РЕШЕТО - независимый литературный портал
Aлександр Соколов / Проза

ЭКОЛОГИЧЕСКАЯ ТРОПА (окончание) (21+)

362 просмотра

Александр Соколов   ЭКОЛОГИЧЕСКАЯ ТРОПА (окончание)

6.


Валерий ехал по Киевке, сидя в своей излюбленной позе - положив локоть левой руки на открытое окно дверцы машины и слегка придерживая руль пальцами правой. Утро было относительно прохладное, но он не включал климат контроль. На этой почве у них с Людмилой первоначально возникали разногласия, но он терпеливо приучил ее.
"Люда, пойми, я с детства экстремал, на трамвайной колбасе катался, - говорил он, - Я должен чувствовать, что еду. Стеклянный аквариум не для меня".
Жена постепенно смирилась, но садилась вперед, чтобы на нее не дуло, в любую жару повязывала голову платком, а то еще и демонстративно натягивала на себя теплую кофту. Женьке, таким образом, когда они ехали втроем, доставалось место сзади. Но он умел ценить это и заваливался на сиденье, растянувшись на спине во весь рост и уткнувшись в смартфон.
"Хоть бы в окно посмотрел, - ворчала Людмила, - с утра до вечера в своем интернете сидишь..."
Женька не реагировал и продолжал елозить пальцем по дисплею.
Они ехали на дачу без Марии Ильиничны - та должна была сменить их в воскресенье и остаться на неделю, поскольку сдвинулся с мертвой точки вопрос об обшивке дома, о чем та с гордостью сообщила им накануне.
"Причем, такой хороший мастер попался, - уверяла она, - Мы обо всем договорились, он уже начал работать..."
Валерий предпочитал не вмешиваться в дела жены и тещи, когда дело касалось обустройства быта, поскольку знал их щепетильность и способность выискивать причины для разногласий на пустом месте. Растянувшееся на три года строительство коттеджа касалось его только тогда, когда надо было обеспечить средства, материалы и рабсилу, и Валерий порадовался, что на сей раз в последнем вопросе обошлось без него. Он вообще не одобрял идею этого приобретения:
"Зачем он нужен? Здесь вегетативный период длится всего четыре месяца. Приедем раз десять комаров покормить, а так - будет стоять и гнить круглый год"
"Как ты не понимаешь? - возмущалась Людмила, - Это же свое, а не чье-то будет!"
"Можно построить так, чтобы можно было жить там круглый год, - вступала теща, - Нужны лишь мужские руки и хозяйский взгляд на вещи!"
Однако, призывая к "хозяйскому взгляду",  на деле Мария Ильинична осуществляла его только сама, ревностно ограждая даже от дочери, не то, что от зятя. 
Доехали относительно быстро. Не прошло и часа, как они свернули на ведущую в коттеджный поселок узкую дорогу.
-Ну, что? Не зря я вас так рано разбудил?- улыбнулся Валерий, - Еще полчаса, и плелись бы по пробкам."
-Блин, я спала от силы три часа! Сейчас приедем,  чаю попьем, и я завалюсь спать до вечера, - отозвалась Людмила.
-А сауна? - подал голос с заднего сиденья Женька.
-Сауна будет вечером, - строго отрезала мать, - а пока будешь помогать отцу пропалывать клубнику.
-Да? Ты будешь спать, а я должен батрачить? Я хотел на велике с Витьком покататься, - вскинулся Женька.
-Ты слышал, что я сказала?! - моментально перешла на повышенный тон та, - Тебе бы только по улицам шляться, что тут, что в Москве. И что это за "батрачить"? Ты не ешь ничего? Совсем уже обнаглел! На себя батрачишь!
-Одного грузина спрашивают - ты любишь помидоры? - разрядил обстановку Валерий, - Кушать - да! А так...
Валерий смешно сморщил нос, подмигнув в зеркало сыну. Тот оценил юмор улыбкой, жена же лишь недовольно фыркнула.
На горизонте показались крыши поселка. Валерий свернул, и машина затряслась по дороге, покрытой гравием, мимо, где построенных, а где все еще обустраиваемых домиков. Людмила не забывала комментировать все, что попадалось ей на глаза:
-Гляди, Денисовы, наверное, решили себе небоскреб отгрохать...  Журавлева определенно сбрендила - вторую веранду сооружает... Красовские так и не появлялись ни разу, все заросло. Зачем строились тогда?
-Без нас разберутся, - примирительно сказал Валерий, - Посмотрим, что там наша хозяйка натворила со своим великолепным мастером?
Вот и их участок. Валерий открыл ворота и поставил машину под навес, примыкающий к дому. Сразу бросилась в глаза свежая отмостка, окружавшая дом на расстоянии чуть меньше метра от стен белым квадратом, однако никаких признаков обшивки они не обнаружили, даже обойдя кругом.
-Она про обшивку говорила? - на всякий случай переспросил Валерий.
-Ну, да, - подтвердила Людмила, - Ничего не понимаю.
-Ладно, пошли разгружаться. Приедет завтра, разберемся. Она сказала, сколько это будет стоить? 
-Двести тысяч.
-Вместе с этим? - кивнул Валерий на отмостку.
-Про это я знаю не больше тебя.
-Учти, у меня больших денег до осени не предвидится.
-Ну, да! Ты же у нас юродивый! Взяток не берешь, денег не крадешь. Вся страна сидит на откатах, а тебе, видите ли, не то, чтобы потребовать, взять даже лень, когда дают.
-Зато ты не ленишься, - обронил Валерий, направляясь к машине и открывая брелоком багажник.
-Да, не ленюсь! А что мне остается делать, если муж - рохля? 
Женька уже выкатывал из сарая велосипед.
-Поставь, я сказала! - завизжала Людмила, - Да что же это за ребенок такой?!
-Ты бы не кричала так, - проговорил Валерий, доставая из багажника сумки, - Ребенку уже пятнадцать лет, между прочим. Не знаю, как тебе, а для меня в этом возрасте не было ничего более обидного, когда кто-нибудь называл меня ребенком.
Людмила повернула к нему рассерженное лицо:
-А ты вообще помолчи! Это твое, между прочим, воспитание! Ты сам еще ребенок! Или нет, даже не это. Ты ископаемое! Тебя в музее надо держать, под колпаком, с табличкой: "Руками не трогать"!
-Милые бранятся - только тешатся, - послышался голос со стороны соседнего забора, и из-за кустов малины показалось доброе лицо соседа Сергея Петровича, - С приездом.
- Здравствуйте, - ответила Людмила, подхватывая сумки и унося их в дом, а Валерий подошел и поздоровался за руку.
-Затеяла тут ваша хозяйка... - заговорил сосед.
-Договаривались насчет обшивки, а приезжаем, тут совсем другое, - перебил его Валерий, разводя руками.
-Женщины непредсказуемы, - улыбнулся Сергей Петрович, - Дело-то, в принципе, нужное. Шустро тут цыганята работали, я видел.
-Цыганята? - переспросил Валерий.
-Да, Гожо цыган, - подтвердил сосед, - Делает неплохо, только держи с ним ухо востро.
-Я его всю жизнь так держу, - улыбнулся Валерий, - Ладно, Петрович, пойду дела делать, а то опять тешиться начнем.
-Бог в помощь. Заходи вечерком, я за пивком прогуляюсь на станцию. А то, я тут один, как сыч, сижу. Моих сюда на аркане не затащишь...  Для кого строил? - вздохнул сосед и направился к своему дому.
Под не прекращающееся громогласное ворчание Людмилы они разобрали вещи, попили чаю, и Валерий отправился в огород. Невзирая на вопли матери, Женька, едва отодвинул от себя пустую чашку, выскочил из-за стола и умчался на велосипеде.
-Ты видишь, что он вытворяет?! - закричала из окна Валерию Людмила, - Ему слово матери - ничто! 
Валерий, не поворачивая головы, свернул за угол дома, зная по опыту, что так она успокоится быстрее. 
Грядки заросли сильно. Он присел и начал кропотливый монотонный труд. Шум в доме затих. Одно время раздавалось звяканье посуды - очевидно, Людмила ее мыла, а потом воцарилась тишина.
"Улеглась, наверное",  - подумал Валерий с облегчением.
Он все чаще ловил себя на мысли о том, что начинает больше всего ценить моменты, когда остается один. Он многое бы отдал, чтобы хотя бы месяц посидеть здесь, "как сыч", по выражению соседа. Полоть клубнику, копать землю, что-то красить, пилить, забивать гвозди, а потом, вечером, сидеть за очередным переводом или просто на крыльце, глядя в темнеющее небо. Прислушиваться к голосам природы, вдыхать вечернюю прохладу и ... молчать. Потребность молчать стала становиться для него насущной. Но, его с детства от природы хорошо подвешенный язык, можно сказать, кормил. Валерий знал, что столько ситуаций, сколько "разрулил" он, спасло кому-то ни один миллион. 
Их компания занималась перевозкой товаров из-за рубежа, преимущественно из Китая, но, иногда, и из других стран. Случались и повреждения груза, и просрочки, и хищения – дел хватало.
"Поработай, - хлопал его по плечу директор в каждой очередной затруднительной ситуации, и доверительно прибавлял, - Ты же знаешь, я полный профан в этих делах, а ты из любой ситуации вывернешься..."
Валерий знал, что тот профан. Точнее, даже пешка, прикрывающая собой другую фигуру, которая фактически и "держала"  их фирму. Валерию было его даже где-то жаль, поскольку он понимал, что в случае чего, полетит с плеч именно эта голова, и не исключено, что даже в прямом смысле слова, если так будет нужно. Для этого его и держали. Это было все, в чем выражалось его "директорство". 
Хозяином, по сути, был другой человек, который появлялся в офисе редко. У него даже не было своего кабинета, да он и не нуждался в нем. Его вполне устраивал столик в баре, в самом дальнем углу. Человек приезжал, садился за него, моментально появлялась поставленная барменом чашка крепкого ароматного кофе, а он раскрывал ноутбук и устремлял все внимание на монитор, лишь изредка вскидывая короткий острый взгляд на проходящих мимо сотрудников. Да те предпочитали и не ходить лишний раз, когда он там сидел. Иногда к нему подсаживались за стол какие-то люди, и он о чем-то с ними тихо беседовал. Иногда сидел директор, нервно тряся под столом согнутой в коленке ногой и постукивая пальцами по столешнице. Его взгляд при этом был полон такой щенячьей угодливости, что Валерий старался не смотреть в ту сторону, чтобы не выдать взглядом своего отношения к происходящему.
Валерию первый раз довелось присесть за этот столик лишь на третий год своей работы в компании. Дело завертелось серьезное, вмешалась прокуратура. Валерию казалось, что он проиграл. Однако, что называется, пронесло. Именно в тот день, когда он возвращался из прокуратуры, и поманил его пальцем этот человек.
-Присаживайся, - сказал он, окидывая его оценивающим взглядом, - На щите, со щитом?
Валерий коротко изложил суть.
-Хвалю, - без эмоций сказал тот, - Дерзай дальше. И вообще, посматривай тут...
Взгляд человека, устремленный на него двумя лучами холодных темно-серых глаз, стал пристальным.
-На будущее, такие ситуации надо уметь предвидеть, - многозначительно добавил он, - Ты, вроде, мужик, достаточно ушлый, если что заметишь, звони сразу мне. И без трепа. Понял?
Валерий сдержанно кивнул, выдержав этот взгляд.
Человек вытащил из портмоне визитку и небрежно бросил ее на столик, давая этим понять, что разговор окончен.
"Куницын Николай Егорович, - прочитал Валерий, - президент ООО "Трейд".
Больше не было ни слова, только номера факса, городского и мобильного телефонов. Валерий звонил за все прошедшее время трижды, и трижды его бдительность была оценена, а после нескольких аудиенций за вышеупомянутым столиком, отношение сотрудников стало почтительным. Даже выражение лица директора начало приобретать при общении с ним какую-то слепую печать щенячьей преданности, как при разговоре с Николаем Егоровичем.
Валерия мало радовали эти перемены. Они радовали Людмилу, поскольку приносили то единственное, что могло ее обрадовать - деньги, которых ей всегда было мало, сколько бы у нее их не было. Что же касается Валерия, то, если бы не чувство ответственности за семью, он с удовольствием бросил бы все это и занимался своей побочной работой - переводами. Здесь не надо было постоянно лгать, изворачиваться, а свой дар велеречия он применял по прямому назначению - для придания достойного уровня выходящему из-под его рук текста.
Последнее время Валерий стал ловить себя на мысли о том, что пора бы, наконец, привести в порядок собственную жизнь: внести ясность в отношения с Сашей. Но, как быть с Людмилой? Как сказать обо всем матери? И самое главное - как вернуть расположение сына? Где те времена, когда «папка» был его лучшим другом? Когда они гуляли по Поклонной горе, ездили смотреть салют на тогда еще Ленинские горы, катались на лыжах в Волынском лесу и на велосипедах в окрестностях Подольска, играли в футбол на поляне вместе с его дачными друзьями, бродили в поисках земляники и грибов, купались в Пахре... 
"Вот, когда я вырасту и стану большой..."- любил говорить маленький Женька, мечтательно закатывая глазенки.
Может быть, и Валерий тоже ждал этого, как и тот - когда его сын станет большой? И вот первый "финиш". Как это могло случиться? Ведь в первом, во втором классе он был еще тем же. Потом непосредственность стала незаметно исчезать. Пошли слезы от каверз одноклассников и украденных вещей, жалобы на несправедливость учителей, рассказы о проделках школе, от которых становилось не по себе, особенно, как старшеклассники поймали их с приятелем в туалете и окунули головой в унитаз.
Людмила каждый раз неслась в школу и закатывала там скандал, упрекая Валерия в мягкотелости, а сына в том, что "он не может постоять за себя".
"Не забудь сегодня дать сдачи Сидоренко... Не забудь врезать Луневу по лбу, если он к тебе подойдет", - наставляла она Женьку перед уходом в школу.
Тот морщился и прятал глаза, а Валерий всякий раз с горечью констатировал факт, что они становятся у него все менее лучистыми, а от чистоты, которая была в детстве, уже не осталось и следа.
Потом появился компьютер. Точнее, он был и раньше, но если раньше Женька лишь смотрел по нему мультики и играл, то теперь он стал для него окном в мир. Да и игры стали другие - все чаше из компьютера слышалась стрельба.  О "папке" сын вспоминал лишь тогда, когда не мог решить какой-нибудь заданной задачи.
Людмила не унималась и постоянно заставляла его ходить на спортивные секции, причем, определенного свойства. Сначала - бокс, но туда Женька ходить отказался, потом вольная борьба, теперь вот каратэ.
«Армия или тюрьма... две школы жизни в этом обществе..." - вспомнились Валерию слова Владимира и жесткий беспощадный тон, каким они были сказаны.
Солнце стало клониться к закату, когда на огороде появилась заспанная Людмила. Валерий встал и потянул затекшие ноги:
-Программа минимум выполнена.
-Медаль себе на жопу повесь, - отозвалась та, - Где этот оболтус?
-А я знаю? - пожал плечами Валерий, - Как уехал, не появлялся.
-А чего ты вообще знаешь? Ты знаешь, что я у него чужие трусы мужские нашла позавчера в рюкзаке? 
- И куда ты их дела? - как можно безразличнее поинтересовался Валерий, у которого при этом известии внутри что-то дрогнуло.
-Положила на место. Хотела захватить его с поличным, достать при нем, да Нинка позвонила. А тут он пришел, схватил рюкзак и на каратэ помчался. А когда вернулся, их там уже не было.
-Ну, и что ты нервничаешь? - отводя взгляд и стараясь придать своему голосу уверенность, сказал Валерий, - Кто-то забыл, когда переодевался, он подобрал, а на следующей тренировке отдал.
-Нет, ты, определенно, блаженный! Ты не знаешь, какие они теперь? Ты думаешь, он по своему компьютеру порнуху не смотрит? Да они уже трахаются сейчас, наверное, с семи лет до посинения! А то, что и похуже... Почему трусы мужские?!
Голос Людмилы начал набирать силу.
-Ну, ты уж слишком-то не заводись! - тоже повысил голос Валерий, - Сама уже не знаешь, что мерещится.
-Я-то знаю, в отличие от тебя! Нас сейчас в это содомское болото с запада тянут, как только могут. Разлагают нацию изнутри. Мозги им промывают. Педрилы на каждом шагу!
-Прекрати! - перебил Валерий, - Это у тебя мозги промыты!
-Так разберись, как отец, если ты такой продвинутый! 
-Разберусь, если будет надо! - резко отрубил Валерий, - А сама в это дело не лезь!
Людмила пристально посмотрела на него, и ничего не сказав, пошла к дому.
-Сауну разогрей, - бросила она на ходу, - Не своим делом занимаешься, юрист. Тебе в адвокаты надо было идти. 
Валерий вымыл руки и направился готовить баню.
Скоро появился Женька и из дома послышались громкие голоса его и Людмилы. 
«Хорошо, что еще тещи нет», - горько усмехнулся Валерий.
-Через полчаса прошу в баню! – возвестил он, появляясь перед ними, когда приготовления были закончены, - Кто первый?
-Я! – воскликнул Женька, прервавшись на полуслове.
-Только после ужина! – безапелляционно заявила Людмила, - Марш за стол, я все приготовила! Пожрем, а потом пойдете вдвоем. И не долго там, я после вас сразу. Мне еще к Воропаевым сходить надо…
-Пойдем? – подмигнул Валерий Женьке, но тот отвел глаза и глухо отрывисто произнес:
-Нет… Ладно, я потом… После мамки.
Это было впервые – раньше он любил ходить с отцом париться вместе.
-Сам не знает, чего хочет, - проворчала Людмила, - То ему к Витьке быстрее надо, то теперь он потом…
-Иди первый, - сказал Валерий сыну, тоже смотря в сторону, - Мне торопиться некуда. Тебе – к Витьке, маме – к Воропаевым, а мне и так и так с Петровичем вечер коротать.
-Ничего, вы - два сапога пара. И оба левые, - бросила Людмила, уходя в кухню, откуда уже пахло чем-то вкусным.
После ужина все заторопились. В сауну первый пошел все-таки Женька, но долго блаженствовать там ему Людмила не дала, выгнав, едва закончила мыть посуду. Однако тот не расстроился и сразу же вскочил на велосипед.
-Куда собрался? - поинтересовался Валерий.
-С Витьком, с ребятами, - неохотно отозвался тот, подъезжая к калитке.
-Не опаздывай особо, - предупредил он сына, - Не позднее одиннадцати, чтобы был дома. Имей в виду, темнеет теперь раньше - час отобрали.
Женька пробурчал что-то в ответ и скрылся за калиткой. Скоро ушла и Людмила. Валерий направился было в сауну, но по дороге свернул к забору соседа. Сергей Петрович, заметив его, очевидно, из окна, выглянул на крыльцо.
-Заходи, - махнул он рукой.
-Может, лучше ты? - предложил Валерий, - Я баньку согрел. Забирай свое  пиво, посидим. Мои разбежались, раньше одиннадцати не соберутся.
-Дело говоришь, - охотно согласился Сергей Петрович.
С соседом у Валерия, несмотря на то, что тот годился ему в отцы, сложились отношения на равных. Да и общаться с ним было приятно. Проработавший всю жизнь на железной дороге, Сергей Петрович, был, тем не менее, начитанным человеком, а в его рассуждениях о жизни не было той озлобленности, присущей многим, хотя смотрел на вещи он трезво. 
Сосед построил этот дом и обустроил участок буквально своими руками. Причем делал все постепенно, без спешки и очень качественно. Но, едва все сделал и вышел на пенсию, как похоронил жену и теперь сетовал, что делал зря - сыновья его стараний не оценили. 
Однако Сергей Петрович не унывал, переселившись сюда совсем и уступив тем самым сыну городскую квартиру. Здесь он продолжал постоянно находить себе дело, которому отдавался с увлечением. В настоящий момент таким делом стало разведение кроликов. 
Он ездил на выставки, отбирал их, откармливал, но сам не резал – продавал живыми. Причем, продавал, иной раз, далеко не тех, кого бы предпочел продать понимающий кроликовод. У Сергея Петровича был свой принцип. Он приглядывался к зверушкам с рождения, находил какие-то ему одному известные особенности характера каждого, и оставлял наиболее себе симпатичных. В результате, его кроличье племя умиляло своей добротой и ласковостью. 
Вот и сейчас, сосед первым делом повел Валерия в крольчатник. 
-Прямо дед Мазай и зайцы, - улыбнулся Валерий, глядя, как они ластятся к его рукам, - Не думал, что от кроликов можно добиться такой привязанности.
-Каждая животина добро и ласку любит, - ответил Сергей Петрович, - И платит тем же. Люди, бывает, наоборот. Так это те, кто не знает, что это такое. Что с них возьмешь?
В его манере разговора не было присущего старикам ворчания, а слышалось, скорее, сочувствие. 
Скоро они уже сидели, распаренные, в предбаннике и с удовольствием потягивали прохладное пиво под балык. Валерий чувствовал, что отдыхает в обществе Сергея Петровича. 
-Как сыновья-то? – поинтересовался Валерий.
-Нормально. Витька, старший, что по моим стопам пошел, уже машинист. Верка его беременная - второго ждут, скоро опять в деде надобность возникнет. Так-то он со своих гор не слезает…
Валерий знал про увлечение сына Сергея Петровича – тот был заядлым альпинистом. Причем, этим же увлекалась его жена, и сынишка, сызмальства таскаемый родителями по горам, тоже начал проявлять интерес.
-А внук еще не приобщился?
-Как, не приобщился? Разряд уже юношеский получил по этому делу.
-Это хорошо, когда какое-то увлечение в жизни есть, - сказал  Валерий, -  Жить интереснее…
-Конечно же, - поддержал сосед, - А то, смотрю я на людей, и иной раз кажется, что они только готовятся к будущей жизни. Причем не к той, в которую не верят, а к самой реальной, такой же. Да только не выйдет так. Жизнь-то она одна, и та короткая...
Валерий слушал, и ему казалось, что слышит голос не соседа, а свой собственный, сидящий в нем где-то там, глубоко. 
-А младший? – спросил Валерий.
-Да тоже неплохо, - слегка поморщился сосед, - только непутевый он маленько у меня. Все не по себе сук рубит. Институт закончил, а по специальности нигде утроиться не может. Так зачем кончал? 
-А что за специальность?
-Да реклама там, маркетинг. Режиссер, видишь ли…  Я ему еще, когда поступал, говорил – способность к этому делу надо иметь, учиться мало. Какой из тебя режиссер? Вон, говорю, Сережка на оператора учится, это племянник мой двоюродный, так он с детства нас, всех родственников, фотографировал. И как! Посмотришь на фото – человек, как живой. Характер видно. Потом на свадьбы его звать стали, потом выставки у него пошли, персональная даже была. Из него толк будет, а ты? Диплом-то получишь, сейчас на коммерческой основе любого научат, лишь бы деньги оправдать. Объем информации дадут, и катись на все четыре стороны.  Ничего, говорит, пробьюсь. И женился, вон, на дочке директора музея. Года не прожили, разошлись. Как та-то за него пошла, не понимаю. С малолетства такой был, все ему хотелось дюже культурным казаться. Тогда расти над собой, чтобы культурнее-то стать. Книжки умные читай, с интересными людьми беседуй, переосмысливай свои понятия. Ведь пока сам не изменишься, что ты не закончи, куда не уедь, а все равно будешь притягивать к себе тех же людей и те же обстоятельства…
Валерий слушал Сергея Петровича с едва заметной усмешкой, улавливая за этими, казалось бы, наивными рассуждениями то, что можно было назвать мудростью. 
Первым нарушил их задушевную беседу вернувшийся Женька.
Здрасьте, - кивнул он Сергею Петровичу.
-Привет, спортсмен, - улыбнулся тот, - Накатался?
-Да, - коротко бросил тот и обратился к отцу, - Мамка не пришла еще?
-Все у Воропаевых гостит, - ответил Валерий.
-Да, я видел ее там...
-Баня еще не остыла, можешь ополоснуться, - предложил он сыну.
Женька вроде дернулся в сторону двери в сауну, но схватившись за ремешок на шортах и посмотрев на них, смешался:
-Да не... Я под краном ополоснусь.
Сосед внимательно посмотрел на Валерия и истолковал выражение, очевидно, выступившее у него на лице, по-своему.
-В этом возрасте они все такие, не переживай. Им сейчас взрослее хочется казаться, вот и ершатся, ломают себя. Желание-то есть, а багажа житейского еще кот наплакал. Да и мы такими же были, припомни. 
-Все правильно ты говоришь, Петрович, - вздохнул Валерий, - Лишь бы совсем не сломался.
-Одно гнется, другое ломается. Это уж и от тебя во многом зависит...
Со стороны дома послышался громкий голос Людмилы.
-Пора, - сказал Валерий, поднимаясь, - Спасибо за приятный вечер, Петрович...
Легли уже за полночь. Сначала Людмиле надо было пересказать все новости, что она узнала у Воропаевых, потом опять пили чай, потом строили планы на завтра…
Однако утро следующего дня началось для них гораздо раньше, чем они предполагали. На часах еще не было восьми часов, когда послышался настойчивый стук в окно.
-Хозяйка! - донесся голос с улицы.
-Кого там еще принесло? - недовольно проворчала Людмила, отрывая голову от подушки.
-Хозяйка!- вновь послышался голос, и стук в окно стал сильнее.
-Блин, да он стекло высадит! - проснулась окончательно Людмила, и накинув халат, подошла к окну.
Возле дома стоял смуглый парень небольшого роста с нагловатыми черными глазами.
-Чего тебе? - спросила Людмила, приоткрыв окно.
-Я насчет работы.
-Какой работы? Что ты спозаранку орешь здесь? Мы сюда отдыхать приехали! Приедет днем твоя хозяйка, вечером и приходи! - в своей категоричной манере громко сказала она.
Однако парня это не смутило, и он сказал еще резче:
-Почему вечером? Мне надо дальше работать. Пусть хозяйка бабло отдает...
-Знаешь что?! - взорвалась Людмила, - Ты мне здесь не фардыбач! Бабло ему гони...  Я тебе сказала - приедет хозяйка, с ней и разбирайся! Понимаешь по-русски?! Вали! 
Парень сжал губы, а его глазах зажегся злобный огонек. Ни слова не говоря больше, он повернулся и пошел к калитке.
-Блин, отоспаться хотела по-человечески...
Людмила пошла умываться. Валерий тоже встал, а сверху уже спускался Женька:
-Чего тут у вас?
-Мастер приходил, что бабушка наняла, - ответил Валерий.
-Таких мастеров я бы в зашей гнала, - послышался из кухни голос Людмилы.
Едва они привели себя в порядок и сели за стол, как приехала Мария Ильинична.
-Это ужас какой-то, сколько народу в электричке, - пожаловалась она после обмена приветствиями, - Совсем о людях не думают…
-Мам, ты сперва посмотри, что там твой цыган наделал, - перебила ее Людмила, - Зачем ты отмостку еще заказала? Мы что, деньги рисуем, что ли? 
-Ну, так решили же обить дом, - широко открыв глаза, ответила Мария Ильинична, - Вы меня благодарить должны!
-Обить, и все! – воскликнула Людмила.
-Да, - кивнула та, - А что ты кричишь на мать?
-Так пойди и посмотри, что он сделал!
Мария Ильинична  вышла на улицу. Людмила последовала вслед за ней, а Валерий и Женька остались за столом.
-Я ничего не понимаю, - послышался через открытое окно возмущенный голос тещи, - Зачем он все бетоном тут залил?  Кошмар какой-то…
-Как же ты с ним договаривалась?!
-Не кричи на меня! Для вас же стараюсь, между прочим…
-А спросить сначала надо или посоветоваться? Деньги платим мы, между прочим!
-Я с тобой в таком тоне разговаривать не собираюсь, - ханжеским голосом проговорила Мария Ильинична, - А потом еще на сына жалуешься…
-А со мной и не надо! – резко перебила ее Людмила, - Со своим мастером разговаривай! Он, кстати, уже приходил, тебя спрашивал. Спозаранку приперся, поспать не дал…
Началась обычная перебранка, пересыпаемая взаимными упреками. Валерий молча ел, прикидывая, во что ему теперь это выльется. Женька прислушивался к разговору с интересом и глаза его при этом смеялись.
-Только вот, что тебя так рассмешило, не понимаю, - строго взглянув на него, сказал Валерий.
-Похоже, бабка лоханулась, - улыбнулся тот.
-И тебя это радует?
Женька хотел что-то ответить, но неожиданно замер, пристально глядя в окно. Валерий посмотрел туда же. К калитке приближался знакомый цыган, но на этот раз он был не один – сзади шагали еще двое.
-Вон! – послышался возглас Людмилы, - Иди и разбирайся с ним!
-Гожо! - театрально всплеснув руками, пошла ему навстречу Мария Ильинична с раскрытыми объятиями, - Как же вы так могли ошибиться? Вы же опытный мастер! Татьяна Александровна так о вас отзывалась…
-Почему я ошибиться? – перебил тот, - Я делаю все, как надо.
-Ну, мы же с вами договаривались об обшивке дома, - назидательно протянула Мария Ильинична, - Зачем же вы все залили тут бетоном?
-А как же еще? Отмостка по любому нужна. Ты видела, как у Татьяны? Я половина поселка делал. Посмотрят у тебя – кто делал? Гожо. Как я могу некачества делать? – заговорил цыган, не давая вставить ей слова.
-Ну, тогда предупреждать хотя бы надо, - ввернула Мария Ильинична.
-Как я тебя не предупреждал? Я делаю под ключ, все работы делаю! Ты лучше меня знаешь, как надо делать? Кто мастер – ты или я?
Наглые насмешливые глаза цыгана налились гневом. Двое других, постарше, стояли молча, но тоже сверлили Марию Ильиничну колючими взглядами.
-Ну… Я не знаю, - совсем смешалась та, все еще пытаясь придать беседе светский характер, - Раз вы говорите – надо, пусть остается…
-Как это - пусть остается?! Я для себя делал?  Работа сделана – плати! Тогда буду дальше делать.
-Ну, я надеюсь, это входит в обговоренную нами стоимость, - из последних сил пытаясь держать тон, осведомилась Мария Ильинична.
-Как договаривались, – кивнул головой Гожо, - Давай двести тысяч и буду работать дальше.
-Как, двести тысяч?! – воскликнула та, побледнев, - Вы же говорили, что все будет двести тысяч стоить…
-Ты, что не понимаешь ничего? Я тебе говорил – отмостка двести тысяч, потом дальше буду делать! 
-Я… Я ничего не понимаю… - голос Марии Ильиничны задрожал, и она стала выкрикивать слова, сдерживая рыдания, -  Я не знаю, как это у вас называется… Я показала вам, что мне нужно… Вы обманули меня… Это ужасно… Это непорядочно… Это…
-Мама! – послышался, срывающийся на крик, взволнованный голос Людмилы, - Мама, не волнуйся! Перед кем ты унижаешься? А ну, пошел вон отсюда! Мы отказываемся от твоей работы!
-Что значит - пошел? – подал голос один из стоящих за спиной Гожо цыган. 
Он был уже немолодой, коренастый  и слегка лысоватый. Голос его звучал уверенно и твердо:
-Работа выполнена. Заплатите деньги.
-Мы не заказывали эту работу! – закричала Людмила, - Справились с пожилой женщиной? Думаете, управы на вас нет?!
Валерий встал из-за стола, и укоризненно взглянув на давящегося мелким смехом Женьку, спустился с крыльца.
-У вас договор есть на производство работ? – твердо спросил он, подходя вплотную к Гожо.
-Ты кто такой? – грубо спросил коренастый.
-Я хозяин этого дома. Не тыкать мне! – с металлическими нотками в голосе сказал Валерий, - Где договор?
-Какой договор? – заговорил Гожо, - Я с хозяйкой договорился, цену договорился, она согласилась…
-Хозяин я! – перебил его Валерий.
-Тогда почему она сказала, что хозяйка?
-Предъявите договор.
-Нет у меня никакой договор. Она мне тетрадка расписалась.
-Где?!
Коренастый подошел к Гожо и что-то сказал ему на своем языке. Ни на кого не глядя, все трое повернулись и пошли к калитке.
Людмила повела в дом плачущую мать.
-Боже… Боже, за что? – причитала та дрожащим голосом.
От ее былого величия не осталось и следа.
-Надо что-то делать, - бросила Валерию Людмила, - Они сейчас вернуться.
-Вызовите же милицию! – с надрывом воскликнула Мария Ильинична.- Это же… Это уму не постижимо. Это самый настоящий грабеж!
-Мама! Ты как вчера родилась! – воскликнула Людмила, усаживая ее в кресло.
-Как же так? – продолжала бормотать та, - Как же так?
-Не выходите никуда из дома! – резко сказал Валерий, и гневно взглянув на сдерживающего смех Женьку, рявкнул, - Марш на второй этаж! И не выходишь оттуда, пока не разрешу!
Женька с испугом попятился по лестнице.
Валерий вышел и направился к дому Сергея Петровича. На сей раз, тот не встречал его на крыльце. Дверь была закрыта, и Валерию пришлось постучать и подождать некоторое время, пока сосед откроет. Лицо у Сергея Петровича было хмурым.
-Я к тебе посоветоваться пришел, не пугайся, - сказал Валерий, проходя  в дом.
-Я не из пугливых, - отозвался тот.
-Ты специалист в строительных делах. Скажи, стоит эта отмостка двухсот тысяч?
Сосед нахмурился еще больше, помолчал, и очевидно, собравшись с духом, ответил, подняв на Валерия твердый взгляд:
-Сказать - скажу, как на духу. Но на разборку с тобой не пойду. Пойми меня правильно. Я хочу дожить здесь спокойно. 
-Я тебя зову куда-то? – так же твердо спросил Валерий, - Ты ответить можешь, чтобы я знал?
-Отвечу, - выдохнул сосед.
-Тогда, пошли, посмотришь.
-Зачем идти? – пожал плечами он, - Все на моих глазах делалось, из окошка видел. Бетона пара кубов, песок они твой брали, гравия и арматуры там нет. От силы - за все пятьдесят, с работой.
-Спасибо, - сказал Валерий, направляясь к выходу, - Это все, что я хотел узнать. И за правду спасибо. Я люблю людей, которые говорят все в глаза – они, как правило, не вонзают нож в спину…
Подходя к своему дому, он увидел приближающуюся с другой стороны троицу цыган в сопровождении еще двоих, держащих руки за спиной. В открытом окне дома торчали встревоженные лица Людмилы и Марии Ильиничны.
-Ты тетрадка хотел смотреть? На, смотри! – пихая ему в руки засаленный блокнот, воскликнул Гожо.
Валерий остановился, взял блокнот и начал листать, вчитываясь в каракули. На одной из страниц ему бросилась в глаза аккуратная витиеватая подпись тещи рядом с обозначенной суммой в двести тысяч. Там же было начертано трудноразличимое слово «отмостка».
-Это не документ, - твердо сказал Валерий, возвращая блокнот, - Однако я заплачу. Заплачу столько, сколько стоит такая работа, согласно действующим на сегодняшний день рыночным расценкам. Пятьдесят тысяч.
-Что?! – буквально подпрыгнул Гожо, - Пять кубов бетона, песок, гравий, арматура…
-Два кубометра и мой песок, - резко отрубил Валерий.
-Что?!  Давай топор, я тебе сейчас покажу, что делал!
Гожо подбежал к дому и начал бить ногой  по бетону:
-Неси топор!
-Не будем ничего портить, - спокойно сказал Валерий, делая шаг к дому, - Деньги я сейчас принесу…
И тут произошло то, что Валерий будет помнить всю жизнь. Вперед выступил коренастый, и глядя ему в глаза полным ненависти взглядом, выкрикнул звенящим, как сталь, голосом:
-Ты из меня лоха не делай! Я – цыган, понял?! Лох - ты! И будешь лохом! Ты – русский!
Из окна послышалось, как громко охнула Мария Ильинична, а у побледневшего Валерия задрожали колени и невольно сжались кулаки. Он не знал, чтобы он сделал, если бы ясно не увидел в этот момент направленное на него дуло обреза. Валерий невольно попятился, а в доме истерично закричала Людмила. Это выступили вперед двое других, державших руки за спиной. Теперь Валерию стало ясно, зачем они это делали. В руках у второго был тоже обрез. Валерий начал молча отступать к дому.
-Гони бабло, - уже спокойно, но твердо сказал ему вслед коренастый, - Мы отсюда не уйдем.
-Да что же это такое! – послышался вопль, и на крыльцо выскочила Мария Ильинична. Ее вид с бледным лицом, растрепанными волосами и горящими гневом глазами был страшен.
-Закрывай дверь с той стороны! – крикнул коренастый, и один обрез повернулся в ее сторону.
-Уйдите, уйдите, уйдите же! – воскликнул Валерий, заталкивая ее в дом и плотно прикрывая за собой дверь.
Мария Ильинична упала в кресло и забилась в истерике.
-Мама! Не надо, мама! – бросилась к ней Людмила.
-Накапай ей валерьянки и дай что-нибудь сердечное, - устало сказал Валерий.
Он подошел к столу с незаконченным завтраком, налил себе стакан кваса и залпом осушил его.
-Что ты молчишь?! – закричала, всхлипывая, Людмила, - Они сожгут нас живьем! Ты посмотри на эти рожи! Делай же что-нибудь!
-Где Женька? – спросил Валерий.
-Здесь, - послышался со второго этажа голос сына.
Он был единственным, кто сохранял спокойствие.
Валерий прошел в комнату и достал мобильный. Ничего другого ему в голову не пришло.  
-Да, - послышался короткий ответ.
-Николай Егорович, извините, что побеспокоил вас в выходной день, это Лукьянов, - стараясь придать голосу спокойствие, заговорил Валерий, - Я попал в очень затруднительное положение, а со мной жена, престарелая женщина и ребенок…
-Излагай по существу, - прохладно перебил тот.
Валерий как можно короче обрисовал ситуацию.
-Не плати ничего, - лениво отозвался шеф. - Забей им стрелку в Москве, разберемся.
-Николай Егорович, они держат нас под стволами, жена опасается, что подожгут дом.
-Сколько стволов? – поинтересовался тот.
-Два.
В трубке возникло молчание.
-Тебе перезвонят, - наконец, послышался ответ, и сразу же возникли гудки отбоя.
Валерий опустился на кровать и прикрыл глаза, стараясь успокоиться и собраться с мыслями. Точнее, думать было не о чем. Он сделал все, что мог, и теперь оставалось только ждать. Из-за двери доносились плач Людмилы и стоны Марии Ильиничны.
Телефон заиграл довольно скоро.
-Валерий? – послышался мужской голос.
-Да, - ответил он
-Скажите адрес, где вы находитесь? –  задал вопрос мужчина, не представившись.
Валерий ответил, попутно коротко подсказав, как проехать со стороны Москвы.
-Не надо, мы сами найдем, - перебил его мужчина, - Не выходите никуда из дома.
В телефоне послышались короткие гудки. Валерий положил его в карман и вышел в другую комнату.
-Ну? Ты позвонил кому-нибудь? – бросилась к нему Людмила, - Может, мне в свой ЧОП позвонить?
-Не надо, - отрывисто бросил Валерий, - Толку от навербованных безработных из твоего ЧОПа... 
Помертвевшая лицом Мария Ильинична полулежала в кресле с мокрым полотенцем на голове. Валерий опять выпил стакан кваса и поднялся на второй этаж.
-Ты бандитов вызвал? – спросил Женька, отрываясь от окна, в которое смотрел с интересом.
-Взрослый парень, а ведешь себя, как ребенок, - проговорил Валерий, подходя к окну, - До тебя доходит, хотя бы, что эти люди могут тебя убить? Убить кого угодно за жалкие двести тысяч? Для них жизнь человеческая ничего не стоит. Или для тебя – тоже? В том числе и твоя собственная? 
-Моя - стоит, - серьезно ответил сын, - Я задешево ее не отдам.
-А за сколько? За сто миллионов? Ты их унесешь с собой в могилу? Стоило ли тогда вообще рождаться?
Женька молча пристально посмотрел ему в глаза.
-Они рассуждают точно так же, имей в виду, - завершил Валерий и выглянул в окно.
Несмотря на воскресный день, улица была совершенно пуста, только лишь у их калитки стояли трое цыган, да еще двое по эту сторону ограды, держа обрезы в сторону выхода из дома. Потянулось тягостное время ожидания. 
Наконец, Валерий заметил, что головы цыган повернулись в одном направлении. Они пристально смотрели в сторону улицы, а коренастый достал из кармана телефон и коротко что-то сказал в него. 
Скоро с той стороны подъехал черный джип с тонированными стеклами и резко затормозил возле их забора. Из него неторопливо вышли трое накачанных парней с короткими стрижками. Двое спокойно встали у забора, а один не спеша направился к цыганам. Двое с обрезами оставались на своих местах. Они только искоса посматривали в сторону калитки. 
Не прошло и минуты, как с другой стороны к дому подъехали еще две машины и так же остановились у их забора. Оттуда вышли четверо тоже довольно крепких парней. 
-У цыган численное преимущество!- воскликнул Женька, следя восторженным взглядом за происходящим.
-Ты хоккейный матч смотришь?! – прикрикнул Валерий и добавил уже тише, - Не думал я, что ты таким вырастишь…
Женька промолчал, бросив на него косой скептический взгляд.
Некоторое время стоящие у калитки тихо беседовали, потом от них отделился приехавший на джипе парень и направился в сторону дома. Валерий спустился вниз. Почти одновременно вошел парень, и даже не удостоив взглядом Людмилу и Марию Ильиничну, обратился к Валерию:
-Поговорим.
Валерий провел его в маленькую комнату, вошел сам и закрыл за собой дверь. Парень без приглашения уселся за стол, положив на него локти, и сказал:
-Короче, ваша бабка лоханулась. Тебе придется заплатить им сто тысяч.
-Я согласен, что она лоханулась, - спокойно ответил Валерий, - но работа стоит пятьдесят. Я консультировался со знающим человеком и…
-Сто! - твердо перебил его парень, и в его глазах, устремленных на Валерия, появилось что-то такое, что бывает у взрослых, когда они говорят с маленькими детьми, - У тебя хорошая дачка? Ты хочешь приезжать сюда отдыхать, выращивать помидоры, кушать клубнику? Для этого надо заплатить всего сто тысяч. Подумай сам… Ведь обидно потом будет.
-Я ожидал от вас более действенной помощи,- произнес Валерий.
-Да мы поможем, но жить здесь тебе, - резонно заметил парень.
Валерий понял, что говорить больше не о чем. Он вышел в другую комнату и твердо сказал глядящим на него женщинам:
-Выворачиваем карманы. Надо набрать сто тысяч.
Мария Ильинична издала стон. Людмила, фыркнув, бросила колючий взгляд на Валерия, через открытую дверь на сидящего в другой комнате парня, хотела что-то сказать, но потом молча схватила свою сумку и резким движением вытащила кошелек. Валерий спокойно выгребал из своего все, что там было.
-Мама, у тебя есть деньги? –  спросила Людмила.
-Да… Там, возьми в сумке, - отрешенно проговорила Мария Ильинична.
Валерий собрал и пересчитал деньги.
-Мне надо дойти до соседнего дома, - мрачно сказал он парню.
-Нет проблем, - спокойно отозвался тот, поднимаясь из-за стола.
Они с Валерием вышли, прошли мимо стоящих у калитки цыган и парней возле джипа. Никто ни о чем не спросил и не воспрепятствовал. Валерий подошел к дому Сергея Петровича. Парень остался у калитки, а он постучал в дверь.
«А ведь не откроет, побоится», - подумалось Валерию при этом.
Но сосед открыл. Открыл сразу, как будто ждал за дверью. Его глаза смотрели на Валерия пристально и тревожно.
-Извини, Петрович, - заговорил Валерий, отведя взгляд, - Не в моих принципах одалживаться, но положение такое… 
-Сколько? – перебил его Сергей Петрович.
-Тридцать семь тысяч. Верну через неделю, но если надо, завтра же привезу…
-Не надо. Отдашь, когда сможешь.
Сосед ушел в дом и через некоторое время вернулся, неся деньги:
-Тут сорок.
Спасибо тебе, Петрович, - серьезно сказал Валерий, глядя в глаза старику.
Они обменялись рукопожатием, и Валерий в сопровождении парня направился к своему дому.
-Скажи им, я согласен, - бросил он через плечо.
Парень задержался у калитки, а Валерий прошел в дом.
-Ну и что? – резко спросила Людмила, когда он вошел, - И это твои бандиты? Да они сами такие же! Они сейчас поделят наши деньги между собой!
-Я знаю только одно - это единственный способ сохранить дачу, – твердо перебил ее Валерий.
-Да гори она синим огнем, эта дача! – визгливо воскликнула Людмила, - Моей ноги здесь больше не будет по гроб жизни!
Она плюхнулась на стул и заплакала. Сверху послышался смешок Женьки, а из угла стон Марии Ильиничны.
-Замолчите все! – прикрикнул Валерий.
Он увидел в окно, как цыгане начали расходиться. Вышли двое из палисадника, спрятав обрезы, и стали усаживаться в машины. К дому направился тот же парень.
-Сейчас подъедет машина, - сказал он, войдя - Номер ноль девяносто семь, за рулем Алексей. Отдашь ему бабло. Мы поприсутствуем.
Проговорив это, парень повернулся и вышел. Никого, кроме Валерия, он упорно не замечал.
Машина подъехала примерно через пять минут. За рулем сидел совсем молоденький парнишка славянской внешности, однако взгляд его уже обрел твердое выражение превосходства сильного над слабым. 
-Расписку можно будет получить? – осведомился у него Валерий.
-Да запросто,- ответил тот, протягивая ему потрепанный паспорт.
Он вынул из бардачка помятые, отпечатанные на компьютере, листки, отделил один и протянул Валерию:
-Сумму прописью напишите…
«Я, Кондратьев Алексей Юрьевич… года рождения… паспорт серии… выдан… получил от… сумму… для передачи по назначению» - пробежал глазами Валерий бумагу, и заполнив, протянул парню вместе с деньгами.
-Мерси, - усмехнулся тот, небрежно пересчитав и засунув деньги вместе с паспортом в нагрудный карман.
Он черканул свою подпись, протянул листок Валерию и молча дал по газам. Вслед за ним тронулся в другую сторону ожидавший окончания инцидента джип. Валерий остался совершенно один на пустой улице перед своим домом, на который у него не глядели глаза. 
Они уехали все вместе, спустя час, едва собрав вещи. Оставаться здесь после всего происшедшего никому не хотелось. Они даже не попили на дорогу чаю. В машине все тоже хранили молчание. 
За окном уже промелькнула Апрелевка, когда сзади послышался глухой твердый голос Марии Ильиничны:
-Никогда не думала, что доживу до таких времен, когда меня, сове… русскую женщину, на своей земле какой-то грязный цыган сможет так… - она опять запнулась и выкрикнула истерическим голосом, - Где наш Сталин?!
-Блин, ну при чем здесь Сталин?! – воскликнула Людмила, - Вы все прям помешаны на своем Сталине, другого разговора нет.
-А при том, что при нем бы такого не было! Надо расстреливать всю эту шваль! Они отбирают у нас родину!!! Расстреливать! Расстреливать!
Валерий скосил глаза в зеркало и поймал бледное, искаженное злобной судорогой лицо Марии Ильиничны с гневно горящими глазами.
-Да русских везде ненавидят! – подхватила Людмила, - Вон, Нинка наша… Ей хохлы дороже родной сестры, родной матери! Только и слышишь, как позвонит, да если бы не ваша Россия, если бы не ваш Путин… А что, неправильно, что мы там этих натовских гадов лупим? Еще не хватало, чтобы у нас стало, как на Украине!
-В Украине, - спокойно поправил Валерий.
-Чего? – не поняла Людмила.
-Трудно рассчитывать на любовь, лупя кого-то против его воли, - спокойно заметил Валерий, - Любое действие рождает противодействие…
-Ну, конечно! – истерически хохотнула Людмила, - Ты у нас пацифист! Что же ты не возмущаешься, что америкосы Ирак бомбили, Югославию?! Женщин и детей…
-Хватит! – выкрикнула Мария Ильинична, - Хватит про политику.
-Ты же сама и начала со своим Сталиным, - недовольно ответила Людмила.
-Хватит, - согласился Валерий, - Только то, что произошло с нами сегодня, это тоже, по большому счету, результат политики.
Он ткнул пальцем в панель и в машине заиграл веселый шлягер. 
Валерий глядел на несущуюся под колеса дорогу, а продолжал видеть глаза Женьки, которые только что поймал в зеркале. Вспомнил он и его реакцию на события сегодняшнего дня. Валерию вдруг показалось, что он упускает в сыне что-то гораздо большее и важное, чем то, о чем думал все последнее время.








7.


Вот уже третий день Валерий пытался дозвониться до Саши, но телефон не отвечал. Автоответчик каждый раз сообщал бесстрастным голосом на русском и английском языках, что телефон вызываемого абонента выключен или находится вне зоны обслуживания. 
Валерия охватила тревога. Исчезнуть просто так из его жизни Саша не могла. Последний раз они простились сердечно и договорились о встрече на следующей неделе. Валерий терялся в догадках и ругал себя за то, что за четыре месяца не поинтересовался точным адресом и фамилией Саши - знал только дом, поскольку несколько раз провожал ее.
После того, как они перешли на ты, их отношения обрели новую степень откровенности - разговоры стали касаться личных сторон жизни. Валерий узнал, что Саша была замужем, но недолго. В подробности она не вдавалась, сказав только, что сама во всем виновата. Да она и всегда винила в первую очередь себя. Исповедь Валерия об отношениях с Людмилой, выслушала сдержанно и посоветовала ему не принимать все близко к сердцу.
-Терпи хотя бы ради сына, - сказала она, - Мне всегда бывает жалко детей. Мы имеем то, что заслужили, а они страдают невинно.
-Ты считаешь - всегда имеем, что заслужили? - переспросил Валерий.
-В любом случае, есть что-то такое, в чем виноваты мы сами. Хотя бы в собственной неосмотрительности.
-Иногда обстоятельства бывают сильнее нас, - возразил он.
-Но еще чаще мы любим все сваливать на обстоятельства. Слышишь? - приостановилась она.
-Что? - не понял Валерий.
Они шли опять по своей тропе.
-Вокруг шумный город, но люди сохранили кусочек леса и построили эту тропу. Жизнь каждого человека тоже похожа на тропу, и от каждого во многом зависит, чтобы она оказалась не пыльной и грязной, как все вокруг, а экологической.
-К сожалению, не всегда это понимаешь во время, - задумчиво проговорил Валерий, - а за ошибки иной раз приходится дорого платить.
-Все равно, никогда не поздно что-то исправить, смирившись лишь с тем, что не от нас зависит.
Валерию показалось, что пришел самый подходящий момент, чтобы сделать то, что давно собирался.
-Может быть, попробуем исправить вместе? - спросил он, останавливаясь и обнимая ее.
Саша подняла на него свои чистые глаза и долго-долго смотрела. Смотрела ласково, добро и в то же время пристально. Валерий приблизил свое лицо, почувствовав ее дыхание. Саша не шевелилась и только крепче сжала его руки, обнимавшие ее.
-Валера… - еле слышно прошептали ее губы, прежде чем он поцеловал их долгим и нежным поцелуем.
Валерий посылал очередной вызов на мобильном, когда к его столу подошел директор.
-Тебя шеф вызывает, - сообщил он Валерию.
Облик директора напоминал чем-то вид побитой собачонки, но Валерий не стал ничего спрашивать, лишь уточнил, поднимаясь с места:
-Он в баре? 
-Да, - кивнул тот.
Валерий вышел из кабинета и приблизился к столику, за которым сидел шеф. Следом за ним плелся директор, но когда они подошли, шеф глянул на него так, что тот предпочел молча ретироваться.
Николай Егорович протянул Валерию руку и указал взглядом на стул напротив себя.
-Как считаешь, - начал он без предисловий, - имеет смысл держать Михалева?
Это была фамилия директора, но вопрос прозвучал так, как будто речь шла о какой-то лишней мебели. Валерий воздержался от ответа, неопределенно пожав плечами.
-Ты что, не имеешь собственного мнения? - чуть насмешливо спросил шеф.
-Я не достаточно информирован о его функциональных обязанностях, - ответил Валерий.
-А я тебя проинформирую. Его функциональные обязанности - сидеть на жопе ровно.  Плюс - информировать меня о нестандартных ситуациях, что с недавних пор делаешь ты. Причем, гораздо оперативнее и конкретнее. Скажи, разумно платить ему полторы стохи штук в месяц, или лучше заплатить тебе, поскольку ты можешь при этом и еще что-то?
К такому повороту событий Валерий готов не был, но виду не подал. На его лице не дрогнул ни один мускул, а глаза смотрели, не моргая, в надбровные дуги шефа. 
-А отчетность, рабочие моменты? - поинтересовался Валерий.
-Отчетностью занимается Гаевская, с ней я сам разберусь, а ты, что - напрячь кого надо не сумеешь, а кого надо - выгнать?
-Я могу подумать? - спросил Валерий.
-До завтра, - ответил шеф, выпустив два луча из холодных темно-серых глаз, - И без трепа.
Валерий понял, что разговор окончен. Он молча встал и направился на свое рабочее место, встретившись по пути с устремленными на него, полными животного страха, глазами Михалева. Валерий прошел мимо, как бы не заметив его, и несчастный директор сник окончательно. 
Однако сам Валерий внутренне сник еще больше, хотя внешне об этом догадаться было невозможно. Предложение означало, что «подводной части айсберга» ему не избежать, а это влекло за собой японское положение дел, где говорят не «я работаю в фирме», а «я принадлежу фирме», только в русской интерпретации. Соблазн, безусловно, был велик, но и Валерий был уже не мальчик, чтобы не уметь предвидеть последствий. Однако последствия от его отказа могли быть еще более непредсказуемыми. На дурика здесь проскочить не получалось, поскольку шеф знал его в деле. Надо было срочно выдумать что-то правдоподобное, а на раздумья оставалось несколько часов.
На неожиданно завибрировашем мобильнике высветился номер Людмилы.
-Да, - коротко ответил Валерий.
-С Женькой беда! - выпалила та.
Голос ее дрожал от волнения.
-Говори спокойно, в чем дело?
-Мне из полиции звонили, его избили до полусмерти, сейчас в реанимации, ты можешь поехать?
-В какой больнице? 
-Я не знаю, вот телефон следователя...
-Говори.
Валерий записал телефон.
-Прекрати истерику, - строго проговорил Валерий, - Ехать никуда не надо, в реанимацию все равно не пустят, а о его состоянии я постараюсь узнать.
Он дал отбой, тут же перезвонил по записанному телефону, представился и договорился о встрече. 
Пожилой следователь принял Валерия сдержанно. Он сухо сообщил, что его сын был избит сегодня в тринадцать двадцать группой подростков, двое из которых им известны, состоят на учете, и отправлен в больницу. Состояние средней тяжести, угрозы для жизни нет.
-Как это произошло? – спросил Валерий.
-Кто ж его знает – как? Пишите заявление, будем разбираться. Свидетелей нет. 
-Как – нет? Где это случилось?
-За гаражами между школьным стадионом и детской площадкой на улице Крупской…
-Крупской? – переспросил Валерий.
-Крупской, - кивнул головой следователь и назвал номер дома, - А что, адрес знакомый?
-Нет… - ответил Валерий.
Следователь пристально взглянул на него:
-Тут какая-то петрушка получается. Подобный случай был в марте, а до этого – в декабре. Этих двоих мы бы уже давно отправили, куда следует, но родители потерпевших сначала пишут заявления, а потом забирают. Получается, никто никого не избивал…
-Вы можете показать мне на карте, где это произошло, и фото ваших подопечных?
-Конечно, покажу. И опознание проведем по всей форме. Для начала мне допросить вас требуется…
Выйдя из полиции, Валерий не поехал сразу в больницу. Он заехал во двор дома, где скрылся в тот день парень, за которым он следил после его встречи с Женькой в парке. На той самой улице Крупской…
Валерий припарковал машину, вышел и огляделся по сторонам. В середине дня народу вокруг почти не было. Гуляли на детской площадке под надзором бабушек двое карапузов, спешили по своим делам одиночные прохожие, да на скамейке возле детского сада курили четверо парней лет по шестнадцати. Эти сразу повернули головы в его сторону.
Валерий не пошел к дому, а направился в противоположную сторону. Он разыскал место, где избивали Женьку, и внимательно осмотрел его. Да, свидетелей, действительно, могло не быть. Хотя в двух шагах проходила довольно оживленная пешеходная дорожка, этот небольшой пустырь между школьным стадионом и детской площадкой выглядел глухим местом из-за настроенных кустарным способом личных гаражей, ограничивающих его пространство своими разномастными задними стенками.
Валерий прошелся по пустырю. Пахло мочой и гнилью. Увидеть, что здесь происходит, можно было лишь из окон домов, да и те стояли на приличном расстоянии. Было ясно одно – придти сюда сам Женька не мог, а единственная ниточка, тянувшаяся к этому достаточно отдаленному от их дома району, был тот парень с нагловатыми глазами, длинными стройными ногами и короткой стрижкой. На учете он не состоял и по показаниям не проходил…
Валерий задумчиво обошел пустырь по периметру, перешагивая через кучи экскрементов, и вышел на дорожку, куда ползком выбрался избитый Женька и где был обнаружен прохожими. Место отстояло от того дома достаточно далеко. Валерий шел около пяти минут, пока оказался там, где они смотрели с парнем друг на друга через застекленные лестничные пролеты. 
Он подошел к двери подъезда. Путь внутрь прикрывал домофон. Он был исправным, ухоженным и даже кнопки на панели не имели характерных потертостей от частого нажимания, по которым можно было при желании вычислить код. Однако парень тогда вошел сразу, это Валерий помнил. Вошел один, и навстречу из подъезда никто не выходил. Стало быть, кто-то открыл ему, или же он знал код…
Группа парней продолжала сидеть возле детского сада и наблюдать за ним. Неторопливой, уверенной и чуть пружинящей походкой он направился в их сторону.
-Закурить угостите кто-нибудь, - подойдя, проговорил Валерий тихо, но с интонациями, подразумевающими отсутствие сомнений в исполнении просьбы. 
Двое парней одновременно протянули ему: один сигарету, а другой приоткрытую пачку. Валерий  не спеша закурил, выпустил струю дыма, и оглядывая прищуренным взглядом окрестности, спросил все тем же голосом, ни к кому не обращаясь, а как бы уточняя что-то для себя:
-Чекалкин здесь живет? 
Он кивнул на ближайший подъезд дома.
-Чекалкин не здесь живет, - несмело проговорил один из парней, - Чекалкин на Вернадского живет, возле АТС.
-Ну, да, - поморщился Валерий, как бы что-то вспомнив, - Купряшин здесь.
-Купряшин здесь, но не в этом подъезде, а в том, к которому вы подходили.
Валерий едва заметно кивнул головой, и как бы погруженный в раздумья, неспешно двинулся в сторону своей машины.
-На х…я ж ты ему все растрепал-то? – расслышал он за спиной.
-Из ментуры, я его видел там сегодня…
-Будут теперь шарить. Они с Торчком вчера опять какого-то пидора замочили.
-Не замочили. Жив, падла. В больничку свезли, я сёк…
О чем говорили парни дальше, Валерий не слышал, поскольку успел отойти уже достаточно далеко. Он сел в машину, развернулся и поехал в больницу.
-Не переживайте особо, - утешил его молодой врач, вышедший после получасового ожидания в коридоре возле двери в реанимацию.
Он начал сыпать медицинскими терминами, перечисляя нанесенные сыну травмы и их последствия, но завершил разговор на оптимистической ноте:
-Прогноз благоприятный, все это лечится, да и парень он у вас крепкий, терпеливый. Завтра переведем его в травматологию, там сможете навестить.
-От меня что-то требуется? – осведомился Валерий.
-Памперсы, салфетки влажные привезите - у нас нет никаких средств гигиены - и воды питьевой. Напишите фамилию и передайте дежурной сестре.
-Это все? – уточнил он на всякий случай.
-Все, - отрезал врач и отошел к следующему посетителю.
Валерий сходил в ближайший магазин и купил все необходимое. 
Вернувшись домой, он рассказал все подробно Людмиле и призвал не волноваться, не суетиться без толку, и не увлекаться домыслами, когда вызовут на допрос ее. Договорились, что как только Женьку переведут из реанимации, Валерий навестит его. Он категорически настоял на том, что первый сделает это сам, оставив Людмилу в недоумении.
Утро началось с того, что приехав на работу, Валерий не увидел Михалева. И не увидел уже никогда, как и никто другой из сотрудников. Шеф объявился в середине дня, и как только Валерий показался в баре, поманил его пальцем. Валерий подошел, будучи готовым к тому, что этот разговор может изменить в его судьбе многое.
-Готов? – коротко осведомился шеф, после обмена рукопожатиями.
-Николай Егорович, я, к сожалению, не могу принять ваше предложение, - проговорил Валерий, опять, не моргая, глядя в надбровные дуги шефа.
Два луча в холодных темно-серых глазах коротко вспыхнули и сразу же погасли. Теперь шеф смотрел на Валерия внимательно, с долей интереса, как, например, на любопытный экспонат в музее.
-Я понимаю, когда человек от чего-то отказывается, пусть даже вопреки самому себе, могут быть веские обстоятельства, - сказал шеф, - Но, чтобы человек отказывался от денег - у меня впервые в жизни. Поясни. Мне охота понять.
-Мне не хотелось бы углубляться в подробности, - чуть поморщившись, сказал Валерий, - но месяц назад мне сделала аналогичное предложение другая фирма, и я его успел принять…
-Что за фирма? – перебил шеф.
-Можно не называть?- вежливо, но твердо поинтересовался Валерий.
-Чем она занимается?
-Фармацевтикой.
-Ты находишь, что торговать гондонами выгоднее?
-Они мне предложили более выгодные условия с возможностью продолжать работать у вас. Поэтому я и не поставил вас в известность.
-Ну, что же – хозяин барин, - сказал Николай Егорович после небольшого раздумья, - Но ты мне нужен, и наши отношения остаются на прежнем уровне. Работать можешь удаленно или, как находишь удобным, чтобы обеспечить то, что от тебя требуется. А это – оперативная информация и разруливание ситуаций, как ты умеешь. Все.
Шеф отодвинул пустую чашку. К столику уже спешил официант со свежезаваренным кофе.
Валерий встал, подавив вздох облегчения. Все закончилось даже лучше, чем он предполагал. Он вернулся на свое рабочее место, просмотрел почту, ответив на несколько претензий, и углубился в текущие поставки.  
Неожиданно мобильник заиграл Вальс Мендельсона. Эта мелодия стояла у него на единственном контакте..
-Саша! – воскликнул он, прижимая аппарат к уху.
-Привет… - голос не выражал ответной радости.
-Куда ты исчезла? Я звонил тебе все эти дни не знаю по сколько раз!
-Я видела, двадцать четыре вызова, - горько усмехнулась Саша, - Прости меня, пожалуйста, Валер, если сможешь. Я никому не отвечала. У меня скончалась мама…
Хотя она стремилась говорить спокойно, на последней фразе голос дрогнул.
-Прости… - невпопад ляпнул Валерий и заметил, что у него произошло то же самое, - То есть, я хотел сказать – мои соболезнования… Хотя, что я говорю? Какая все это ерунда… Эта фраза…
-Я поэтому ни с кем и не общалась. Не хотелось выслушивать всякие земля пухом… или прахом, чем там? И прочий бред.
-Сашок, я не так давно похоронил отца и знаю, что это такое, поэтому ничего говорить не буду.
-Спасибо тебе. Ты один сказал то, что я хотела услышать.
-Но почему ты не сообщила? Ведь тебе нужна была помощь.
-В чем? Похоронить - сейчас нужны только деньги, а в остальном, к сожалению, уже не поможешь. И потом, меня поддержал один человек помимо моей воли, хотя я ему очень благодарна, потому что это было искренне.
-Кто? – хмуро поинтересовался Валерий.
-Угадай с трех раз, - не меняя интонации, сказала Саша и тут же ответила, - Игорь.
-А он откуда узнал?
-Я не хотела тебе говорить, но он, как выписался из больницы, не покидает меня. Даже несколько раз ночевал, когда не мог попасть домой. Не знаю, поймешь ли ты… Но у меня нет своих детей и никогда не будет. Он мне стал кем-то вроде сына.
-Давно ты похоронила маму? – спросил Валерий, не желая сейчас развивать эту тему.
-Вчера. Все сделала, как она завещала. Отпевание и скромная трапеза с приглашенными только по ее прижизненному собственноручному списку. Девять человек и ни кого больше. Все пришли.
-Кем она у тебя была?
-Учительницей. И тем, что я ей стала, я обязана только ей. Мы с ней с раннего детства играли только в школу.
-Когда соберешься на кладбище – скажи, я отвезу.
-Спасибо, Валер. Скажи, как ты? Как дома?
-Все нормально, не беспокойся. Как придешь в себя, буду рад встрече.
-Ты, правда, не сердишься на меня?
-Саша!
-Верю. Спасибо, Валер. Я позвоню.
Валерий вздохнул с облегчением. 
«Уже второй раз за день, - констатировал он про себя, - Теперь еще бы с Женькой все было в порядке…»
И как бы не желая упустить миг удачи, набрал телефон справочной. Здесь тоже была радостная весть – сына перевели в отделение. Правда, пока в отдельную палату. Валерий связался с лечащим врачом и получил разрешение вечером посетить его. Хоть «только ненадолго», но он был рад и этой возможности, третий раз вздыхая с облегчением.
Вечером Валерий приехал в больницу. Едва он открыл дверь в тесную палату, где помимо койки и тумбочки с трудом помещался деревянный стул, как почувствовал, что внутри у него что-то оборвалось, а кулаки сами собой крепко сжались. Было трудно узнать в этом пожелтевшем, с черными кругами вокруг глаз, заплывшем лице, выглядывающим из-под марлевой повязки на лбу, лицо сына. 
Валерий сделал над собой усилие, проглотил подступившие слезы и посмотрел Женьке в глаза. Они смотрели на него с испугом, горечью и болью одновременно. 
-Женёк… - с трудом выговорил Валерий хриплым сдавленным голосом и заметил, как из глаз сына скатились слезы.
-Ну, ну, Женёк, что ты? – заговорил он, чувствуя, что еще миг и у него произойдет то же самое, - Все нормально. Врач сказал, что тебя вылечат, что ты крепкий парень…
Он говорил что-то еще в том же духе, чтобы поддержать скорее себя, чем Женьку, разом забыв обо всем. В том числе и о том, что не давало ему покоя последние месяцы. Это был его сын и он его не предаст. Не отречется от него никогда, каким бы он не был.
Валерий говорил, а Женька смотрел на него взглядом, ставшим пронзительным, и слезы продолжали течь из его глаз.
-Женёк, - Валерий придвинул стул к изголовью и сел, по-мужски крепко взяв в руку лежащую поверх одеяла ладонь сына, - Скажи мне правду, это он?
В Женькиных глазах промелькнул страх.
-Я все знаю, Женёк. Знаю давно. Ты можешь не стесняться и верить мне. Тот самый? С которым ты факался в парке у метро Вернадского?
В глазах сына застыл неподдельный ужас.
-Женёк, врач разрешила мне пробыть у тебя недолго, скажи правду – это он?
Лицо Женьки исказила судорога, и в знак согласия он прикрыл глаза.
-Кто он такой? Как его имя, фамилия? Как познакомились? Расскажи мне все, что ты о нем знаешь.
-Я… я ничего не знаю, - тихо ответил сын, разлепив посиневшие запекшиеся губы, - Мы познакомились по инету, потом стали встречаться. Зовут Руслан, где живет - не знаю. Мы встречались всегда в парках, на заброшках…
-Где работает, учится – не говорил? – перебил Валерий.
-Нет… Хотя, нет - сказал, что он менеджер в Связном, но, в каком именно…
-Позавчера он вызвал тебя на встречу?
Лицо Женьки опять исказила судорога, чувствовалось, что говорить ему трудно.
-Он слил меня… - прошептал он еле слышно, и слезы вновь потекли из его глаз.
Валерий пристально смотрел в лицо сына.
-Он позвонил… Говорит, приезжай… Есть хата свободная… Я приехал… Возле гаражей он обнял меня… Я его тоже… А тут – эти… Кричат, мочи пидора… Его они не тронули, он стоял и смотрел…
Плечи Женьки затряслись.
-Я любил его, пап, - вдруг как-то совсем по-детски проговорил он.
-Глупенький ты мой, - вырвалось у Валерия с нежностью, горечью и отчаянием одновременно. 
Он провел рукой по волосам сына, отчего тот слегка застонал.
-Прости, Женёк, - спохватился Валерий, поправляя повязку, - Больно?
-Ты… глянь еще туда, - Женька показал взглядом в низ туловища.
Валерий приподнял одеяло, оттянул памперс и чуть не застонал сам от представшего его взору зрелища.
-Наотмашь ногами лупили… И в задницу… туда не смотри… бутылку запихнули… до крови.
Валерий проглотил подступивший к горлу ком, уже не стесняясь, смахнул тыльной стороной ладони слезы и заговорил:
-Не отчаивайся. Как мужчина мужчине говорю – там заживает быстро. Вот увидишь, все будет хорошо. Я буду приходить к тебе каждый день. Я постараюсь кое-что предпринять, а ты… Следователю пока скажешь, что познакомились в сети на почве общего интереса к путешествиям, или велосипеду, договорились встретиться, остальное – все, как есть. И – ни слова матери. Ни матери, ни обеим бабушкам. Они этого не воспримут. Ты понял меня?  
При последних словах глаза Женьки выразили сначала замешательство, потом надежду, и наконец, вспыхнули искренней верой:
-Да.
-Когда поправишься, - продолжал Валерий, - я познакомлю тебя с одним человеком… С одной женщиной. Она хорошая и добрая.  И… она не чужая мне.  Видишь, я тоже говорю тебе правду. Мы должны верить друг другу, Женёк. Мы с тобой самые близкие друг другу люди, что бы ни случилось.
-Я верю тебе, пап, - почти прошептал Женька, не отрывая от него преданного, как в детстве, взгляда.
Выйдя из больницы, Валерий сел в машину, и прежде, чем тронуться, пощелкал пальцем по смартфону, наводя нужную справку. Он направился не домой, а в специализированный магазин, где обзавелся довольно сильным биноклем, после чего поехал в сторону улицы Крупской.
Валерий не стал подъезжать непосредственно к дому, а оставил машину совсем в другом месте на противоположной стороне улицы. Придя во двор, где был вчера, он еще раз внимательно осмотрелся, уделяя внимание домам, стоящим напротив и по сторонам от того, где находился интересовавший его подъезд. К одному из них он и направился.
Настал вечерний час «пик». Люди возвращались с работы, двери подъездов постоянно открывались, и попасть внутрь вместе с кем-то не составляло особого труда. Внешний вид и манеры Валерия не вызывали подозрений, и ему, таким образом, удалось обойти дом уже почти целиком. 
Его действия были абсолютно одинаковы: он доезжал на лифте до последнего этажа, и убедившись, что его никто не видит, поднимался по лестничному пролету, ведущему на чердак. Там он внимательно осматривал запоры, после чего спускался и переходил в следующий подъезд. 
Так продолжалось до тех пор, пока Валерий не нашел то, что ему было нужно. Увесистый замок висел на петлях, шурупы которых были не прикручены, а просто вставлены в раздолбанные отверстия и спокойно вынимались при помощи пальцев, что, однако, было можно обнаружить лишь при  пристальном рассмотрении вблизи – издалека дверь выглядела неприступной. 
Стараясь не шуметь, Валерий шагнул в чердачное помещение. В нос ему ударил стойкий запах мочи. Напротив двери валялись три прогнивших  рваных матраса, в углу виднелись в немалом количестве окаменевшие экскременты, а возле открытого слухового окна стояла на четырех кирпичах старая исцарапанная столешница. Картина дополнялась разбросанными по полу использованными презервативами, порожними мятыми банками из-под пива и какого-то пойла, типа Ягуара, а также окурками от сигарет и скрученных косяков. Матерные надписи на балках и трубах, сделанные маркерами и спреем, идеально характеризовали духовный мир посетителей этой ночлежки.
То, что чердак оказался обитаемым, несколько смутило Валерия. Однако во всем остальном, это было именно то, что он искал – двор из слухового окна просматривался, как на ладони.
Валерий еще раз внимательно осмотрел помещение. Толстый слой пыли на всем, включая столешницу, явно говорил о том, что обитатели ночлежки не появлялись здесь давно. Да и не ночлежка это, скорее всего, была, судя по рисункам и надписям, а место тусовки подрастающей смены, используемое, очевидно, в холодное время года. У двери он обнаружил даже кусок деревянного бруса, при помощи которого можно было надежно подпереть ее изнутри, что он и сделал. После этого Валерий достал бинокль и занял наблюдательный пост у слухового окна…






8.


Сегодня позвонила Саша. После их последней встречи прошло около двух недель, что было небывалым сроком, и Валерий нашел возможность увидеться, даже невзирая на страшную занятость, обрушившуюся на него в последние дни. 
Первой его заботой был Женька. Валерий каждый вечер посещал его в больнице и ежедневно общался с лечащим врачом. Помимо этого, пришлось похлопотать, чтобы достать дорогое лекарство. Женька шел на поправку действительно быстро, но случай был все-таки не из легких, и до окончательного выздоровления оставалось еще далеко. Однако вчера ему уже удалось встать с постели, и он, прихрамывая, вышел в коридор. Поддерживая сына под руку, Валерий довел его до лифта, после чего они спустились и вышли на улицу, присев на лавочку возле цветочной клумбы напротив входа в корпус.
-Как ты? – заботливо спросил Валерий, - Не  повредят тебе такие переходы?
Кажется, впервые после всего происшедшего, Женькины губы слегка тронула улыбка.
-Нормик, - проговорил он.
Самое дорогое, похоже, для обоих было то, что между ними восстановились отношения дружбы и доверия.
Валерий удивлялся, как он сумел переступить через самого себя и принять сына в таком качестве? Очевидно, все произошло в тот момент, когда он перешагнул порог палаты и увидел, что тому пришлось перетерпеть за то, что он такой. Большее горе поглотило меньшее. Другого объяснения Валерий найти не мог. Прочитанные по рекомендации Владимира статьи были слабым аргументом. Читать и слушать можно много, но чтобы что-то понять, надо почувствовать.
Кстати, тот не забыл его и недавно позвонил узнать, как дела? Валерий во всех подробностях рассказал ему о происшедшем.
-Мрази, - проговорил Владимир, выслушав, и Валерий почувствовал даже через телефон, сколько чувства было вложено в это слово.
-Ты знаешь, - добавил он, - у меня, наверное, все-таки ангел хранитель сильный, или на людей мне везло. Вон, даже ты мне тогда, в юности, не врезал. Меня минула сия чаша, но мой друг через это прошел. Не так ужасно, как твой сын, но шрам на теле носит всю жизнь.
-Для меня самое главное, что мы стали друзьями. И «Горбатая гора» твоя не понадобилась.
-Нет худа без добра. Я тебе еще любопытный материальчик подобрал, кстати. Ссылку кинул, посмотри. Хотя тебе сейчас, понимаю, не до этого. Защити сына от мамаши и убереги от пидовской среды. 
-Знать бы – как? – вздохнул Валерий.
-Внуши ему, что гей – такой же человек, и жить надо по-человечески. Если доверяешь, приведи ко мне, я сам с ним поговорю…
-Спасибо, Володь, - сказал Валерий, почувствовав, что за предложением стоит искреннее желание помочь, - Сейчас не до этого. Сейчас надо его на ноги поставить…
Тогда, на лавочке, между Валерием и сыном произошел самый откровенный разговор во всей, наверное, их жизни. Женька все начистоту рассказал ему о себе. Как он еще в тринадцать лет написал письмо однокласснице и потом полгода с ней встречался, трогал ее за груди и целовался с ней. Потом то же самое делал с другой девчонкой, старше себя на три года. К той даже приходил домой, когда не было ее родителей. Они играли в карты на раздевание, он трогал ее писю, а она ему – член. Один раз, когда разделись догола, он лег на нее и подергался, но они только играли. Ему было всего лишь «прикольно» и щекотно. А потом ему вообще это надоело, и он перестал смотреть на девчонок. Зато стал везде, где можно, разглядывать парней – на физре, на тренировках, летом на улице, когда многие ходили в шортах и в шлепках на босу ногу. Стал смотреть на фотки голых парней в сетях и дрочить. Потом списался с Русланом, и они стали заниматься этим вместе в скайпе, а с наступлением весны встречаться на природе. И только тогда он понял, чего ему хотелось всю жизнь…
Сын рассказал все настолько искренне и подробно, что у Валерия не осталось относительно него никаких сомнений. Когда речь зашла о Руслане, у Женьки задрожал голос, а глаза наполнились слезами. Не надо было быть особо проницательным, чтобы почувствовать, что предательство доставляло ему больше страданий, чем физическая боль.
Они просидели на лавочке до темноты. Женька даже не пошел на ужин, благо Валерий пришел не с пустыми руками, а захватил продукты, которые тот за разговором незаметно уплел.
-Не падай духом, Женёк, - сказал ему на прощание Валерий, помогая подняться с лавочки, и по дороге к корпусу добавил, - Забудь про своего Руслана. Я понимаю, утешение слабое, но не ты один пострадал от него. Не в сетях надо искать свое счастье.
-А где? – доверчиво, как в детстве, спросил Женька.
-Поговорим, когда поправишься, - ответил Валерий, скрывая за таким ответом его отсутствие.
Людмила несколько раз приезжала в больницу, разражалась причитаниями по поводу происшедшего и угрозами отобрать у сына компьютер по возвращении домой, но Валерий не оставлял ее с глазу на глаз ни с врачом, ни с Женькой. Мария Ильинична приехать не сподобилась, прочитав дочери мораль о воспитании, вылившуюся в очередной скандал. Больше всего Валерий опасался, что о происшедшем узнает его мать. Один только собственный врачебный опыт наверняка бы направил ход ее мыслей в определенном направлении, и Валерий ничего не говорил ей, намереваясь в последствии оправдать это заботой о ее здоровье.
После злосчастного происшествия на даче, Мария Ильинична не появлялась там целый месяц, но потом все-таки выразила желание поехать, и Валерий с удовольствием отправил туда вместе с ней Людмилу, на весь ее отпуск, полностью взяв на себя заботу о сыне. 
Он съездил в издательство, загрузил себя переводами, и с упоением занимался работой в пустой квартире, выезжая лишь в больницу и на ежедневное дежурство на чердак дома на улице Крупской.
Валерий провел на этом чердаке уже немало времени. Он знал, в каком, примерно, часу и кто выйдет гулять с ребенком или с собакой, когда какая бабушка отправится за продуктами, и когда приедет та или другая машина. Он уже узнавал многих обитателей этого дома в лицо и даже по походке, но ни разу не заметил того, кто ему был нужен. Нужен, во что бы то ни стало…
Но вот позвонила Саша, и он спешит на экологическую тропу. Ту самую, которая так неожиданно изменила его жизнь, заставив посмотреть на многое другими глазами, в том числе и на самого себя. 
Валерий вошел в лесопарк и посторонился, пропуская велосипедиста, но тот, обогнав, резко тормознул, и развернувшись на месте на одном заднем колесе, замер перед ним:
-Здрасьте…
Валерий посмотрел на худощавого парня, одетого в новые красивые футболку, шорты и кроссовки с выступающими из-под них резинками ослепительно белых на фоне загорелых ног носков, и не узнал его. Он узнал, скорее, велосипед, поскольку тот имел множество признаков вмешательства в его конструкцию владельца.
-Привет. Тебя не узнать.
Игорь чуть скривил в усмешке губы, продолжая хмуро исподлобья смотреть на Валерия.
-Опять гоняешь? – спросил Валерий.
Игорь ничего не ответил и проговорил:
-Санвасильна сзади идет. Если хотите, подождите.
Не дожидаясь ответа, он умчался вдаль по аллее.
Валерий остался на месте и стал поджидать Сашу. Скоро она показалась, заметив его издалека и приветливо замахав рукой. Валерий пошел навстречу, и когда они приблизились друг к другу, заключил ее в объятия. Лицо Саши несколько изменилось со времени их последней встречи, и нельзя было дать определение одним словом - как? Оно как бы обрело другое выражение, однако глаза выражали неподдельную радость встречи. Они поцеловались и пошли дальше под руку.
-Ты решил меня дождаться здесь? – спросила Саша.
-Ну, меня же вестовой известил, - иронично ответил Валерий.
-Не обращай внимания, он меня ко всем ревнует.
-И везде сопровождает?
-Ты знаешь, действительно, почти везде. А когда я ему запрещаю, делает это исподтишка. 
-А ты уверена, что он к тебе испытывает действительно сыновние чувства, а не…
Валерий не договорил, наткнувшись на взгляд Саши.
-О чем ты говоришь? Если бы ты увидел хоть раз его мать, ты бы все понял.
Навстречу показался мчащийся на велосипеде Игорь. Он пролетел мимо них с бешеной скоростью, улыбнувшись на ходу Саше.
-Да, - усмехнулся Валерий, - С такой охраной не страшно…
Они дошли до тропы и свернули на деревянный помост.
-Ну, расскажи, как ты? Что с тобой? – беря его за руку, спросила Саша,  - Валер, скажи честно еще раз, ты не сердишься на меня?
-Неужели  я способен на тебя сердиться? – спросил он, приостанавливаясь и целуя ее в губы.
Поцелуй получился обоюдным и продолжался, пока не послышалось шуршание колес приближающегося велосипеда.
-Игорь, здесь нельзя ездить на велосипеде, - строго сказала Саша, - Разве ты не понимаешь сам? Ты же уже один раз был наказан.
-Я все понимаю, Санвасильна, -  чуть лукаво улыбнувшись, ответил парень, - Простите…
-А раз понимаешь, дай нам побыть вдвоем, - строго сказал Валерий.
Игорь не удостоил его даже взглядом, и разворачиваясь тем же образом на узком деревянном помосте, сказал Саше:
-Я на главной аллее буду, или у пяти дубов.
Он умчался назад, а они пошли дальше.
-Как дома? – поинтересовалась Саша.
-Отправил жену с тещей на дачу, обложился переводами – блаженствую…
-Жена ни о чем не догадывается?
-Ты знаешь, с женой у нас с недавних пор дипломатические отношения, - серьезно сказал Валерий, - Наверное, она права, когда говорит, что меня надо держать в музее с табличкой: «Руками не трогать», но с тех пор, как мы с тобой познакомились, меня уже ни на что с ней не тянет. Прости, за такие откровения…
-А ее?
-Похоже, тоже. Саш, как ты смотришь, чтобы нам с тобой внести все-таки ясность? Я ее знаю - ради имущества, она пойдет на все, а я… Поверь, я готов оставить ей абсолютно все. Не думаю, что она станет в таком случае чинить препятствия.
-Имущество… А сын?
Валерий помолчал, и собравшись с духом, проговорил:
-С сыном, Саш, у меня беда…
Он подробно рассказал о происшедшем, не назвав только причину. Саша побледнела и поминутно вскидывала на него тревожный взгляд.
-Какой ужас! – воскликнула она, когда он закончил, - Ты уверен, что все в порядке? Что это потом не отразится на его здоровье?
-Пока вижу, что поправляется.
-Его нужно будет обязательно обследовать в хорошей клинике. Я поговорю, у меня один родитель…
-Саша, - перебил ее Валерий, - не будем забегать так далеко вперед, - Сейчас нужно, чтобы он встал на ноги.
-Это нужно сделать сразу же, как его выпишут! – не сдавалась Саша, - В больнице его все равно больше положенного срока держать не станут и настоящего обследования не проведут. Как хочешь, а я позвоню родителю сегодня же. Я даже Игоря обследовала, хотя у него был просто перелом, а не то, что у твоего. Бедный парень… А что полиция? Ищут? Хотя…
Саша махнула рукой.
- ...Главное, чтобы он действительно поправился, - завершила она.
Разговаривая, они уже прошли пруд, тенистый сад и остановились на площадке над овражком.
-Саш, как все-таки насчет нас? – спросил Валерий, останавливаясь и прижимая ее слегка к перилам.
-Валер, ты прям агрессор сегодня, - чуть приподняла она уголки губ в улыбке, -  Ты подумал, как к этому отнесется сын?
-С сыном у нас, как раз, полное взаимопонимание, и я обязательно тебя с ним познакомлю. Обещаешь мне это?
-Валер… - хотела сказать что-то Саша, но он перебил ее.
-Говори, обещаешь?!
-Чудо ты мое… - ласково проговорила Саша.
На дорожке за спиной Валерия послышались приближающиеся шаги, и он оторвался от Саши. Мимо прошли парень с девушкой, держась за руки.
Саша тихонько засмеялась:
-Пугливая ворона куста боится?
-Честно, подумал, что опять твой подопечный, - чуть смущенно улыбнулся Валерий.
-Сегодня он нам больше не помешает.
-Почему ты так уверена?
-Потому, что я его знаю. А что касается дальнейшего, приготовься к самой жестокой ревности с его стороны. Что сделано, то сделано. Оттолкнуть его от себя я уже не могу.
-Кстати, это не ты, случайно, его приодела? Я его даже не узнал - зимой он оборванцем выглядел.
-Я, ну и что? Это сделать гораздо легче, чем изменить его.
-Ты знаешь, о чем я сейчас подумал? – пришла неожиданно в голову Валерию мысль, - А не познакомить ли их с моим Женькой? Они одного возраста, оба увлекаются велосипедом – поймут друг друга.
На лицо Саши набежала какая-то тень, и она отвела взгляд.
-Нет… Я думаю – не стоит,- отрывисто проговорила она.
-Но, почему? – искренне удивился Валерий.
-Ты подумай все-таки, как отразится на сыне, если мы примем решение жить вместе, – вернулась к прежней теме разговора Саша, -  Хотя бы в нравственном плане…
-А жить вместе не любя? – перебил он, - Это, по-твоему, не безнравственно? Хотя, глядя на других, говорить о нравственности сейчас не приходится вообще, но ты-то меня понимаешь?
-Я-то понимаю, - вздохнула Саша, - Давай, отложим этот вопрос, Валер. Пусть будет пока все, как есть. Считай, что я еще не созрела.
Она подняла на него свои нежные, чуть виноватые в этот момент глаза, и Валерий почувствовал, как у него часто забилось сердце. Не в силах больше сдерживать себя, он обнял Сашу, прижал к себе и начал целовать, как исступленный, ее лицо, губы, шею, лоб, зарываясь лицом в ее волосы. Он понял, что полюбил сейчас первый раз в жизни. Он не знал раньше, что такое любить! И возможно, прожил бы всю жизнь, так и не познав этого чувства…
Наконец, они вышли к детской площадке и домику лесных жителей.
-Вот и место нашей первой встречи… - закружилась на месте Саша, разводя руки в стороны, - Помнишь, как все было?
-Конечно, - подхватил Валерий, тоже начав жестикулировать, - Я шел оттуда, здесь бегали твои гаврики, а вон там…
Валерий сделал несколько шагов вперед и замер, не договорив. На том самом месте, где лежал тогда упавший с велосипеда Игорь, стоял он сам – живой и здоровый, прислонившись спиной к своему «верному коню». Встретившись глазами с подошедшей Сашей, Игорь улыбнулся. Улыбка всегда была какой-то скупой на его хмуром ожесточившемся лице, но большие зеленые глаза при этом вспыхивали искренней радостью.
-А вон там был тот, кто сейчас, - завершила Саша.
Они засмеялись, и Игорь тоже не перестал улыбаться.
-Игорюш, ты проезжал мимо пяти дубов – там машина с кофе торгует?
-Да, - ответил парень.
-Кофе попьем? – спросила Саша, обводя взглядом своих мужчин.
Игорь молчал, ожидая ответа от остальных, а Валерий кивнул:
-Конечно.
Они втроем стали подниматься на другую сторону. Игорь шел, ведя велосипед рядом, и со стороны они, наверное, казались счастливой семьей на прогулке.
-Игорюш, - проговорила Саша, когда они вышли на аллею, - поезжай, и пока мы подойдем, закажи три капучино…
-Давайте, - охотно согласился парень, вскакивая на велосипед.
Саша полезла в сумочку, но Валерий опередил ее, доставая из портмоне пятисотрублевую купюру:
-Хватит?
-Еще и останется, - проговорил Игорь, забирая ее.
-Возьми на сигареты, - великодушно разрешил Валерий, - Или, не куришь?
Игорь ничего не ответил, лишь коротко криво усмехнулся и умчался.
-Курит, - вздохнула Саша, - Хотя, при мне стесняется. Все они курят в этом возрасте сейчас, и мальчишки и девчонки. И не только табак, к сожалению…
-Моего как-то Бог миловал от «не только», - отозвался Валерий, - Хотя, надо будет спросить, может, я просто не знаю?
-И ты уверен, что признается? Неужели сын с тобой настолько откровенен?
-Тебя удивляет?
-Не скрою – да. Нетипичный случай.
-А меня, представь, удивляет, что Игорь так привязался к тебе. Как ты добилась, что он тебя во всем слушается?
-Я не пыталась этого добиться, - пожала плечами Саша,- Просто, проявила терпение и постаралась увидеть в нем человека. В том, какой он есть. Возможно, теперь он просто подсознательно боится меня потерять.
-Тебе повезло, наверное, потому, что остальные видели в нем совершенно другое.
-Возможно, - согласилась Саша. Хотя, возможно и то, что он не хочет меня огорчать. Но для этого надо действительно любить и быть любимым.
-А ты его любишь? – спросил Валерий.
-Я к нему очень привязалась и не скрываю этого.
-Скажи, а почему у тебя не может быть детей?
-Ты не знаешь, что бывают бесплодные женщины?
-Я знаю, что это как-то лечат.
-Я лечилась, но безрезультатно. Много лечилась. Наверное, надо смириться. Возможно, этот парень послан мне в утешение.
Валерий пристально посмотрел на Сашу, но ничего не сказал.
Они вышли на центральный круг и увидели Игоря, который призывно махал им рукой, стоя возле скамейки, на которой были расставлены на салфетках три стакана кофе под крышками, с торчащими сквозь них трубочками. Они присели на лавочку и молча пили, наблюдая за сгущающимися сумерками и думая каждый о своем.
-Идем? – прервала молчание Саша, снова обведя их взглядом, когда стаканы опустели.
Все трое поднялись и направились к выходу. Игорь умчался вперед.
-Саш, - проговорил Валерий, когда они шли по аллее, - Я сейчас живу один. Съезжу в больницу и буду дома. Приходи…
Саша шла молча, глядя перед собой.
-Ты меня слышишь? 
-Прости, я сейчас не готова к этому, - наконец, сдержанно ответила она.
-Сейчас или вообще? – спросил Валерий, останавливаясь перед ней и пристально глядя в глаза, - Прости мою навязчивость, но для меня это очень важно.
-Я должна подумать, - ответила Саша, нежно проводя рукой по его волосам,- Я подумаю и обязательно все решу.
Игорь поджидал  у выхода. Валерий с Сашей сели в машину, а он поехал следом, то обгоняя, то пропуская их вперед.
-Отчаянный малый, - улыбнулся Валерий, глядя на его довольно рискованные выкрутасы.
-Ты можешь себе представить, что он очень начитан? – спросила Саша.
Валерий неопределенно пожал плечами:
-Я с ним не общался, можно сказать, ни разу. Мы на местоимениях.
-Учится с двойки на тройку, я его дневник видела, а в интернете столько мне источников интересной информации показал…
-Интересной? В каком плане? 
-Истории, этнографии, археологии и даже астрофизики. Его не удовлетворяют готовые ответы, любит доискиваться до сути сам.
-Редкий интерес в наше время. Они сейчас интересуются более прагматичными вещами.
Ехать было недалеко и скоро они уже подъезжали к Сашиному дому. Прежде, чем выйти из машины, она взяла в ладони руку Валерия и сказала:
-Я не приду к тебе сегодня. Придешь ко мне ты… и сможешь остаться. Только пусть пройдут сорок дней после смерти мамы.
Она коротко, но крепко поцеловала Валерия и вышла.
-До свидания, Игорь, - попрощался он с парнем через опущенное стекло.
Тот молча кивнул головой в ответ.
Сына Валерий застал бодрым, что его порадовало. Лежал Женька уже в общей палате, ходил почти не прихрамывая, а глаза постепенно утрачивали скорбное выражение.
-Меня сегодня следователь допрашивал, - сказал он, когда они присели на диван в рекреации.
-И что ты ему сказал? - спросил Валерий.
-Как ты учил, но, по-моему, он обо всем догадывается.
-Ну, не дурак же он. Ты уже третий, кто страдает от одних и тех же.
-А те двое, что?
-Забирали заявления. Давили на них, или сами не хотели огласки.
-Кто ж ее хочет-то? – хмуро спросил Женька.
Валерий внимательно посмотрел на него:
-А чтобы после тебя был четвертый, пятый и так далее, хочешь?
Женька потупил взгляд.
-Может быть, если бы первый или второй довели дело до конца, с тобой бы этого не случилось. Ты об этом подумай…
На улицу Крупской Валерий приехал, когда уже стемнело.
«Сегодня можно было не приезжать, - подумал он, - Кого я тут, в темноте, увижу?»
Однако решил все-таки подняться на чердак. Подсвечивая себе телефоном, Валерий приблизился  к слуховому окну, приложил бинокль к глазам и начал привычно обшаривать взглядом уже хорошо знакомый двор. 
Две старухи, закадычные подруги, совершали вечерний променад. На детской площадке трое мужиков вели неторопливую беседу, периодически прикладываясь к доставаемым из пакетов бутылкам пива.
«Научились, - усмехнулся Валерий, - Как будто это их спасет, в случае чего. Это где-то считается - то, что лежит в пакете, личное и неприкосновенное…»
На лавочке возле детсада темнели привычные фигуры парней, а еще одна вырисовывалась на тротуаре напротив них. Вон, тот, с которым он разговаривал когда-то, чего-то говорит ему… Валерий направил бинокль на стоящего… и замер. Хотя было темно, но свет фонаря ярко выхватывал из темноты лицо. На тротуаре стоял тот самый парень.
Валерий спрятал бинокль, вышел с чердака и бегом припустил вниз по лестнице. Выйдя из подъезда, он добежал до угла дома, осторожно выглянул оттуда и… никого не увидел. То есть - парни продолжали сидеть на лавочке, но тот, что стоял перед ними на тротуаре, исчез. Его не было видно ни во дворе, ни на дорожках, ни возле подъездов. Единственно, что можно было предположить - парень ушел по пешеходной дорожке, проходящей за детским садом.
Чтобы не идти мимо парней, которые его знали, Валерий обогнул детский сад с другой стороны, вышел на эту дорожку и внимательно посмотрел в оба ее конца. Дорожка была прямая и просматривалась довольно хорошо, но, насколько позволяло рассмотреть уличное освещение, парня на ней не было тоже. 
Валерий остановился и заставил себя сосредоточиться. За время, пока он спустился и дошел до угла, прошло максимум полторы - две минуты. Даже, если парень тронулся с места одновременно с ним, за это время он мог пройти лишь двести метров, если, конечно, не бежал. Правда, он мог исчезнуть в подъездах того самого дома.
Круг поиска был достаточно широк, но Валерия уже обуял дух преследования. Он, как хищник, почуял добычу.
Поглядывая на часы, Валерий прошел размеренным шагом по дорожке две минуты вглубь квартала, где на его пути встретились еще два дома. Потом, вернувшись на прежнее место, пошел в другую сторону, и гораздо раньше, чем требовалось, оказался на шумном проспекте. Таким образом, надежда оставалась только на эту дорожку, поскольку в другую сторону парень определенно не уходил. Если бы он жил в том самом доме, то за весь период наблюдения, не смог бы ни разу не попасться на глаза.
Валерий вернулся к своей машине и переехал на свободное место к соседнему от детского сада дому, откуда хорошо просматривалась дорожка. Он заглушил мотор, закрыл машину и направился к троллейбусной остановке.
На следующее утро Валерий появился здесь, когда еще не было шести часов, и занял наблюдательный пункт в машине, оставленной с вечера. Его голову прикрывала бейсболка, а глаза - темные очки. Он откинулся в кресле и принял типичный вид дремлющего в ожидании шофера. 
Мимо машины проходили люди, и количество их постепенно увеличивалось. Валерий ждал. Он ждал терпеливо, не проявляя никакого беспокойства, равнодушно поглядывая на прохожих. 
Это произошло спустя два часа. Парень прошел, буквально, чуть не задев локтем машину, выйдя из крайнего подъезда дома, возле которого она стояла. Валерий отпустил его на пару десятков шагов, после чего вылез из машины и пошел следом. Парень направлялся не ко двору, за которым всегда наблюдал Валерий, а в противоположную сторону, к проспекту, тянувшемуся параллельно тому, который был в непосредственной близости. 
Валерий понял, почему он столько времени не попадался ему на глаза – его путь к дому не проходил через тот двор. Парень шел деловым шагом, не спеша, не вертя головой и не оглядываясь. Впереди показалась арка, за которой шумел проспект. Валерий прибавил шагу и под аркой догнал парня.
-Руслан, - окликнул он.
Парень повернул голову и чуть заметно вздрогнул: 
-Что вам нужно?
Валерий понял, что тот узнал его, хоть и пытается разыграть оскорбленную невинность. Он крепко взял парня за локоть и заломил руку за спину, отводя его за угол дома.
-Пи…дец тебе, пидор, - проговорил он.
-А вы уверены? – приходя в себя, резко спросил парень, и Валерий опять увидел в его глазах наглые насмешливые огоньки, как и в тот день, когда он смотрел на него с высоты застекленного лестничного пролета.
-В чем?
-Что пидор - я, а не ваш сын?
-Уверен. Мой сын гей, а ты пидор!
Валерий прикрыл его собой от случайных прохожих, и не отпуская заломленного за спину локтя, другой рукой ухватил за половые принадлежности, крепко сжав их сквозь джинсы.
Парень побледнел и задергался.
-Тихо… Тихо… -  заговорил Валерий твердыми глухими неторопливыми отрывистыми фразами, глядя ему в глаза, - Прямо сейчас, ты, пидорюга, поедешь со мной в ментуру… И расскажешь следователю сам, все как было… А если не расскажешь, то расскажу я, кто ты такой на самом деле… Как ты сливаешь мальчиков, после того, как сам наиграешься ими вдоволь…  И покажу… Как ты с блаженной рожей сосешь моему сыну…. А потом е…шь его, скуля от восторга… Парк у метро Вернадского… Овражек возле речки недалеко от моста… Полянка с бревном посередине… Это увидит весь Ютуб… Твои родители… Купряшин, Чекалкин и вся шобла… Прикинь сам, что с тобой сделает Торчок, когда узнает, кто ты есть…
По мере того, как Валерий говорил, лицо парня на глазах бледнело, а губы дрожали все сильнее.
-Нет! Не надо!- выкрикнул он с отчаянием
-Надо… За все в жизни надо платить, Руслан или кто ты там есть на самом деле?
-Роман…
-Признайся сам, Рома, тебе это зачтется… Сулить бабло или наезжать на меня -  бесполезняк… Я не заберу заяву и ты отправишься туда, куда заслужил.
Валерий отпустил ладонь, сжимающую половые принадлежности Романа, а тот неожиданно заплакал навзрыд, как ребенок.
-Поехали, Рома, - сказал Валерий уже своим обычным голосом, с горечью и жалостью одновременно, оглядев его.




9.


Рассвет озарил комнату слабым светом. Валерий открыл глаза. Саша спала рядом, а выражение ее лица было сейчас детским и беззащитным.
«Какие разные бывают люди во сне, - подумал он, - Иной раз, ничего не имея общего с тем, какие они в жизни...»
Он смотрел на спящую Сашу и был преисполнен чувством, неведомым ему ранее. Так сложилось, что она была второй женщиной в его жизни, но испытывал к ней он совсем не то, что когда-то к Людмиле, когда мотался за четыреста километров, чтобы погрузиться в омут страсти. Именно страсти - по-юношески сильной и крепкой. Дорвавшийся до «запретного плода», он утонул в ней с головой и очнулся только, когда стал отцом, как бы перешагнув через те чувства, к которым пришел теперь. Они прошли в жизни мимо него...
Валерий вздохнул, обнял Сашу и опять закрыл глаза.
Проснулся он окончательно, когда за окном светило солнце. Разбудили его легкие шаги. Валерий открыл глаза и увидел Сашу, поливающую цветы. Делала она это интересно: рассматривала каждый цветок, как бы что-то говоря ему взглядом, и только после этого начинала поливать с разных сторон стебля.
«Милая Сашка, - с нежностью подумал он, - Кажется, дарить всем любовь - это ее предназначение свыше...»
Саша посмотрела в его сторону, и заметив, что он проснулся, улыбнулась:
-Доброе утро.
-Доброе. До краев, - улыбнулся в ответ Валерий.
-Вставай, я уже приготовила кофе. Скоро ребенок заявится.
-Мы так и будем от него таиться? - поинтересовался Валерий, поднимаясь.
-Он уже начинает к тебе привыкать и скоро в этом не будет необходимости. Гораздо важнее, на мой взгляд, тебе разобраться со своей женой, и самое главное -  с сыном.
-Разберусь, я же помню твое условие.
-И я еще раз тебе его повторю - у нас возможно что-то только при условии, что это не отразится на твоих отношениях с ним.
-Только! Обещаю вам, Александра Васильевна, - проговорил Валерий, подходя и обнимая ее за плечи, - Строгая моя учительница...
Их губы слились в поцелуе.
-Кстати, о наших детях... - начал Валерий, когда они пили кофе на кухне.
-О наших? Ты уже Игоря моим ребенком называешь?
-Я привык называть вещи своими именами, - пожал он плечами, - Говорю то, что есть по сути, а не согласно нормативным актам. Закон, как говорили на Руси, что дышло - как повернул, так и вышло. Как специалист, могу доказать и привести примеры из собственной практики. По крайней мере, у нас. Где-то, где нас нет, и где, как все в один голос утверждают, хорошо, слышал, что это не так, но сам имею чисто умозрительное представление.
-Садись, пять! - улыбнулась Саша - Не сомневаюсь в твоих способностях.
-В каких именно? - уточнил Валерий, лукаво подмигнув.
-И в этих тоже. Озорник.
-С тобой рядом хочется чувствовать себя пацаном. Ты и в жизни строгая учительница.
-Так что ты там начал про наших детей? - вернулась Саша к прерванной теме.
-Да. Я не понимаю, почему ты не хочешь их познакомить? Женьку через неделю должны выписать. Правда, пока на амбулаторный режим, но думаю, к концу лета он уже поправится. Они могли бы вместе кататься на велосипедах, он тоже этим бредит. Да и вообще, разве это было бы плохо?
Саша отвела глаза, нахмурилась и сдержанно проговорила:
-Мне думается, все-таки, что Игорь - не тот человек, что нужен в друзья твоему Жене.
Валерий пристально посмотрел на нее.
-Саш, можно правду? Это единственный вопрос, в котором я не чувствую тебя в тебе самой. Ту, которую я знаю. Ведь ты сама говоришь, что Игорь тебе, как сын, а Женька - мой сын. Это нормально, если мы будем вместе, а они - даже не знать о существовании друг друга?
Саша нахмурилась еще больше, и поколебавшись немного, сказала:
-Валер, я не хотела тебе говорить, но, раз уж... Только я тебя очень прошу воспринять это спокойно, как бы ты не относился к таким вещам... Игорь - гей.
-Это он тебе сам признался? - поинтересовался Валерий.
-Представь себе, да. Когда он первый раз попросил меня приютить его на ночь, я ответила, что в одной комнате у меня больная мама, а спать в другой, хоть и в разных постелях, но с женщиной, уже достаточно взрослому парню, наверное, будет стыдно самому. Тогда он покраснел и сказал, что я могу его не стесняться, и по какой причине.
-Так может быть, это была уловка, чтобы все-таки не идти домой к пьяным родителям?
-Во-первых, это на него не похоже, а во-вторых, и что самое главное, мы потом имели откровенную беседу. Он рассказал мне о себе все с самого детства. И по этой теме тоже.
-Неужели сам осмелился рассказать?
-А что тебя удивляет? Я воспринимаю все спокойно и не давлю на него авторитетом.
-И что касается этого - тоже? - пристально глядя ей в глаза, спросил Валерий.
-Да, и этого тоже. Я не могу об этом открыто заявить в школе, ты сам понимаешь, к чему это приведет, но в глубине души мне таких мальчиков жаль. Помимо того, что они по своей природе лишены возможности создать нормальную семью, они еще вынуждены сталкиваться с нетерпимым отношением к себе со стороны окружающих.
-Моей маме тоже их жаль, но это не мешает ей считать их извращенцами.
-А кто она у тебя?
-Врач педиатр. Говорит, что она таких лечила от результатов их образа жизни. 
-Их образ жизни во многом обусловлен отношением общества. В том-то и беда, что нормальными они себя чувствуют только в окружении себе подобных. И не просто чувствуют, а начинают утверждать себя через эту особенность. Отсюда берет начало искажение в их сознании и самой нормы. Я верю, что твоя мама добрый человек, но она просто не знает сути, и возможно, даже считает, что это можно вылечить. А ведь именно поэтому гомосексуальность и была исключена из списка болезней, что она не поддается медицинской коррекции. Болезнь - это то, что можно лечить.  
-Она врач старой закалки. И неплохой, поверь. И меня, и сына именно она вырастила отменно здоровыми. Ей сложно преодолеть психологические барьеры. По-моему, самое трудное для людей этого поколения признать, что они в чем-то неправы, когда речь заходит о понятиях и принципах, в которые они свято верили всю жизнь. Наверное, это для них равносильно тому, как  признать, что они не жили...
В прихожей раздался звонок. Саша вышла из кухни и вернулась вместе с Игорем. Увидев сидящего за столом в домашних тапочках Валерия, он сначала покраснел, а потом побледнел и поджал губы. При этом инстинктивно у него сжались еще и кулаки.
-Здравствуй, Игорь, - спокойно произнес Валерий, глядя ему в глаза, но парень отвел взгляд и ничего не ответил.
-Присаживайся с нами, - сказала ему Саша, ставя на стол еще одну чашку.
Игорь стоял в дверях кухни, не двигаясь и глядя в пол.
-Игорюш... - Саша дотронулась до его плеча, но тот резким движением скинул ее руку.
-Присядь, - твердо сказал Валерий, - И давай поговорим, в конце концов.
Поколебавшись, Игорь сел на край табуретки, не поднимая взгляда от пола.
-Саш, оставь нас на несколько минут, - попросил Валерий, и она вышла.
-Вот что, мужик, - серьезно заговорил он, когда они остались вдвоем, - Хочешь ты или нет, а тебе придется смириться с моим присутствием в этом доме. И не только. В жизни тоже. Я не требую от тебя любви и признательности, но Сашу я люблю и готов бороться за нее. Возможно, мы будем жить вместе. И если ты ее действительно по-своему тоже любишь, скажем, как  мать, ты не можешь желать ей зла. Это не любовь, когда один человек в угоду себе делает другого несчастным. Подумай об этом.
На кухне воцарилась тишина, нарушаемая только падающими каплями воды из не закрытого до конца крана. Наконец, Игорь медленно поднял голову, и глядя в глаза Валерию пронзительным взглядом, проговорил:
-Если ты продинамишь ее или посмеешь хоть раз обидеть, я убью тебя.
Валерий тоже пристально смотрел на него, и парень выдержал его взгляд.
-А если ты ее будешь обижать, я тебя убивать не стану, но что тебе придется плохо, обещаю, - ответил Валерий, - И раз мы оба так любим Сашу... Александру Васильевну, давай не угрожать друг другу, а относиться с пониманием. Пока у нас нет поводов для другого, согласен? Постараемся, чтобы не было и дальше.
Валерий протянул Игорю руку и тот, после небольшого раздумья, коротко пожал ее.
-Саша! - позвал Валерий.
Она моментально возникла на пороге, пытливым и тревожным взглядом посмотрев на обоих.
-Сашок, сделай нам еще по чашечке, и давайте, поедем куда-нибудь все вместе - природа шепчет.
-Ты свободен сегодня? - спросила Саша.
-Вечером надо к Женьке в больницу, а перевод полежит денек.
-Поезжайте без меня, - хмуро проговорил Игорь.
-Почему? - тревожно взглянула на него Саша.
-Я на велосипеде...
-Велосипед поместится в багажник. Отложить на день свои дела можешь? - спокойно спросил Валерий.
-Поедем, - беря его за руку, сказала Саша.
Игорь покраснел, и поднял на нее пристальный взгляд слегка повлажневших глаз:
-Простите, Санвасильна, что я вас оттолкнул...
-О чем ты? - засмеялась Саша, проводя рукой по его волосам, - Собирайся.
-Ему собраться - даже подпоясываться не надо, - сказал Валерий, допивая кофе, - Ты собирайся...
Скоро они уже мчались по МКАДу. Саша расположилась сзади, а Игорь сидел рядом с Валерием, наблюдая, как тот управляет машиной. Заметив, что его это заинтересовало, Валерий начал экзаменовать его по правилам:
-Что за значок висит вон там, на примыкающей?
-Автомагистраль.
-Разве автомагистраль бывает на синем фоне?
-Автодорога, точнее,- поправился Игорь.
-Дорога для автомобилей, если совсем точно. Что он требует?
-Что? - не понял парень.
-Какие ограничения? На велосипеде под него можно ехать?
-Н..нет.
-Догадался? - усмехнулся Валерий, - А еще на чем нельзя?
Уголки губ Игоря тоже немного приподнялись:
-На чем?
-На любых транспортных средствах, чья скорость не может составлять сорока километров в час и выше.
Скоро они свернули на Рублево-Успенское шоссе.
-Нравится? – спросил Валерий, кивнув на чистый ухоженный лес, сквозь который она ехали. 
-Классно, - сказал Игорь, - Приеду сюда на велике. Я здесь еще не был.
-А там, что за знак висит? - показал взглядом Валерий.
-Да что я, под этот знак не ездил?
-Здесь не поездишь, здесь полиция за каждым кустом.
-Правда, что ль?
-Сейчас сам увидишь. Это единственная, наверное, в России дорога, где соблюдаются правила. Видишь, все идут под восемьдесят и никто никого не обгоняет?
-Вообще-то да...
-Никогда про Рублевку не слышал?
-Да слышал, - поморщился Игорь.
-Ну, вот теперь и увидел...
Шоссе вилось по живописной местности, то ныряя в овраги, то петляя среди леса, то вырываясь на простор полей, и природа вокруг, даже несмотря на то, что преимущественно была отгорожена высокими глухими заборами, завораживала своей красотой. 
-На Николину поедем? - спросил Валерий Сашу, полуобернувшись.
-Решай сам. Далеко не надо, тебе же в больницу еще нужно успеть, - отозвалась та.
Валерий включил сигнал поворота:
-Тогда, сегодня здесь. Более дальнее путешествие перенесем на ближайшую перспективу.
Он свернул на небольшую площадку между почтой и местной поселковой администрацией, и припарковал машину:
-Выгружайтесь. Отсюда придется пешком.
-Далеко? - поинтересовался Игорь.
-С полкилометра, но велосипед твой выгружать не будем. Здесь ты не проедешь.
-Я везде проеду, - заверил он.
-Знаем, видели. С этого и началось наше знакомство, как ты помнишь. Давай, сегодня обойдемся без экстрима.
Они начали спускаться по длинной деревянной лестнице, и скоро оказались на берегу Москвы реки. По случаю выходного дня и теплой погоды, народу было хоть отбавляй, но пройдя в самый конец, где тропинка, идущая вдоль берега, упиралась в забор, они отыскали небольшую полянку у самой воды.
Едва поставив сумки, Игорь разделся и с разбегу кинулся в воду.
-Класс, Санвасильна! - раздался его радостный возглас, - Вы купаться будете?
-Пойди, окунись с ним, - сказал Валерий, - Я пока шашлыком займусь...
Скоро шашлык уже дымился, возбуждая аппетит своим запахом, а они плавали в воде все втроем. Игорь успел дважды переплыть на другой берег и обратно, а от его прыжков и ныряний у Валерия уже рябило в глазах. Однако ни он, ни Саша не сдерживали его веселья.
«Людмила бы уже изошлась от крика, если бы на месте Игоря был Женька...» - заметил про себя Валерий.
И опять ему подумалось, насколько важно, когда рядом именно тот человек, который тебе нужен, и как, в зависимости от этого, одна и та же ситуация может выглядеть совершенно по-разному. 
Скоро они уже с аппетитом ели сочный шашлык, обмакивая куски мяса в ароматный соус.
-Класс! - воскликнул Игорь.
-Все-то тебе класс! - засмеялась Саша, тормоша его по голове.
Игорь позволял ей делать это, не смущаясь таких нежностей, не приемлемых уже многими в его возрасте.
«Женька, наверное, сейчас бы оскорбился, если бы Людмила его так погладила», - подумал  Валерий, но тут же вспомнил, что Женька и не удостаивался ласки от матери, если не считать самого раннего детства. Хотя, даже там, шлепков и подзатыльников было больше.
-У меня возникла мысль, - поделился Валерий вслух, - Пока еще не кончилось лето, берем палатки, разрабатываем маршрут и едем с ночевкой на дальнюю дистанцию.
-Я - за! - воскликнул Игорь с набитым ртом и вскинул, как в школе, руку.
-Кто бы сомневался, - засмеялась Саша, - Но, если серьезно, палатки у нас в школе есть, я могу поговорить с директором.
-Поедемте, Санвасильна! - загорелся Игорь, - А велик возьмем?
-Возьмем, - кивнул головой Валерий, - Два возьмем. Погоняешь с моим Женькой наперегонки.
Они оба вскинули на него пристальный взгляд: Игорь внимательный, а Саша тревожный.
-Это ваш сын? - недоверчиво спросил Игорь.
-Да. Тебе сколько?
-Шестнадцать.
-Ну, а ему до шестнадцати еще полгода. Думаю, что это можно пережить. Возьмешь над ним шефство на правах старшего. 
Когда все было съедено, они с Сашей остались убирать поляну, а Игорь отправился напоследок окунуться в речку.
-Я тебя предупреждала насчет Игоря, - строго сказала Саша, - Ты принял решение сам, даже не посоветовавшись.
-Сашок, прости, просто с языка сорвалось раньше времени. Но, я уверен, у нас бы разногласий не возникло. Мой Женька тоже гей.
Саша замерла, и едва заметно побледнев, спросила:
-И то, что его избили, с этим связано?
-Самым непосредственным образом.
Она потрясла головой, как бы силясь сбросить с себя что-то:
-Это ужасно, ужасно! Можно не принимать, не понимать, можно оградить себя и своих близких от таких людей, можно даже осуждать. Я готова, если не согласиться, то, по крайней мере, понять, но чтобы избивать...
-Случается, даже убивать, - вставил Валерий.
-Это гадко, мерзко, дико!
-Ну, вот, - улыбнулся он, - Стало быть, я не ошибся? Прости еще раз, что решил за тебя.
-Прощаю, - вздохнула Саша, - Дневник давать не надо.
-Санвасильна! - раздался голос Игоря с противоположного берега, - Можно, я тут пробегусь?
-Игорь, мы уходим! - крикнула в ответ Саша, и парень, разбежавшись, нырнул с берега в речку.
Они присели рядом и наблюдали за плывущим Игорем.
-Однако я не ожидала, что ты принимаешь такие отношения, - сказала Саша.
-Я не принимал и сейчас не принимаю, - задумчиво проговорил Валерий, - Я переживал, когда узнал... Даже, как теперь понимаю, у меня возник какой-то комплекс вины или неполноценности, что от меня родился такой ребенок. Но потом, когда увидел его, избитого до полусмерти... во мне что-то перевернулось. Все забылось само собой. И пришло на ум совсем другое - за что? Ну, и то, что ты озвучила только что... Буквально слово в слово.
-Я тоже пришла к этому не сразу, - отозвалась Саша, - Сейчас Игорь просвещает меня в античной эпохе, и эта тема возникла вновь. Представь, мы ее обсуждаем и даже спорим.
-Скажи, а Игорь не зациклен на этой теме? - серьезно спросил Валерий.
-В смысле?
-Ну, не знакомится по Интернету, не ходит по клубам, не тусуется с себе подобными?
-Он ненавидит все это. Говорит, что это из-за таких на них смотрят, как на выродков. 
-А парень у него есть, или, как там у них это называется? Бойфренд?
-Ты, однако, продвинут, - усмехнулась Саша, - Нет. Я бы знала. Я задавала ему вопрос, как он мыслит свое будущее? Он ответил прямо: делать несчастной женщину не хочу. Попадется такой же, как я, будем жить гей семьей, а нет - уйду в монастырь.
-Серьезно? - удивился Валерий, - Он что, еще и верующий вдобавок?
-Да, только, прошу тебя, не заговаривай с ним об этом. Для него это действительно серьезно и он не терпит пустословия на эту тему.
-Это я уважаю, - серьезно проговорил Валерий, - Сам я человек не воцерковленный, но, единственно, когда могу допустить, что есть что-то такое, когда встречаю тех из них, кто не превращает это в предмет демагогии…
Они прервали разговор, поскольку Игорь уже выбирался на берег.
Скоро они ехали в сторону Москвы и все втроем играли в импровизированную игру - кто правильно назовет все встречающиеся дорожные знаки?
Высадив Сашу с Игорем возле ее дома, Валерий поехал в больницу. Едва взглянув в лицо поднявшегося при его появлении с койки сына, он понял, что произошло что-то непредвиденное. Они опять вышли на улицу и сели на ту самую лавочку, где состоялся их самый первый откровенный разговор.
-Какие трудности? - спросил Валерий.
-Приходила Бабаня...
Так Женька  сызмальства называл мать Валерия.
-... Только перед тобой ушла. Я думал, вы столкнетесь.
«И столкнулись бы, - подумал Валерий, - не задержись я из-за поездки на речку...»
-И что?
-А то, что она все знает!- воскликнул сын, - Она разговаривала с врачом, потом начала допрашивать меня.
-Ты ей признался?
-Я отпирался, говорил все, как сказал ты, но они же не дураки все - следователь, она. Теперь Ильинична еще заявится со своим занудством?  И откуда они узнали? - Женька поднял на него пытливый взгляд, - Я же только тебе признался!
-Следователю придется все рассказать, - твердо сказал Валерий, - Твой Руслан дал показания. Кстати, он не Руслан, а Роман на самом деле, будет тебе известно...
Женька слегка побледнел и пристально посмотрел на него:
-Что, сам пришел и во всем признался?! 
-Нет. Я заставил его, - ответил Валерий и коротко рассказал, как он выследил Романа.
-Тебе бы опером работать, - проговорил Женька, опуская голову, - И что теперь? 
-Будет суд, надо будет говорить все, как есть...
-Значит, и в школе узнают, и все вокруг? - с отчаянием спросил Женька.
-Женёк, - проникновенно, но твердо заговорил Валерий, - Когда я пришел к тебе в первый раз, и тебе было трудно даже разговаривать, ты плакал и говорил, что полюбил Руслана, а он тебя предал, что тебе теперь трудно жить. Тебе все равно, что он будет дальше использовать таких же пацанов, как ты, а потом сливать их этим подонкам? Ведь в твоей шкуре побывало уже двое. Их родители потом забирали заявления, наверное, побоявшись огласки, и поэтому ты здесь. Я не призываю тебя быть мстительным и  злопамятным, с этими качествами трудно жить, но не надо быть, как ты говоришь, лохом! А ты, будем называть вещи своими именами, лоханулся по полной программе. Ты проникся чувством к тому, кто тебя просто использовал, как кусок мяса, как вещь.
-Ты угадал - тихо проговорил сын, - Я не хотел тебе говорить... но теперь уже... Я три раза давал мужикам у них на квартирах. За деньги. Он сказал, что его подставили, повесили долг. Сперва просил взаймы. Я хотел взять дома, но застремался. Тогда он предложил это. Последний раз... меня трахали двое сразу... у меня пошла кровь... я сказал, что больше не пойду. После этого он меня слил.
Женька говорил, покраснев и опустив голову, а в глазах заблестели слезы.
-Жень, тебе охота так жить? - серьезно спросил Валерий.
-Как?
-А вот так. Как было на даче, как было с тобой?
-Все так живут.
-Ты ошибаешься. Конечно, есть вещи, которые нельзя изменить, но играть по правилам или сделать эти правила своей сутью и смотреть сквозь эту призму на мир - это право твоего свободного выбора. Конечно, последнее легче. Но если ты сам делаешь этот выбор, потом не скули. Ты уже достаточно взрослый парень, чтобы понять это.
Они помолчали.
-Ты... Ты сегодня со своей женщиной был? - наконец, спросил Женька, покосившись на него.
-Почему ты так решил? 
-Воскресенье, а ты приехал поздно.
-Догадливый, - усмехнулся Валерий, - Да, мы ездили на речку с ней и с одним парнем, на полгода тебя старше. Она для него, как мать. Со своими родителями у него контакта нет на этой почве...
Валерий щелкнул себя по горлу.
-У него или у родителей?
-У родителей, конечно.
-Почему, конечно? Среди нас таких много, и наркомиков тоже. 
-Так почему же ты не такой, раз каждый раз киваешь на всех? Выходит, можно все-таки оставаться самим собой? Вот за это я тебя и уважаю, между прочим… А что ты - гей?  Это не суть, если не делать из этого ее самому. Есть вещи, которыми нормальным людям свойственно заниматься за закрытыми дверями. Главное, чтобы рядом был тот, которому ты всегда будешь нужен, как и он тебе. Сильнее любви, если она настоящая, не может быть ничего.
-Ты собираешься жить с той женщиной по любви? С мамкой разведешься?
-Женёк, позволь нам в этом разобраться самим. Единственное, что я могу тебе сказать со всей определенностью, что в наших с тобой отношениях ничего не изменится, и что та женщина тебя полюбит, как родного. В этом я уверен.
Сын покосился на отца, и слегка толкнув его локтем, доверительно спросил:
-Ну... А как у тебя с ней? - он стрельнул глазами вниз, - Нормик?
Валерий непроизвольно улыбнулся и легко потормошил его по голове, как это делала с Игорем Саша. И Женька не отодвинулся и не дернулся в знак протеста.
-Много хочешь знать. Такие вещи не принято делать достоянием гласности...
-Ты же про меня знаешь, - возразил Женька.
-Нормально, - подмигнув, кивнул ему Валерий, и Женька чуть лукаво одобрительно улыбнулся.
«Взрослеет пацан», - подумал он.
-Ну что, договорились насчет следователя? Мать и бабушек я постараюсь взять на себя, хотя это будет нелегко. Сам с ними не спорь. Говори - было, но прошло, после драки ни на что не тянет. Если дойдет до школы, переведем тебя в другую. В психушку я тебя не отдам. Веришь? - Валерий протянул сыну руку. 
-Куда мне деваться? - вздохнул Женька, крепко пожимая ее, и добавил печально и в то же время, чуть улыбнувшись, - Мой добрый папа...
Он произнес это так, что в памяти Валерия сразу возникла вечерняя прогулка, когда восьмилетний сын сунул ему в сложенные за спиной ладони, названием наружу, эту детскую книжку. Неужели Женька тоже помнил?
Подъезжая к дому, Валерий был несколько удивлен, увидев в окнах своей квартиры свет. Войдя, он увидел вышедшую ему навстречу Людмилу.
-Привет, - кивнул он ей, - Тебя отозвали из отпуска?
-Валер, объясни мне, что происходит? - не отвечая на приветствие, заговорила та, - Твоя мать звонит моей и грузит ее, что наш сын гомосексуалист! Типа, она говорила с врачом, у него характерные травмы, ездила к следователю, там возбуждено уголовное дело по факту растления, избиения, не знаю чего еще… Одна я ничего не знаю! Моя орет, что я б..дь, я проститутка, я никудышняя мать! Что случилось?! Ё...ут твою мать, ты можешь мне сказать в конце концов?!
-Могу, если ты перестанешь кричать и материться, - спокойно ответил Валерий, проходя на кухню, - Побереги красноречие для своего крутого департамента.
-Нет, это потрясающе! - воскликнула Людмила, - Ты решил меня бросить, Валер?
-Ну, а это тут при чем? 
-Да при том! Ты думаешь, я ничего не понимаю? Я, бл..дь, круглая дура, да? Это мужик не чувствует, а баба почувствует всегда!
-Мы с тобой сейчас будем выяснять наши сексуальные проблемы или разговор о сыне? - чуть повысил голос Валерий.
-Да! - выкрикнула Людмила, - В первую очередь я хочу знать все о сыне! Я мать! Я хочу знать, почему я узнаю все через кого-то, а мой собственный муж пасет меня и в полиции, и в больнице, не давая даже поговорить с врачом?
-Тогда успокойся и выслушай меня внимательно. Наш сын действительно находился в сексуальном контакте с парнем, который организовал его избиение, хотя сам непосредственно не участвовал. Познакомились они в Интернете и встречались на природе. Сейчас тот парень дал показания, в остальном будет разбираться следствие. А клеить во всеуслышание такой ярлык на сына я бы тебе не посоветовал.
-Да кто клеит?! Но почему ты от меня все скрывал?!
-Именно потому, что ты своими эмоциями можешь только навредить делу и лишний раз травмировать сына, который и так перенес необратимую травму.
-Да его надо показать психиатру и его вылечат! Поколют месяц, другой - и следа не останется ни от травмы, ни от всего остального. Там не таких обламывают! И твоя мать, между прочим, считает так же.
-Но я так не считаю! И Женьку я вам, как отец, не отдам! Имейте это в виду все!
-Вот как? Мы все ему враги, один ты такой понимающий?
-Это все, - твердо проговорил Валерий, - Теперь о наших с тобой отношениях. Тут ты совершенно права, нам следует расстаться. Я чувствую себя виноватым перед тобой, что так поздно понял, что живу не своей жизнью. Женьку буду продолжать содержать и все совместно нажитое имущество оставляю тебе, включая твою машину, квартиру и коттедж. Решай сама, стоит ли затевать бракоразводный процесс...
-Нет... Это за все хорошее... За то, что отдала всю жизнь... За то, что мыла, стирала, убирала, готовила... - запричитала Людмила между рыданиями.
-Я понимаю, что тебе тяжело, но ты же сама знаешь, что мы чужие люди. И по большому счету, это было всегда. Так будет лучше и для тебя, и для меня... и для сына. 
Людмила сидела и продолжала плакать.
-Прости меня, если сможешь, - проговорил Валерий и вышел из кухни.
Спать они легли в разных комнатах.

 


 10.

Валерий ехал по Киевке и вспоминал, как совсем недавно они ехали вот так же вместе с Людмилой, а сзади валялся на спине Женька, елозя пальцем по своему смартфону. Все было как всегда, начиналось лето, и ничто не предвещало, что оно принесет такие перемены. Сейчас это вспоминалось, как будто было не три месяца назад, а в какой-то далекой, совсем другой жизни.
Вот и поворот, вот и поселок, вот и их коттедж. Их, но теперь - не его. Формально Валерий уже перевел его на имя Людмилы, как и московскую квартиру. Теперь он был там только лишь зарегистрированным квартирантом. Расчет оправдался - возможность получить все, а не половину, заставило Людмилу отказаться от развода и принять все его условия. Они решили дать друг другу «вольную», как сейчас стало принято выражаться, «по соглашению сторон», а развестись формально - по достижению Женькой совершеннолетия, до которого оставалось не так много. 
Валерий остановил машину возле забора и зашел на участок. Навстречу продефилировала Мария Ильинична, не поворачивая головы и не поднимая на него взгляда. 
-Я приехал забрать Женькин велосипед, - сказал он Людмиле, войдя в дом.
Та бросила на него неприязненный взгляд:
-Свое барахло забери лучше. Велосипед я могу сама перевезти.
-Заберу. Мы едем на Можайское море на следующих выходных. Я хочу взять Женьку с собой.  
-В этом нет необходимости, - язвительно заявила Людмила.
-Я ему обещал, и я это выполню, - твердо сказал Валерий, - Не забывай, пожалуйста, о нашей договоренности.
-Да забирай ты его хоть совсем. Пусть живет с тобой, раз ему мать - злейший враг. Он мне уже вчера закатил скандал по этому поводу...
-По какому?
-По поводу вашей поездки. 
-И что тебя возмущает?
-То, что я не хочу, чтобы он был свидетелем разврата!
-Не смотри, пожалуйста, на всех со своей колокольни. Да и спать он будет, кстати, в отдельной палатке.
-Если с ним что-нибудь случится... - многообещающе с угрозой произнесла Людмила, не завершив фразы.
-Я тебя понял, - сказал Валерий и пошел в сарай за велосипедом.
-Приветствую! - послышался голос с соседнего участка.
За забором стоял Сергей Петрович.
-Привет, - Валерий подошел, и они обменялись рукопожатием.
-Не чаял тебя уже увидеть, - сказал сосед.
-Велосипед приехал забрать. Возможно, больше не увидимся...
Взгляд Сергея Петровича стал серьезным:
-Заглянешь?
-Если только на чаек. Я за рулем и сейчас уезжаю.
-Заходи, я поставлю...
Сосед направился к дому, а Валерий взял велосипед, погрузил его в багажник, вернулся в дом, забрал сложенные в коробку Людмилой вещи и сказал:
-Я поехал.  
Сидящие друг напротив друга за столом на веранде Людмила и Мария Ильинична ничего не ответили, даже не посмотрев в его сторону.
Да. Не много оказалось в этом доме, принадлежавшего лично ему. Как, впрочем, и на городской квартире. 
Валерий поставил коробку в машину и переехал к забору соседа. Тот уже ожидал его, стоя на крыльце. 
-Значит, горшок об горшок? – спросил он, жестом приглашая Валерия за стол и наливая чай, - Извини, что лезу не в свое дело.
-Тебе простительно, соседи как-никак, - пожал плечами Валерий,- Правда, выходит, что теперь уже бывшие.
-Что, так серьезно?
-Серьезней некуда. Разводиться через суд не стали, оформим через два года, когда Женьке восемнадцать исполнится. Я настоял. Как и на том, что он останется моим сыном. Мы будем поддерживать отношения – на выходные он мой.
-Вот это правильно, - кивнул головой  Сергей Петрович, - пацану отец нужен.
-А так, - продолжал Валерий, - я ей все оставил. Забрал только свою машину и личные вещи.
-И не жалко нажитого-то?
-Ничуть. Я расстаюсь легко. 
-Счастливый, - сказал сосед, - Не бедность людей делает несчастными, я заметил, а зависть и жадность. И еще ревность, но это уже особь статья.
-Наверное, - пожал плечами Валерий, - Вот чего во мне нет, так это того, что ты перечислил.
-Скажи только, если можешь, она тебе изменяла, что ли?
-Да нет. Получается, что я изменил...
Валерий опустил голову.
-Что, сильно красивая, или, как теперь говорят - сексуальная? – спросил сосед.
-Петрович, неужели я похож на такого? - усмехнулся он.
-В том-то и дело, что не похож, а мне понять охота.
-Не знаю, сумею ли я тебе объяснить? - вздохнул Валерий, - Может, ты скажешь, что с жиру бешусь, или блаженный я какой, но вот встретил ее и почувствовал что-то такое, чего не чувствовал никогда в жизни. И что это мое, понимаешь?
-Приблизительно... - проговорил сосед, пристально глядя на него.
-Почувствовал, что могла пройти вся жизнь, а я не бы испытал этого ни разу. Что меня впервые в жизни кто-то понял. Меня, такого, какой я есть. Что я стал кому-то нужен. Не мои деньги, не мое положение, не мой, прости, член, а я сам! И вдруг так захотелось послать все и всех далеко и надолго, а жить адекватно самому себе, что не смог сдержаться. Пусть меня судит Бог, если он все-таки есть. Я виню во всем только самого себя и свою безрассудную молодость...
Сергей Петрович выслушал этот страстный монолог, прихлебнул чай и сказал:
-Бог тебе судья, это факт. Ведь  у меня с Ольгой, царство ей небесное, тоже не все ладно было, но ради пацанов терпел. Пример не хотел показывать дурной. Семья есть семья.
-Думал я об этом, Петрович. Да только ведь, как посмотреть? Дурная семья - не самый лучший пример. А как у нас было - сам, наверное, знаешь, слышал сквозь забор. Может все и так, как ты говоришь, а может, чем так - так лучше с чистого листа. 
Они помолчали.
-Ну, а та, другая, тоже разведенная? - поинтересовался сосед.
-Да.
-Дети есть?
-Нет. Она бесплодной оказалась, за что ее муж и бросил. В школе учительницей младших классов работает... Хотя, если на то пошло, работает - это не про нее. Она живет своей школой, своими учениками. Один парень, ровесник моему Женьке, ее за мать почитает, а она его за сына. Своим родителям он не нужен, они алкоголики.  Не встреть я ее, не поверил бы, что такие люди бывают.
-Ну, что же, время покажет, - проговорил сосед, поднимаясь, - Еще чайку?
-Да нет, поеду, пожалуй.
Валерий поднялся и протянул Сергею Петровичу руку:
-Прощай, сосед. Может, еще  и свидимся когда, мир тесен... 
Валерий завел машину и поехал. После разговора с Сергеем Петровичем ему стало легче. Да и вообще, несмотря на потерю всего нажитого, ему показалось, что он, наоборот обрел. Обрел что-то значительно большее и дорогое… Новую жизнь.
В работе, по сути дела, произошла та самая «рокировка», о которой говорил тогда редактор - переводы стали его основным делом, а дела фирмы он просто держал на контроле, приезжая только тогда, когда требовалось его прямое вмешательство. В связи с политической ситуацией, объемы перевозок заметно снизились, и случаев такой необходимости стало меньше. Шеф уволил нескольких сотрудников, но ему, тем  не менее, зарплаты не снижал. 
Но самое главное, Валерий почувствовал, что, наконец, живет своей жизнью. Исчезла  постоянная необходимость приспосабливаться и гасить конфликты.
Единственное, что омрачало жизнь, было сознание вины перед Людмилой, да еще перед матерью, которой он наговорил тогда, после ее непрошеного вмешательства, много резких слов. Анна Алексеевна даже заплакала, что случалось с ней редко, и первая положила трубку. Больше с того дня они не общались…
Валерий вспомнил и почувствовал раскаяние. Тогда, в эмоциональном порыве, он не подумал об этом, а сейчас вдруг ясно представил себе, как волновалась мама. Как спешила в больницу, к следователю, узнав обо всем случившимся не от него, а от людей, которых по большому счету даже не считала близкими. Она восприняла это как свое личное горе. Ее намерения шли от сердца и были наполнены только одним желанием – придти на помощь. А он так жестоко поступил с ней...
Валерий вспомнил Игоря – его постоянную настороженность, затравленный колючий взгляд… 
«Если ты продинамишь ее или посмеешь хоть раз обидеть…».
Способен ли он так встать на защиту своей матери? А ведь она тем, чем стала для Игоря Саша, была для него всю жизнь. Не зря говорится, что все познается в сравнении. 
Валерий ощутил такое непреодолимое желание искупить свою вину, что доехав до Москвы, свернул на МКАД и поехал в сторону Кутузовского проспекта. Мама, Женька, а теперь Саша были единственными близкими ему людьми. Сейчас, когда ушли из его жизни все остальные, лишние, Валерий почувствовал это со всей остротой, как и необходимость беречь их.
Вот и дом, в котором прошло его детство, улица, на которую он когда-то глядел из окна, двор, школа... Валерий припарковал машину возле троллейбусного парка и вошел в свой когда-то знакомый до последнего кустика двор, в котором не был уже, наверное, добрый десяток лет, хотя здесь продолжала жить его мама. После смерти бабушки они с отцом отдали им с Людмилой квартиру на юго-западе, а сами вернулись сюда. 
У Валерия не было необходимости приезжать - мама всегда приезжала сама. Она не хотела лишний раз сталкиваться с Людмилой и Марией Ильиничной, но там были ее сын, ее внук, и она ехала, чтобы оказаться рядом. Разве она мыслила свою жизнь без этого? 
Он огляделся вокруг. Двор узнать было трудно. Металлические двери подъездов смотрели неприветливыми панелями домофонов. Не звучали детские голоса, не сидели на лавочках бабушки, исчезли приметы, имевшие место в его памяти - беседка, открытая эстрада с рядами деревянных скамеек перед ней... Когда-то, как рассказывал Валерию отец, сюда вечером приезжал автобус с кинопередвижкой и весь двор сбегался смотреть бесплатные мультики. Теперь на этом месте была лишь ровная площадка. Только школьный двор оставался там же, где и был, да уцелела песочница, в которой он играл три с половиной десятка лет назад. 
Три с половиной десятка... Половина жизни, даже если она окажется полной. 
Валерий поднялся на третий этаж и позвонил.  
-Кто? - послышался через какое-то время голос матери.
-Я, мама, - ответил он.
Дверь отворилась, и он увидел ее, стоящую на пороге, показавшуюся ему постаревшей и беспомощной...

...По ночам звучит надрывный кашель,
Старенькая женщина слегла.
Много лет она в квартире нашей
Одиноко в комнате жила....

...Пришли ему на память строки прочитанного когда-то где-то стихотворения, тронувшего душу настолько, что он запомнил его наизусть. 

...Ваша мать согнулась, поседела
Что же делать - старость подошла
Как бы хорошо мы посидели
Рядышком у нашего стола...

Там шла речь о матери, которую забыли дети. Которая все время звала их, но они приехали, только лишь, когда она смертельно заболела. 

...Гладили морщинистые руки
Мягкую серебряную прядь
Так зачем же дали вы разлуке
Так надолго между вами встать? 

Мать ждала и в дождь и в непогоду
В тяжкую бессонницу ночей.
Разве горя дожидаться надо,
Чтоб приехать к матери своей?

Валерий почувствовал сейчас себя таким же неблагодарным сыном.
Анна Алексеевна посторонилась, пропуская его и отводя взгляд в сторону.
-Прости меня, мама, - проговорил Валерий, обнимая и целуя мать в седую макушку. 
Она подняла на него глаза, ставшие тревожными и наполнившиеся слезами:
-Что-то случилось?
-Не волнуйся, случилось только то, что я нахамил тебе в прошлый раз. Я приехал просить прощения.
-Я не сержусь, проходи, - сказала Анна Алексеевна, открывая дверь в комнату.
Валерий слышал, что, кажется, в Америке есть традиция - когда повзрослевшие дети уезжают из дома, родители сохраняют в неприкосновенности комнату, где они выросли, чтобы, вернувшись, они опять почувствовали себя дома. И он сейчас неожиданно почувствовал себя дома. Дома, как никогда. Мама ничего не меняла. Здесь стояла та же мебель, которую он помнил с детства, а на стол подавалась та же посуда. Уже разрозненная и кое-где потрескавшаяся, но все та же. 
Анна Алексеевна поставила перед ним чашку чая и тарелку с домашними пирожками.
Валерий заметил, что квартира давно требует ремонта, и опять устыдился, что не догадался ни разу после смерти отца предложить маме свою помощь.
-Как Женя? - спросила Анна Алексеевна.
-Все в порядке, выписали. Сейчас еще, правда, на амбулаторном режиме - лежит дома. Точнее, уже не лежит.
-Но у него же были ужасные травмы, плюс перелом двух ребер и сотрясение мозга. Я была в шоке, когда осмотрела его в присутствии лечащего врача.
-Сейчас уже все срослось и пришло в норму. Он крепкий здоровый парень, спасибо тебе за это.
-Причем здесь я?
-Не скромничай, мама. Это твоя заслуга и ничья больше. И что касается меня - тоже.
-Что-то ты сегодня щедр на комплименты…  
Пожалуй, впервые за все время, как Валерий переступил сегодня порог этого дома, едва заметно улыбнулась Анна Алексеевна:
-В детстве ты таким был, когда хотел выпросить что-то.
-Я уже сказал, что хочу выпросить - твое прощение.
-Я простила тебя, ешь. А кто сидит с ним? Людмила?
-Сидеть с ним не надо. Сходить в поликлинику и разогреть себе обед он как-нибудь может сам. Людмила приезжает с дачи, она сейчас в отпуске, а в выходные - я. Расскажи лучше, как твое здоровье?
-Кардиограмма хорошая, поясница особо не беспокоит, поджелудочная пришла в норму. Летом я хорошо себя чувствую, зимой проблемы начнутся. 
-Ты не стесняйся, говори, когда нужна какая-то помощь.
-Самая лучшая помощь для меня  - знать, что у вас с Женей все в порядке.
-Тогда я тебе ее привез, - улыбнулся Валерий.
-Дай-то Бог, - вздохнула Анна Алексеевна.
-И еще одна новость - мы расстались с Людмилой.
-Как?! - вскинула она на сына тревожный взгляд.
-Очень просто. По соглашению сторон, без взаимных претензий. Квартиру и все имущество я переписал на нее.
-Ты все ей отдал?! - воскликнула Анна Алексеевна, но тут же рассудительно добавила, - Впрочем, у тебя есть моя квартира, я оформила завещание... Но, как же с Женей?
-Женю я буду содержать до совершеннолетия, а она не будет чинить препятствий нашим отношениям. Так мы договорились. На неделе он будет с ней, а на выходные приходить ко мне.
-Куда - к тебе?
-Я встретил человека, мама. Именно такого, которого мне не хватало всю жизнь. Я просто раньше об этом не догадывался. Жил по инерции не с теми и не тем, а встретил - и все понял. 
-Что же, она такая хорошая?
-Мне теперь думается, что нет ни хороших людей, ни плохих. Хорошим человек становится для тебя, когда он твой - именно тот, что нужен тебе.
-Я никогда не одобряла твоего брака с Людмилой, - сказала Анна Алексеевна, - но ради сына надо было потерпеть.
-Терпеть не надо, надо все менять к лучшему, пока это возможно. Сына я не потерял. Скорее, потеряла она.
-А твоя новая женщина - кто?
-Удивительно добрый и душевный человек, а самое главное, способный на самопожертвование ради близкого. Это сейчас большая редкость.
-Дети у нее есть?
-Больше, чем достаточно - она учительница младших классов. Плюс -  ровесник моему Женьке, сирота при живых родителях-алкоголиках, который ей за сына.
-Ты познакомишь нас?
-Обязательно. Мне думается, вы понравитесь друг другу. 
-Вы оформили ваши отношения?
-Сделаем это сразу же, когда я официально разведусь с Людмилой. Осталось немного - два года до Женькиного совершеннолетия. Единственное, что тяготит меня, так это то, что я как бы бросил ее. Хотя, мне кажется, она долго одна не будет.
-Я тоже уверена в этом, - кивнула головой Анна Алексеевна, - Как зовут твою новую...
-... Спутницу жизни, - закончил за нее Валерий, видя, что она затрудняется в выборе слова, - Саша. Александра Васильевна или Санвасильна, как зовет ее как бы сын.
-Ну, что же, дай тебе Бог, - сказала мать, как показалось Валерию, со скрытым вздохом облегчения.
-Живу я теперь у нее, приезжай в гости...
Валерий взял с письменного стола листок и написал адрес и телефон Саши.
-Женька тоже будет рад, - добавил он.
На лицо Анны Алексеевны набежала какая-то тень.
-Он даже не дал мне себя осмотреть, когда я пришла в больницу, - заговорила она, - и если бы не лечащий врач, я бы ничего не увидела. Хотя раньше, с каждой царапиной бежал ко мне.
-Ну, он же был травмирован, в том числе, и в интимных местах. Ты женщина, хоть и бабушка, а он уже взрослый парень...
-Только ли в этом дело? - подняла она на сына пристальный взгляд, - Чем кончилось дело с дракой?
-Тем, чем и должно - два срока условно, а трое отправились в соответствующие места. 
-Это правда, что Женя находился в интимной связи с этим парнем?
И по тому, с какими интонациями и выражением лица был задан этот вопрос, Валерий понял, что от темы нужно уйти. Не поможет никакая сердечность, если на пути взаимопонимания стоит слепая вера в какой-то незыблемый принцип. Не выстраданный и осмысленный, а принятый на веру. Предмет веры нельзя опровергнуть или хотя бы поколебать никакими доводами и аргументами. Эффект будет прямо противоположным, а себя этим можно только лишь записать во враги.
-Да, но всего несколько раз, - твердо сказал Валерий, - И сейчас, после всего происшедшего, подобных желаний не проявляет. По крайней мере, к психиатру, как ты предлагала, его вести не следует.
-Я вовсе не предлагала обращаться к психиатру, - недоуменно произнесла Анна Алексеевна, - Речь шла о психологе. Есть психологический тренинг...
-Людмила мне тогда передала твои слова так, - перебил Валерий.
-Благодари Людмилу, - пожала плечами мать.
-Тогда, давай лучше забудем, и Жене не будем об этом напоминать, - примирительно сказал Валерий, - Мне думается, это будет лучшей психологической помощью...
Он уехал от Анны Алексеевны с сознанием выполненного долга, а весь этот день оставил ощущение поставленной точки во всей его прежней жизни.
-Привет тебе от Бабани, - сказал он сыну, входя в свою, теперь уже бывшую, квартиру и выкладывая на стол пакет с пирожками,- Подарок от нее. Не скучно здесь одному?
-Почему, скучно? Инет же есть... Велик привез?
-Привез. Но садиться тебе пока на него рано. Подождем еще пару недель.
Женька состроил скучную физиономию.
-Ел чего-нибудь? - спросил Валерий, открывая холодильник, - Вижу, что ничего...
-Чай пил с печеньками.
-Как маленький... 
Скоро он сидел за чашкой кофе, прикусывая пирожок и наблюдая, как Женька уплетает разогретый им обед.
-Ты можешь у Бабани пожить до начала учебного года, она будет рада, - предложил Валерий сыну, - Правда, оттуда в поликлинику ездить неудобно... А хочешь, перебирайся к нам с Сашей, это не так далеко.
-Какой я богатый! - засмеялся Женька, - Был один дом, а теперь сразу три стало.
-Кстати, завтра воскресенье, тебе в поликлинику не надо?
-Нет.
-Тогда приходи в гости, познакомишься с Сашей. Идет?
Женька посмотрел на него исподлобья:
-Ты ей что-нибудь рассказывал про меня?
-Сам расскажешь, что сочтешь нужным. Ну, как? Договорились?
Женька чуть покраснел и неуверенно проговорил:
-Ну, давай...
-Тогда я заеду за тобой часов в десять. Выспишься?
-Когда лягу... Ты побудешь еще? - спросил Женька с затаенной надеждой в голосе.
-Побуду. Что делать будем?
-Поиграем... Или нет, давай фильмец какой-нибудь прикольный вместе засмотрим?
-Принято, - улыбнулся Валерий, - Мой посуду.
Он уехал от сына уже поздно вечером. Саша еще не спала:
-Кушать будешь?- спросила она, когда он вошел.
-Спасибо, - сказал Валерий, целуя ее, - Мне не хочется - у мамы ел, с Женькой ел...
-Ты помирился с мамой? - спросила Саша.
-Да. Как камень с души свалился. Кстати, она выразила желание с тобой познакомиться, пригласим ее как-нибудь? Или - сами съездим. Погуляем по Поклонной горе...
-Я - с радостью. Хоть завтра.
-Завтра я хотел познакомить тебя с Женькой. Он переживает, не рассказал ли я о нем тебе чего-нибудь лишнего?
-Зачем ты мне это говоришь? Неужели я сама не понимаю, как себя вести? 
-Главное, с мамой не проколоться. Она этой темы не приемлет ни под каким соусом.
-Значит, будем щадить ее чувства. 
-Слушай... - замялся Валерий от пришедшей неожиданно ему в голову мысли, - а что, если нам объединить эти мероприятия? Поедем к ней завтра вместе с Женькой? И Игоря с собой прихватим.
-Игорь может заартачиться. 
-Он завтра придет?
-Чтобы он пропустил воскресенье...
-Поставим его перед фактом, и Женьку тоже, а маме я сейчас позвоню, она ложится поздно, - заключил Валерий, беря в руки телефон.
На следующее утро они все вместе отправились в гости к Анне Алексеевне. Игорь ехать ни за что не хотел, уступив лишь настоятельной просьбе Саши.
-Тем более, у тебя там будет компания, Женя тоже поедет с нами, - добавила она.
Игорь, наконец, согласился, но сказал, что поедет на велосипеде. 
Они с Сашей сели в машину и Валерий подъехал к своему бывшему дому.
-Спускайся, Женёк, - проговорил он в телефон.
Игорь с интересом посмотрел на вышедшего из подъезда Женьку. Они пожали друг другу руки, назвав имена, и то ли Валерию показалось, то ли на самом деле в глазах у обоих промелькнула искорка любопытства.
«Чувствуют они, что ли, друг друга каким-то образом?» - подумал Валерий, но тут же отогнал навязчивые мысли.
-Фору даю вам одну минуту,- объявил Игорь, усаживаясь на велосипед.
-Игорюш, не валяй дурака, - сказала Саша, - Сегодня воскресенье, трафика нет, мы поедем быстро. Этим не шутят.
-Да не волнуйтесь, Санвасильна, - улыбнулся Игорь, - Я все равно раньше приеду.
Валерий тронулся, и действительно, уже возле МГУ, они увидели мчащегося на велосипеде Игоря, который обогнал их, помахав рукой.
-Во, дает! - воскликнул Женька.
Игорь, как в прошлый раз, начал выписывать вокруг машины кренделя, то отпуская, то догоняя их. Причем, в этот раз выделывал свои трюки с еще большим вдохновением.
-Да что же это такое! - не выдержала Саша, и опустив стекло, закричала ему:
-Игорь! Сейчас же прекрати безобразничать! Ты же разобьешься в конце концов!
Парень ничего не ответил и прицепился сбоку, схватившись рукой за окно с опущенным стеклом, возле которого сидел Женька. Тот залился восторженным смехом, и Игорь засмеялся тоже. Валерий, пожалуй, впервые услышал, как он смеется.
-Валер, притормози, что ты делаешь? Он же расшибется в лепешку, - взмолилась Саша.
Но Валерий уверенно ехал, не увеличивая, но и не снижая скорости, с улыбкой посматривая в зеркало на Игоря. Машина подъехала к светофору, тот отцепился, рванул по пешеходной дорожке на зеленый свет, и моментально исчез из виду.
-Класс! - воскликнул Женька.
-Только бабушке не рассказывай, а то она не разрешит вам дружить, - сказал Валерий, и они все трое засмеялись. 
Игорь появился из-за угла примыкающей улицы, когда они подъезжали к троллейбусному парку, рванул вперед и поджидал их, стоя на свободном для парковки месте.
-Один ноль! - возвестил он Валерию, коротко стрельнув глазами на Женьку.
-Классно гоняешь! - воскликнул тот, хлопнув его по плечу.
Игорь засмеялся, отводя глаза.
Анна Алексеевна поджидала их, накрыв на стол скромное угощение, где главным блюдом были ее непревзойденные пирожки.
-Прошу, - улыбнулась она, открывая дверь, и встретившись с открытой улыбкой Саши, потеплела взглядом.
-Знакомьтесь. Саша. Анна Алексеевна, моя мама, -  представил их друг другу Валерий.
-Мы так и поняли, -  сказала мать.
-Игорь, - представил он глядящего в пол парня.
-Очень приятно, - тоже улыбнулась ему Анна Алексеевна, но тот лишь стрельнул на нее смущенным, даже несколько затравленным взглядом:
-Здрасьте...
-Бабань, прости меня, что я тогда в больнице на тебя наехал, - сказал Женька, обнимая бабушку, - Я тогда резкий был.
-Я рада, что теперь ты такой, как всегда, - ответила та, обнимая его в ответ, - Как себя чувствуешь? Голова как? Здесь не болит?
Она дотронулась до сломанных ребер.
-Да все нормально, - махнул рукой Женька.
-Я тебя посмотрю потом все-таки обязательно, - пообещала Анна Алексеевна.
-Игоряна, вон,  посмотри, - улыбнулся Женька и повернулся к Игорю, - У тебя нигде не болит? Бабушка классный врач.
-И посмотрю, - заверила та, - Болезнь всегда легче предупредить, чем лечить.
-Ну, хватит же про болезни! - воскликнул Валерий, - Пойдемте к столу, в конце концов.
Они уселись за стол, и как-то сразу возникла теплая семейная атмосфера, как будто они знали друг друга всю жизнь. Темы разговоров находились сами собой, и почему-то не касались ни политики, ни насущных проблем. 
Игорь все-таки не мог побороть ощущения, что он здесь лишний, и Женька, почувствовав это, предложил:
-Пап, может, мы пойдем с Игоряном, погуляем пока?
-Идите на Поклонную гору, мы тоже туда придем, - кивнул он головой, - Мобильник при тебе? Созвонимся.
Ребята ушли, и они остались за столом втроем.
-Я не хотела при мальчиках, - заговорила Анна Алексеевна, - но я человек прямой и люблю во всем ясность. Простите меня, я буду говорить, как мать. У вас серьезные намерения, ребята? Вы один раз каждый уже ошиблись в жизни, а она значительно короче, чем кажется в молодости, поверьте. 
-Я много раз задавала себе этот вопрос, - серьезно сказала Саша, - Валера не даст соврать, мы знакомы уже полгода, и последние три месяца редкий день не встречались или не перезванивались, но жить стали вместе только неделю назад. После первой ошибки я зареклась. Я боялась, что он меня бросит, но испытывала сама себя. Выдержит - значит, я не ошиблась. Валера выдержал.
-Мам, не надо этого допроса, - попросил Валерий, - Ты же всегда умела чувствовать людей.
-Дай вам Бог, ребята, - проговорила мать, глядя на обоих проникновенным и одновременно задумчивым взглядом.
Они допили чай и пошли все вместе на Поклонную гору. Играла музыка, шумели фонтаны, а вокруг было множество людей. Уходящее лето продолжало радовать хорошей погодой.
-Ну, и где наши мальчики? - спросила Анна Алексеевна, - Разве мы найдем их в этой толпе?
Валерий вытащил мобильник и вызвал телефон сына.
-Вы где? - спросил он, когда услышал ответ.
-А вы? 
-На Главной аллее, идем от часов...
-Где?... Ага, видим вас...
В трубке послышались гудки отбоя.
Парни подбежали скоро. Они были веселые, возбужденные и вдобавок - мокрые с ног до головы.
-Что с вами?!
-Вы что?!
Анна Алексеевна и Саша воскликнули это буквально в один голос.
-Ничего, в фонтане искупались, - ответил за них Валерий, пожав плечами.
Ребята расхохотались, глядя во встревоженные лица женщин.
-Игорь! - укоризненно воскликнула Саша, - Что о тебе подумает Анна Алексеевна?
-Женя, ну нельзя же так! Ты же еще не оправился от болезни, - добавила та, ощупывая промокшую одежду внука.
-Да ничего с ними не будет! - махнул рукой Валерий, улыбнувшись и озорно подмигнув сыну. - Мобильники целы?
-У меня цел, а у Игоряна нахлебался, - ответил за двоих Женька.
-Поздравляю, - сказал Валерий.
-Да ладно, - махнул рукой Игорь, - Я его уже раз заливал. Просушил - работает.
-Ты его выключил? - спросил Валерий.
-Конечно. Что ж я, без понятия?
Они пошли все вместе в толпе, как дружная семья. Парни болтали, смеялись и подкалывали друг друга, временами затевая возню, Анна Алексеевна с Сашей о чем-то говорили между собой, а Валерий шел и просто улыбался солнцу, небу, окружающим и самому себе. Он радовался первому дню своей новой, не похожей на прежнюю, жизни.





11




Домой поехали, когда уже стемнело.
После прогулки по Поклонной горе, они  вернулись к Анне Алексеевне, поскольку та не согласилась отпустить их без ужина, а потом – действительно, по очереди осмотрела в другой комнате обоих ребят, невзирая на их протесты. У Игоря она обнаружила признаки начинающегося гастрита и воспаления поджелудочной железы.
-Ест, потому что, как попало и что попало, - кивнула головой Саша и повернулась к Игорю, - С завтрашнего дня обедать каждый день будешь вместе со мной.
-Ему надо соблюдать режим питания, - строго сказала Анна Алексеевна,- Подождите, я напишу сейчас, что ему не следует есть…
В машине по дороге домой ребята сидели рядом на заднем сиденье и продолжали болтать между собой, как давно знакомые. 
-Едем в следующие выходные на природу с ночевкой? – громко спросил Валерий.
-Мы – за! – ответил за двоих Женька.
-Я договорилась насчет палаток, - сказала Саша.
-Тогда надо будет собраться на неделе всем вместе и обсудить маршрут, - решил Валерий.
Парни пошептались между собой, и Женька подал голос:
-Пап, можно мы сегодня у вас переночуем? Ну, у Александры Васильевны?
Валерий с Сашей переглянулись.
-Мы завтра с утра в кино вместе собрались, а потом купаться в Тропаревский парк, - добавил Игорь.
-А если каждый дома будет ночевать, потеряетесь? – спросил Валерий.
-Ну, поспать можно подольше, собираться вместе будет не надо, - настаивал Женька,- Да и насчет поездки все бы сразу сегодня обсудили.
-Вам придется спать на одном диване, - озабоченно предупредила Саша, - Вы же знаете, у меня лишних спальных мест нет.
-Ну и хорошо, - откликнулся Женька с радостными нотками в голосе, но тут же поправился, - То есть, ну и ладно.
-Поместимся, я же спал на этом диване, он широкий, - поспешил рассудительно заверить Игорь.
-В тесноте, да не в обиде, - усмехнулся Валерий, и посмотрев на Сашу, спросил, - Оставляем?
Та молча пожала плечами. Сзади возникло сдерживаемое ликование, а Валерий с Сашей вновь многозначительно переглянулись.
Подъехав к дому, Валерий протянул Женьке ключи:
-Тащите, ребята, велосипед наверх, ставьте чайник, а мы дойдем до магазина и придем.
Парни не заставили себя упрашивать.
-Ты, как будто, сам хочешь, чтобы они оказались в одной постели, - сказала Саша, когда они шли по улице.
-Хочу, - подтвердил Валерий.
Она бросила на него пристальный взгляд:
-Ты же не понимал эти отношения.
-Я и сейчас не понимаю и считаю ошибкой природы, что они такие, - вздохнул Валерий, - Но это факт. И один из них - мой сын. Из двух зол выбирают меньшее. Пусть он лучше будет с Игорем, чем с какими-то пидовками. Тем более, что Игорь, похоже, способен быть преданным и благодарным. Да и мужское начало в нем ощущается. Он не размазня, как мой Женька. 
-Почему ты так говоришь? Какой он размазня? Он мягкий душевный парень. 
-Слишком мягкий, - поморщился Валерий, - Не помогло ни самбо, ни каратэ, куда сызмальства пихала его Людмила.
-Просто мы живем в слишком жестоком обществе, и ты судишь по стереотипу, - возразила Саша, - А на самом деле - каждый человек должен быть адекватен своей природе и жить согласно своему мироощущению.
-Вот здесь ты абсолютно права, - согласился Валерий, - Это я по себе почувствовал…
Скоро они возвращались, нагруженные, помимо продуктов, тортом и бутылкой шампанского. Дома они застали ребят сидящими на полу вокруг велосипеда. Игорь с увлечением объяснял Женьке свои многочисленные усовершенствования.
-Игорюш, поди, разбери продукты, - сказала Саша, передавая ему сумки, - Шампанское – в морозилку, торт – на стол, остальное – в холодильник.
-У нас сегодня праздник? – спросил Женька.
-Мы познакомились наконец-то между собой, и все вместе – с бабушкой, - ответила Саша, - Я считаю, что такой день можно и даже нужно отметить. 
Несмотря на то, что стрелка на часах уже приближалась к полуночи, они уселись за стол. Валерий хлопнул пробкой, и в бокалы полилась искрящаяся струя.
-Ребята! – заговорила Саша, подняв бокал, - Я рада, что мы наконец-то за одним столом. И хоть мы формально абсолютно посторонние друг другу люди, нас объединяет гораздо большее и важное – любовь. Она диктует свои законы, и если люди следуют им, то всегда побеждает. Давайте постараемся, чтобы у нас было так. 
-Браво! – воскликнул Валерий, чокаясь с ней. 
Женька с Игорем бросили друг на друга испытующие взгляды и последовали его примеру.
-Ты матери позвонил, что остаешься на ночь? – спросил Валерий сына, когда они начали есть.
-Она сама звонила, сказала, что только завтра к вечеру приедет. 
-Ты не забыл, что тебе еще завтра надо в поликлинику? – напомнила Саша.
-Помню, - кивнул головой Женька, - Завтра, потом еще послезавтра и… могу кататься на велосипеде.
-Первое время не очень много. Я обещала твоей бабушке, что буду следить. Игорь, - обратилась она к нему, но тот не расслышал.
Он сидел, уставившись перед собой и что-то сосредоточенно обдумывая.
-Игорян, - толкнул его сидящий рядом Женька.
-А…- встрепенулся тот.
-Тебе придется на правах старшего взять над Женей шефство по части велосипеда. Чтобы он пока особо не перенапрягался, - строго сказала Саша, - Поправится окончательно, тогда начнете свои дальние путешествия. Еще осень впереди, бабье лето…
-Да… Это… - буркнул Игорь и потянулся к пустому бокалу.
-Налей всем, - обратилась Саша к Валерию, - Игорь, кажется, хочет нам что-то сказать…
Валерий наполнил бокалы. Игорь взял свой, неумело обхватив его, как стакан, чуть подрагивающей рукой, и заговорил ставшим вдруг глухим голосом:
-Санвасильна, я хочу вам сказать… Сложно взаимодействовать с окружающим миром , если… если  не видел в детстве устоявшихся норм… если не было примера для подражания. Вы в какой-то мере заменяете мне мать… Для меня это очень важно… Спасибо вам.
Он резко протянул бокал и чокнулся с Сашей, едва не выбив из руки ее собственный.
-Спасибо тебе, Игорюш, - серьезно сказала Саша, - Ты тоже в какой-то мере заменяешь мне сына… И даже не в какой-то, а в очень большой.
-Ну, что же, - сказал Валерий, когда все выпили и поели, - Так складывается, что у нас сегодня вечер откровений. Что скажешь, сын?
-Прошу всех наполнить бокалы! - явно подражая кому-то, возвестил Женька, и когда это было сделано, произнес:
-Я предлагаю тост за то, что ты, пап, развелся с мамкой…
Все присутствующие подавили улыбки и Женька, не выдержав, тоже фыркнул.
-Да я не это хотел сказать, - поправился он, - Я говорю, пап, что раньше ты был занудой. Мамка вечно ворчала, а ты всегда ее поддерживал. А теперь я вижу, что ты классный мужик…
-Мужик? На барина не тяну?
Все засмеялись.
-Нет, правда. Я только сейчас понял, что у меня отец с понятием. Я раньше этого не знал или не замечал. Оставайся всегда таким, пап. Ты мне очень дорог.
Последние слова Женька сказал серьезно, и за столом воцарилось молчание. Все чокнулись и выпили молча.
-Спасибо, Жень, - тоже серьезно ответил Валерий, - Постараемся сохранить доверие друг к другу.
Он обвел глазами всех присутствующих и разлил остатки шампанского по бокалам:
-Позвольте мне завершить эту торжественную часть. В моей профессии есть такие понятия: «де юре» и «де факто». Кто мы друг другу «де юре», уже сказала Саша. Никто. Посторонние люди. Ну, кроме нас с Женькой.  Но, кто при этом «де факто», засвидетельствовали те слова, что мы сказали сейчас друг другу. И я почему-то уверен, что сказали мы их искренне. И «де факто» для нас важнее, потому, что мы так решили. Жизнь и общество предлагают нам свои законы и понятия. И отмахнуться от этого нельзя, но в силе каждого из нас определить грань, где кончается необходимость считаться с ними, и где они начинают заменять собой нашу суть. Пусть они остаются на нас «де юре», а «де факто» мы будем теми, кто мы есть на самом деле. И единственным критерием пусть всегда будет любовь.
За чаем начали обсуждать поездку.
-Мы с Сашей наметили Можайское море, - сказал Валерий, - Если выехать ночью, когда нет трафика, дорога займет чуть больше часа. Место примерно известно, один мой коллега ездил, дал ориентиры…
-Валерькадич, - перебил его Игорь, успевший сократить его имя и отчество в своей привычной манере, - Я тоже ездил и знаю, что там в выходной день туристов больше, чем рыбы. А в безлюдное место там машина не пройдет. Да и нарваться можно – официально это водоохранная зона. Ни палаток ставить, ни костров разводить, ни на машинах подъезжать нельзя. Только в выделенных местах. А там отдохнуть не дадут – наверняка хоть одна компания, да пьянь попадется…
-Ты так уверен? – усомнилась Саша.
-Как пить дать! Меня дома своя алкашня достала, да и вам это нужно?
-Ну, совсем от людей не скроешься, - рассудительно сказал Валерий.
-Но можно поехать туда, где можно спать спокойно, - не сдавался Игорь.
-Ты конкретно можешь что-нибудь предложить? – спросила Саша.
-Могу. Поедемте на Нару. Пойдемте, я покажу на карте. Комп включен?
Они перешли в комнату и сгрудились за спиной Игоря, который сел за компьютер и начал показывать на карте маршрут:
-Вот Наро-Фоминск... Сразу за городом поворачиваем на Атепцево, до Каменского шоссе идет параллельно речке… Здесь вот можно подъехать поближе… Или на поселке машину оставить, а самом придти сюда… или сюда… Речка, природа и никого вокруг.
-Ты бывал там сам? – спросила Саша.
-Мы в прошлом году с парнем на надувной лодке по Наре плавали…
Валерий заметил, как Женька бросил на Игоря короткий колючий взгляд.
-… Собирались до Серпухова доплыть, а потом дождь зарядил, доплыли только до Папино, и на автобусе по Калужке вернулись. Но ночевали как раз здесь.
-Ну, что? Поверим Сусанину? – улыбнулся Валерий.
Все вернулись к остывшему чаю и недоеденному  торту. Обсуждение деталей затянулось до забрезжившего за окнами рассвета.
Наутро Валерий поехал на работу, поспав лишь четыре часа, а день предстоял хлопотливый. Но стоило лишь ему вспомнить вчерашний, как он сразу взбодрился. Теплота впечатлений вышибла остатки сна, а предвкушение грядущих выходных, как когда-то в детстве, наполнило душу чувством радостного ожидания. 
«Через неделю надо будет на полчаса раньше выезжать, - подумал Валерий, глядя на массу автомобилей, застывающих через каждые триста метров в унылых пробках, - С наступлением первого сентября трафик еще возрастет. Такое впечатление, что школьники садятся каждый год не за парты, а за руль…»
Мысль о том, что лето кончается, навеяла грусть. У Валерия так бывало всегда, когда уходило его любимое время года, а это лето, к тому же, стало в его жизни судьбоносным. 
-Валерий Аркадьевич, вы молодеете на глазах, - заметил редактор, когда он заехал сдать законченную работу, - Я имею в виду не только внешне, но и вашу работоспособность.
-Сделал рокировку по вашей рекомендации, - улыбнулся Валерий.
-Не понял.
-Помните, зимой вы советовали мне сделать переводы своим основным занятием относительно другой работы?
-Разумно. Поздравляю вас с правильным решением.
-Спасибо. Пожелайте теперь найти возможность пойти до конца – сделать это занятие единственным.
-Бестактный вопрос, но мне, старику, простителен, - усмехнулся редактор, - У вас появилась молодая пассия? Можете не отвечать.
-Не совсем. Просто, еще одна рокировка.
Взгляд редактора сделался серьезным.
-Ну, что же, - сказал он, слегка пожав плечами,- Глядя на вас, я готов поверить, что и такое иногда бывает полезно…
Дома каждый вечер собиралась за столом его новая семья – Саша и Женька с Игорем, которые стали за эту неделю неразлучными. После ужина они все вместе шли в лес, где до темноты играли в волейбол, возвращаясь по той самой экологической тропе, соединившей их когда-то и совершенно неожиданно привнесшей свою «экологию» в их жизни.
Женька на следующий же день опять стал напрашиваться на ночевку, но Валерий отправил его домой.
-Мать специально ради тебя приезжает с дачи. Ты можешь, как сын, поддержать ее в трудную минуту?
-Ну и не приезжала бы, - с досадой ответил Женька, - Только и знает, что тебя материть. Поддержать! Я таких слов не знаю…
-Тогда потерпеть, - сдержал улыбку Валерий, - Это живой человек и ей по-своему обидно. Если и ты ее еще бросишь, ей будет трудно…
Однако в пятницу Женька категорически заявил, что останется на ночь. 
-Ну, в самом деле, Валерькадич, - поддержал его Игорь, отводя глаза, - чем забирать утром из другого дома… Я потеснюсь лучше.
-Греховодники,- махнул рукой Валерий и приказал сыну, - Звони матери.
Женька тут же послушно позвонил, уйдя в другую комнату.
-Что сказала? – спросил Валерий, когда он вернулся.
-Пусть Александра Васильевна уши закроет, - ответил он хмуро, - А по сути – сказала, что ей лучше, она прям сейчас уедет на дачу…
И вот, наконец,  долгожданная последняя суббота уходящего лета.
Едва рассвело, они выехали на Киевку. Шоссе, хоть уже не было пустынным даже в столь ранний час,  пока еще не создавало трудностей в передвижении. Над головой было прозрачное  небо, а где-то за их спинами вставало солнце, наполняя светом пробуждающуюся землю.
Дорога пока была знакомой – сколько раз Валерий проезжал эти места по пути на злосчастный коттедж и обратно. Но сейчас он был рад тому, что проскочит скоро знакомый поворот, не снижая скорости, и что из прежней «команды» в машине сейчас только Женька. 
Позади остаются Селятино, Бекасово, Наро-Фоминск…
-У леспромхоза сворачивайте, - напоминает Игорь.
Валерий помнит. Навигатор он не любит, но дома за компьютером каждый раз просматривает незнакомые маршруты. Однако сегодня, как он понял, в этом необходимости не было - Игорь действительно превосходно знает местность, и уже через полчаса они выгружают из машины велосипеды, палатки, теплые одеяла, принадлежности для шашлыка, мяч, ракетки, запасы еды и воды в пятилитровых бутылках. 
Благодаря Игорю им удалось доехать до того самого места. Позади лес, впереди поле, а метрах в трехстах, здесь пока еще не очень широкая речка с названием Нара.
Дорога оказалась вполне преодолимой.
-Я ж говорил - для Кашкая нормально, проедем,- не унимался Игорь.
-А если не пойдет дождь, то еще и выберемся, - заверил Валерий.
-Какой дождь? Посмотрите на небо!
Небо действительно выглядит так, как будто его подмели и помыли пять минут назад, а солнышко уже начинает припекать своими лучами. И самое главное – вокруг действительно ни души.
-Похоже, отдых состоится, - проговорил Валерий, наклоняясь к Саше.
-Я просто на седьмом небе, что мы сюда приехали, - отвечает она, не в силах подавить постоянную улыбку, что возникла у нее на лице, как только они вышли из машины.
Ребята под руководством Валерия натягивают палатки, а Саша принимается распаковывать снедь. Хотя прошло всего лишь около часа, как они выехали из дома, но всем почему-то сразу захотелось есть. 
Благодаря тому, что Игорь, как выяснилось, умеет делать и это, палатки оказываются раскинутыми довольно быстро. Свою с Сашей они поставили на пригорке, а ребята облюбовали место на краю леса, в тени густого орешника, так, чтобы можно было входить и выходить, не привлекая их внимания. Валерий и Саша, все поняв, переглянулись, но говорить ничего не стали.
Скоро запылал костер.
-А шашлыки жарить не будем? – спросил Женька.
-У нас еще будет вечерний костер, - ответила Саша, - с шашлыком и сухим вином. А сейчас просто покушаем и пойдем купаться.
-Мы с Жекой на великах поедем, как искупаемся, а вы загорайте, - сказал Игорь и добавил, глядя на Сашу просящим взглядом - Я тут знаю все, Санвасильна, не волнуйтесь за нас. До лесничества только сгоняем и обратно. Дорога хорошая…
Перекусив, все гурьбой направились к речке. Парни с разбега кинулись в воду.
-Проводим их, потом сами, - предложила Саша, усаживаясь на берегу.
Валерий присел рядом.
-Санвасильна, идите к нам! – воскликнул Игорь.
-Купайтесь, мы после вас! – крикнула в ответ Саша, и глядя на резвящихся в воде ребят, тихо проговорила, обращаясь к Валерию, - Ты знаешь, кого я не понимаю и никогда не пойму? Это тех, кто идет на аборт. Кем надо быть, чтобы быть способным убить в себе  другую жизнь? Я знаю, что, возможно, так говорю потому, что лишена счастья ее зачать, но… дети! Это же самое дорогое и желанное, что может быть.
-Завидую я твоим ученикам, - улыбнулся Валерий, - И, ты знаешь, мне сейчас пришла в голову одна мысль…
-Какая?
-Ты не обидишься?
-Не думаю, чтобы тебе хотелось меня обидеть.
-Я просто хотел сказать, что в том, что у тебя эта проблема, возможно, есть высший смысл. Ты создана для того, чтобы восполнить собой отсутствие любви к другим детям, которую им не могут или не хотят дать те, кто их родил. 
-Ты подо все подведешь теоретическую базу, - улыбнулась Саша.
-Посмотри хотя бы на Игоря. Какая уж тут теория?  Я уверен, что и Женька тебя полюбит…
Парни скоро вылезли из воды и отправились в сторону палаток.
-Осторожнее будьте, далеко не уезжайте, смотрите на часы, - напутствовала их Саша.
-Телефоны возьмите оба, на всякий случай, - сказал Валерий.
-Возьмем. Я, правда, не знаю, как тут с покрытием… - ответил Игорь.
-У палаток есть, стало быть, нормально. Ждем вас к ужину, - завершил Валерий.
Они постояли немного, глядя вслед удаляющимся ребятам, и стали спускаться к речке. Ласковая, прогретая летними лучами вода приняла их в свои объятия, побудив тут же заключить в объятия друг друга.
-Саша, - прошептал Валерий, нежно целуя ее в губы.
Они долго стояли по пояс в воде и не могли прервать этот  глубокий поцелуй. Воздух был наполнен звуками природы и ароматом уходящего лета. И сами они чувствовали себя частью того, что окружало их, естественного в своей чистоте. Их непреодолимая тяга друг к другу, возникшая в этот момент, ощущалась исходящей от тех же истоков.
Они выбрались из воды и с упоением предались ей тут же на берегу. Валерий почувствовал такой, не изведанный ни разу, глубокий прилив нежности, что сам до последней капли стал этим чувством. Он хотел раствориться в нем без остатка. Раствориться навсегда…
-Саша... Сашка... Сашенька, - шептали его губы.
Саша откликалась на каждое его движение, дополняя ощущение еле слышными сладостными стонами. Валерий стремился всеми силами задержать тот самый миг... ему хотелось ощущать ее еще... выпить до дна эту чашу наслаждения. Но миг пришел, и Валерий упал ей на грудь, с наслаждением вдыхая сквозь запахи природы запах дорогого и любимого человека, чувствуя телом его желанное тепло. 
Они еще долго лежали обнаженные, слушая звон цикад, журчание воды и едва различимый шелест листьев.
-Валера, ты мой? – тихонько прошептала Саша, смотря на него нежным взглядом.
-Только твой, - так же нежно, но уверенно отозвался Валерий.
-Это навсегда? 
-На всю жизнь. 
Они лежали не двигаясь, только Саша слегка ласкала рукой живот и грудь Валерия.
-Я никогда не говорил таких слов… - медленно произнес он, ни к кому не обращаясь.
Оставшееся до вечера время пролетело совершенно незаметно, став в то же время для них отдельной маленькой жизнью…  Жизнью друг другом вместе с окружающей природой, составной частью которой они себя при этом чувствовали.
-А все-таки я рад, что мальчишки оставили нас вдвоем, - сказал Валерий, когда они с Сашей принялись за приготовления к ужину.
-Надо побольше всего наготовить, - озабоченно отозвалась Саша, - голодные вернуться. Как они там? И ведь даже не позвонили ни разу.
Валерий взял в руки свой телефон, посмотрев на дисплей.
-Ни одного вызова, - подтвердил он, и горько усмехнувшись, добавил, - Хотя я и сам только сейчас вспомнил о его существовании.
Саша вскинула на него пристальный взгляд:
-Ты предполагаешь…
-А почему бы и нет?! – воскликнул Валерий, - Да и пусть, в конце концов, если они… Я сам только сейчас понял, что раньше никогда не знал таких чувств, какие испытал сегодня. Может и у них тоже есть что-то такое, что мне не дано понять?
-Ты ли это говоришь? – улыбнулась Саша.
-Не знаю. Я ничего не знаю, Сашка! Я сегодня такой дурной, каким не бывал даже в детстве. И мне хорошо. Я хочу быть таким всю оставшуюся жизнь!
-Ты не дурной… Ты счастливый, - нежно проговорила Саша, глядя на него теми глазами, которые врезались ему в память и в сердце в тот самый первый день, когда он их увидел.
-Я люблю тебя, малышка, - успел прошептать он, пока их губы не слились в несчетном за сегодняшний день поцелуе.
Парни приехали, когда солнце уже окрасило землю в свой золотистый предзакатный свет. Глядя в их веселые счастливые лица, не хотелось строить никаких догадок, о чем-то думать, а хотелось просто радоваться. За них, с ними вместе и обо всем. Игорь начал рассказывать, но Валерий перебил его:
-Потом расскажешь. За нами еще шашлык. Я рассчитываю на твою помощь.
-Конечно, Валерькадич, - согласился тот, - Можно только мы с Жекой на речку пробежимся, окунемся разок?
-Только разок. Одна нога здесь, другая там. Я разжигаю мангал…
Золотистый шар солнца постепенно превращался в красный, скрываясь за горизонтом. Саша хлопотала вокруг покрывала, раскладывая закуски и расставляя пластмассовые тарелки. Валерий разжег угли для шашлыка, после чего подошел к машине, открыл дверь и включил радио.
-Валер, может, не надо? – сказала Саша, - Это мы еще услышим миллион раз. Послушаем сегодня голос природы.
-Как хочешь, - согласился Валерий и направился назад, но Саша остановила его:
-Постой…

«В твоем горе, несчастье, беде,  
И в какой бы ты ни был среде,  
Как бы ни были трудными дни, -  
Никогда никого не вини…»

- послышалось из динамиков. Саша замерла и с проникновенным лицом слушала песню.

«…Когда ты позабыт, одинок,  
Как на море забытый челнок,  
Никому ты не нужен тогда, -  
Не вини никого никогда.  

Льются слезы потоком из глаз,  
Луч последней отрады погас.  
Не забудь, милый друг, одного -  
Не вини никогда никого…»

Валерий подошел и присел рядом, а Саша, продолжая слушать, приклонила ему на плечо голову. Ее глаза слегка повлажнели.

«…Если хочешь ты счастливо жить  
И примером для ближних служить.  
А случится - то прежде всего  
Обвини ты себя самого.  

Потому что Спаситель Христос  
Дар любви всем, прощенье принес.  
На Него ты, Страдальца, взгляни  
И ни в чем никого не вини…»  

Песня закончилась. Саша подняла лицо и улыбнулась ему сквозь блестящие в глазах слезы:
-Чудесные слова, правда? Я не знаю, кто автор, но когда слышу эту песню, всегда плачу.
-Откуда ты такая? – спросил Валерий, нежно целуя ее, - Мне кажется, ты сама готова страдать и взять на себя грехи тех, кого любишь…
-Не болтай, - она нежно провела по его волосам, как часто делала это Игорю.
-А вот и наши влюбленные, - кивнул он на приближающихся парней.
Валерий присел и начал нанизывать на шампуры первую порцию мяса. 
-Валерькадич, я все помню, - заверил, подходя, Игорь и беря в руки шампур.
-Поставь на мангал, - сказал Валерий, кивая на готовые, - И руки помой как следует перед этим, нам дисбактериоза не надо.
-А мне чего делать? – спросил Женька.
-А ты сухостой наломай, разведи костер, - сказал Валерий.
-Пойдем, я тебе помогу, - поднялась Саша.
Когда костер разгорелся, осветив поляну, начавшую тонуть в вечерних сумерках, первая порция мяса уже немного прожарилась. Над опушкой поплыл ароматный дымок, а они уселись вокруг обильно уставленного угощениями покрывала.
-Ух, глазами бы все съел! – воскликнул Женька.
Валерий открыл бутылку сухого вина и наполнил пластмассовые стаканчики. Игорь с Женькой переглянулись и обменялись никому не понятными знаками.
-Что у вас там за театр мимики и жеста? – спросил Валерий.
-Говори ты, - сказал Игорь Женьке и покраснел, уставившись  в землю.
-Пап, Александра Васильевна, - начал Женька чуть подрагивающим голосом, - Мы хотим, чтобы этот тост… Короче, пап, ты все знаешь про меня, а вы, Александра Васильевна, знаете про Игоря. Мы хотим признаться вам… то есть, открыться вам… что мы полюбили друг друга. И просим, чтобы вы нас поняли и пожелали нам счастья.
Над поляной повисло молчание. Игорь не поднимал взгляда от земли, Саша смотрела на Валерия, а он не видел ничего, кроме глаз сына, пристально, с надеждой глядевших на него.
-Любовь с первого взгляда? – спросил Валерий.
-Почему – с первого? Мы уже друг друга неделю знаем. И потом, что – с первого не бывает? – запротестовал Женька.
И по тем ноткам, что прозвучали в голосе, Валерий понял, что для него это серьезно.
-Мы поймем, - сказала Саша, переводя пристальный взгляд с одного на другого, - если вы намерены бороться за счастье. Ведь любить друг друга, это не значит только сожительствовать. Если при этом нет желания жить для другого человека, то это просто влечение, которое быстро пройдет. А если хочется превратить другого в свою собственность, то эгоизм. Любовь – это желание отдать себя любимому всего без остатка, каким бы он не был. Если вы способны разобраться в своих чувствах и у вас есть что-то подобное тому, что я сказала, то мы пожелаем вам счастья. Потому что, только в этом случае оно возможно.
-Мы постараемся, - поднимая на нее серьезный взгляд, сказал Игорь.
-Тогда и я присоединяюсь, - поднял стаканчик Валерий, - Семьи вам здесь создать никто не позволит, но это «де юре». Если не делать это достоянием гласности, то жить «де факто» вполне возможно. Главное только одно – чтобы вы были всегда нужны и верны друг другу. Геи вы или нет – вы люди, и жить нужно, как людям. Помните об этом всегда.
Стаканчики, наконец, сомкнулись в воздухе, и над поляной как бы послышался неслышный никому вздох облегчения – исчезла последняя недоговоренность.
-Игорь, шашлык! – воскликнул Валерий и они вдвоем, вскочив, бросились к мангалу.
Первая партия мяса была испорчена.
-Ну, вот! Развели антимонии, - недовольно проговорил Женька, - Говорил же, надо потом было сказать.
-Ты хоть знаешь, что такое антимонии? – строго спросил его Игорь, - Нам все от души сказали и по делу. Это потому, что ты всегда кому-то нужен был, а не как я. Тебе мясо жалко?
-Ну вот, первый семейный конфликт, - засмеялась Саша.
-Да какой конфликт, Санвасильна? – лицо Игоря расплылось в улыбке, которой Валерий никогда раньше у него видел, - Разве я могу на него сердиться? Я ж люблю его, охламона!
Он подошел к Женьке и крепко обнял за плечи, встряхнув при этом. И Женька ответил тем же, прибавив:
-От охламона слышу.
-Горько кричать не будем, - сказал Валерий, нанизывая на шампуры другое мясо, - Смотри, это не сожги на радостях, шеф-повар…
-И солить не вздумай, - добавила Саша.
Все рассмеялись.
-Между первой и второй, как говорит мой батя… - сказал Игорь.
С ним что-то произошло после этого объяснения. Исчезли невидимые, связывающие его все время нити, а на постоянно хмуром лице с большими зелеными и колючими всегда глазами, играла улыбка.
-Давайте выпьем за нас, - предложила Саша, поднявшись на ноги, и все сделали то же самое, - За нас всех без исключения. За то, что мы нашли друг друга, и чтобы это было навсегда.
-Ура! – воскликнул Женька.
-Ура! – поддержал Игорь, обнимая его и Сашу.
Женька обнял Валерия, а он, в свою очередь, Сашу.
-Ура!!! – крикнули они все вместе еще раз, обнявшись и стукнувшись слегка головами, а потом залпом опустошили стаканчики.
Уже стемнело. Поляну озаряли всполохи пламени костра, немного в стороне таинственным красным светом мерцали угли мангала, а небо осыпалось яркими звездами. Им еще предстояло много веселья и радости, пока уставшие, но счастливые, они разошлись по своим палаткам.
Валерий уснул сразу, но проспал недолго. Первый  луч солнца пробился через не зашнурованный вход палатки и упал ему прямо на лицо. Валерий открыл глаза. Рядом спала Саша, и это было самое желанное, что он хотел видеть. Стараясь не разбудить ее, он  приподнялся и выглянул наружу.
Над озаряемым лучами восходящего солнца полем стлался туман. Трава переливалась разноцветными искорками капель росы, а над головой простиралось прозрачное до головокружения голубое небо. Валерий встал на ноги и не мог пошевелиться, очарованный представшей перед его взором красотой.
«А я ведь мог прожить всю жизнь, не увидев этого ни разу», - с горечью подумал он.
Валерий тихонько направился по протоптанной ими тропинке к реке, вдыхая полной грудью пьянящий аромат летнего утра. Когда он подошел к берегу, до его слуха донесся всплеск. Валерий присел за прибрежным кустом и увидел поднимающегося от воды Игоря. Вот он остановился на вершине небольшого прибрежного откоса и протянул руку Женьке, который шел следом. Оба они были абсолютно голые.
Поднявшись, ребята обнялись и поцеловались, а потом, взявшись за руки, медленно пошли по той самой тропинке, по которой только что пришел Валерий. 
Их юные, красивые, стройные обнаженные тела так органично вписывались в пейзаж, что, глядя на них, не возникало мыслей об ошибке природы. Валерий видел перед собой живое олицетворение чувства, способного сломать любые преграды, имя которому: Любовь. Он понял, что с ней бесполезно бороться, поскольку она победит все. Как цветы прорастают даже сквозь асфальт, так и любовь преодолевает любые препятствия, барьеры и заграждения. Любящие люди всегда найдут способ идти рядом, держась за руки, и глядя друг другу в глаза, произносить три вечных, как мир, самых главных слова...
Валерий стоял и смотрел вслед удаляющимся ребятам, пока их силуэты не растворились в мягко светящемся от восходящего солнца тумане, застилавшим, как покрывалом, это, казавшееся бескрайним, поле.



2016


(В повести использованы стихи А.Токомбаева и неизвестного автора)

 

29 December 2015

Немного об авторе:

Литературное творчество - мое хобби. Побуждает желание поделиться пережитым и наболевшим в форме художественного произведения, чтобы не проявлять навязчивости и сентенциозности. Если хоть одному человеку это поможет разобраться в своих чувствах, что-то осмыслить или переосмыслить, на пути к тому, чтобы стать хоть чуточку счастливее, буду считать, ч... Подробнее

 Комментарии

Комментариев нет