Оленька соскочила с подножки ГАЗика, обернулась, послала воздушный поцелуй водителю и, смеясь, побежала чуть ли не вприпрыжку к крайней хате. У хаты, сложив руки на плетне, ожидала её бабаня Михална – старожилка, всё ещё хорошо видящая и единственная грамотная старуха во всей деревне. Она по-старинке химическим карандашом выводила каракули, заполняяя бланки и квитанции зацепившейся за жизнь половине населения деревни. Легко можно догадаться, что половина состояла из женщин. Мужская, к бабьему спокойствию, вымерла от алкоголизма и по дряхлости. Единственный мужчина, изредка появлявшийся в деревне, был коровий осеменитель с огромным шприцем и канистрой бычьего семени, призванный уполномоченным из района на эту ответственную должность.

Деревенские жительницы были уже стары, плохо видели, но работой не брезговали – по дому управлялись и коровник содержали в порядке, доили по часам оставшееся поголовье скота. На пятнадцать бывших колхозниц приходилось двадцать коров. Навоз убирали те, кто покрепче, а таких было всего двое: молодухи Манька да Бакланька. Обе были примерно одинакового возраста – немногим за шестьдесят, но довольно крепкие и всё ещё задорные тётки. Михална тоже на здоровье не жаловалась, но её берегли. Мало ли что с руками случится или палец порежет, кто бумажки писать будет? Да и слышали деревенские, что Михална ночами, когда электричество повсеместно отключали, свечей не жалея, рОманы пишет. Хоть и старушенция, но своя – родная достопримечательность.

- Здравствуйте, Михална! – Оленька улыбалась во весь рот.
- Та шо ж, здрастуй, коли ня шуткуешь, - ответствовала старуха, зорко всматриваясь в девчушку.
- Я – Ольга. Из районной газеты.
- Ну шо ж, проходь, раз Олька с газеты.
Михална растворила скрыпучую калитку, пропустила Оленьку вперед.
- Иди, иди до хаты. Тока разутси ня забудь. Полы на карачках сёдни надраивала. Жалко ить, ежели натопчуть, – ворчала Михална, не сводя глаз с туфлей журналистки, и уж совсем нетерпеливо добавила:
- Та скидывай ты оте тухли скорей!

Зашли в хату, в прохладу сеней.
- Иди у залу, там за стол и сидай.
Оленька повиновалась бабусе, всё-таки гостья, да и лучше не раздражать хозяев, а то замкнутся и никакого интервью не получится.
- Шо ты будяшь, Олька? Я квасу из сухарёв наделала. Или ты, як у городи, чаёвничать желашь?
- Чем угостите, бабушка, то и ладно.
- Ну тады чаи ганять будям. А квасу пяред уходом попьёшь.
Пока закипал чайник, бабка Михална метала на стол припасы к чаю. Вскоре чай уже дымился в кружках, и Оленька спросила:
- Можно прямо сейчас начинать, бабусь?
- Начянай!

- Тема очень щекотливая, - немного смущаясь и заглядывая в глаза Михалне сказала Оленька.
- Мы ж тута одни, Олька. Чи нас хто подслушиваить? – Михална смешно поозиралась, улыбнулась и охлебнула из кружки.
- Ну давайте! Такой вопрос, Михална: как в деревне относятся к флирту?
Михална даже не поперхнулась. Отпила ещё пару глоточков, сосредоточенно глядя на баранки, горкой уложенные на выщербленной тарелке. Потом обернулась к Оленьке и переспросила:
- К флюрту?
- Ага!
- Вяртушке ентой? – уточнила старушка.
- Может, и вертушке. А вообще таких, кто пофлиртовать любит, вертихвостками злые языки называют.
- Каво? Вяртушки ети, што ли? Вяртихвостки - ето Любка с Танькой - старухи столетния. А вяртушка ето и есть флюртА. Ты чаво, Олька?
- Бабушка, вы меня не поняли. Я про флирт говорю, а не про флюгер!
- Во! Флюгель!
- Да нет же, Бабушка! Флирт – это когда глазками стреляют, и мужчины с женщинами заигрывают или – наоборот.
- А-а-а-а! Вона каки ты вопросы задаёшь!

Тут Михална задумалась крепко.
- Вы себя вспомните, Михална, - активно пособляла Оленька, - Вспомните свою молодость, замужество. Какие отношения были между мужчинами и женщинами в деревне?
- Какии-какии? Обнакновенные. Мужики пьють, бабы поють. Усе порознь. А кады сойдутсси по хатам, тут ужо и танцы-побиванцы почнутся. Крик стоить! Бабы вижжат, мужаки рычат: «Повбиваю, стерва!». Дети у плачу заходятсси. Соседи, которы ишо ня побилися, у вокна зырють, шоу смотрять, мелюзга дитяча во двору толкётсси. Весело жили!
- Михална, а замужние бабы флиртовали?
- Чаво? Хлир...
- Ну, глазки строили мужикам-то?
- А как жи! Бувало летом на сенокос погонять усем колхозом. Мужики поряздягаютсси, тока у штанях и ходють. Телы свои показувають. От де красота! Бабы у повойниках*, а плечи голы. Лихчикав ране ня носили, грудЯ молочныя з-под сорочек вывалится грозятсси, тока тесьмой перехвачены. Сено покосим, поскирдуем, тады стоги мечем. Бабы на верхах, а мужики у низах. Под юбки заглядували, черти! Захватять вилами сена охапку да бабе наверх сують, а вона наклониться, так уся грудЯ и видна! И сзаду – картина! Жопень – во! Мужики глазов не сводють шо спереду, шо сзаду, шуткують, пересмешничають – усе вместе: и свой муж и чужой. А ужо работа спорилась! Так спорилась – откуда тока силы бралися!... А я теперя думаю, усё от той флюрты сила и шла, да, Олька?... Та оно ш усегда так було, игде народ перемешаный собираитсси, так завсегда ета флюртА промеж ними и околачиваитсси. От зимой на посиделках бувало одни бабы сидять. Кудель чешуть да пряжу мотають. Скукота-а-а-а! Жалосливые песни у полголоса поютсси. Вздыхають на сваю жисть. И тут дверь отворяитсси и конюх вваливаитсси. Мужик здоровай, кудрявай, с ямкой на подбородьи. Шо тут начинаитсси! Он тока спросить чавой-то заскочил, а яму ужо стопочку наливають, у красный уголок сажають, шуткуют и шшипають. Песни враз вясёлые поютсси, и заводилы яво ужо танцувать тащать. И знаш, Олька, он жи по сурьёзному никому ня нужон, алкаш и драчун. А бабьё вокруг яво попляшить, придёть домой опосля посиделок, да на сваво мужика кааак! прыгнеть! Тут така любов почнётсси! А на другой день усё-то у хати споритсси, и корову выдоить три разы на дню, и бяльё постираить, и детишек обиходить, и жрать наготовить и свинье задаст и хату подмятёть. От така флиртА!

- Бабушка, а есть такие в деревне, кто не любит флиртовать?
- Шо значить ня люблять?! Люблять усе! А есть таки, шо ня могуть. Шо в них такое паламатое, нихто ня знаить. Оне, как кошаки мокрые ходють – никакой радости на их глядеть. Серы лицем и глаза без вогню. Неее, таким и доверия нету.
- А у Вас, Михална, случалось такое?
- А как жи! Та кады б таво флюрту ня було, рази ж я смогла бы стока лет с моим выпивохай прожить? Уж ня помню, кады он твярёзвый бул. Кажный день у яво ета... как яво?... от забула!... как жи... ага! апстинентныя зиндрома була. Ету названию я у календарику вычитала, у пярекладному. Запомнила, патаму шта кажный день с ею дело имела. От так-то... И знаишь, Олька, чаво я те скажу? Хто флюртуить, тот дольши живёть. А оте кошаки облезлые уже поумирали давно. А самые флюртачки – Манька да Бакланька – силищу каку мають! Воне кады навоз сгребають, то усё пра мужиков трендять, сваю приключению вспоминають. Хахочуть! Зато коровники чистыя!

- А сейчас как, Михална?
- Шо, щас как?
- Сейчас-то ни одного мужчины в деревне нет, пофлиртовать не с кем.
- Нету, Олька. В дярёвне нету... А у гОроди зато! От я завтря на базарь иду.
- Что покупать будете?
- Ты шо, сдурела?! Покупать! Де у мяне тии гроши, шоб покупать? На людёв глазеть иду. Ну и ета... флюртовать тожи. Хе-хе! Дедок там один у третему ряду. Поторгуюся с ним для приличию. Поприцениваюси, глазками туды-сюды повожу, овощ помацаю, яво послухаю. А он мяне и так и эдак: ох ты бабулька-красотулька! гляди каки огуречики, а памидорчики! як ото тваи щёчки! Я смеюся. А дед дальши поёть: тута чесночок, як ото твои зубки! А я ужо и роток прикрываю, шоб мои последни два зуба не светилися. Брешить! А усё равно, Олька, приятно! НаговОрить мяне отих камлипентов, я аж цвяту, прибягу домой, да полы намою, сорняки повыдёргиваю. Жить хочятсси опосля таких слов, Олька! Не, у нас у дярёвни с флюртой усё акей. Через флюрту ету и выжили... На тябе кваску, Олька!

Попила кваску, поблагодарила и распрощалась с Михалной. От дома старушки до просёлочной дороги шагов сто. Оленька вышла на дорогу и остановилась в ожидании. В назначенное время подкатил ГАЗик. Девушка забралась в кабину, улыбнулась водителю благодарно.
- А я уж думала, не заедeте. Такой круг пришлось из-за меня делать.
- Как не заехать! Понравилась ты мне. Весёлая! Редко встретишь таких попутчиков.
На Оленькино колено неожиданно легла рука водителя, сверкнув полоской обручального кольца.


_________________
* - повойник - старинный русский головной убор замужних женщин.