в некоторых городах,

где-нибудь на улице Ленина –

чернокнижие, воскресающее в силовых линиях взгляда,

в подсветке радиоактивного оранжа ливня заката;

он и она –  как ночь на проводах,

тончайшая струнка загадочной вселенной

любви.

И если Микеланджело

захотел бы высечь в камне этот вечерний ветер –

он утонул бы в пыли –

пыльце весеннего хруста

под промокшими ногами.

Так случается иногда, по вторникам, или средам,

в некоторых городах,

где-нибудь на остановке Пушкинской –

заставляя быть лучше,

чем кажешься сам себе –

одиночество находит свою тень;

он и она – как взмах

осенней листвы, пунктир золотого дождя,

голос сорванный, непослушный,

рябью, волнением

цвета морской волны.