Жанна была хорошей девочкой. Лет десять назад. Огромные зеленые глаза вызывали улыбку умиления абсолютно у всех. Рыжие локоны непослушно вылезали из косичек, а очаровательные ямочки на щечках не проходили от постоянной улыбки. Сейчас передо мной, на кафельном полу, сидело существо непонятного пола. Блеклые волосы свисали грязными космами. Щеки впалые, а потому без милых ямочек, хотя какие ямочки, Жанна давно разучилась улыбаться. И только глаза оставались большими, зелеными, но сейчас полными слез и страха.

-Забери меня отсюда…. – по грязным щекам потекли тонкие струйки слез. – Мил, пожалуйста.

Я достала влажную салфетку и начала вытирать ее лицо. С нежной материнской  улыбкой. Я ее любила. Для меня она была и сестрой и подругой. А я для нее скорее матерью. Жанна сирота, кроме меня у нее никого не осталось…

-Заберу, Жан, хватит с тебя этого ада… Скоро все будет хорошо, ты будешь здорова и счастлива…

Уже два года Жанна плотно сидела на какой то дряни. Я не разбираюсь в наркотиках, но по высохшему Жанкиному тельцу, по исколотым венам было ясно, что дрянь сильная и серьезная. Трижды я уговаривала ее начать лечение, трижды она срывалась и возвращалась в этот ад. У меня не было никого ближе этого несчастного человека. Я бросала все и ехала забирать ее из очередного притона, когда она отходила от наркотического бреда  и слезно просила  вернуть ее домой.  Сегодня, в очередной раз, я приехала в чужую квартиру на окраине города, Даже замков на дверях нет. Да и что здесь брать? Грязные матрасы, валяющиеся на полу? Или древнюю электрическую плитку, среди тех же матрасов стоящую? Видимо эта плитка была и средством обогрева, так как октябрь не радовал теплом и приспособлением для варки дури.  Моя несчастная подружка сидела, прислонившись спиной к грязному унитазу, периодически ее выворачивало желчью. А я упорно вытирала ее лицо, пытаясь найти в ее облике остатки былой красоты. В кармане пальто лежал маленький клочок бумаги. Результат врачебной коррупции. Жанкин результат на ВИЧ. Положительный. Она сдала анализ за день до того, как опять сорваться. Всеми правдами и неправдами я смогла забрать результат. В моем кармане лежала Жанкина судьба… И вот я смотрела в родные зеленые глаза, и не могла ей ничего сказать. Правда не поможет ей выбраться из этой трясины, станет только хуже. Ей нечего будет терять.  Да она и так сорвется. Пройдено. Мое сердце сжималось от боли и жалости к ней.  Я не хочу чтобы Жанна жила в таком мире.

-Я тебя люблю… Прости… - я улыбнулась ей самой доброй и нежной улыбкой. – Скоро тебе будет хорошо…

Жанна была слишком слаба чтобы сопротивляться,  острое лезвие расчертило улыбку на ее шее, она еще пыталась ладонями зажать вытекающую жизнь, но глаза уже смотрели сквозь меня.

Я подождала, пока все закончится, и закрыла ей веки, навсегда отгородив ее от страшного мира, от жестокой правды.

Спираль в плитке была ярко оранжевая, как будто живая. Мне казалось, она пульсирует и перегоняет через себя кипящую кровь. В квартире был еще один человек, но он сейчас был далек от реальности, где то в серых разводах на побеленном потолке он видел свой собственный счастливый мир. Я поддела плитку носком сапога, перевернув дрожащую спираль на ветхий матрас под грудой одеял. Жанна лежала на соседнем матрасе, она уже была свободна. Ее ад оставался здесь, среди уже тлеющих тряпок.

Жанну я хоронила в закрытом гробу.  Представляя, что под белой крышкой лежат не черные головешки, а моя красивая Жанна, с рыжими кудряшками, зелеными глазами и ямочками на щеках.  Мне не страшно встретить ее Там. Она не будет меня винить.  Сейчас Жанна счастлива и ждет меня…. Я приду, сестра,  мы снова будем вместе, но это будет не скоро, я должна прожить свою жизнь до конца, не дав никому повода прекратить ее раньше времени… А ты жди меня Там, и смотри  сверху на то, как должна была жить ты. У тебя есть время порадоваться за меня. Люблю…