повеял холодным каменистым берегом северной Атлантики.

Мне следить за тобой, печальная чайка над чешуей чугунной волны.

Спящие в пустынном тумане холмы отзовутся суровым эхом любви.

Мантия засохшей травы спадет с плечистых просторов нордических глаз.

Битым стеклом брызг ранит сердце, вороном старым сгнездится заря

в его запутанных кронах, дождь нервной львицей подсядет

к разбросанным камням, его револьвер перезаряжен

свинцом аккордовых туч, и деревья заговорят

на языке осеннего яда, ступая по глиняным черепкам

разбитого флота под флагом цветного тепла.

Снежная соль, оспа из мертвых лилий, проступая на коже

вдохнет в нее старую тьму древнего океана.

Ветер зари, вскрывая грудную клетку эфирным ножом,

повеет листвой детских воспоминаний.

Я слежу за зыбкой точкой на горизонте, за парусом

уходящего навсегда фрегата времени,

махая ему керосиновой лампой летних минут,

посыпая золой с вуали холмов голову солнца.