такие и нужны,  -улыбнулась бабка Фуся.
- Но понос и запор, разные вещи!
- А я его пью! И пью уже два  года деточка, и оно мне помогает!
- Но бабушка… Не понимаю… Хотя ладно, сдаюсь. Вы же тут одна совсем. Я вас так понимаю. Вот мои дети тоже выросли,  дочь живет за границей, сын редко навещает…
- Вот и  у меня также, - смягчилась бабка Фуся. Бросили мать. Никому не нужна, когда больная  и старая…
- Да. – вздохнула Татьяна. –Я вас так понимаю…
- Деточка, мне уже лучше… Спасибо, что помогла старушке.
- Так я ничего не сделала? – удивилась  женщина.
- Нет. Сделала. Ты меня выслушала. А нас стариков никто не слушает. Считают, раз уже прошли рубеж в пятьдесят лет, мол, отработанный материал, не нужны. А мы-то юны в душе, как это объяснить детям-то?
- Вот-вот… - снова вздохнула врач.
- Может чайку с баранками, а?  - приподнимаясь с кровати, предложила бабка Фуся.
- Ну что вы! Меня машина ждет, я так не могу.
- Ну здрасьте, не могу! Я не знаю такого слова! Давай, а? Ну, моя хорошая?
- Ну ладно, только недолго… - согласилась врач.
Татьяна сама была одинокой и забытой. У нее не было даже кошки. Ей не с кем поговорить. Подруг растеряла, да все  они в своих заботах. Лучшая  подруга уехала на ПМЖ в Болгарию, а остальные… Остальным не до нее. Поэтому остаться и поговорить,  высказаться  тоже выплеск эмоций, которые устала держать в  себе, и тут с этой взбалмошной, полусумасшедшей старухой, она могла  наконец, опустить транспарант «Я железная». 
Так Татьяна приезжала к бабке Фуси как в гости, пила чай и они разговаривали. Так Татьяна нашла свою «маму», которая выслушает и пожалеет, а бабка Фуся «дочь».


Но однажды, Татьяна подхватила грипп, и вместо нее приехала другая молодая женщина, похожая на неопытную  девчонку. Дарье тридцать лет. Она высокая и худощавая. Волосы темные,  заплетенные в аккуратную косу. Бабе Фусе она  сразу не понравилась. А Дарья считала, что  бабка специально треплет ей нервы, запутывая в диагнозе и требуя дорогих лекарств.
- Из какого отделения к вам приезжали? – не выдерживая, спросила Дарья, уставая оправдываться, что она тоже кое-что понимает в медицине.
- Из какого, точно не знаю, но  звать ее Танечка. Обычно она приезжает. Очень хорошая женщина. Такая внимательная!!! А почему ты приехала, а не она? – удивилась бабуля.
- А кто она, Татьяна? Хоть фамилию знаете? –  спросила Дарья.
- Самая главная на Скорой. Она любое лекарство достанет, укольчик сделает,  пожалеет старушку. Не то, что некоторые…- фыркнула старушка.
- Может вам капельницу поставить? Так, общеукрепляющее?  Витаминчики…  Ну, нет у нас этих таблеток! И я считаю, вы совершенно здоровы. Молодые вам даже позавидовали бы!
-  Ну да, здорова как бык! Деточка, чему  тебя там только  учили? Купила не бойсь диплом-то?  – фыркнула бабка Фуся, но потом вдруг,  испуганно спросила - Ой, а вдруг  мне плохо будет?
- Тогда, может  укол? – не зная,  как договориться, с надеждой спросила  молодая женщина.
- А вдруг шишки будут? Сеточку йодную, ты, что ль  делать будешь? – прищурив глаз, ехидно задала вопрос  бабка Фуся.
- Ну, это уж слишком! – выдохнула Дарья, и стала собираться выходить.
- Так деточка, что бабушке-то не поможешь? – увидев, как Дарья засобиралась обратно. – Не поможешь, умирающей? Я ведь умираю!!! Ааааа! Помогите! Умираю! – начала кричать бабка Фуся.
- Да здоровы вы!!!  Вам  к другому врачу надо! – спокойно ответила Дарья.
Бабка Фуся вдруг вскочила с кровати, да так резко, и где скажите больные ее ноги?  Перегородила путь врачу и зло сказала: - Я на тебя жалобу напишу!
- Пишите,  -спокойно ответила молодая врач.
- Вот и напишу!
-Пропустите, пожалуйста, меня, я ни чем вам помочь не могу. Простите.
Но бабка Фуся стала вдруг плакать. Дарье стало жаль старушку. Ну не бросать же ее в таком состоянии? Она вернулась к кровати, выписала рецепт на валерьянку, хотя это лекарство и так продается. Но для бабы Фуси важно именно, то, что выписано на рецепте! ее лекарство! И вышла из дома, на пороге сказала:
- Позвоните детям, подругам. Вам надо общество. Тогда все ваши надуманные болячки уйдут сами собой. Займитесь делом, баба Фуся.

Через время баба Фуся снова пошла  к своей подруге Алефтине. Они выпили, попели песни, и решили позвонить детям.  И только невестка Фуси, по пьяному бреду свекрови, поняла, что та очень одинока, и после их разговора,  позвонила на вокзал и взяла билет, чтобы приехать и навестить мать.


Мы становимся черствыми от того, что нам не хватает нежности.
А становимся не нужными, тогда,  когда лишаемся общения.
Нам становится одиноко оттого, что нет внимания, и появляется пустота.
А пустота способна довести до сумасшествия.