Спеши дыханьем увлечённым

на проблесковый маячок

любви, где холод, голод, страх,

слезой весны душистой затянулись,

омывшей пресный, чёрный лоск

созвездий февраля.

В межрёберном пространстве марта –

сверкнёт, поблекнув, снег,

убитый тихой лаской,

в которой, нежные ладони, ночи ждут.

Заснеженного сердца панихиду

толкнёт, приливной скукой, под обрыв –

к свободному полёту, к кривизне

холодной сферы горизонта,

к беспризорной

бессоннице горячих глаз,

и прочим покаяньям.

Звенящий омут утренней прохлады,

желаньем, вздёрнет солнца шар,

катящийся по неба оцинковке

через капризный атмосферный фронт.

Печаль напомнит о себе, взойдя

звездой, кричащей в слепоту влюблённых,

терзая тени их уюта

грозой полунагих ветвей;

но зной, провозгласивший притяженье,

росой с тончайшей кожи соскользнёт

на воздуха расплавленный металл,

застывший розой нежного рассвета –

где мёртвый снег, будто души подснежник;

и день задышит поцелуем нежно-алым,

и ночь растает ручейком чернил в блокнот.