Понедельник, тринадцатое июня. Шесть часов вечера. Российско-финнская таможня в районе пропускного пункта Светогорск. Ровная шеренга машин тянется от горизонта до горизонта. Задние габариты как маяки. У стоящей перед нами БМВ из выхлопной трубы идет пар. 

Низкое молочно-серое непонятного цвета небо. Дождит. Любопытные чайки подлетают и рассматривают нас сидя на столбах. Очередь слева едет, наша почему-то нет. Перестраиваюсь. Сидим. Забор справа и слева. За забором справа поле лиловых и розовых люпинов. За люпинами кусты и небо. Знак: из машин не выходить. Из БМВ с идущим паром из зада вылез молодой русоволосый мужчина в кожаной куртке и штанах. Странно бы было, если б без штанов. У детины косая сажень в плечах. Лицо – кровь с молоком. Вернее с водкой, довольно красное. Он  не за рулем. Справа на переднем сиденье Н. начала считать свои деньги. Раз - сто рублей, два- сто рублей. Не имей сто рублей, а имей счет в хорошем банке.

Загорелый отец повел маленького белоголового сына писать. Пометили территорию. На шлагбауме красный свет.  Стоим три часа. Народ выбирается из машин походить, подышать. Левый ряд поехал. Повезло. Мы стоим. Из машины перед нами достали еще одного белоголового мальчика. Отец и сын стоят, обозначив неуловимое сходство, одинаково перекрестив ступни ног и держатся за руки. Большой и маленький. Чайки смылись, зажгли фонари. Дневной свет понемногу гаснет, тускнеет.  Поехали. Кто-то услышал наши молитвы. Через пятьдесят метров вижу Родину. В БМВ перед нами за рулем тетка. Она вышла, открыла багажник, наклонившись, заглянула внутрь, через трикотажную юбку у нее стали видны резинки на трусах.  Перестраиваюсь. Спасибо, пропустили. 

Мы застряли между мирами, стоим четвертый час. Позади финны, впереди – наши. Там где мы – нет ничего, только медленно продвигающаяся вперед очередь машин. Мысли, чувства и задница  затекли и одеревенели. Снизилась чувствительность. Нет ни злости, ни раздражения.  В любом случае проедем.  Сидящие в машинах хотят воды, поскорее добраться домой, впереди Скандинавия, колдобины на ней глубокие как противотанковые рвы.

Желание попасть домой объединяет очередь. Никто не ругается, вперед не лезет.  Белая чайка с черной головой приземлилась и начала вышагивать по газону справа от нас. Еще две появились за забором и полезли в люпиновое поле. Н. закончила считать свои деньги и начала разбирать рюкзак, выкладывая разноцветные кучки себе  на колени. Рюкзак большой. Хватит надолго. Из люпинов поднялась вспугнутая кем-то стая чаек и заметалась над машинами. Кто незамеченный подобрался к границе за забором?

Моя надежда проехать побыстрее сменяется безразличием. Моросит дождь. Люпинам все равно. К девяти вечера небо побелело и стало как будто выше.  Последнее усилие. Нас запускают. Бежим с паспортами, встаем в очередь, чтобы получить оранжевый штамп. Открываем двери и багажники. Быстро проходят пограничники. Едем!

Идем домой по нашей родной закрученной в бараний рог трассе с немыслимыми для финнов слепыми поворотами, спусками и подъемами, еще по привычке соблюдая ограничения по скорости, постепенно все больше и больше ускоряясь.  Дождь. Вода снизу, сверху, сбоку. В облаках воды идущие фуры. В этой венерианской влаге плывут красные габариты идущих впереди и белые огни встречных. Домой!