Вот я и умер. Это случилось неожиданно. Принимал ванну, а сердце остановилось. Тепло мира отступило. Горячую воду перестал ощущать. Её плотность не воспринималась моим грузным телом. Запах жасмина, источаемый пеной, больше не щекотал ноздри. Глаза не видели переливчатых мыльных пузырьков. Мелкие детали ускользали - теперь я мог смотреть на комнату сразу со всех сторон. Непостижимо! Осознал, что возврата нет. И тут же обрадовался: знать, не преобразился в ничто. Открытие поразило. После короткого испуга наступило желанное облегчение. Возможно, я был по-прежнему отягощён земным существованием, парения не случилось, и вскоре пришлось наблюдать следующую картину.

Постучала жена. Сегодня мы здорово поссорились, и она, как всегда в таких случаях, не разговаривала со мной. Решил воспользоваться размолвкой, чтобы насладиться уединением. Видимо, ей показалось странным, что в ванной установилась необычная тишина. Дверь открылась, супруга подошла ближе и увидела опущенную на грудь голову.
- Миша, что с тобой? Неужели умер?
Как это она сразу поняла? Ждала, когда скончаюсь?

Отсутствие живого выражения на моём лице подтвердили догадку жены. Приготовился внутренне утешать, но она не закричала, не заплакала. Наоборот, выглядела очень деловой. Приложила пальцы к моей шее. Пульс не ощущался. Раскрыла веки, заглянула в зрачки. Взяла с полки запотевшее маленькое зеркальце и поднесла к полуоткрытым губам, затем к носу. Положила зеркальце на место и вновь обернулась к трупу.
- Не думала, что так мерзко поступишь со мной.
Я опешил.
- Эгоист! Законченный! – припечатала супруга. – Надо же - взять и помереть! Как специально!
Шура нервными зигзагами передвигалась от раковины к унитазу и обратно, обходя стоящий посередине табурет. Гневно бросала взгляд на тело мужа. Потом внезапно остановилась, запустила обе пятерни в причёску, разлохматила её. Уставилась в пол и методично начала по одному выдёргивать волосы, стряхивая их в раковину. Такой никогда её не видел. Всё ещё находясь в прострации, жена тихо воскликнула:
- Подлец!
Мне нечего было ответить.
- Нашёл время!
Хм, я смерть не заказывал.
- Как жить теперь?!
Вот это другой разговор.
- И кто будет оплачивать долги?
Упс!
- Идиот!
Согласен.
- Теперь тебе хорошо...
Ещё не знаю.
- А мне что делать?
Не знаю.

Шура села на табурет и всё-таки заплакала. Плач смягчил её. Наверное, сразу после смерти, души не улетают в рай. Отягощённые переживаниями удерживаются в привычной среде. Я не утратил способность чувствовать. Стало стыдно. Да, я подлец. Признаю. Взял у друга огромный заём под проценты и умер. А незадолго до сегодняшнего скорбного события купил новый «Мерседес». Через неделю после покупки машину разбил. Застраховать не успел. Потом захотел оборудовать личный кабинет. По частному объявлению нашёл старинный, дубовый - раньше принадлежал знаменитому писателю. Переплатил немало. Завтра должен был ехать за мебелью в Репино. Хотел сделать супруге сюрприз, не сказал, чей кабинет и откуда. Заплатил вперёд – решил застолбить, чтоб не досталось другому покупателю. Теперь ни мебели, ни денег. По договорённости с издательством принялся писать очередной роман. Начал первую главу. Из суммы, взятой в кредит, осталось несколько тысяч долларов, припрятанных в надёжном месте. О тайнике никто не знает. Остальное просадил. Жена во время сегодняшней соры упрекала меня в расстрате, но я упрямо опровергал обвинения.

Шура плакала и проклинала меня. Стало обидно. Всё же муж умер, а об умерших плохо не говорят. Она покинула ванную и отправилась на кухню сообщать по телефону о случившемся. Обидно, Шура совсем не любит меня. Вместе прожили двадцать три года и никогда не думали о разводе. Детей нет. По молодости умолял жену прерывать беременности. Нужно было без помех закончить университет. Потом у неё не получалось беременеть...

Супруга прошла в спальню, захватив с собой телефон. Легла на постель поверх одеяла, закрыла глаза и прерывисто вздохнула. Хотел сесть на край кровати, но со мной стало что-то происходить. Я почувствовал необычайную лёгкость, и приблизиться к кровати не удалось.

Какой-то силой вознесся в неведомое простанство. Я находился в центре круга. Передо мной двигались люди. Увидел жену, пытающуюся уговорить санитаров забрать труп. Парни не соглашались без дополнительной платы. Столько денег у Шуры не нашлось. Пока она по телефону пробивала бесплатную доставку в морг, прошло два дня. Из-за вони в квартире невозможно было находиться. Шура ночевала у соседки, которая одолжила денег. В крематорий вместо ожидаемых полсотни человек пришло несколько. После сожжения тела разошлись быстро. Никто не предложил вдове свою помощь. Шура ушла с урной в хозяйственной сумке. Возвращаясь домой и проходя мимо мусорных баков, сунула урну под крышку одного из них.

Она звонила в издательства, которые публиковали мои книги. В переиздании отказывали, ссылаясь на перегруженный план. Через несколько дней пришёл друг-заимодавец и потребовал срочный возврат долга. Назвал сумму в полтора раза превышающую фактический долг. Слёзы и причитания Шуры оставили стяжателя равнодушным. Я стал свидетелем того, как в счёт оплаты долга была продана квартира, мебель и все ценные вещи. Другу этого не хватило, хотя фактический долг с процентами жена оплатила сполна. «Сочувствуя», пригласил Шуру работать уборщицей на своей вилле. Она согласилась, работала полный день, получала обед, униформу и деньги на проездной билет, остальное высчитывалось из зарплаты в счёт погашения якобы оставшегося долга.

На работе Шура не смогла продержаться больше полугода. Вконец устала спать на вокзальных сиденьях и подмываться водой из раковин общественных туалетов. Тратила деньги, предназначенные для проезда, на оплату за вход в WC. Вместо метро пользовалась трамваями, ездила с пересадкой и почти всегда без билета. Постоянно схватывалась с конролёрами. Пообносилась, стала неряшливой. Хозяин, недовольный её внешним видом, уволил Шуру. В конце концов, она прибилась к бомжам. Заболела, кочуя по холодным улицам. Попала в лечебницу с воспалением лёгких. Соседка по палате прониклась к вдове сочувствием, пригласила после лечения к себе. Выписались одновременно и отправились в деревню. В деревне жена вычищала навоз из-под коров, сажала картошку, пропалывала огород и убирала двор частной фермы. От непосильного труда у Шуры открылось внутреннее кровотечение. Снова оказалась в больнице. Была прооперирована. Ослабленный организм не смог справиться с послеоперационными осложнениями, и Шура умерла.

И опять чудесной силой возращён в спальню. Увидел лежащую жену и понял, что мстил ей, вовлекая в зависимость от меня. Уготовил Шуре тяжёлую судьбу. Скрытое злорадство сейчас стало явным. При жизни казалось - я содержу женщину, которая шикует за чужой счёт, как паразит. А она была хорошей хозяйкой. Единственное, что не нравилось в ней - привычка ворчать. Теперь понимаю, то были наставления, предупреждения, призывы пересмотреть сомнительные решения. Она обеспечивала беззаботную жизнь дома, а я оставил её ни с чем. Проявляла внимание, а получала отказ в близости. Я упустил свой шанс понять и полюбить жену. А мог бы любить просто за то, что она рядом. Шура-Шурочка, как трудно жилось со мной! Одной станет ещё труднее!

Весёлой мелодией заиграл телефон. Шура, поднесла трубку к уху и, не открывая глаз, произнесла:
- Алло.
Громкость была хорошей, и я мог слышать голос звонившего.
- Шурик, одна дома?
- Да, Борис. Теперь навсегда одна.
- А что такое?
- Миша умер.
- Не может быть! Так неожиданно!
- Да. И вовлёк в безвыходную ситуацию.
- Почему?
- Помнишь, в какие долги он влез, надеясь написать бестселлер и получить несколько сотен тысяч долларов? Какое безрассудство!
- Безрассудство... Не горюешь о муже?
- Горюю, – снова вздохнула.
- Шурик... понимаю, что не вовремя... Шурик, выходи за меня
замуж.
Супруга открыла глаза, полные недоумения.
- Борис! Мы же школьные товарищи! Иначе к тебе и не относилась.
- Шутишь? А ты мне всегда нравилась.
- Нет, не могу так.

Я чуть было не крикнул от досады! Соглашайся!
- Нет, не могу, - повторила Шура.
- Я люблю тебя!
- А что с долгами?
- Шурик, здесь нет твоей вины. Предлагаю продать квартиру до того, как появится кредитор. Я продам свою. Возьмём деньги и уедем в другой город. Давно хотел переехать поближе к природе. Как, Шурик?
- Я перезвоню, Боря.
Шура отложила телефон, села на кровати и задумалась.

Происходило что-то неладное. Снова стал ощущать поднимающую лёгкость, но скорбные мысли и беспокойные чувства удерживали внизу, улететь не получилось. Я должен спасти жену! Каким-то образом удалось расположиться напротив. Приготовился признаться Шуре в своей глупости, мстительности и нелюбви. Необходимо уговорить её дать согласие Борису. Знал, что она меня не видит, но надеялся, что услышит. Встал на колени и начал говорить. Сознался в эгоистичных намерениях, в использовании её в качестве домохозяйки для обеспечения удобств в быту. Мама, работница, кухарка и уборщица – четыре в одном. Представление, что сплю с матерью вскоре отбило желание. Искал причин избегать близости и утешался нередкими любовными связями. Негодяй! Лишил супругу семейного счастья, детей и любви. И чтобы восстановить разрушенное счастье, она должна выйти замуж за Бориса.

Шура сидела неподвижно. Не слышит! Подвинулся совсем близко и коснулся руки. Шура чуть вздрогнула, смешно моргнула глазами и заволновалась. Решился на большее. Подошёл вплотную и обнял за плечи. Теперь её голова находилась на уровне моего солнечного сплетения. Был бы в теле и в здравии, то лицом она уткнулась бы мне в живот. Шура сидела, я стоял перед ней. Гладил плечи и спину. Остатки человеческого тепла, которые ещё не исчезли, направил на супругу. Шура заплакала.
- Миша, я знала, что ты любил меня.
Нет! Не то! Шура, не любил!
- Знаю, что любишь и сейчас.
Не люблю! Жалею! Пожалуйста, позвони Борису!
- А я придиралась к тебе. Прости.
Не придиралась! Почти всегда была права. Прощать не за что. Ты меня прости.
- Чувствую тебя... очень близко... как будто обнимаешь меня... В жизни лишний раз не дотрагивался. Прости, что не давала повода для ласк.
Шура, перестань! Звони Борису!

Лёгкость, отрывающая меня от земли, набирала силу. Я крепко держался за Шуру. Наконец, она взяла телефон.
- Борис, вот - решила.
- Хорошо! Увидишь, мы будем счастливы!
- Борис, я люблю его.
- Кого?
- Мишу.
- Шурик, он умер. И очень некрасиво поступил с тобой. Жестоко, можно сказать.
- Борис, я люблю Мишу.
- Шурик, подумай хорошенько. В запасе есть несколько дней. Я подожду.
- Борис, решение окончательное. Спасибо. Пока!

Лёгкость превозмогла мои усилия, я стал постепенно удаляться от Шуры. Слышал, как позвонили в дверь. Видел, как в квартиру вошли санитары, прошли в ванную, оценили обстановку и потребовали оплату своей бесплатной услуги. Успел заметить несчастное лицо Шуры, услышать бесполезные доводы, просьбы и моления. Санитары ушли, и до меня донеслись неутешные рыдания жены. Я покидал мир без радости и с чувством вины.