Сквозь цепи сонных облаков

скользит, фуникулёром, лето,

а позади, плетётся ветер,

с горячей пылью на зубах,

смешав загар и свежий пот

полуденного света,

в ладошках воровато-худосочных.

Вдоль оспенной обочины –

вал придорожных тополей

скрепляя сухость рощ, полей,

рассеивает пепел

беглых кровель,

и обронив зёлёный пар,

волом вздыхает, он устал

опорой быть пространству встречных глаз.

Травы стихийный перепляс,

где шум воды, как грязь, увяз,

щекочет, стружкой, грузный банный воздух;

кренится солнца ржавый шкив,

земли мозолистый нарыв

хранит от глаз могильный ветхий холмик;

и память провожает нас,

как слёзы, как обрывки фраз,

бросая камни

под колёс слепые комья.