- Гленнас! Как ты меня нашла?

- Здравствуй, Ираска. Это было нелегко – ты забралась в самую глушь.

Стоя на пороге просторной деревянной избушки посреди леса, маленькая черноволосая девочка удивлённо смотрела, как её мать обнимает какую-то высокую русоволосую женщину в длинном красном сарафане. Ираска посмотрела на дочь подруги, и улыбка сползла с её лица.

- Подросла…

- Да, - тоже без улыбки ответила Гленнас. – И я чувствую…

- Я тоже. Ладно, что я вас на пороге держу-то, - спохватилась ведьма. – Заходите. Мой дом – ваш дом.

Места в избушке было много, а вот мебели не очень. Печка, стол у окна, три стула, кровать в углу, рядом с ней два шкафа. Стены покрывали связки трав и кореньев.

- Ей бы поспать, а то устала и уже скоро начнёт ныть, - кивнув на дочь, сказала Гленнас, садясь за стол. – Да и мы сможем поговорить нормально.

Ираска кивнула и, подойдя к ближайшему к кровати шкафу, вынула оттуда небольшой пузырёк с янтарной жидкостью.

- Что это?

- Сонное зелье. Будет спать, как убитая несколько часов. И камнепадом не разбудишь, - ответила ведьма, подходя к столу и выливая в кубок половину содержимого пузырька. – Эй, малышка.

Стоявшая у стены и уже хотевшая было потрогать забавной формы корешок Верона тут же отдёрнула руку и посмотрела на женщину.

- Я не малышка!

- Хорошо, женщина, подойди-ка сюда, - усмехнулась Ираска и, когда девочка подошла, протянула ей кубок. – Вот. Выпей. Оно вкусное.

Девочка недоверчиво посмотрела на кубок, потом на улыбающуюся ведьму, потом на мать. Та слегка кивнула. Тогда Верона взяла кубок, понюхала содержимое и выпила всё одним глотком.

- Ничего оно не… - начала было девочка, но уснула на полуслове и стала оседать, но Ираска успела подхватить её и отнесла на большую дубовую кровать.

- Вот теперь можем говорить нормально, - улыбнулась Гленнас.

Ведьма села за стол, внимательно глядя на подругу.

- Амулет не справляется, так? – без обиняков начала она.

Волшебница кивнула, тяжело вздохнув.

- Ты почувствовала эту силу в ней сразу. Я подумала, что ты могла бы…

- Погасить её?

- Ну да… Или хотя бы замедлить пробуждение…

- Знаешь, а я тогда ещё удивилась, что ты позвала меня. Ведь в Сардесе множество целителей, способных принять роды, - немного задумчиво протянула Ираска, глядя в окно. Янтарные глаза подёрнулись лёгкой дымкой воспоминаний.

- Я доверяла только тебе, - вздохнула Гленнас. – К тому моменту я уже знала, что с ребёнком что-то не так. Какое удачное совпадение, что ты тогда была в столице.

- Мне там было кое-что нужно. Потом мне пришлось срочно вернуться сюда. И я уже давно не верю в совпадения, - ведьма снова перевела взгляд на подругу. – Я могу сделать то, что ты просишь. Однако, чтобы сдерживать демонические позывы, нужна сила. Моей недостаточно. Нужно много больше.

- Тогда возьми мою, - без колебаний предложила Гленнас.

- А как же твоя работа?

- Я больше не вернусь…

- А Миантр? Ведь вы так любили друг друга…

Волшебница горько усмехнулась.

- И до сих пор любим. Но он хотел избавиться от неё… Убить… Я не могла ему этого позволить.

- Что ж… ты уверена?

- Да. Абсолютно. Бери мою силу.

- Хорошо. Но тебе придётся расстаться с дочерью. Иначе твоя сила будет пытаться вернуться к тебе, а не гасить кровь Вероны. И это очень надолго, если не навсегда.

Гленнас тяжело вздохнула, на миг закрыв глаза.

- Да будет так. Лишь бы она была жива и могла нормально жить.

Отдав силу ведьме Гленнас дождалась, пока проснётся Верона.

- Солнышко, тебе придётся некоторое время пожить здесь вместе с моей подругой Ираской. Она очень хорошая и будет за тобой присматривать. А мне нужно уйти. Но я буду часто приходить, - перед уходом сказала Гленнас, обняв дочь и отчаянно борясь с подкатывающими слезами.

Девочка тут же заплакала, вцепившись в мать.

- Не… не уходи-и-и! – рыдала она. – Я… я не хочу-у-у с… с ней жи-и-ить! Мамочка-а-а!

- Тише, тише, - из карих глаз всё-таки тоже полились слёзы, но волшебница продолжала улыбаться дочери, быстро вытерев их рукавом мантии. – Ираска очень хорошая, не обижай её. А я буду вас навещать. Часто-часто.

Но Верона продолжала рыдать, ещё крепче прижавшись к матери, и просила её не уходить. И как Гленнас не пыталась её успокоить, всё было бесполезно. Наконец, Ираска мягко, но настойчиво помогла подруге освободиться из объятий дочери.

- Я люблю тебя, моё солнышко, - на прощанье сказала волшебница и с великим трудом вышла из избушки, пытаясь заставить себя не слышать плач Вероны. Однако он стоял у неё в ушах всю дорогу до Агрима, небольшого городка на окраине леса, где жила Ираска. Теперь этот город её, Гленнас, новый дом.

Большую часть денег, что волшебница взяла с собой из Сардеса, она отдала Ираске для Вероны. На то, что осталась, Гленнас смогла купить крошечный домик на окраине города. Было очень тяжело, но женщина была не из слабых, и потому скоро привыкла. Устроившись на работу одной из помощниц лекаря, Гленнас быстро вспомнила те азы целительства, которым обучали в Обители всех адептов, и, упорно продолжая постигать это ремесло, вскоре стала лучшей среди помощниц. А когда старый лекарь умер, заняла его место. В Агриме её сначала сторонились, но потом начали уважать и даже немного побаиваться. Многие мужчины хотели, чтобы она была с ними, однако Гленнас всем отказывала, ни на миг не забывая о Миантре. В конце концов, её оставили в покое.

Волшебница старалась навещать дочь как можно чаще, но обязанности лекаря и мага (Ираска всё-таки забрала не все её силы, но большую часть) занимали больше времени, чем ей хотелось бы. Поэтому Верону Гленнас навещала всего лишь раз или два в месяц, а Ираска приходить не могла, потому как в городе её очень не любили. Однако колдунья нашла выход. На всякий случай, она взяла с собой из дома три золотых диска размером с кулак с выгравированным изображением летящего голубя. Это диски Аннекто, использовавшиеся для связи: достаточно положить предмет на ладонь, произнести «локутус» и имя того, с кем хочешь говорить. Чтобы ответить на вызов, нужно сказать «риспондео». После этого фигурки собеседников как бы вырастут из поверхностей дисков друг друга. Со словом «тэм» разговор заканчивался.

А ещё женщина безумно тосковала. По Миантру, по Алиа. Они снились ей каждую ночь: стояли рядом с кроватью и с молчаливым укором смотрели на неё, заставляя просыпаться посреди ночи от собственных рыданий. Наконец, через три года, Гленнас окончательно не выдержала и ненадолго тайно вернулась в столицу. Дождавшись ночи, женщина сумела тайком пробраться в свой бывший дом, в комнату дочери. Ей снова повезло, и там никого не было, ибо девочка уже уснула. Волшебница долго смотрела на дочь, и слёзы чертили блестящие дорожки по её щекам.

- Такая большая уже… - прошептала женщина и, не сумев побороть искушения, осторожно коснулась всё таких же, но уже гораздо более длинных, красновато-рыжих волос. Алиа пошевелилась и открыла глаза.

- Мама… - тут же узнала девочка и, вскочив с кровати, бросилась в её объятья. – Я знала, что ты вернёшься!

- Тише, дорогая, - сказала Гленнас, как можно крепче прижимая дочь к сердцу. – Никто не должен знать, что я здесь.

- Но почему? Ты разве не останешься?

- Прости, детка… Мне нужно будет уйти…

- Почему? – глаза Алиа набухли слезами. – Ты больше не любишь нас с папой?

- Ну что ты! Конечно люблю! Люблю и безумно скучаю. Но… так надо.

- А где Верона? Я по ней тоже скучаю…

- Она… Мы с ней живём. Там, куда уехали….

- Возьми меня с собой! Мамочка, пожалуйста!

- Детка, а как же папа? Тебе не нравится с ним жить?

- Он совсем другой, - погрустнела Алиа. – Не играет со мной, часто кричит. Я его боюсь…

- Ну что ты, милая, - Гленнас снова прижала дочь к груди. – Он тебя очень-очень любит. И я тоже. И Верона. Всё будет хорошо.

- Мамочка… Останься… Не уходи… - девочка таки расплакалась уткнувшись в плечо матери.

- Девочка моя… - это единственное, что смогла выдавить из себя Гленнас, гладя дочь по волосам. В горле стоял ком, по щекам бежали слёзы.

Они бы обнимались так ещё очень долго, если бы волшебница наконец не спохватилась и оторвалась от дочери.

- Алиа, послушай меня внимательно, - серьёзно сказала Гленнас, глядя девочке в глаза. – Ты не должна говорить, что я была здесь. Никому.

- Даже папе?

- Ему особенно. Но не расстраивайся, милая. У меня есть для тебя подарок, - волшебница вынула из за пазухи небольшой золотой диск с изображением летящего голубя. – Вот, держи.

- Ой! Как красиво! – обрадовалась Алиа, восхищённо разглядывая золотой кругляш. – Что это?

- Этот диск поможет нам видеться чаще. Достаточно взять его, поднести к губам и сказать с кем ты хочешь говорить. У Вероны тоже есть такая штука.

- Как здорово! Спасибо! – девочка снова кинулась в объятья матери.

- Пожалуйста, искорка моя, - улыбнулась Гленнас. – Какие у тебя уже длинные волосы.

- Ага. Папа хотел, чтобы их обстригли. Говорил, что хлопот очень много. Но Иелле поговорила с ним, и он передумал.

- Это хорошо. Ты у меня очень красивая. Эх… Прости, милая, но мне пора. Как захочешь, можешь воспользоваться моим подарком, но будь осторожна. Никто не должен этого видеть. И самого диска тоже. Иначе ты не сможешь больше связаться ни со мной, ни с Вероной. Никогда.

- Я поняла, мама, - неожиданно серьёзно ответила Алиа. – Я буду осторожна. Никто не увидит.

- Молодец. Ну… Мне пора. Слушайся папу и Иелле. Они очень тебя любят и желают тебе только добра.

- Хорошо… - девочка опустила голову, всхлипнув.

- Ну, выше нос, - улыбнулась Гленнас, давя в себе слёзы. – Теперь мы сможем общаться.

- Но тебя не будет рядом… Ты ещё придёшь?

- Не знаю, детка… Но я призвала Рыцарей самого Творца, чтобы они охраняли и оберегали тебя.

- Мне хватает папы и Иелле, - смешно поморщилась Алиа. – Так что пусть дальше сидят на облаках или охраняют кого-нибудь другого.

Волшебница улыбнулась и снова обняла дочь.

- Ну да, действительно. Ты у меня уже совсем большая.

- Да. Я уже взрослая!

- Ну конечно, милая. Конечно.

С великим трудом оторвавшись от дочери и снова уложив её, Гленнас как можно тише вышла из детской и задумалась. Ей безумно хотелось увидеть и Миантра… Обнять его, почувствовать под ладонями твёрдость могучих мышц… Вновь попробовать любимые губы, такие мягкие и сладкие… Почувствовать жар его страсти, силу желания… Его руки, настойчиво ласкающие её тело, изгибающееся им навстречу… Женщина тряхнула головой, отгоняя наваждение. Нет… Если она придёт к нему, то уже не сможет уйти. Да и он не отпустит.

Снова тряхнув головой и на миг прикрыв глаза, Гленнас быстро, но тихо пошла к выходу из дома, где прошли самые счастливые годы её жизни.

Осознав, что, возможно, потерял жену навсегда, Миантр круто изменился. Стал больше пить, перестал улыбаться, подчинённых гонял до седьмого пота, а за малейшие провинности наказывал самой суровой карой. Отношение к Алиа тоже изменилось. Он стал ещё менее терпелив к норову дочери и, чуть что, сразу срывался на крик, требуя абсолютного послушания. Девочка сначала боялась отца, но потом её стало всё это злить, и она начала специально делать всё ему наперекор. А Миантра такое поведение дочери безумно злило, заставляя бесноваться ещё сильнее. В общем, это была война.

Алиа смогла сдержать обещание, данное матери, и сохранила в тайне золотой диск, общаясь с сестрой и матерью по ночам. Точнее, сначала только с матерью. Но Гленнас так уставала к концу дня, что не могла долго говорить с дочерью. Тогда Алиа решила поговорить с сестрой. В первый миг Верона не поняла, чьё лицо появилось на поверхности диска, однако быстро узнала сестру, и они проболтали несколько часов подряд. С этого момента они связывались каждую ночь, за что Верона периодически получала нагоняй от Ираски, если та просыпалась и видела, что она не спит, а болтает с сестрой. Ведьма грозилась забрать диск, и некоторое время сёстры говорили реже и не так долго, но потом всё по новой.

Так продолжалось на протяжении нескольких лет. Алиа тайно общалась с сестрой и матерью, а Миантр не терял надежды найти жену, хотя за эти годы он обшарил всю страну и даже несколько соседних, но всё равно не нашёл никаких следов. Каким-то непонятным образом он чувствовал, что Гленнас жива, но невозможность найти её и больше никуда не отпускать терзала Миантра всё сильнее. Когда дочери исполнилось пятнадцать, он решил выдать её замуж. Однако Алиа была категорически против и всем претендентам на свою руку в полной мере демонстрировала свой совершенно дикий и необузданный норов. «Если уж такой, как Миантр не сумел с ней справиться, то нам даже не стоит и пытаться» - видя характер предполагаемой супруги, думали кандидаты и отказывались от претензий на руку девушки. Миантр злился, но сделать со строптивой дочерью ничего так и не смог.

Когда Алиа исполнилось семнадцать, у нее прорезались способности к магии огня, и, подумав, отец отдал дочь в Обитель, чему она была несказанно рада. Теперь, на долгие семь лет он остался один, ибо адептам запрещалось покидать территорию Обители. Но однажды, буквально через месяц после отъезда Алиа, к Миантру вернулся один из гонцов, которых он отсылал в самые отдалённые уголки Эрании.

- Ваше сиятельство! Господин граф! – молодой мужчина буквально влетел в покои Миантра, едва не снеся дверь с петель. – Я нашёл её!

Граф стоял у окна, погружённый в свои мысли, и не сразу понял, кто перед ним, и что он говорит. Но вот когда понял…

- Где? – только и спросил Миантр. В серо-голубых глазах вспыхнул давно угасший огонёк.

- В Агриме, Ваше сиятельство, - всё ещё тяжело дыша, ответил гонец.

- Это город?

- Да, Ваше сиятельство. Последний более-менее крупный город перед границей с Пеллантой. Седмица пути на полуночный восход.

- Ты уверен? И как тебя зовут?

- Так точно, Ваше сиятельство. Гилас, Ваше сиятельство.

- Ну смотри, Гилас. Если это не Гленнас, а какая-нибудь очередная рыжая дура - ответишь головой. Я устал от подделок.

Действительно, за все эти годы, Миантру неоднократно приходили вести, что его жена нашлась, но он всегда мог изобличить подделку с первого же взгляда. Однако каждая новая весть вселяла в него новую надежду.

Быстро собрав всё необходимое и прихватив с собой молодого гонца, тысячник с места в карьер помчался в Агрим. Его не отпускало странное, но очень волнующее чувство, что этот раз – не подделка.

- Как ты нашёл её? – однажды вечером сидя у костра спросил Миантр.

- Случайно, Ваше сиятельство, - ответил Гилас. – Если помните, посылали вы не меня одного, а вместе с Тевтусом и Мувином. Мы прибыли в Агрим почти ночью и, остановившись в местном трактире, решили начать поиски с утра. Однако посреди ночи нас разбудил Тевтус: он отравился местной едой и сильно мучился. Мы поговорили с трактирщиком, - тут Гилас позволил себе ухмыльнуться, - и он тут же послал за лекарем, коим оказалась госпожа Гленнас.

- Она узнала вас?

- Нет, Ваше сиятельство. Во всяком случае, виду не подала. Она помогла Тевтусу и ушла. А я тут же поехал обратно в Сардес, чтобы сообщить вам эту радостную новость.

- Понятно, - кивнул Миантр, задумчиво глядя в огонь. Языки пламени отражались в серо-голубых глазах, причудливо смешиваясь с уже горевшими в них искрами. – Что ж, если эта знахарка действительно Гленнас, то ты Мувин и Тевтус получите щедрую награду.

- А если нет – не сносить нам головы? – бесстрашно усмехнулся Гилас.

Граф внимательно взглянул на гонца. Его лицо не выражало ничего, однако парень даже не дрогнул.

- Я смотрю, ты очень уверен в себе.

- Простите, Ваше сиятельство, но да, это так. Ибо я точно знаю, что не ошибся, хоть и видел госпожу Гленнас всего лишь несколько раз.

- Как же ты можешь быть уверен, что это именно она? – тоже усмехнулся Миантр. Парень чем-то напоминал ему его самого в молодости. – Может просто похожа.

Гилас отрицательно помотал головой.

- Нет. Это она. Я знаю точно.

- Почему же?

- Потому что невозможно спутать самую прекрасную женщину в целом свете. Ох… Простите за дерзость, Ваше сиятельство, - спохватился гонец.

Однако Миантр лишь усмехнулся.

- Не стоит извиняться за правду, парень.

Через несколько дней они прибыли в Агрим, и Гилас сразу же повёл Миантра в «Дыхание леса» - местный трактир. Городок, конечно, стоял на краю этого самого леса,  однако его дыханием в трактире и не пахло, разве что вместо подземных вод текла брага, которую впитывали деревья, источая перегар, вместо своего тонкого аромата хвои или молодой листвы.

- Да-да, Ваше сиятельство, знахарка очень похожа на вашу супругу. Её здесь зовут Диона, - прогудел Тевтус – невысокий, но крепко сбитый мужчина, до самых глаз заросший чёрной косматой бородищей.

- Очень похожа? – переспросил Миантр. – Так значит, ты до конца не уверен, что эта женщина – моя жена?

- Я однажды встретил человека, похожего на меня, как отражение в зеркале, Ваше сиятельство - вместо Тевтуса ответил Мувин. Он, наоборот был высоким, худощавым, с пепельно-русыми волосами. – Мы отведём вас к этой женщине, а дальше – решать вам.

- А я не сомневаюсь, что мы не ошиблись, и эта Диона на самом деле госпожа Гленнас, - заявил Гилас. – И скоро вы, Ваше сиятельство, в этом убедитесь.

- Хорошо. Идём, - кивнул Миантр.

Взяв с собой своих спутников, парень повёл графа на окраину города к дому знахарки.

- Боги… - только и сумела выдавить из себя открывшая дверь женщина в скромном зелёном платье и таком же платке, покрывающем голову, когда граф громко и настойчиво постучал.

- Гленнас… - выдохнул Миантр, чувствуя, как по сердцу разливается давно забытое тепло. Пару мгновений он стоял, как громом поражённый, но потом привлёк женщину к себе, крепко обняв. Платок соскользнул с головы, и роскошные рыжие волосы рассыпались по плечам и спине.

- Миантр… Что ты тут делаешь…? – прошептала она, тоже обнимая его, прижимаясь к широкой груди. Ей тоже было несказанно тепло.

- Наконец-то я нашёл тебя…

Они просто стояли, обняв друг друга, и молча глотали слёзы радости окончания долгой холодной разлуки.

Гленнас рассказала мужу, почему она ушла тогда, про Ираску, про то, что она отдала ей свою силу ради Вероны. Про всё. Миантр понимал, что был не прав, и девочка никому не причиняет зла. Но как он не уговаривал жену, она наотрез отказалась уехать, особенно, когда узнала, что Алиа учится в Обители и в ближайшие семь лет дома не появится.

- Какой смысл ехать в Сардес, если Алиа мы всё равно не увидим? – спрашивала Гленнас мужа. – Лучше остаться здесь и видеть хотя бы одну дочь, чем уехать в столицу и не видеть ни одной.

- Она мне не дочь, - фыркал тысячник.

- Ну значит и возвращайся, откуда пришёл!

Миантр и Гленнас хоть и по-прежнему любили друг друга, но долгие годы разлуки и не слишком лёгкая жизнь не прошли даром, испортив характер обоих супругов. И когда первая радость схлынула, на свет показалась суровая действительность.

- Так значит, я уже стал тебе безразличен?!

- Вот только не надо! Ты прекрасно знаешь, что я не люблю, когда ты говоришь о Вероне таким тоном! Она – моя дочь!

- И демона!

- Ну вот и решай, что тебе важнее!

В конце концов, Миантр сумел совладать с чувствами и рассудил здраво: Верона никому не причиняет зла, живёт почти одна в лесу, так что повредить никому не сможет (ведьма не в счёт – сама согласилась). С Гленнас они видятся редко… В общем, всё благополучно. Так что перед тысячником встал выбор: или он возвращается в Сардес, а жена по-прежнему живёт в Агриме, или Миантр остаётся здесь вместе с Гленнас и живёт простой жизнью, которую она не желает бросать. Он не мог потерять любимую женщину второй раз, поэтому выбор был очевидным.

Но вернуться в столицу графу всё-таки пришлось. Он оставил службу, завершил все дела, нанял хорошего управляющего для особняка в Сардесе… и уехал, сказав друзьям, что, наконец, нашёл жену и прихватив с собой некоторую часть их с Гленнас состояния. На эти деньги он выкупил в Агриме «Дыхание леса», однако ни за что не смог бы содержать трактир без жены. Прожив здесь столько времени, а также будучи весьма наблюдательной, она быстро освоилась в новой роли, а место городского лекаря занял один из её помощников-учеников.

Супругам пришлось заново привыкать жить парой, друг к другу, к своим изменившимся характерам, а Миантру ещё и к новой жизни. Но они по-прежнему горячо любили друг друга, и это стало решающим обстоятельством, которое помогло перенести все трудности.

Однако, по прошествии где-то полутора лет, размеренное течение жизни нарушило одно очень интересное письмо и, вскоре последовавшая за ним, не менее интересная встреча…