В огромной спальне царил полумрак из-за приспущенных бархатных штор темно-гранатного цвета. На тумбочке возле кровати затрезвонил хромированный будильник. Спасатель Алексей Иванчук с трудом разлепил тяжелые веки и скосил глаза на циферблат. Стрелки показывали 9.15 утра. Всё-таки хорошо, что сегодня у него выходной. Он встанет, не спеша, выпьет кофе, затем долгая прогулка. Алексей с хрустом потянулся и встал с кровати, оглядывая спальню. Утреннее солнце лениво расположилось квадратами на алом ковре, его лучи огоньками вспыхнули в глубинах мебели красного дерева. И все же в это утро Алексею было грустно. Грустно было не из-за не проходящей боли одиночества, ( к нему он уже привык!), а почему-то просто так.
Алексей встал, сделал несколько упражнений славяно-горицкой борьбы, затем пошел в душ. Холодные струйки воды помогли ему освежиться, собрать мысли в кучу. Иванчук раздумчиво потоптался на месте, затем вынул из шкафа чистые джинсы и футболку, натянул их и вышел во двор. Его синий, отливающий перламутром, внедорожник «Фольксваген Туарег» выделялся среди соседских легковушек, как флагманский корабль среди яхт. Над Москвой колдовало лето, на календаре стояло 31 июля. Было еще жарко, но в воздухе уже ощущалось присутствие осени. Алексей опустил стекло, завел двигатель, вдыхая свежий, еще не успевший раскалиться воздух. Однако, несмотря на ранний час, в воздухе уже едва ощутимо пахло грозой. Краем глаза Алексей успел заметить, что со стороны Университета надвигалась огромная грозовая туча. Иванчук повернул ключ зажигания, слушая тихий шёпот двигателя, затем, почти не глядя, включил правый поворотник и плавно нажал на педаль газа. Огромный внедорожник лязгнул и с едва слышным шорохом шин выкатился из двора. Алексей решил поехать в центр Москвы на Манежную площадь. «До грозы успею,» – думал он. Но у погоды были свои планы. Не успел Иванчук доехать до Дорогомиловской заставы, как поднялся вихрь. Пыль взлетела в воздух, угрожающе закачались штендеры, затрепетали рекламные растяжки. На Кутузовском проспекте из-за небольшой аварии скопилась огромная пробка. Водители сердито сигналили друг другу и мигали фарами, требуя пропустить их. Алексей сбросил скорость и взял вправо, стараясь держаться в одной полосе и надеясь в случае ливня переждать непогоду в одной из многочисленных арок. И тут мимо ветрового стекла «Туарега» пролетело что-то белое. Алексей с удивлением отметил, что этот белый предмет оказался свадебной фатой. Через несколько сот метров впереди автомобиля показалась и ее хозяйка. Рыжеволосая девушка в нарядном свадебном платье бежала средь бела дня по Кутузовскому проспекту. Алексея заинтриговало это зрелище, и он, с трудом втиснув свой внедорожник в свободное пространство между двумя легковушками, стоящими у бордюра, стал наблюдать за бегущей невестой…
В это время в голове у Алексея вихрем проносились мысли. Выходит, сбежавшие невесты встречаются не только в голливудских фильмах, но и здесь, почти что в центре Москвы. Сначала Иванчук подумал, что её бегство всего-навсего удачная свадебная шутка, сейчас появится кортеж с родственниками и гостями, но шло время, никто не появлялся. Устав от бега, незнакомка присела на скамейку стеклянной автобусной остановки. Алексей не сводил с нее взгляда. В этот момент ударил гром, по улице пронесся ветер, на раскаленный солнцем асфальт упали первые капли дождя. Алексей закурил и поднял стекло, спасаясь от ветра, который разгулялся вовсю. Это был уже не предгрозовой ветер, а настоящий ураган. И вдруг один из порывов с силой ударил по остановке. Стеклянный рекламный щит разлетелся на куски под напором ветра, и один из осколков с силой полоснул девушке по руке. Её платье окрасилось кровью. Алексей неожиданно понял, что это бегство было не случайным, никто не придет на помощь несчастной невесте. Он схватил с заднего сиденья медицинский ящик (как-никак Алексей вот уже 4 года работал врачом Центроспаса!) и выскочил из машины. На улице было сущее светопреставление. Лил дождь, раскаты грома раздавались практически беспрерывно. Алексей осторожно подошел к девушке и сел рядом на мокрую скамейку:
- Болит? – участливо спросил он, внимательно разглядывая незнакомку
- А вы как думаете? – огрызнулась она, зажимая рану, края которой начали расходиться от каждого движения – О, черт, теперь я не только простыну, но и получу заражение крови от этого проклятого ливня…- пробурчала невеста себе под нос.
- Позвольте мне помочь вам, - Алексей мягко взял девушку за раненую руку, - Я врач-спасатель. – Незнакомка с недоверием взглянула на него, уж не шутит ли, потом покосилась на медицинский ящик и решилась.
- Давайте, - голос её звучал устало и грустно.
Алексей внимательно осмотрел рану. Она была глубокая, но не опасная. Каким-то чудом девушке не перерезало лучевую артерию. Однако, рану было необходимо зашить, а на улице, да еще под непрекращающимся ливнем это было сделать не очень легко. Но недаром Алексей Иванчук был спасателем. Он бывал в ситуациях и похлеще. А посему он аккуратно очистил рану, сделал пострадавшей девушке обезболивающий укол и наложил тугую повязку.
- В больницу тебе надо, девушка, - сказал Алексей, убирая в ящик хирургические ножницы, - Давай подвезу до ближайшей клиники, а потом доставлю тебя домой. Там, небось, уже все тебя ждут, жених, гости и всё такое…
Это было уже явно лишнее. Незнакомка вскочила со скамейки и закричала:
- Да пошли вы к черту! Кто вы такой, расспрашивать? Что вы про меня вообще знаете?
- Ничего, - спокойно согласился Алексей, - Просто я хотел помочь тебе. Не сердись, если ляпнул что-то не то. Пойдем, я отвезу тебя в больницу, где тебе зашьют рану, а потом поедем в мою берлогу. Попьешь чаю, согреешься, успокоишься, а потом, если захочешь, мы поговорим, - невеста с сомнением прищурилась, глядя на Алексея. Такие красивые статные мужчины не зовут к себе просто так, по доброте душевной. Но Алексей был предельно честен с ней, и уловив колебание в её взгляде, сказал:
- Не трясись, не трону. Просто тебе нужен кто-то, с кем можно было поговорить, так ведь? – она подавленно кивнула, глядя ему в глаза, - Я просто хочу помочь тебе, ведь моя профессия помогать тем, кто попал в беду. Тебя как звать, красавица?
- Злата, - ответила она после некоторой паузы, - А тебя, спаситель?
- Алексей, можешь звать просто Лёха. Ну что, пошли к машине?
- Пошли, - уныло согласилась Злата, подбирая намокшее платье. Алексей взял девушку за здоровую руку и повел к своему «Туарегу», который все это время дожидался хозяина у бордюра…
В машине Алексей смог как следует разглядеть Злату. На вид девушке было года 22, не больше, изумрудно-зеленые глаза смотрели на мир из-под полукружий черных бровей чуть настороженно, роскошная медно-рыжая коса обмотана вокруг изящной головки. По движениям Златы Алексей предположил, что она либо модель, либо танцовщица, либо гимнастка. Все ее движения были легки и изящны, однако, Злата была неспокойна. Иванчук завел мотор, включил обдув заднего стекла, которое то и дело заливало ливнем.
- Куда тебя везти? – спросил он, выруливая на Кутузовский проспект
- Не знаю, - тихо пробормотала девушка, и вдруг заплакала в голос, - Я не могу домой…
- А что так? – спросил участливо Алексей. Он просто хотел ей помочь, но пока не знал, как и чем.
- Там все, гости, друзья, но …- Злата выдохнула и «нырнула» – Свадьба расстроилась. В ЗАГСе выяснилось, что Герман, так зовут моего жениха, обесчестил другую девушку, и она беременна. Короче, она ворвалась и устроила скандал. Я выскочила на улицу, поймала такси, приехала сюда, а потом поняла, что у меня нет денег, я выскочила и бежала, что есть сил. Мне все время казалось, Герман преследует меня.
- Даже не знаю, что и сказать, - смущенно выдохнул Алексей, - В такой ситуации не поможешь просто словами утешения. Слушай, поехали в мою квартиру, обсохнешь, передохнешь, а там решим вместе, что делать и как быть. И чтобы ты не думала, я не женат, и у меня нет подруги, которая подумает обо мне черте что. Я один. Жена сбежала, пока я был в командировке, - здесь Алексей вынул сигарету и нервно закурил, горло на миг перехватил спазм, - Извини…
- Ничего, я все понимаю, - ответила Злата, почему-то чувствуя симпатию к этому уютному широкоплечему человеку с печальными карими глазами, - Тебе, видно, было нелегко. Ты воевал в «горячей точке»?
- Воевал, ты угадала, но давай пока не будем об этом, - попросил Алексей. Она смущенно умолкла и до самого дома не произнесла ни слова…
Алексей гордился тем, что в его квартире царил порядок: не стыдно привести гостей. Более того, окна и двери балкона были постоянно открыты, и в комнатах всегда свежо и прохладно. Иванчук проводил Злату в ванную и прошел на кухню, чтобы сварить кофе. Но едва он поставил на стол большую притертую банку, как в груди появилась сильнейшая ноющая боль. В голове у Алексея все помутилось, ноги подкосились, и он упал на пол. В ушах вновь зазвучал стрекот «вертушек», рев моторов БТРов, выстрелы, крики и стоны раненых ребят. Тогда они штурмовали ущелье, где засело с полсотни боевиков. Чеченцев было пятьдесят, а их всего пятнадцать…
- Уходите… - надрывно кричал Алексей, судорожно хватаясь руками за подствольник, - прикрою! Всем назад! «Витязи» назад!
А чеченцы все крыли и крыли их из гранатометов…Вот уже их осталось только пятеро, нет, уже трое. Алексей, прячась за полуразрушенной кирпичной стеной дома, внимательно смотрел в оптический прицел СВД за рослым боевиком, который методично обшаривал карманы убитого «витязя» Егора Минькова, по кличке Змей. Внезапно «чех» вынул нож и приготовился разрезать тело. Этого надругательства над убитым товарищем Алексей вынести не смог. Он прицелился и выстрелил из СВД. Пуля попала в аккурат в «пятую точку» наглого «чеха». Он долго прыгал и ругался на непонятном науке языке. И тут Алексей услышал слабое жужжание. Уже потом он сообразил, что это была граната, которую выпустили из подствольника рассвирепевшие боевики. Алексей «ласточкой» нырнул в лестничный пролет, на него сверху посыпалась пыль и мусор, да еще при падении Иванчук вписался каской точно в пустой бак для воды…Из глаз у него посыпались искры, и он потерял сознание… В голове все еще шумели звуки того боя, в котором Иванчук попал в плен. Алексей не смог вынести боль в голове и закричал, что было сил…
Услышав его крик, Злата замоталась в большое полотенце и пулей вылетела из ванной. Её спаситель лежал на полу в кухне, бледный и несчастный, скорчившись от невыносимой боли. Злата осторожно, на цыпочках, подошла к нему и робко взяла Алексея за руку. Он еще шептал слова команд, которые он отдавал в том бою своим витязям.
- Леша, - тихо позвала его Злата, - Все хорошо, не бойся, я здесь. Очнись, Алексей! – девушка тихо заплакала, не переставая гладить Иванчука по холодным рукам. Две слезинки упали ему на лицо, и он медленно открыл глаза:
- Злата… Что случилось, почему ты плачешь? Только не говори, что из-за свадьбы. Он недостоин тебя… - Алесей слабо улыбнулся и дотронулся до атласной щеки девушки
- Ты так кричал… Что ты видел там, в своих мыслях?
- Понимаешь, Златка, я никак не могу пережить то, что психологи называют «военным синдромом». Это когда нас, прошедших горнила Чеченской и Афганской кампаний вышвыривают в большой мир, но не говорят, как жить дальше. Мы и так страдаем от ран и увечий, полученных там, и к телесным болям присоединяется еще и боль душевная. Поверь, что эти раны заживают медленно, даже очень медленно. А мое одиночество только усугубило кошмары войны. Поверишь ли, я боюсь иногда засыпать по ночам. Однако, что же то я лежу, надо встать. – Алексей легко вскочил на ноги, но тут же снова прижался к стене – закружилась голова. Неожиданно Злата подошла и крепко, но ласково обняла его:
- Пойдем, я помогу тебе лечь. Где твоя спальня?
- Не надо, - Алексей с шумом дышал сквозь стиснутые зубы, - Сейчас пройдет…
- Угу, как бы не так! У тебя вид, краше в гроб кладут, обопрись на меня. Может, «Скорую» вызвать?
- Врач тут не поможет, я в порядке, только голова немного кружится и в ноге больно… Прошу, помоги дойти до спальни.
- Идем, я помогу.
Алексей тяжело оперся на плечи Златы, она проводила его в спальню, уложила в постель и укрыла бархатным покрывалом темно-бордового цвета:
- Златка, извини меня. Ты моя гостья, а я лежу.
- Вот и лежи. Алексей, а ты где воевал?
- Где только не был… В Афганистане, в Чечне, в Сербии, а вообще, свою службу начал на Таджикско-Афганской границе на двенадцатой заставе в отряде войск специального назначения.
- Значит, ты спецназовец?
- Самый настоящий, - Алексей слабо улыбнулся, - Ну что ты все о войне? Не будем говорить об этом. Сейчас я немного приду в себя и отвезу тебя домой. Там уже заждались все, поди?
- Некуда мне ехать, - неожиданно резко ответила Злата, и перехватив его недоуменный взгляд, пояснила, - Я ведь нездешняя, работаю медсестрой в первой градской, ну и жила с девчонками в общаге. А потом познакомилась с Германом. Я думала, он меня любит, а это всё оказалось ложью. Подали заявку в ЗАГС, и вот я осталась одна на пепелище. Ну ничего, сейчас тебе станет получше, и я поеду в общагу. Там хоть и тесно, но жить можно.
- Слушай, хочешь, оставайся пока у меня. Мне одиноко в этой квартире, можешь занять маленькую комнату рядом с кухней. Там много света, по утрам солнце смотрит прямо в окна. Да и мне не будет скучно, все кто-то ждет.
- А сколько просишь за комнату? – Злата смотрела Алексею в глаза и нетерпеливо шаркала босой ступней по алому ковру
- Да нисколько, мне на хлеб с маслом вполне хватает. Просто живи. Знаешь, у меня в жизни такой принцип: не жди, когда попросят твоей помощи, а просто иди и помогай.
- Ты серьезно?
Алексей повернулся на бок и сощурился:
- Я что, похож на шутника?
- Нет, но не каждый день встретишь такого честного мужчину, который предложит тебе свое жилье просто так, по доброте душевной, не требуя ничего взамен.
- Злата, я - офицер, и слово чести для меня свято. Понимаешь …, - он осёкся и замолчал, пытаясь пересилить внутреннюю боль, - Там в ванной на полке пузырек с корвалолом. Накапай мне капель тридцать, прошу тебя.
Она внимательно посмотрела в его усталые карие глаза и метнулась в ванную. Через две минуты девушка аккуратно и заботливо поила Алексея лекарством. А он чувствовал себя при этом последним дураком: «военный синдром» аукается ему до сих пор, мешая жить нормально. Злата примостилась в широком кресле, обтянутом алым штофом и внимательно следила за Алексеем. Её зеленые глаза были широко распахнуты, в них застыл страх. Иванчук осторожно сел, боль в ранах стала не такой острой. Кажется, на сей раз этим и ограничится. Алексей встал и поковылял на кухню, наступая только на пятку, разболелась раненая нога. Злата последовала за ним. Неожиданно он обернулся и оглядел девушку, завернутую в полотенце:
- Злата, там в спальне на спинке кресла мой халат. Возьми его и завернись в него, чтобы не замерзнуть. Я пока сварю нам кофе и приготовлю чего-нибудь поесть.
- Давай помогу, - предложила она, смотря в карие глаза Алексея
- Да нет, что ты. Ты моя гостья. Особых изысков не обещаю, однако, яичницу болоньезу гарантирую. Да и еще…извини, что прошу тебя, там в углу в спальне стоит трость. Принеси, пожалуйста, а то мне что-то тяжеловато.
- Принесу.
И Злата упорхнула в спальню, где уже царствовали сумерки. Оказавшись одна в комнате, девушка огляделась. На стенах спальни висела целая коллекция огнестрельного и холодного оружия. Тут были дуэльные пистолеты работы Лепаржа, тяжелая пищаль, сабли, ножи, и даже грозная катана. И тут Злата заметила в распорках небольшой изящный топорик в форме летучей мыши. Она осторожно вынула его из распорок и принялась разглядывать.
- Златка, положи на место, с этой вещью не шутят, - тихо сказал Иванчук у нее за спиной. От неожиданности девушка подпрыгнула на месте и уронила топорик на пол. Алексей подобрал его, легко крутанул его в руке, раз, другой, словно примериваясь, затем отвернулся от дверного проема и с силой метнул топорик в щит, на котором был нарисован гедзя, японский воин. Лезвие угодило ему точно в лоб.
- Браво, любитель дешёвых эффектов - раздался ядовитый голос с порога квартиры. Алексей и Злата обернулись. В прихожей стояла маленькая полная женщина, неаккуратно причесанная и небрежно одетая, нос у неё был усыпан крупными веснушками, впечатление дополняли большие очки. Злата стояла, как вкопанная, глядя то на Алексея, то на незнакомку.
- Поздравляю, - продолжала вошедшая, - ты уже водишь сюда уличных девок!
- Пошла вон, - сухо сказал Алексей, глядя этой конопатой коротышке в глаза, - Ну же, убирайся… Ты сама покинула этот дом два года назад, бросив меня в госпитале на милость судьбы и провидения, и еще чего-то требуешь от меня!
- Ой-ой, тоже мне геройство, поймал пару чеченцев и рад по уши. Я пришла потому, что мне некуда больше идти.
- Это не мои проблемы, Анна. Ты сама сделала выбор, когда выписалась отсюда. Это моё жилье, и я тебе больше ничего не должен. Ну же, уходи. – Алексей отшвырнул трость и шагнул к женщине, стараясь не хромать. Краем глаза Злата заметила, что он сильно побледнел
- Ох, и пожалеешь, что на свет родился! – злобно прошипела Анна и скрылась за дверью
- Будь ты проклята, - сквозь зубы ругнулся Алексей и швырнул тростью в дверь. Он понимал, что это вульгарная детская выходка, но ничего поделать с собой не мог. Тут он спохватился, вспомнив, что Злата смотрит на него. – Извини, - сказал он побледневшей девушке, которая стояла, словно окаменев, и при этом изящно опираясь на спинку низкого широкого кресла, стоявшего в спальне.
- Алексей, можно я уйду? – тихо спросила Злата, глядя на Иванчука испытующе и внимательно, - Ты помиришься с женой, и всё у вас будет хорошо. А мне, видно, не везет на хороших людей… - с этими словами Злата собралась выйти из спальни, но Алексей быстро шагнул ей навстречу и крепко обнял девушку.
- Не уходи, Златка. Анна злится на меня, что я вернулся живым из Чечни. Я в то время лежал в госпитале, приходил в себя после плена. А она так ни разу и не пришла ко мне. Сказала, что ей не нужен хромой инвалид, помимо ранения в ногу у меня прострелено легкое, в меня дважды тыкали ножом…- горло Алексея на миг перехватил спазм, на глазах выступили скупые слезы. Словно чувствуя это, Злата обняла Иванчука, прижала его голову к своему плечу, откликаясь на его внутреннюю боль. С минуту молодые люди стояли, обнявшись, первым пришел в себя Алексей.
- Извини, - почти прошептал он, ласково и бережно целуя атласное плечо девушки, - Я расслабился и на миг утратил контроль над собой. Прости меня. Больше такого не повторится.
- Все нормально, - тоже шепотом ответила Злата, - Это ты прости меня. Я позволила себе ненадолго размечтаться.
- Ну пойдем ужинать. На вот халат, завернись в него и приходи на кухню. А я пошел готовить еду, – с этими словами Алексей протянул девушке толстый махровый халат цвета полуночного неба, круто развернулся, словно по команде «кругом» (сказалась офицерская выучка!) и вышел из спальни. Злата осталась одна, оглянулась, и убедившись, что Иванчук ушел, размотала полотенце, скрывавшее ее фигурку от груди до бедер, и нырнула в уютный халат, терпко пахнувший дорогим одеколоном. Несмотря на все треволнения сегодняшнего вечера Злата чувствовала себя почти счастливой. Алексей звякал посудой на кухне и вполголоса напевал песню десантников «Калиточка». Злата прислушалась, мужественный баритон Алексея звучал так красиво! Но песня была печальная, о боли потери. «Весь в тебя повадкою, тоже любит сладкое…»- пел Алексей, колдуя над плитой. Вскоре из кухни поплыл умопомрачительный запах, обещающий вкусный ужин. Злата вошла в кухню, Иванчук обернулся:
- Проходи, садись. Еще пять минут, и всё будет готово. Ты проголодалась, Златка?
- Немного. Тебе помочь?
- Да нет, сам справился.
- Откуда ты научился таким вещам?
- Злата, спецназ всему научит. Не возражаешь, если я закурю?
Девушка кивнула. Алексей открыл форточку, закурил, выдохнул дым в окно и хотел еще что-то добавить, даже открыл рот, но тут раздался звонок в дверь. Чертыхнувшись про себя (кого это могло принести так поздно!) Алексей пошел открывать. На пороге стояли три рослых парня с квадратными челюстями, одетых в одинаковые черные кожаные куртки. Один из пришедших поигрывал пистолетом типа «Беретта».
- Вы кто? – спросил Иванчук у мрачной троицы
- Похоронная команда, - басом прогундел один из нежданных гостей, - Не узнал, доктор? Пару недель назад на Дмитровском шоссе ты спасал из машины нашего братка. Черный «гелендваген»…
- Ну да, помню, - сощурился Алексей, незаметно подбирая мышцы и готовясь к бою, - К сожалению, спасти его не удалось. Он получил травмы, несовместимые с жизнью.
- Ладно, дело прошлое. Мы предлагаем тебе сделку, быть снайпером бригады. Бабло получишь, тачку, типа, все дела…- Алексей на миг оторопел, глядя на бандита. Ему, российскому офицеру, предлагали стать киллером.
- Да че с ним разговаривать, Кент, - вмешался второй, - У доктора на кухне девочка, обалдеть! Только она, по-моему, того, ласты сплела…
Этого уже Алексей не вынес. Тело отреагировало на эти слова на уровне подсознания. Почти не глядя, он нанес удар типа «рука – копье» в солнечное сплетение долговязого бандита по кличке Кент, ногой достал второго. От подобного пинка тот всхлипнул и повалился на бесчувственного главаря, затем Иванчук сделал обманный прыжок, подкатом бросился под ноги третьего злоумышленника, сбил его с ног, отобрал у него «Беретту» и связал бандита его же шарфом. «Гермес» носит, чистоплюй фигов!» – машинально отметил Алексей. Затем спасатель выкинул на лестницу нежданных гостей и захлопнул дверь. Придут ли в себя бандиты, его не волновало. В кухне на полу Иванчук нашел Злату, лежащую в глубоком обмороке. Алексей осторожно принялся растирать руки девушки, дал понюхать нашатырный спирт. Но вот девушка вздохнула, открыла глаза и увидела над собой усталое лицо Алексея:
- Жива, слава Богу! – выдохнул Иванчук, стирая пот со лба, - Что случилось? Он ударил тебя?
- Я узнала его, Алеша, - тихо ответила Злата и зарыдала, - Это был один из охранников Германа, он называл его Каток.
- И не мудрено. Такая арматура, еле прошиб его. Не бойся. Они уже ушли.
- Они еще вернутся. Герман так просто не сдастся.
- Я им головы поотворачиваю, - пробурчал Алексей, - Не дай Бог, тронут тебя. Терпеть не могу таких сытых откормленных типов. Ума полторы извилины, а мнят себя хозяевами жизни… - Иванчук аккуратно и осторожно приподнял девушку с пола. – Давай отнесу тебя в спальню, а сам лягу в гостиной на тахте.
Злата доверчиво обняла Алексея за шею. Он осторожно поднял девушку, унес её в спальню, уложил в постель и сделал успокаивающий укол. Злата взяла его ладонь в свою, сладко зевнула. Под действием препарата её глаза закрылись, и она тихо заснула, держась за руку Иванчука. Через час Алексей осторожно вытащил ладонь из руки девушки, подвинул к кровати два стула, чтобы Злата не упала во сне, и вышел в гостиную. В квартире стояла мертвая тишина. Где-то играла музыка. Алексей отодвинул шторы, открыл окно, сел на подоконник и закурил. Дым взвился вверх, как вопросительный знак. И впрямь у Алексея было очень много вопросов, прежде всего к самому себе. Если бы его спросили, любит ли он Злату, то Иванчук ответил, не сомневаясь, да… Он полюбил ее, когда поднимал с пола хрупкое беспомощное существо, нуждавшееся в нём. А сможет ли она полюбить его? Сможет ли провести всю жизнь с человеком на семнадцать лет старше неё, у которого и в мирной жизни идёт война? Сможет ли вынести его бессонницы и ночные бдения? Ответа на этот вопрос Алексей пока не знал. Он долго сидел на подоконнике и смотрел в ночное небо. Над городом сияли мириады звезд, а в окно заглядывал большая луна. И тут Алексей услышал крик. Истошный вопль Златы заставил спасателя буквально рвануться с места. Алексей влетел в спальню и принялся трясти Злату за плечо:
- Злата, дорогая, проснись. Это я Алексей. – всё еще всхлипывая, девушка обняла Иванчука за шею. Он осторожно завернул её в одеяло и сел со своей ношей в кресло. – Расскажи, что ты видела…
- Леша, мне страшно. Я видела тебя, избитого, в крови в каком-то подвале, а над тобой два чеченца. Они хотели убить тебя. – Злата неожиданно всхлипнула и крепко прильнула к нему, - Я перепугалась за тебя.
- Дорогая, это всего лишь сон. Ничего со мной не случится. Я и не такое переживал.
- Всё-таки, Алеша, я боюсь за тебя. Ты такой добрый, искренний, настоящий… таких, как ты не бывает на свете, - Злата умолкла и внимательно посмотрела ему в глаза.
Алексей смотрел на неё и чувствовал, как какая-то неодолимая сила тянет его к этой девушке. Он не смог противиться влечению сердца и прильнул к её губам. Злата тихо выдохнула, прижалась к нему всем телом. Он целовал её долго, нежно и бережно. От сладости поцелуев кружилась голова, гулко билось сердце. Девушка пылко отвечала ему. Но вот Алексей прервал поцелуй и прошептал:
- Прости, я не должен был этого делать. Злата, я не хочу и не могу коверкать тебе жизнь. Я боюсь увлечься и овладеть тобой. Ты понимаешь, о чем я говорю? – она тихо кивнула. Алексей спустил Злату с колен и собирался выйти из комнаты, как вдруг услышал тихое:«Не уходи, останься!» Алексей медленно обернулся на пороге спальни, сбросил рубашку и осторожно лег рядом с девушкой. Она вздрогнула и прижалась к нему.
- Злата, я должен задать тебе один вопрос, обещай, что ответишь.
- Обещаю.
- Ты когда-нибудь была с мужчиной?
В ответ на его вопрос девушка опустила голову и спрятала лицо у него на груди. По этому жесту Алексей понял все. С одной стороны ему до безумия хотелось обладать этой удивительной девушкой, целовать её пухлые губы, изгиб которых сводил его с ума, но с другой стороны кодекс чести витязя предписывал ему не делать ничего против её воли. Алексей просто лежал рядом и обнимал Злату, легонько поглаживая её по спине. Она обнимала его за шею и тихо посапывала во сне. Слушая её мерное дыхание, Алексей задремал. Сон его был чутким, как там, на войне, где все спят вполглаза. Даже в полудреме он улавливал тихое сопение девушки, звук капающей в ванной воды, тиканье будильника и бег лифта. Неожиданно спасателя круто повело в сон, черный, как дыра Биг Хоул, без сновидений…
Утро следующего дня выдалось серым и хмурым. Лил мелкий, нудный, как зубная боль, дождик. Алексей проснулся задолго до звонка будильника, скосил на него глаза. Стрелки показывали половину шестого утра. Спасатель осторожно разомкнул руки Златы, она всю ночь проспала, обнимая его за шею, и осторожно встал. Впервые за четыре года он спал спокойно, без военных кошмаров. Иванчук босиком прошлепал по коридору в кухню, распахнул окно и закурил. Это была первая сигарета за день, и Иванчук почувствовал, как его слегка повело, закружилась голова, ноги стали ватными. Он нащупал табурет и сел. В кухне царил порядок, темно-ореховая мебель блестела политурой, в высокой горке матово переливались хрустальные бокалы, ожидая своего часа. Спасатель вспомнил, какое сегодня число. Завтра второе августа, день десантников и войск специального назначения. Может, стоит пригласить гостей? Потом спохватился: а как же Злата? Каково будет ей быть целый вечер в комнате, полной незнакомых людей? А может, самому уехать к друзьям? Но нет, сегодня ему заступать на дежурство, и домой он приедет только завтра утром. Так что праздник придется отложить. Да и какой это праздник, так, повод встретиться и вспомнить тех, кто навеки остался «Витязем», ушел в рейд и не вернулся. В памяти снова всплыл бой. Надсадный стрёкот камовских «вертушек», казалось, бил по ушам, от пыли першило в носу и горле, вспомнилось гулкое «бух-ш-ш!» гранатометов, рёв двигателей БТРов… Спасаясь от гранаты, Алексей упал в проход, сильно ударился головой о пустой бак для воды, и вдруг перед глазами сверкнула ослепительно-яркая вспышка, прозвучал хлопок, на него посыпался мусор и пыль, а дальше включилась тишина… Очнулся Алексей в сырой земляной яме, форма на боку промокла от крови, в ушах стоял шум, а руки были стянуты за спиной колючей проволокой. Более изуверскую пытку боевики придумать не могли. При каждом движении шипы колючки больно впивались в кисти. Алексей скорчился на дне ямы от невыносимой боли в натертых до крови запястьях, глухо рыдая от бессильной злобы на боевиков и скорбя по погибшим ребятам. Чеченские боевики скалили зубы на краю ямы и швыряли в раненого спецназовца камнями. Боли Алексей тогда не чувствовал, в душе жила только слепая ярость и дикое желание мстить боевикам за своих «Витязей». Кто же подвел его группу, кто продался? Ведь задание было засекречено. БТР выехал с базы ночью, документов у ребят при себе не было, а это значило, что этот выход мог быть последним для всех. Алексея волновал вопрос, а жив ли еще кто-нибудь из его группы? Если живы ребята, то где содержатся пленные? Утром Иванчука выволокли из ямы на допрос. Облизывая пересохшие и слипшиеся от крови губы и щурясь от яркого солнца, Алексей оглядел стан боевиков цепким взором и постарался запомнить посты контроля, расстановку часовых и оценить на глаз численность боевиков. Некий офицер с погонами полковника сил иностранного легиона и славянской наружности допрашивал Алексея. Иванчук упорно молчал. Несмотря на побои и пытки он отказывался сотрудничать с чеченцами. Полковник щелкнул пальцами, и в палатку вошли два ваххабита, вооруженных автоматами. Они выволокли полуослепшего от боли Алексея во двор базы, привязали его к столбу и оставили на палящем солнце на целый день, не давая ему ни пищи, ни воды. От пыток и побоев Иванчук то и дело терял сознание… Очнулся он снова в яме. Глиняные стены стали влажными от ночной росы. Из последних сил Алесей подполз к стене и принялся слизывать драгоценные капли влаги. Эта вода, пахнущая дымом и землей, показалась ему самой свежей и сладкой. По ночам, сидя в яме, Алексей гонял свои мысли по протоптанной дорожке, пытаясь прикинуть в уме план побега. И тут наверху он услышал шепот: «Эй, командир!». Алексей поднял глаза. На краю ямы лежал, свесив голову вниз, радист его группы Сашка Волынский, по кличке Волына. Он кинул Иванчуку на колени узелок с бутылкой воды и лепешками. «Где ты взял это? – спросил Алексей у друга. Тот ухмыльнулся: «У духов взял, с них не убудет. Они взяли меня в рабы, под покровом ночи я принес тебе еду. Ну-ка отойди в сторону!» С этими словами Сашка вынул из кармана моток прочной нейлоновой веревки, привязал её наверху и спустился вниз, в яму. Осторожно развязав проволоку, он высвободил командира. Алексей набросился на еду, не обращая внимания на боль в израненных руках и обожженных солнцем плечах. Через несколько минут сознание прояснилось, силы вернулись. Волына принес чистые тряпки и как мог, забинтовал раны командира. «Пойду я, - шепнул он, - А то хватятся. Держись, командир. Бог даст, скоро сбежим!» Алексей кивнул.. Волына подтянулся, влез вверх по стене, и вскоре темнота поглотила его шаги.
Лишь на четвертые сутки им удалось бежать. Побег дался тяжело. От кровотечения Алексей сильно ослабел. Сознание то и дело путалось и все происходящее казалось нереальным. Иванчук не помнил, как им удалось преодолеть посты с автоматчиками. Кажется, Волына нес его на себе. В минуты, когда его сознание прояснялось, Иванчук слышал успокаивающий шепот Волыны: «Держись, командир, скоро будем у своих.» Руки друга подносили к запекшимся губам фляжку с водой, обмывали ожоги и синяки… Алексей внезапно очнулся, когда огонь обжег пальцы, сигарета догорела почти до фильтра. Он щелчком выбросил окурок в окно и взял со стола сотовый телефон. Волына ответил почти сразу:
- Командир, я в Москве. Как ты?
- Все хорошо, Саша, я в порядке. А ты?
- Порадовать нечем, кукую в госпитале. Опять проклятый осколок двинулся, поработали боевики…
- Где, в каком?
- В шестом, на «Речном вокзале». Заезжай, командир…
- Я бы рад, но мне сегодня заступать на дежурство. Я в отряде Центроспаса спасатель-медик.
- Ни фига себе! – Волына присвистнул, потом опомнился, - Ну да, ты же вроде кончал медицинский…Стало быть, ты доктор.
- Завтра заеду, Сашок, обещаю. Поговорим о прошлом, о настоящем…
- Буду ждать… И спасибо тебе.
Волынский повесил трубку. Алексей постоял с минуту, прислушиваясь к шуму помех, потом опомнился, выключил телефон и побрел в ванную. Там он включил душ и долго стоял под его струями, отогреваясь не то от внутренней боли, не то от холода одиночества. Когда Алексей, наконец, вышел из душа, то почуял, что из кухни пахло блинами. И это была не игра фантазии, а реальность. Он вошел в кухню и оторопел. Злата пекла для него блины. Не отдавая себе отчета в том, что он делает, Алексей подошел к девушке и тихонько поцеловал её в затылок:
- Доброе утро, милая, – шепнул он в густые рыжие локоны
- Доброе, - она легко повернулась, и вдруг ее губы соприкоснулись с его губами. Он, забыв обо всем на свете, жадно целовался с девушкой, ставшей для него родной и желанной. Алексей понял, что без неё ему не жить. Она вдохнула в его опустевшее жилище жизнь, сделала его настоящим домом. Наконец, Алексей не выдержал, погасил плиту, подхватил девушку на руки и понес в спальню. Злата прильнула к его могучей груди, слушая, как от нетерпения стучит его сердце. Алексей стащил со Златы халат и принялся нежно гладить её обнаженное тело, упиваясь каждым изгибом, каждым сантиметром ее кожи. Он сходил с ума от страсти. Девушка пылко отвечала ему на его поцелуи, гладила Иванчука по плечам, на которых еще не высохли капельки воды. И вдруг у Алексея на тумбочке запиликал сотовый:
- Иванчук, - хриплым голосом пробурчал спасатель, - Что?… Ни фига себе! А оповестить заранее начальство не удосужилось?…Ладно, не бубни. Я буду готов через полчаса… Всё, уже еду.
Злата следила за ним с волнением и тревогой.
- Златка, - сказал Алексей, - Будь добра, собери мне поесть чего-нибудь, ну что найдется. Мне надо срочно уехать. Очередные учения…Извини, что не могу побыть с тобой.
- Да ничего, я понимаю, сейчас, я мигом, - Злата вскочила с дивана и помчалась в кухню.
Пока она собирала ему обед, Алексей черкнул на календаре свои телефоны и торопливо натянул униформу:
- Златка, я ключи не беру. К телефону не подходи, да и дверь не открывай никому, договорились? А то вдруг Герман приедет или пришлет своих шестерок. В холодильнике есть еще курица и борщ. Я буду завтра утром. А если что, звони мне, и не грусти, окэй?
- Хорошо, - девушка задорно улыбнулась, - Удачи тебе и береги себя, Алеша, ладно?
- Обещаю.
С этими словами Алексей крепко поцеловал Злату и вышел из квартиры. Его синий «Туарег» стоял на прежнем месте, однако, у Алексея возник в груди неприятный холодок. Ему показалось, что за ним следят. Но Иванчука ждали дела. Он сел в автомобиль и с тихим шорохом шин выехал со двора…
Оставшись одна, Злата оглядела квартиру. В ней царил порядок, лишь на мебели лежал легкий слой пыли, да и пол следовало бы вымыть. Злата нашла на кресле футболку Алексея, переоделась, и напевая, принялась за дела. В хозяйственных хлопотах прошло 2 часа. Злата решила позвонить Алексею. Тем временем Иванчук уже въехал в гараж базы Центроспаса. Там уже вовсю суетились спасатели, готовясь к очередным командно-штабным учениям. Из гулкого помещения гаража Алексей поднялся в дежурную часть, чтобы расписаться в сменном журнале и посмотреть сводку происшествий за сутки. В дежурке было тихо. Молоденький ушастый стажер мирно дремал, опустив голову на руки. Алексей шутливо потянул его за ухо:
- Спишь на посту? – тот вскочил, хлопая глазами
- Виноват, Алексей Евгеньевич, смена выдалась тяжелая.
- Смирно! – улыбаясь, гаркнул Иванчук. Стажер восхищенно посмотрел на старшего смены. Парень служил в отряде Центроспаса первый месяц, и поэтому старшие спасатели пока представлялись ему чуть ли не богами. Стажер хотел что-то спросить, и даже открыл для этой цели рот, но тут прозвучал звонок телефона. Иванчук поднял трубку:
- Майор Иванчук, - по привычке буркнул он. Стажер за спиной захихикал, и Алексей, не оборачиваясь, показал ему кулак. Парень умолк.
- Алеша, это я, - прозвучал на том конце провода смущенный голос Златы, - Привет.
- Златка, как ты там?
- Хорошо, только очень скучаю. Приезжай поскорее со смены, ладно?
- Постараюсь. Если позволят московские пробки.
- Алеша, я хотела тебе сказать…- в этот миг в трубке послышался какой-то шум. Алексей услышал, как кто-то затопал по комнате, упало что-то тяжелое, прозвучали чьи-то приглушенные голоса, а затем все стихло.
- Златка, Златка, ты слышишь меня? – взывал Алексей, но в трубке повисла тишина. Иванчук понял, что со Златой что-то случилось… Он вскочил с места, с грохотом опрокинув стул, рванулся к стоянке, но тут кто-то крепко ухватил его за рукав. Алексей обернулся. Перед ним стоял начальник отряда, Петр Сергеевич Дицкий.
- Куда это ты летишь?
- Да некогда мне, - огрызнулся Алексей, - Дело у меня срочное, мне домой надо.
- Дело? – насмешливо протянул Дицкий, затем внимательно вгляделся в усталое и грустное лицо Алексея, достал из кармана пачку сигарет и сделал знак Иванчуку, - Пойдем покурим.
Алексей понял, что Петр Сергеевич хочет поговорить с ним наедине. Поэтому подхватился и вышел следом за начальником в курилку. Там было пусто и холодно. Спасатели сели в продавленные кресла и закурили:
- Ну выкладывай, что там у тебя, - сказал Петр Сергеевич, доставая из кармана пачку «Кэпстен» и закуривая.
- Беда у меня, Петр Сергеевич, - ответил Алексей, прикуривая от протянутой ему Дицким зажигалки «Зиппо» и отгоняя дым ладонью, - Десять минут назад с моей девушкой произошло несчастье, есть версия, что её похитили.
- Что?! – машинально переспросил Дицкий, - Похитили? Ты соображаешь, что говоришь? Не такая уж ты большая птица, чтобы красть твою девушку. Да и потом, ты же вроде как живешь один?
- Жил, - удрученно поправил Алексей, - И вот врезался, как говорят, по уши. Никто не знал, что так будет…Я люблю её всей душой. Не думал, что влюблюсь. Я знаю её всего пару дней, но понял, что это любовь с первого взгляда.
- Короче, Леша, думай обо мне, что хочешь, но сейчас заменить тебя некем. – Дицкий вздохнул, - Конечно, попал ты в переплет, и я бы отпустил тебя, но сейчас половина медиков болеет гриппом. Отработай смену, прошу тебя.
- Ладно, я подумаю, что делать.
- Не журись, Алеша, Бог даст все с ней будет хорошо. А теперь ступай. Расчетное время посадки в машину через десять минут.
- Спасибо за сочувствие, Петр Сергеевич. – Алексей погасил сигарету и вышел из курилки. Вдруг в кармане формы запиликал сотовый телефон, Иванчук взял трубку:
- Да, майор Иванчук
- Слушай сюда, майор, - раздался в трубке металлический голос, - Хочешь получить назад девку, гони выкуп в двадцать лимонов зелеными. Даем тебе неделю, чтоб собрать деньги. Или становись лепилой бригады. Твоя жизнь в обмен на ее. Подумай, а мы тебе еще позвоним, - и злоумышленник бросил трубку.
С минуту Алексей стоял, не шевелясь. Затем скосил глаза на экран сотового телефона, номер не определился. Иванчук быстро набрал номер Волыны:
- Эй, симулянт, хватит валяться, есть работа
- Что случилось, командир?
- Мою девушку выкрали. Подымай всех «Витязей», кого найдешь в Москве. Завтра утром собираемся у меня. Всё понял?
- Вас понял, - по-военному ответил Волына, - До завтра, командир.
И Сашка повесил трубку. Но через минуту перезвонил снова:
- Иванчук! – буркнул в трубку Алексей
- Слушай, командир, вот о чем я подумал, - торопливо заговорил Волына, - Бандюки могут следить за твоей квартирой. И тогда они непременно заметят, что к тебе приходят люди, поймут, что мы готовим штурм. Тогда они убьют Злату или увезут куда-нибудь. А посему есть мысль собраться у Толика Желудя, на Юго-Западе.
- Я не знал, что он в Москве, - озадаченно присвистнул Алексей, - После ранения он уехал к себе на родину, в Кольчугино.
- Он в Москве, командир, зуб даю. Жду тебя завтра в 10, в центре зала на Юго-западной. Ну пока! – и Волына повесил трубку.
Алексей раздумчиво потоптался на месте, и понурившись, поплелся обратно в гараж.

Тем временем в квартире Германа Анна потягивала кофе из чашечки лиможского фарфора и нетерпеливо притопывала ногой по иранскому ковру. Где же его носит черт? Наконец, вошел Герман в сопровождении двух телохранителей. Этому человеку было на вид лет 30, волевое мужественное лицо с ясными голубыми глазами притягивало к себе взгляд. Кудрявая челка падала на высокий чистый лоб. Стройный и гибкий, столичный бизнесмен Герман Резников принадлежал к тому типу мужчин, которые нравятся женщинам. С бывшей женой Иванчука Анной Цыганковой он познакомился в кафе. Он заметил одинокую женщину, сидящую за столиком. Она стала искать зажигалку. Герман помог ей прикурить. Завязался разговор, который плавно перетек в ночь страсти. Узнав от Анны о том, что Алексей приютил у себя Злату, Герман решил, что бывшая жена может быть ему полезна.
- Где тебя черти носили? – спросила Анна вместо приветствия
- Дела, дорогая моя, - Герман подхалимски улыбнулся и похлопал женщину по руке, - У меня для тебя прекрасные новости. Злата надежно заперта на моей даче в коттеджном поселке на Соколе.
- Вот как? – Анна рухнула в кресло, умирая со смеху, - Как тебе это удалось?
- Мои телохранители сделали слепки с ключей от квартиры. Подловили момент, пока этот супермен уехал, открыли дверь, доза снотворного, и дело сделано. Если хочешь, можешь полюбоваться на нее.
- Нет, не хочу. Я достаточно насмотрелась на эту мерзавку в квартире Алексея. Кстати, он еще не искал её? Имей в виду, «витязи» держатся друг за друга, у них есть свое боевое братство.
- Да знаю, знаю, - досадливо проговорил Герман. – Слушай, я устал, давай метнемся в какой-нибудь ресторан и больше ни слова о деле. Договорились?
- Поехали, - Анна равнодушно пожала плечами
Через пять минут от комплекса «Алые паруса» отъехал черный Джип Чероки…
Когда Злата пришла в себя, все тело ныло и болело. Очень хотелось пить. Она медленно облизнула губы и подняла голову. Девушка лежала на кушетке в холле, отделанном дубовыми панелями. Двойные шторы мягкого кофейного цвета закрывали высокие французские окна. Злата попыталась встать и оглядеться. Но у девушки так кружилась голова, что от этого намерения пришлось отказаться. Но тут мягко чавкнула застекленная дверь, и в холл вошла молодая белокурая женщина в просторном шелковом голубом костюме для беременных. Увидя Злату, она испуганно попятилась:
- Постойте, - сказала Злата, - Кто Вы и где я?
- Я Лина, - ответила вошедшая, - А ты Злата, верно? – лежащая на диване девушка кивнула, - Герман мне приказал помогать тебе.
Злата огляделась, и заметив, что на ней надета только мягкая хлопковая футболка, спросила у Лины:
- Слушай, тут есть какая-нибудь одежда? – Лина в ответ пожала плечами,
- Пойдем, я покажу тебе дом.
Злата встала и последовала за Линой. Они обошли весь дом. Коттедж был построен и отделан на совесть. В спальне Лина рухнула на кровать, потирая живот:
- Устала, не могу больше. Злат, а ты откуда знаешь Германа?
- Он пришел к нам в больницу за одним из своих шестерок. Начал ухаживать ну и пошло-поехало.
- Слушай, мы с тобой обе оказались жертвами обмана одного и того же человека. Давай будем дружить. И прошу, прости меня за тот скандал в ЗАГСе. Я не знала, что он обманул тебя. – Лина протянула свою ладонь, и Злата пожала её.
- Договорились. А когда появится малыш? – спросила Злата, косясь на живот новоиспечённой подруги. У неё начинало екать сердце при мысли, что роды могут начаться в любой момент, а никого не будет рядом, и ей придется принимать роды.
- Еще не скоро, через два месяца.
- А кто это будет, девочка или мальчик?
- Не знаю. Но надеюсь, что будет дочь. Младенец брыкается, когда я начинаю перебирать украшения. Наверное, мечтает о таких же.
- Наверное. Ложись, отдохни немного, а я пойду пошарю в кухне. Умираю с голоду.
- Пойдем вместе. – Лина встала с кровати.
- Не надо, отдыхай.
Злата сбежала вниз по лестнице. Кажется, кухня здесь. Злата распахнула дверь и увидела переливающийся бассейн. Свет падал через стеклянный купол, вокруг чаши цвели благоухали различные растения. Это был зимний сад и место отдыха. Женщине показалось, что она попала в рай, но вот за стеклом стены проплыла черная тень охранника, вооруженного автоматом, и это разрушило иллюзию. Злата тяжело вздохнула, захлопнула за собой дверь и поплелась искать кухню. Ей было не по себе в этом огромном доме…

Учения спасатели отработали на совесть. Алексей послушно выполнял привычные действия, чтобы не подвести ребят, однако, мысли его были далеко. Как там Злата? Сыта ли она? Вернувшись на базу, он сел у стола и сосредоточился. «Где ты, родная?» - мысленно позвал он и услышал в ответ тоненький голосок, « Я здесь, Леша, милый со мной всё в порядке. Помоги мне…» и голосок пропал. Но теперь Алексей знал, что с любимой все в порядке более или менее. Утром Иванчук спустился на станцию метро «Юго –Западная». Волына уже ждал его. Он приветливо протянул руки:
- Здорово, командир! – Алексей от души обнял друга
- Саня…Как ты?
- Порядок. Ну что, пойдем?
- А может, поедем? У меня у метро машина стоит.
- Тогда поехали. – Друзья обнялись, и хохоча и распевая, как беспутные гуляки, пошли к выходу из метро.

Капитан ГРУ Анатолий Желудь жил на улице Улофа Пальме в уютной двухкомнатной квартире. После полученного в Чечне ранения он был вынужден передвигаться в инвалидном кресле, но присутствия духа и оптимизма не утратил. Ежедневно он занимался физкультурой, тягал «железо» на тренажере. Перспективы были оптимистичны. Через год Желудь мог бы вполне ходить сам. Увидя друзей из окна, Желудь подкатил к двери и открыл её. Спецназовцы не вошли, а буквально ввалились толпой, гомоня и приветствуя хозяина. Желудь огляделся. Леша Иванчук погрустнел и похудел, у Сашки Волынского вообще непонятно в чем душа держалась. И в Чечне то он был худым и по выражению друзей гремел костями, а теперь его худоба бросалась в глаза. Но ребята по-прежнему были бодры, оптимистичны и настроены весьма решительно. Алексей обнял Желудя:
- Привет, Летучая мышь!
- Полегче, чертяка, - Анатолий поморщился, отстраняясь от Иванчука, - Железная Лапа, ты всё такой же…
- Толик, привет! – Волына лихо хлопнул по подставленной ладони капитана, и тут же отправился на кухню кулинарить. Волынский когда-то учился готовить у самого Вольфганга Пака в голливудском ресторане «Спаго». Ребята накрыли на стол. Вскоре из кухни поплыл упоительный аромат. Ровно через десять минут Саша внес дымящуюся кастрюлю:
- Господа, прошу к столу! – сказал он, Толик разлил вино, ребята порезали овощи и фрукты.
- Ну хозяин, первый тост твой, - сказал Алексей
- Ребята, давайте помянем всех тех, кого уже нет с нами. Всех, кто остался в Чечне. – «витязи» встали и выпили в полном молчании, - Леша, выкладывай, что там у тебя. Неспроста вы все ко мне завалились, - сказал Желудь, закусывая терпкое вино кусочком дыни.
- Да что говорить, - насупился Алексей, - Девушку у меня похитили. Надо выяснить, где её содержат и штурмануть.
- Ничего себе задачка! – присвистнул Волына, - В Москве народу тыщи, а ты предлагаешь искать неизвестно что и где.
- Слушай, дорогой, - заговорил Желудь, - Похитители тебе звонили?
- Был звонок, но номера нет.
- Значит, будем отсекать через комп. – Желудь выудил откуда-то маленький ноутбук, и его пальцы проворно забегали по клавишам.
- Следить за звонками будет Толик. – Алексей поморщился, А мы попробуем раздобыть снаряжение. Веревки и карабины я возьму с нашего АСМ, медицинский ящик и фонари у меня тоже есть. А оружие, маскировочные костюмы? Где мы их добудем?
- Эх, братва, что бы вы делали без меня? – хохотнул Желудь. – Саня, сгоняй в кладовку и тащи два больших рюкзака.
Через минуту Волына внес с комнату два огромных рюкзака. Толик потянул шнур одного из них и извлек пару маскировочных комплектов «ниндзя», пистолет бесшумного боя, коробку с игадами, десяток шурикэн, завернутых в матерчатый мешок, разобранную СВД и даже перчатку «хайдэра»
- Ты что, ограбил арсенал? - изумился Волына
- Да нет, всё это списано. Я выменял костюмы и оружие у прапорщиков на спирт и сало, кое-что, каюсь, умыкнул сам.
- Во, дает! – присвистнул Алексей, - Эй Жёлудь, ну ты и тихоня! Однако, большое тебе человеческое спасибо. Всё это может сослужить нам неплохую службу, - и он любовно погладил вороненый ствол СВД.
- Ну ты и пройдоха! – Саша хлопнул Желудя по плечу.
- Ладно, отставить реплики и давайте к делу, - Желудь порылся по карманам, вытащил пачку сигарет и раздумчиво закурил, - Леха, когда должны звонить похитители?
- А я знаю? – неожиданно вызверился Иванчук, - Сказали, что перезвонят…
- Не горячись, командир, - заговорил Волына, - Найдем мы эту дачу и разнесём там все… Пусть не радуется…
- Ладно, извини, брат, - Иванчук помолчал, потом добавил виновато, -Я её всю жизнь искал, она такая нежная, добрая, красивая. И имя великолепное – Злата.
- Не забудь на свадьбу пригласить, - улыбнулся Желудь, - Найдем мы твою красавицу, теперь это дело чести. Штурм будем производить через подземные коммуникации или через забор, если собак нет.
- А если есть? – Иванчук смял сигарету в массивной пепельнице и потянулся, - но риск, как говорится, дело благородное.
- А что собаки, командир? – Волына уронил вилку в тарелку и промокнул губы салфеткой, - Мы их из винтовки чпок-чпок и всё.
- Они поднимут лай, прежде чем ты сумеешь прицелиться, - остановил разглагольствования Волыны Желудь, - И вас схватят. И Злату не спасете и сами пропадете.
- Надо надыбать схему подземных коммуникаций, как говорится, на всякий пожарный, - насупился Желудь, - Вот только где ее раздобыть? Придумал…Дай-ка сюда ноутбук…
- Держи, - Волына протянул Желудю плоский черный компьютер. То нацепил на нос очки, и его пальцы проворно забегали по клавишам. Волынский и Иванчук сосредоточенно наблюдали за маневрами Желудя, не произнося ни слова.
И тут краем уха Алексей услышал какой-то шорох за дверью. Кто-то явно пытался вскрыть замок. Кивком головы Иванчук указал ребятам на оружие. Витязи поняли, что у них гости. Волына зажал в руке шурикены, Желудь тихо передернул затвор АПС, Иванчук вынул их кармана бетдаггер. Это оружие не раз выручало его, и он предпочитал носить топорик с собой. Витязи заняли позиции, попрятавшись в квартире, кто куда. Иванчук встал за дверью, Желудь укрылся в спальне, а Волынский, благодаря своим габаритам, залез в стенной шкаф. Все маневры были произведены быстро и бесшумно. Наконец, дверь поддалась. Зашли трое личностей, одетых в черное и держащих в руках пистолеты.
- Нет тут никого, - прогудел один из троицы, - только что вроде мелькали силуэты… Растворились они что ли?
- Ни фига… Витязи народ ушлый. Ты чо, Каток, забыл как этот полкан пнул тебя?
- Найду эту падлу, урою…- пробубнил Каток, - О, глядите, пацаны, нам пожрать оставили…Вино пили, шабли…Губа у них не дура…
Дождавшись, пока троица войдет в комнату, Иванчук бесшумно двинулся за ними. И тут из спальни вывернулся Желудь. «Стой!» – хотел сказать Алексей, но язык не повиновался ему. Взгляд Желудя ясно говорил, что он знает, что делает.
- Ребятишки, нехорошо являться без приглашения, - сказал Толик, заезжая в комнату.
- А ты откуда взялся инвалид? – спросил Каток, - Канай отсюда, мы проголодались…или вот что, хозяин, дай нам водочки.
- Водки нет, и вообще, выметайтесь отсель…
- Слушай ты, - сказал Каток, вставая, - Канай пока я добрый, а то не посмотрю, что ты убогий…
- Да че с ним церемониться, - сказал второй бандит, толкая коляску.
Она опрокинулась, Толик упал на паркет и тут же выстрелил в ногу обидчика, следом за выстрелом одним прыжком и с криком: «стоять, сволочи!!» залетел в комнату Иванчук. Из-за его плеча тут же вылетели две шурикены, брошенных Волыной. Они угодили бандитам точно по рукам. Однако, и те были не промах. Они вступили в бой. Дрались на выживание. Несмотря на ранения, бандиты подготовились к бою основательно. Трое витязей не учли того обстоятельства, что в машине, припаркованной у подъезда сидели еще трое братков. «Леха, берегись» - только и успел крикнуть Волынский. Алексей почувствовал укол в руку, в горле появился резкий запах чеснока, в голове помутилось, и мир для него померк… Последнее, что он слышал издевательский смех Катка.
- Здоровые черти, - сказал Каток со злостью, глядя на поверженных и связанных витязей, - Этих двоих оставьте тут, сами оклемаются, а этого в машину. Хорошее снадобье достал хозяин, без него мы бы отсюда живыми не ушли.
Охранники Германа прекрасно понимали, что и один Витязь в поле воин, а посему для захвата Алексея хозяин вооружил их шприцами с психотропными препаратами. Эти новейшие разработки пока не имели названия и не прошли клинических испытаний, но Герман решил применить свои лекарства in anima vile, испытав психотропы на витязях. Судя по эффекту, испытание удалось.