Пепельный стон расстроенной партии крыш ледяных.

Стучите, и вам откроются ставни цветных кустарников, листьев молочных, раскаты

душистого воздуха, розовощекие ветры, песни пастушьи вешней звезды, миг

изумрудной комы, просите, и вам воздастся сиреневым плеском,

янтарной смолой полдня, легкостью тени вечерней, проспектами

лунных дорожек сквозь красное пламя влюбленных сердец.

Так было и будет, пока есть надежда на что-то еще, кроме света

снегов на заплывших глазах метели-пустынницы.

Веди свой узор, багрянец рассветной ласточки, по коже дубов и лип,

по минеральным колосьям ручьев, по земляничной пленнице

леса – тропинке ветвистой, веди, как велит

тебе периодика вечного крика восстанья на сливках юной травы,

на стебле теплого неба, на позвонках холмов, уставших от черствого сна.

Когда флейты и колокольчики расплетутся в кронах кипящих, в ноги зимы

бросятся частоколом медовых плеток и погонят улей седой, туда,

откуда на привязи север рычит полярной тоской,

ты запишешь в блокнот полей – люби меня, муж мой, март мой,

чтобы я вывел ответ капелью ромашек в твой

доверчивый слух, чтоб я вывел ответ первой прогулкой дождя по сколу мансарды.