Плеяда русских поэтов, передающая друг другу эстафетную палочку поэта нации хорошо известна и практически единогласно признана. С некоторыми оговорками эта плеяда выглядит так: Жуковский – Державин – Пушкин – Лермонтов – Тютчев – Некрасов – Брюсов – Блок – Маяковский – Есенин – Ахматова – Пастернак – Бродский… И есть вторая плеяда – плеяда «заместителей». Крылов – Боратынский – Бенедиктов – Мандельштам – ОБЭРИУты – Соснора. Если бы не первые, то вторые прекрасно бы сыграли их роль. Крылов прекрасно замещает своим творчеством творчество Жуковского и Державина, Боратынский – Пушкина и Лермонтова, Бенедиктов – Тютчева и Некрасова, Мандельштам покрывает своей лирикой весь серебряный век, ОБЭРИУты своим творчеством покрывают всю экспериментальную поэзию. Несколько утрированно, но важна в творчестве сегодня ориентация именно на заместительную линию русской поэзии, а не на генеральную. Постараюсь обосновать. На плеяде русских поэтов-лауреатов учились и учатся, они выжаты и сейчас ввиду затёртости подходов к поэзии ни чему научить уже не смогут. Они безусловно неисчерпаемы, но пора уже наших поэтов генеральной линии отправить в заслуженный долгосрочный отпуск, а в школу русской поэзии нанять не менее заслуженных поэтов – «заместителей», у которых ещё не учились. Этот эксперимент, мне кажется, как минимум заслуживает внимания.

Безусловно, акт творения единоличен. Автору не нужны для творчества никакие литературные течения и «союзы писателей». Это априорно. Но автору нужны единомышленники. Литературное течение, как правило, выступает с какой-либо эстетической программой. Даже футуристы, провозглашавшие антиэстетизм, тем самым утверждали свою эстетику. В этом смысле номинализм предоставляет почти непаханое поле для теоретиков. В русской поэзии нет поэтов вне литературных школ, так уж вышло. Все поэты за очень редким исключением состояли в каком-то кружке, литературном объединении, принадлежали к какой-то школе, объединялись вокруг литературного журнала и т.д. Тот же Пушкин, Боратынский, Некрасов, Пастернак, Заболоцкий… Пастернак кажется был футуристом… Это-то понятно – поэту в отрыве от его одиночного предстояния, необходим собеседник. Должен происходить творческий диалог. Единомышленники необходимы. Есть объединения естественные (всякообразные литературные течения, кружки поэтов при литературных журналах, лит. объединения и т.п.) и искусственные – союз писателей или литературный сайт. В первом случае людей объединяет единомыслие, во втором – ритуал (само действие – написание произведений). Я сторонник объединений первого вида. Вот за этим это и нужно. Нужно творческое сусло, чтобы забродило в душе поэта и вылилась брага поэзии… Суслом в нашем случае является среда единомышленников – литературное течение – номинализм. А здоровых литературных течений в России не было довольно давно (с конца восьмидесятых), одними из последних были ДООС (1984) и куртуазные маньеристы (1988)…

Девиз номинализма:
Контекстуальность поэзии, самобытность образа, якорность творчества, богатство словника, поэтика названий.

- Контекстуальность поэзии. Поэзия находится в контексте языка, в контексте отечественной поэзии. Номинализм не отвергает, а утверждает предшественников своим творчеством. Так как мы творим можно творить только после Крылова, Боратынского, Бенедиктова, Мандельштама, Сосноры… Переводы поэзии интересны, не более. Поэзию нельзя перенести. Перевести можно «приёмчики», технику, но не стиль, не дух, не словарь. Мы есть то, что мы говорим. Бережное отношение к слову. Возвращение поэзии к поэзии. Современная заумная, заверлибренная, заструктурированная, заформалиненная поэзия задыхается. Нужен свежий глоток. Здесь к месту будет вспомнить Людвига Витгенштейна, говорившего о контекстуальности мышления, из чего его недальновидные последовательности сделали вывод о ненужности точности в определениях, но Витгенштейн говорил о другом!

- Самобытность образа. Здесь потребуется введение нового термина. Номиналий – самобытный образ-в-себе, обусловленный языковой структурой мышления. В современной поэзии одолели повторяющиеся образы – десятки тысяч одинаковых вёсен, сотни тысяч одинаковых любовей… Не только неправильные рифмы, неоправданные сбивки ритма, но и штампованные образы. А есть образы ювелирной огранки: трамвай и изысканный жираф Гумилёва, «хорошие свежие розы» Северянина, поэт описывающий даму Саши Чёрного… Такие образы и являются номиналиями.

- Якорность творчества. А что делать если надо описать весну, а она такая как у всех? Здесь очевидна необходимость якорей (термин из психологии) – номиналий классиков. Если я напишу:
«Из подворотен Достоевского
Сверну на Гоголевские площади», - образ будет предельно чётко очерчен и нет необходимости описывать подробно подворотни и площади – и так понятно.

- Богатство словника. Развитие «словника» поэта. Если взять книгу любого современного поэта, ну или, скажем его 100 стихотворений, то мы обнаружим небольшой тезаурус и много повторяющихся слов… Авторская тема? Это не объяснение. В любой теме сотни тысяч слов, а обходятся десятками.

- Поэтика названий – это просто значимо: как корабль - …, так он и… Внимание к «именам» - тем образам, которые доминируют у каждого отдельного автора. Тщательный подбор названий произведений, стихотворных циклов, книг, сборников.