Душураздирающие крики, огонь, запах горелого мяса и глухой звон пыточных инструментов.... Такие картинки всегда магнитом притягивали людские толпы, которые вдоволь нажравшись хлеба, ищут зрелищ. Костры инквизиции трещали и выбрасывали в небо снопы искр. Из огня кто-то кричал нечеловеческим голосом, призывая к милости божией или людской. А площадь колыхалась от любопытного человеческого моря, привлеченного лютым зверством...

Спросить бы Жанну д Арк – о впечатлениях на костре? - никто не ответит. Не сгори Жанна до серого пепла, может быть, и поведала бы о своих страданиях? А узнать ой, как хочется! Как там, на колу или на колесе-то? Каково? Или пять секунд внутри огнедыщащего котла? Кто бы живописал?

Но живописать может только человек одаренный, талантливый, смелый, а главное, - выживший. Подожги, например, для смеху нашего чтивского Козлину, а потом спроси – мол, как оно, Козлинушка? Взыграло ли в тебе неколебимое мужество и большевицкое презрением к пыткам?…. Так ведь нет.... Промычит только что-то болезненное в ответ. Сморщится, покосится на обожженную задницу, и слезливо выдавит: «Бо-бо-о-ока!»

Поэтому, людей, кто прошел через горнило адской, неземной боли, а потом ярко, красиво и образно рассказал об этом людям – мало. А если они есть, то боятся об этом даже и помянуть. Вдавливают голову в плечи, оглядываются, крестяться и шепчут: - Помилуй бог!
:-))