Она орала как шальная:

—Ты, сволочь, жизнь испортил мне!

Из-за тебя я вся такая,

Из-за тебя я вся в г...не.

Ты говорил: «Тандем наш прочен,

И обществу, необходим».

Теперь мне верится не очень.

Ты был хоть кем-нибудь любим?

Нет, нет, не нужен и полезен,

А именно любим? Вот, вот.

Молчать ты можешь, сколько влезет.

Сказать-то нечего, урод.

Да я могла стать кем угодно.

Создатель только захоти.

Но ты сказал: « Богоугодно

Нам этот путь, с тобой, пройти».

И что? Какой ты всё же мелкий.

Нет, ты поведай, не молчи.

Хотя, что спросишь с недоделка.

Тут хоть кричи, хоть не кричи.

За что мне всё? Такая мука

За что? Жила бы всласть сама.

В награду мне была б разлука.

Но нет, я в царствии дерьма.

—За всё, что я с тобой терпела,

Железная, в подарок цепь?!

О, боже мой, я жить хотела,

А не вот это вот терпеть.

Тот, на которого кричали,

Кряхтя, опять полез в «забой».

Он понимал её печали,

Но вновь тянул её с собой.

А что он мог? Его призванье

Стоять на страже чистоты.

Ей, может быть и наказанье.

Ему, нет ближе красоты.

Она глушила диким визгом:

— Я не хочу туда, постой!!!

А он молчал, лишь только брызги

Летели в ту, что за спиной

Картина маслом, нет сомнений.

Убитой коммуналки дух.

В убогой кухне куча мнений.

Поддатый муж, разбитый в пух.

Но нет, давайте мыслить шире.

Не всё, что кажется, оно.

Не всё доступно в этом мире.

Не всё услышать нам дано.

Так вот, в одном из туалетов,

На медном гвоздике вися,

Семья, по прихоти поэта,

Решает, что решить нельзя.

На молчаливый ёршик злобно

Орала ручка, ЧТО ЕГО ЖЕ.

Они семья. Ну так, условно.

А как на нашу жизнь похоже.